Азбука спасения. Том 31

Инок Никодим

Святитель Григорий Богослов: «Ум, рождая слово, выявляет желание духа». Слово – носитель духа, как Христа (Истины), так и диавола (лукавства и лжи). Мы унаследовали волю, поврежденную грехопадением праотцев и, рождаясь во плоти, стали немощны, следовательно, без Божественной помощи свыше сами себя спасти не можем. Изреченное человеком слово, несет в себе дух его, в Слове же Божием сокрыт Дух Святый, очищающий наши души от ветхих страстей и пороков, и восхищающий из тьмы к Свету.

ЗАВИСТЬ

Если в вашем сердце вы имеете горькую зависть и сварливость, то не хвалитесь и не лгите на истину, ибо где зависть и сварливость, там неустройство и всё худое. Апостол Иаков

Апостол Иаков

Если в вашем сердце вы имеете горькую зависть, то не лгите на истину

Мудр ли и разумен кто из вас, докажи это на самом деле добрым поведением с мудрою кротостью. Но если в вашем сердце вы имеете горькую зависть и сварливость, то не хвалитесь и не лгите на истину. Это не есть мудрость, нисходящая свыше, но земная, душевная, бесовская, ибо где зависть и сварливость, там неустройство и всё худое. Но мудрость, сходящая свыше, во-первых, чиста, потом мирна, скромна, послушлива, полна милосердия и добрых плодов, беспристрастна и нелицемерна. Плод же правды в мире сеется у тех, которые хранят мир (Иак.3:13—18).

Апостол Павел

Ибо если между вами зависть, споры и разногласия, то не плотские ли вы? и не по человеческому ли обычаю поступаете? (1Кор.2:3)

Святой Антоний Великий

Не завидуй тому, кто идет вверх, но лучше всех людей считай высшими себя, чтоб с тобой был Сам Бог.

Преподобный Исаак Сирин

Кто обрел зависть, тот обрел с нею диавола…

Преподобный Симеон Новый Богослов

Где зависть, там живет и отец зависти диавол, а не Бог любви.

Святитель Василий Великий

О зависти

Бог благ и подает блага достойным, диавол лукав и способствует в грехах всякого рода. И как за Благим следует беззавистность, так за диаволом всюду ходит зависть. Будем же, братия, остерегаться этой страсти — зависти, чтобы не стать нам сообщниками в делах сопротивника остерегаться этой страсти — зависти, чтобы не стать нам сообщниками в делах сопротивника и впоследствии не подвергнуться одному с ним осуждению. Если разгордившийся «в суд» впадает «диавол» (1Тим.3:6), то подвергнуться одному с ним осуждению. Если разгордившийся «в суд» впадает «диавол», то завистливому как избежать наказания, уготованного диаволу?

Другой страсти, более пагубной, чем зависть, и не зарождается в душах человеческих. Она менее вредит посторонним, но первое и ближайшее зло для того, кто имеет ее. Как ржавчина изъедает железо, так зависть — душу, в которой живет она. Лучше же сказать, как об ехиднах говорят, что они рождаются, прогрызая носившую их утробу, так и зависть обыкновенно пожирает душу, в которой рождаются, прогрызая носившую их утробу, так и зависть обыкновенно пожирает душу, в которой зарождается. Зависть есть скорбь о благополучии ближнего.

Поэтому у завистливого никогда нет недостатка в печалях и огорчениях. Урожай ли на поле у ближнего? дом ли изобилует всеми житейскими потребностями? или нет у него недостатка в радостях? — все это — пища болезни и приращение скорби для завистливого. Поэтому нимало не разнится он с человеком, который ничем не покрыт, и в которого все мечут стрелы. Крепок ли кто или здоров? — это поражает завистливого. Красив ли другой лицом это — новый стрелы. Крепок ли кто или здоров? — это поражает завистливого. Красив ли другой лицом это — новый удар завистнику. Такой-то превосходит многих душевными преимуществами, обращает на себя взоры и возбуждает соревнование своим благоразумием и силою слова; другой богат, славится щедростию подаяний и общительностию с нуждающимися и получает много похвал от облагодетельствованных.

Все это — удары и раны, наносимые в самое сердце завистника. И тяжко в этой болезни то, что завистливый не может сказать об ней. Хотя потупляет он глаза, ходит унылый, смущенный, печальный и погибает от недуга, однако же, когда спросят о страдании, стыдится сделать гласным свое несчастие и сказать: «Я человек завистливый и злой; меня сокрушают совершенства друга; сетую о благодушии брата; не могу видеть чужих совершенств; напротив того, благоденствие ближнего считаю для себя несчастием». Так надлежало бы сказать ему, если бы захотел говорить правду. Но поелику не решается высказать сего, то в глубине удерживает болезнь, которая гложет и снедает его внутренности.

Поэтому не принимает он врачующего болезнь, не может найти никакого врачевства, избавляющего от страданий, хотя Писания полны таких целительных средств. Напротив, он ждет одного утешения в бедствии — видеть падение кого-либо из возбуждающих его зависть. Один предел ненависти — увидеть, что внушавший зависть из счастливого стал несчастным, и возбуждавший соревнование сделался жалким. Тогда примиряется и делается несчастным, и возбуждавший соревнование сделался жалким. Тогда примиряется и делается другом, когда видит плачущим, встречает печальным. С веселящимся не веселится вместе, но с сетующим проливает слезы. И если оплакивает переворот жизни, по которому человек вместе, но с сетующим проливает слезы. И если оплакивает переворот жизни, по которому человек из такого счастия впал в такое несчастие, то не из человеколюбия, не из сострадательности хвалит прежнее его состояние, но чтобы более тягостным сделать для него бедствие.

По смерти сына, хвалит его, превозносит тысячами похвал, что он был и прекрасен, и понятен к учению, и способен ко всему, а если бы младенец был жив, язык не вымолвил бы доброго о нем слова. Как скоро видит, что многие с ним вместе младенец был жив, язык не вымолвил бы доброго о нем слова. Как скоро видит, что многие с ним вместе начинают хвалить, опять переменяется, опять начинает завидовать умершему. Дивится богатству по разорении. Телесную красоту или силу и здоровье хвалит и превозносит уже по наступлении болезней. И вообще, он враг того, что есть, и друг того, что погибло.

Что же может быть пагубнее этой болезни? Это — порча жизни, поругание природы, вражда против того, что дано нам от Бога, противление Богу. Что виновника зла — демона — вооружило на брань против человека? Не зависть ли? В зависти явно изобличил себя богоборец, когда вознегодовал на Бога за щедрые дары Его человеку, но отмстил человеку, потому что не мог мстить Богу. вознегодовал на Бога за щедрые дары Его человеку, но отмстил человеку, потому что не мог мстить Богу. То же делающим оказывается и Каин, первый ученик диавола, научившийся у него и зависти, и убийству — этим сродственным между собою беззакониям, которые сочетал и Павел, сказав: исполненных зависти, убийства (Рим.1:29). Что же сделал Каин? Видел честь от Бога и воспламенился ревностию, убийства» (Рим.1:29). Что же сделал Каин? Видел честь от Бога и воспламенился ревностию, истребил облеченного честию, чтобы оскорбить Почтившего.

Не имея сил к богоборству, впал в братоубийство. Будем, братия, избегать сего недуга, который делается учителем богоборства, матерью человекоубийства, извращением природы, забвением родства, бедствием самым неописанным. О чем скорбишь ты, человек, не потерпев ничего худого? Для чего идешь войною против человека, который имеет у себя несколько благ и не сделал ущерба твоим благам?

Если же ты и облагодетельствованный негодуешь, то не прямо ли собственной своей выгоде завидуешь?

Таков был Саул, который избыток благодеяний обратил в повод к войне против Давида. Сперва, его стройною и божественною игрою на гуслях освободившись от неистовства, покушался пронзить благодетеля копьем. Потом, спасенный от врагов с целым воинством, избавленный от позора, каким угрожал Голиаф, как скоро ликовствующие девы в победных песнях стали приписывать Давиду в десять раз большее участие в приобретении победы: победи Давид со тьмами, и Саул с тысящами своими (1Цар.18:7), за одно это выражение, за это на самой истине основанное свидетельство сначала хотел убить Давида собственноручно и погубить хитростию, потом, принудив его стать беглецом, и после этого не прекратил вражды, но в заключение всего выступил против него с тремя тысячами избранных воинов и искал по пустыням.

А если бы спросить его о причине войны, то, конечно, указал бы на благодеяния Давидовы, потому что в самое время гонения, когда застигнут был сонный и уготованный на убиение врагу, но спасен праведником, удержавшимся наложить на него руки, не тронулся и этим благодеянием, но снова собирал войско, снова продолжал гонение, пока в другой раз не был захвачен Давидом в пещере, где добродетели его показал в большем свете, и лукавство свое сделал очевиднейшим.

Зависть есть самый непреодолимый род вражды

Других недоброжелателей делают более кроткими благотворения. Завистливого же и злонравного еще более раздражает сделанное ему добро. Чем больше видит он себе благодеяний, тем сильнее негодует, печалится и огорчается. Он более оскорбляется силою благодетеля, нежели чувствует благодарность за соделанное для него. Какого зверя не превосходят и завистливые с жестокостию своих нравов? Не превышают ли свирепостию самого неукротимого из них? Псы, если их кормят, делаются кроткими; львы, когда за ними ходят, становятся ручными. Но завистливые еще более свирепеют, когда оказывают им услуги. Что соделало рабом благородного Иосифа? Не зависть ли братьев? Потому и достойно удивления неразумие этого недуга. Убоявшись исполнения снов, продали брата в рабство, как будто рабу никогда не кланяются.

Но если сны справедливы, можно ли сделать, чтобы предвещаемое ими вовсе не исполнилось. А если сонные видения лживы, в чем завидуете обманувшемуся? Но вот, по Божию усмотрению, мудрость их обращается в ничто. Чем думали воспрепятствовать исполнению предвещания, тем самым, как оказалось, проложили путь событию. Если бы не продан был Иосиф, то не пришел бы в Египет, не подпал бы, по своему целомудрию, наветам похотливой жены, не был бы заключен в темницу, не свел бы знакомства с служителями фараоновыми, не стал бы толковать снов, не получил бы за это начальства над Египтом, и не поклонились бы ему братья, пришедшие к нему по недостатку в хлебе.

Обратись мыслию к величайшей зависти, оказавшейся в самом важном случае, какая по неистовству иудеев была к Спасителю!

За что завидовали? За чудеса. А что это были за чудодействия? Спасение нуждающихся. Алчущие были питаемы, — и на Питающего воздвигнута брань. Мертвые были воскрешаемы, — и Животворящий стал предметом зависти. Демоны были изгоняемы, — и на Повелевающего демонам злоумышляли. Прокаженные очищались, хромые начинали ходить, глухие слышать, слепые видеть, — и Благодетеля изгоняли. Напоследок предали смерти Даровавшего жизнь, били бичами Освободителя человеков, осудили Судию мира. Так на все простерлась злоба зависти. Этим одним оружием от сложения мира до скончания века всех уязвляет и низлагает истребитель жизни нашей — диавол, который радуется нашей погибели, сам пал от зависти, и нас низлагает с собою тою же страстию.

Премудр был тот, кто запрещал и вечерять с мужем завистливым (Притч.23:6), под сближением на вечери разумея и всякое также общение в жизни. Как удобовозгораемое вещество заботимся мы класть подальше от огня, так, по мере возможности, не надобно сводить дружеских бесед с завистливыми, поставляя себя вдали от стрел зависти. Ибо не иначе можно предаться зависти, как сближаясь с нею в тесном общении; потому что, по слову Соломонову, ревность мужа от подруга своего (Еккл.4:4). Действительно, так и бывает: не скиф завидует египтянину, но всякий своему соплеменнику; и из соплеменников завидуют не тому, кто неизвестен, но коротко знакомым; и из знакомых — соседям, людям того же ремесла и по чему-нибудь иному близким; и из них опять — сверстникам, сродникам, братьям. Вообще, как ржа есть болезнь хлебного зерна, так и зависть есть недуг дружбы. сродникам, братьям.

Вообще, как ржа есть болезнь хлебного зерна, так и зависть есть недуг дружбы.

И то разве одно похвалит кто в этом зле, что чем сильнее оно действует в человеке, тем тягостнее имеющему его в себе. Стрелы, брошенные сильно, когда попадают во что-нибудь твердое и упругое, отлетают назад к тому, кто их пустил, так и движения зависти, не делая вреда предмету зависти, наносят удары завистнику. Кто, огорчаясь совершенствами ближнего, уменьшил их чрез это? Между тем, снедаемый скорбию, он изнуряет сам себя. Страждущих завистию почитают еще более вредоносными, нежели ядовитых зверей. Те впускают яд чрез рану, и угрызенное место предается гниению постепенно, о завистливых же иные думают, что они наносят вред одним взором, так что от их завистливого взгляда начинают чахнуть тела крепкого сложения, по юности возраста, цветущие всею красотою. Вся полнота их вдруг исчезает, как будто из завистливых глаз льется какой-то губительный, вредоносный и истребительный поток. Я отвергаю такое поверье, потому что оно простонародно и старыми женщинами занесено в женские терема, но утверждаю, что ненавистники добра — демоны, когда находят в людях демонам свойственные произволения, употребляют все меры воспользоваться ими для собственного своего намерения, почему и глаза завистливых употребляют на служение собственной своей воле, своего намерения.

Поэтому ужели не придешь в ужас, делая себя служителем губительного демона, и допустишь в себя зло, от которого сделаешься врагом людей, ничем тебя не обидевших, и, кроме того, врагом благого и беззавистного Бога? Убежим от нестерпимого зла. Оно — внушение змия, изобретение демонов, посев врага, залог мучения, препятствие благочестию, путь в геенну, лишение Царствия.

Зависть Саула

Завистливых можно узнать несколько и по самому лицу. Глаза у них сухи и тусклы, щеки впалы, брови навислы, душа возмущена страстию, не имеет верного суждения о предметах. У них не похвальны ни добродетельный поступок, ни сила слова, украшенная важностию и приятностию, ни все прочее, достойное соревнования и внимания. Как коршуны, пролетая мимо многих лугов, многих мест приятных и благоухающих, стремятся к чему-либо зловонному, и как мухи, минуя здоровое, поспешают на гной, так завистливые не смотрят на светлость жизни, на величие заслуг, нападают же на одно гнилое.

И если случится в чем проступиться (как часто бывает с людьми), они разглашают это, хотят, чтобы по одному этому узнавали человека, как и недобрые живописцы лицо изображаемого ими на картине отличают искривленным носом, или каким-нибудь рубцом, или другим недостатком природным либо происшедшим вследствие болезни. Они искусны сделать презренным и похвальное, перетолковав в худую сторону, и оклеветать добродетель, представив ее в виде порока с ней смежного: мужественного называют дерзким, целомудренного — нечувствительным, справедливого — жестоким, благоразумного — коварным, целомудренного — нечувствительным, справедливого — жестоким, благоразумного — коварным. Кто любит великолепие, на того клевещут, что у него грубый вкус, о щедром говорят, что расточителен, и о бережливом опять, что он скуп.

И вообще всякий вид добродетели не остается у них без такого имени, которое заимствовано от противоположного порока. Что же? ограничим ли слово одним осуждением сего зла? Но это — как бы одна половина врачевания. Не бесполезно показать страждущему важность болезни, чтобы внушить ему должную заботливость об избавлении себя от зла, но оставить при сем страждущего, не дав руководства к приобретению здравия, не иное что значит, как предоставить его действию болезни.

Что же? Как можем или никогда не страдать сею болезнию, или, подпав ей, избежать ее? Во-первых, можем, если из человеческого не будем ничего почитать великим и чрезвычайным, ни того, что люди называют богатством, ни увядающей славы, ни телесного здоровья, потому что не в преходящих вещах поставляем для себя благо, но призваны мы к причастию благ вечных и истинных. Поэтому недостойны еще нашего соревнования — богатый ради его богатства, властитель ради величия его сана, мудрый ради обилия в слове. Это — орудия добродетели для тех, которые пользуются ими хорошо, но в самом себе не заключают блаженства. Потому жалок, кто пользуется сим худо, подобно человеку, который, взяв меч для отмщения врагам, добровольно ранит им самого себя. А если кто распоряжается настоящими благами хорошо и как должно, если остается он только приставником даруемого от Бога, и не для собственного наслаждения собирает сокровища, то справедливость требует хвалить и любить такого за братолюбие и общительность нрава.

Опять, кто отличается благоразумием, почтен от Бога даром слова, кто истолкователь священных словес, не завидуй такому, не желай, чтобы умолк когда-нибудь пророк священного слова, если, по благодати Духа, сопровождают его какое-либо одобрение и похвала слушателей. Твое это благо, тебе чрез брата посылается дар учения, если хочешь принять его. При этом никто не заграждает источника ключевой воды, никто не закрывает взоров от сияющего солнца, никто не завидует им, но сам желает насладиться ими. Почему же, когда духовное слово источается в церкви и благочестивое сердце изливает струи дарований Духа, не приклоняешь с веселием слуха, не приемлешь с благодарностию пользы, а напротив того, рукоплескание слушателей угрызает тебя, и ты желал бы, чтобы не было ни того, кто получает пользу, ни того, кто хвалит? Какое извинение будет иметь это пред Судиею сердец наших?

Правда, что душевное благо надобно почитать прекрасным по природе, но если кто превосходит других богатством, славится могуществом и телесным здоровьем, впрочем, что имеет, пользуется тем хорошо, то и его должно любить и почитать как человека, обладающего общими орудиями жизни, если только распоряжается он ими как должно, щедр в подаянии денег нуждающимся, собственными руками служит немощным, все же прочее, что ни имеет, не более почитает своею собственностию, как и собственностию всякого нуждающегося. А кто не с таковым расположением принимает сии блага, того должно признавать более жалким, нежели достойным зависти, если у него больше случаев быть худым.

Ибо это значит погибать с большими пособиями и средствами. Если богатство служит напутствием к неправде, то жалок богач. А если он служит к добродетели, то нет места зависти, потому что польза богатства делается общею для всех, разве кто в избытке лукавства станет завидовать и собственным своим благам. Вообще же, если прозришь рассудком выше человеческого и устремишь взор к истинно прекрасному и похвальному, то очень будешь далек от того, чтобы достойным уважения и соревнования признать что-нибудь тленное и земное. А кто таков, кто не поражается мирским как чем-то великим, к тому никогда не может приблизиться зависть.

Но если непременно желаешь славы, хочешь быть виднее многих и не терпишь быть вторым (ибо и это бывает поводом к зависти), то честолюбие твое, подобно какому-то потоку, направь к приобретению добродетели. Ни под каким видом не желай разбогатеть всяким способом и заслуживать одобрение чем-либо мирским. Ибо это не в твоей воле. Но будь справедлив, целомудрен, благоразумен, мужествен, терпелив в страданиях за благочестие. Таким образом и себя спасешь, и при больших благах приобретешь большую знаменитость, потому что добродетель от нас зависит и может быть приобретаема трудолюбивым, а большое имение, телесная красота и высота сана не от нас зависят. Поэтому если добродетель есть высшее и достаточное благо, и по общему всех признанию имеет предпочтение, то к ней должны мы стремиться — к добродетели, которой не может быть в душе, не очищенной как от прочих страстей, так особенно от зависти.

Не видишь ли, какое зло — лицемерие? И оно — плод зависти, потому что двоедушие нрава бывает в людях по большей части от зависти, когда, скрывая в глубине ненависть, показывают наружность, прикрашенную любовию, и подобны подводным скалам, которые, будучи показывают наружность, прикрашенную любовию, и подобны подводным скалам, которые, будучи немного закрыты водою, причиняют неосторожным непредвиденное зло. Поэтому если из зависти, как из источника, проистекают для нас смерть, лишение благ, отчуждение от Бога, смешение уставов, низвращение всех в совокупности житейских благ, то послушаемся Апостола, и не бываим тщеславни, друг друга раздражающе, друг другу завидяще (Гал.5:26), но будем паче блази, милосерди, прощающе друг другу, якоже и Бог простил есть нам во Христе Иисусе, Господе нашем (Ефес.4:32), с Которым слава Отцу со Святым Духом, во веки веков. Аминь.

Священномученик Киприан Карфагенский

О ревности и зависти

Ревность кажется тебе делом хорошим, а некоторые считают легким и маловажным грехом завидовать тем, возлюбленнейшие братья, которые лучше их. А считая грехом легким и маловажным, не боятся его; не боясь, пренебрегают им; пренебрегая же, не избегают его, и таким образом совершается невидимая и тайная пагуба: будучи едва заметной для того, чтобы предусмотрительные могли уберечься от нее, она скрыто повреждает умы неосмотрительные. Между тем Господь повелел нам быть мудрыми, заповедал быть крайне осторожными, чтобы враг, который всегда бодрствует и непрестанно подстерегает нас, вторгшись в сердце, не раздул из искр пожара, не превратил малого в большое и, убаюкивая небрежных и неосторожных легким дыханием и тихим веянием, не возбудил вихрей и бурь и через то не разрушил веры и спасения, не разбил самой жизни.

Итак, надобно бодрствовать, возлюбленнейшие братья; надобно всеми силами стараться противопоставить тщательное и полное бдение врагу, который, свирепствуя, направляет на все части тела свои стрелы, могущие поразить и ранить нас. Убеждая нас к этому и поучая, апостол Петр говорит в своем Послании: Трезвитеся, бодрствуйте, зане супостат ваш диавол, яко лев рыкая, ходит, иский кого поглотити (1Пет.5:8). Он обходит каждого из нас и, как неприятель, обложивший крепость, осматривает стены и испытывает, нет ли в них какой части не столь укрепленной и прочной, через которую можно было бы проникнуть внутрь. Глазам он представляет соблазнительные образы и нетрудные забавы, чтобы посредством зрения подорвать целомудрие; завлекает ухо веселыми песнями, чтобы посредством слышания сладких звуков поколебать и ослабить христианскую силу; вызывает язык на злословие и, раздражая обидами, подстрекает руку на наглое убийство; выставляет неправедные барыши, чтобы приучить к барышничеству; вводит пагубные сбережения, чтобы пристрастить душу к деньгам; обещает земные почести, чтобы отнять небесные; выставляет на вид ложное, чтобы похитить истинное.

Всегда озабоченный поражением рабов Божиих, всегда неприязненный, коварный во время мира, жестокий во время гонения, он, когда не может обольстить тайно, грозит открыто и явно, устрашая ужасами гонения. Поэтому, возлюбленнейшие братья, необходима стойкость нашему духу: он должен быть настроен и вооружен как против всех тайных козней диавола, так и против явных угроз его, должен быть готов к отражению их так же, как враг всегда готов к нападению. А как стрелы, пускаемые втайне, многочисленнее и поражение скрытое и потаенное тем тяжелее и чаще причиняет раны, чем менее оно предусматривается, то мы должны быть бдительными, чтобы все подобное понимать и отражать, а сюда-то и относится зло ревности и зависти.

Кто вникнет в дело, найдет, что христианину надлежит более всего беречься и с особенной осмотрительностью заботиться, чтобы не увлечься злобой и завистью, чтобы брат, опутанный скрытыми сетями тайного врага, возымев от ревности вражду на брата, не поразил себя, сам того не зная, собственным своим мечом. Чтобы полнее представить это и яснее понять, обратимся к началу и источнику, посмотрим, откуда и как началась ревность; ибо легче нам будет избегнуть столь пагубного зла, если мы будем знать его происхождение и великость. В самом начале мира диавол первый погиб от этого зла и сделался губителем. Он, украшенный ангельским величием, угодный и любезный Богу, возревновал и предался враждебной зависти, увидевши человека созданным по образу Божию, и затем, подстрекаемый ревностью, сам низвержен ревностью прежде, чем низверг другого, пленен прежде, чем пленил, погиб прежде, чем погубил, и, возжелав из-за зависти отнять у человека благодать дарованного ему бессмертия, сам утратил то, чем был прежде.

Каково же это зло, возлюбленнейшие братья, от которого пал ангел, которое могло опутать и низвергнуть столь высокую и превосходную тварь, которое обольстило самого обольстителя? С тех пор зависть свирепствует на земле и гибнет от зависти, кто повинуется учителю погибели, подражает диаволу, кто ревнует, как сказано в Писании: завистию же диaволею смерть вниде в мир; а ему подражают все, которые суть от его части (Прем.2:24). Наконец, первая вражда между первыми братьями и нечестивые братоубийства начались с того, что неправедный Каин поревновал праведному Авелю, что злой возненавидел доброго, позавидовал ему; бешеная ревность столько имела силы для совершения злодеяния, что забыта и братская любовь, и тяжесть греха, и страх Божий, и казнь за преступление: неправедно подавлен тот, кто первый показал праведность, подвергся ненависти не умевший ненавидеть, умерщвлен беззаконно тот, кто и умирая не сопротивлялся.

От ревности также Исав сделался врагом брата своего Иакова: так как последний получил благословение от отца, то зависть подвигла Исава на вражду и преследование. В ревности заключается причина и того, что Иосиф продан был своими братьями: по простоте своей он рассказал им, как брат братьям, свои видения, пророчившие ему возвышение, и враждебный дух их исполнился зависти. Да и что, если не ревность, возбудило в царе Сауле ненависть к Давиду, так что он, часто преследуя невинного, милосердного, кроткого, смиренно-терпеливого, желал его смерти? Когда убит был Голиаф и по умерщвлении, помощью и содействием Божиим, такого врага народ выразил свое удивление торжественными песнями в честь Давида, тогда Саул позавидовал тому и им овладела ярость злобы и гонения. Но, не останавливаясь долго на отдельных примерах, обратим внимание на гибель народа, раз навсегда пропащего. Не оттого ли погибли иудеи, что они лучше захотели завидовать Христу, чем верить? Понося великие Его деяния, они обольщены были слепой ревностью и не могли открыть сердечных очей для созерцания дел божественных. Помышляя об этом, возлюбленнейшие братья, бдением и мужеством оградим сердца наши, посвященные Богу, от столь пагубного зла. Смерть других да послужит к нашему спасению; казнь неосмотрительных да принесет здравие осмотрительным.

Неверно мнение тех, которые думают, что это зло имеет один вид или что оно кратковременно и заключено в тесных пределах. Гибель от ревности далеко простирается: она многообразна и многоплодна. Это — корень всех зол, источник опустошений, рассадник грехов, причина преступлений. Отсюда возникает ненависть, отсюда происходит задор. Ревность возжигает корыстолюбие, когда кто не может довольствоваться своим, видя другого богаче. Ревность возбуждает честолюбие, когда видишь другого в почестях выше тебя. Коль скоро ревность ослепила наши чувства и овладела тайными помыслами, тотчас презирается страх Божий, пренебрегается учение Христово, не помышляется о дне суда, надмевает гордость, усиливается жестокость, умножается вероломство, мучит нетерпение, свирепствует раздор, кипит гнев, — и не может уже удержать себя или управлять собою тот, кто подпал чужой власти. Отсюда — разрыв связи мира Господня, нарушение братской любви, извращение истины, рассечение единства; отсюда — переход к ересям и расколам, когда кто поносит священников, завидует епископам, жалуется, почему не он поставлен, или не хочет признавать другого начальником. Отсюда происходит то, что восстает и упорствует от ревности нечестивец, от задора и зависти враг, — враг не человека, но почести.

И какой это червь для души, какой яд для помыслов, какая ржавчина для сердца — ревновать доблести или счастью другого, т. е. ненавидеть в нем или собственные его заслуги, или благодеяния Божии, обращать в свое зло блага других, мучиться благополучием знатных людей, славу других делать для себя казнью и к сердцу своему приставлять как бы неких палачей, к помыслам и чувствам своим приближать мучителей, которые терзали бы их внутренними мучениями, раздирали тайники сердца когтями зложелательства! Не радостна для таковых пища, и питье не может быть приятно, они постоянно вздыхают, стонут, скорбят; и как ревность никогда не оставляет завидующих, то сердце, днем и ночью обладаемое ею, терзается беспрерывно. Любое другое зло имеет свой предел, и всякий грех оканчивается совершением греха: в прелюбодее преступление прекращается по совершении любодеяния; в разбойнике злодеяние затихает по учинении человекоубийства; у грабителя хищничество останавливается похищением добычи; у лжеца мера полагается выполнением лжи. Ревность же не имеет предела — это зло, пребывающее непрерывно, это грех без конца!

И чем более обстоятельства благоприятствуют тому, на кого обращена зависть, тем более завидующий возгорается пламенем зависти. Отсюда — угрюмый вид, суровый взгляд, бледное лицо, дрожащие губы, скрежет зубов, свирепые слова, неистовые ругательства, руки, готовые на убийство, и, хотя свободные на время от меча, но вооруженные бешеной ненавистью. Поэтому-то Дух Святой говорит в Псалмах: Не ревнуй спеющему в пути своем (Пс.36:7); и еще: Назирает грешный праведного и поскрежещет нань зубы своими: Господь же посмеется ему, зане прозирает, яко приидет день его (Пс.36:12,13). На этих-то указывает и их обозначает апостол Павел, говоря: Яд аспидов под устнами их: их же уста клятвы и горести полна суть. Скоры ноги их пролияти кровь. Сокрушение и озлобление на путех их. И пути мирного не познаша. Несть страха Божия пред очима их (Рим.3:13—18).

Зло гораздо легче и опасность меньше, когда членам наносится рана мечом. Открытая язва легко врачуется и скоро видимо исцеляется при помощи лекарства. Но раны, причиняемые ревностью, непроницаемы и сокрыты; невидимая болезнь, заключенная в тайниках совести, не принимает пособий врачевства. Кто бы ты ни был, завистливый и злобный, посмотри, как ты лукав в отношении тех, кого ненавидишь, как зловреден и неприязнен! Между тем ты более всего враг своего спасения. Всякий, кого бы ты ни преследовал своей ревностью, может уклониться и ускользнуть от тебя, но от себя самого ты убежать не можешь. Где бы ты ни был, противник твой с тобою, враг твой всегда в твоем сердце, пагуба заключена внутри; ты опутан и связан непреоборимыми цепями, ты сделался пленником возобладавшей тобою ревности, и нет тебе никакого облегчения. Преследовать человека, принадлежащего божественной благодати, — это зло постоянное; ненавидеть счастливого — это болезнь неизлечимая. Потому-то, возлюбленнейшие братья, чтобы кто через ревность к брату не попал в сеть смертную, Господь, когда ученики спросили Его, кто из них больше, в предотвращение таковой опасности сказал: Иже бо менший есть в вас, сей есть велик (Лк.9:48). Ответом своим Он уничтожил всякое ревнование, исторгнул и пресек всякую причину и повод к едкой зависти. Ученику Христову не позволено ревновать, не позволено завидовать. У нас не может быть споров о возвышении: мы возвышаемся смирением, мы научены тому, чем можем угодить.

Наконец, и апостол Павел, наставляя и убеждая, чтобы мы, просвещенные светом Христовым и избавившиеся от мрака ночной жизни, делали и поступками показывали, что ходим во свете, так говорит в Послании: Нощь убо прейде, а день приближися: отложим убо дела темная и облечемся во оружие света. Яко во дни, благообразно да ходим, не козлогласовании и пиянствы, не любодеянии и студодеянии, не рвением и завистью (Рим.13:12,13). Если тьма отлегла от твоего сердца, если ночь изгнана оттуда и мрак рассеян, если чувства твои озарил дневной свет, и ты стал человеком света, — твори дела Христовы, потому что Христос есть свет и день. Для чего погружаешься во мрак ревности, окружаешь себя облаком зависти, погашаешь слепой ненавистью всякий свет мира и любви? Для чего возвращаешься к диаволу, от которого отрекся, для чего делаешься подобен Каину?

Ибо апостол Иоанн прямо обвиняет в человекоубийстве того, кто поревновал и возненавидел брата своего. Он говорит в своем Послании: «Всяк ненавидяй брата своего, человекоубийца есть: и весте, яко всяк человекоубийца не имать живота вечного в себе пребывающа (1Ин.3:15). И еще: глаголяй себе во свете быти, а брата своего ненавидяй, во тме есть доселе… и во тме ходит и не весть, камо идет, яко тма ослепи очи ему (1Ин.2:9,11). Ненавидящий брата, по словам апостола, во тьме ходит и не знает куда идет. Бессознательно он идет в геенну; невежа и слепец, он стремится на казнь, удаляясь от света Христова, следовательно, и от Христа, сказавшего в наше наставление: Аз есмь свет миру: ходяй по Мне не имать ходити во тме, но имать свет животный (Ин.8:12). А последует Христу тот, кто держится заповедей Его, кто шествует путем Его учения, идет по стопам и следам Его, подражает учению и делам Христовым, согласно напоминанию и наставлению Петра, который говорит: Христос пострада по нас, нам оставль образ, да последуем стопам Его (1Пет.2:21).

Надлежит нам помнить, каким именем Христос обозначает свой народ, какое название дает своему стаду. Именует овцами, чтобы овцам уподобить незлобие христианское, называет агнцами, чтобы простота ума была подражанием простой природы агнцев. Для чего же под овчей одеждой скрывается волк? Для чего бесславит стадо Христово ложно именующий себя христианином? Облечься во имя Христово и не идти путем Христовым — не есть ли это предательство имени Христова, оставление спасительного пути, когда Он Сам учит и говорит, что к жизни придет только тот, кто соблюдет заповеди, что мудр тот, кто, слушаясь словес Его, поступает по ним, что тот назовется великим учителем в Царстве Небесном, кто будет сам поступать сообразно тому, чему учит, что возвещаемое для блага и пользы тогда только благотворно для возвещающего, когда проповедуемое словом оправдывается последующими делами? Но что чаще всего внушал Господь ученикам Своим? Из числа наставлений и заповедей небесных что заповедал наиболее наблюдать и хранить, как не то, чтобы мы любили друг друга той любовью, какой Он возлюбил учеников Своих?

Как же будет придерживаться мира Господня и любви тот, кто из-за ревности не может быть ни миролюбив, ни приветлив? Потому и апостол Павел, выставляя благодеяния мира и любви и с силою доказывая и научая, что ни вера, ни милостыня, ни само страдание исповедническое и мученическое нисколько не принесут ему пользы, если он не сохранит союза любви целым и невредимым, прибавляет к тому: Любы долготерпит, милосердствует, любы не завидит (1Кор.13:4); т. е. он учит и показывает, что тот только может придерживаться любви, кто будет долготерпелив, милосерд, чужд ревности и зависти.

Также в другом месте, увещевая, чтобы человек, исполненный уже Духа Святого и через Небесное рождение соделавшийся сыном Божиим, исполнил одно духовное и божественное, он излагает и говорит следующее: И аз братие, не могох вам глаголати яко духовным, но яко плотяным, яко младенцем о Христе. Млеком вы напоих, а не брашном: ибо не ỳ можасте, но ниже еще можете ныне. Еще бо плотстии есте. Идеже бо в вас зависти и рвения, и распри, не плотстии ли есте и по человеку ходите (1Кор.3:1—3).

Надобно, возлюбленнейшие братья, попрать плотские пороки и грехи, надобно изгладить пагубное пятно земного тела, чтобы в противном случае, возвратившись снова к жизни ветхого человека, мы не спутались смертоносными сетями. На этот раз апостол дает нам предусмотрительный и спасительный совет: Темже убо, братие, должны есмы не плоти, еже по плоти жити; аще бо по плоти живете, имате умрети: аще ли духом деяния плотская умещвляете, живи будете. Елицы бо Духом Божиим водятся, сии суть сынове Божии (Рим.8:12—14). Если мы сыны Божии, если мы соделались храмами Божиими, если, приняв Духа Святого, мы стали жить свято и духовно, возвели очи от земли к небу, устремили сердце, исполненное Бога и Христа, к горнему и духовному, то будем делать то, что достойно Бога и Христа, как нас побуждает к тому и увещевает апостол, говоря: Аще убо воскреснусте со Христом, вышних ищите, идеже есть Христос одесную Бога седя: горняя мудрствуйте, а не земная. Умросте бо, и живот ваш сокровен есть со Христом в Бозе. Егда же Христос явится, живот ваш, тогда и вы с Ним явитеся в славе (Кол.3:1—4).

Итак, умершие и погребенные через крещение для плотских грехов ветхого человека и совоскрешенные Христом через возрождение небесное, будем помышлять и делать дела Христовы, как тот же апостол снова нас учит и убеждает, говоря: Первый человек, от земли, перстен: вторый человек, Господь с небесе. Якóв перстный, такови и перстнии: и якóв небесный, тацы же и небесныи: и якоже облекохомся во образ перстнаго, да облечемся же и во образ небеснаго (1Кор.15:47—49). А носить образ небесного для нас невозможно, если не будем уподобляться Христу в том, чем быть начали. Изменение прежней жизни и начало новой требует, чтобы в тебе ясно было рождение божественное, чтобы боготворное благочиние соответствовало Богу Отцу, чтобы честной и похвальной жизнью прославлялся в человеке Бог, как Сам Он убеждает и увещевает к тому, обещая взаимно прославить тех, которые Его прославляют. Прославляющия Мя, — говорит Он, — прославлю, и уничижаяй Мя безчестен будет (1Цар.2:30).

Располагая и приготовляя нас к таковому прославлению и для того внушая уподобление Отцу, Господь — Сын Божий говорит в своем Евангелии: Слышасте, яко речено есть: возлюбиши искренняго твоего и возненавидиши врага твоего. Аз же глаголю вам: любите враги ваша… и молитеся за творящих вам напасть и изгонящыя вы, яко да будете сынове Отца вашего, иже есть на небесех: яко солнце свое сияет на злыя и благия и дождит на праведныя и на неправедныя (Мф.5:43—45). Если и людям приятно и славно иметь сыновей, подобных себе, если и они радуются, когда родившееся дитя похоже на отца своими чертами, то не гораздо ли более радости для Бога Отца, когда кто рождается духовно так, что поступками своими и похвальными качествами выражает божественное рождение? Какая почесть и какой венец — быть таким, к которому не относилось бы следующее изречение Божие: Сыны родих и возвысих, тии же отвергошася Мене (Ис.1:2)! Пусть лучше похвалит тебя и призовет к награде Христос, когда скажет: Приидите, благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам царствие от сложения мира (Мф.25:34).

Этими размышлениями надлежит укреплять дух, возлюбленнейшие братья, этими упражнениями надлежит поддерживать его против стрел диавола. В руках да будет божественное чтение, в понятиях — Господнее помышление. Пусть никогда не прекращается беспрерывная молитва, пусть всегда продолжается спасительное делание. Будем постоянно заняты делами духовными, чтобы диавол каждый раз, как только станет подступать к нам и покушаться войти, находил наше сердце заключенным для него и вооруженным.

Не один только венец, получаемый во время гонения, предназначен для человека-христианина. И мир имеет свои венцы, которыми увенчиваются победители, ниспровергшие врага в многоразличной и неоднократной битве. Укротившему похоть — победный знак воздержания; ставшему выше гнева и обиды — венец терпения. Торжество над корыстолюбием — тому, кто презирает деньги; хвала веры — переносящему мирские невзгоды по упованию на будущее. Кто не гордится в счастии — приобретает славу смирения; кто по милосердию готов помогать бедным — тот в воздаяние получает сокровище небесное; кто, не питая ревности, единодушный и кроткий, любит своих братьев — тот удостаивается награды любви и мира. Ежедневно мы бежим на этом поприще добродетелей, без всякого промежутка времени стремимся к этим трофеям правды и венцам. А чтобы к ним мог достигнуть и ты, который был во власти ревности и зависти, отбрось всю ту злобу, которой одержим был, и устремись спасительными стезями на путь вечной жизни.

Исторгни из своего сердца волчцы и тернии, чтобы божественный и духовный посев дал преизобильный плод во время жатвы. Изблюй желчный яд, изрыгни отраву враждебную — да очистится ум, оскверненный змеиной завистью, всякая горесть, гнездящаяся внутри, да умягчится сладостью Христовой. Если ты и пищу, и питие принимаешь от Таинства Креста, то древо, которое образом своим соделало когда-то воды Мерры сладкими, теперь самой истиной да послужит к умягчению и усладе сердца — и ты для восстановления здоровья не будешь затрудняться в лекарстве. Лекарство — оттуда же, откуда нанесены тебе раны.

Полюби тех, кого прежде ненавидел, возымей расположенность к тем, кого по зависти ты преследовал неправедным злословием.

Подражай добрым, если ты можешь следовать им, а если следовать не можешь, то по крайней мере сорадуйся им и приветствуй достойнейших. Соединись с ними любовию, сделайся их сообщником по взаимной расположенности и союзу братства. Тебе оставятся долги, когда и ты сам оставишь; будут приняты твои жертвы, когда приступишь к Богу с миротворным расположением. Понятия и действия твои будут направлены к горнему, когда будешь помышлять об одном божественном и праведном, по Писанию: Сердце мужа да помышляет праведное, чтобы от Господа исправились стези его. А много есть, о чем тебе поразмыслить. Помышляй о рае, куда не входит Каин, по ревности убивающий брата. Помышляй о Царстве Небесном, в которое Господь принимает только согласных и единомышленных.

Помышляй о том, что сынами Божиими могут называться одни миротворцы, которые, объединившись небесным рождением и законом божественным, уподобляются Богу Отцу и Христу. Помышляй о том, что мы стоим пред очами Божиими, что сам Бог смотрит и судит о прохождении нами жизненного пути; что мы можем сподобиться созерцать Его только в том случае, если Его, взирающего теперь на нас, будем радовать своими поступками, если соделаем себя достойными благодати Его и милости, если, предназначенные к тому, чтобы вечно угождать Ему в Царстве, мы сперва угодим Ему в сем мире.

Святитель Григорий Богослов

Зависть есть сокрушение о благоуспешности ближних.

Святитель Григорий Нисский

Зависть изгнала нас из рая

Зависть — это начало зловредных страстей, отец смерти, первая дверь греху, корень порока, порождение печали, матерь бедствий, повод к непокорности, начало стыда. Зависть изгнала нас из рая, став змием пред Евою, зависть преградила доступ к древу жизни и, совлекши с нас священные одежды, по причине стыда привела к ветвям смоковницы. Зависть вооружила Каина на естество, и произвела седмижды отмщаемую смерть (Быт.4:15).

Зависть соделала Иосифа рабом.

Зависть — смертоносное жало, скрытое оружие, болезнь естества, желчный яд, добровольное истощение, жестоко язвящая стрела, гвоздь для души, пламень, сожигающий внутренности. Для зависти неудача — не собственное свое зло, но чужое добро и наоборот, также для нее удача — не свое хорошее, но худое у ближнего.

Зависть мучится благоуспешностью людей и посмеивается их бедствиям. Сказывают, что питающиеся мертвыми телами грифы мрут от мира <мvра>; потому что естеству их сродно зловонное и испортившееся. И одержимый этою болезнью, при благоденствии друзей, как бы от прикосновения какого-то мира <мvра>, гибнет. Если же следствием бедствия усматривает какое-либо страдание, прилетает к страждущему, налагает искривленный свой клюв, извлекая им сокровенные причины безуспешности.

Авва Исайя

Если борет тебя зависть, то вспоминай, что все мы члены Христовы и что как честь, так и бесчестие ближнего нам с ним общи, и успокоишься. Горе завистникам, ибо они соделывают себя чуждыми благости Божией. Желающему прославиться между людьми невозможно быть без зависти, а кто имеет зависть, тот не может стяжать смиренномудрия.

Святитель Иоанн Златоуст

О, зависть — корабль осмоленный, адский, гибельный!

Как червь, зарождающийся в дереве, прежде всего поедает самое дерево, так и зависть прежде всего сокрушает душу, породившую ее. А тому, кому завидует, делает не то, чего желала бы, а совсем противное… Ибо злоба завидующих доставляет только большую славу тем, которые подвергаются зависти (за добродетель), потому что страдающие от зависти преклоняют Бога себе на помощь и пользуются содействием свыше, а завидующий благодати Божией легко впадает в руки всех.

Тем, которые не освободились от этой болезни, невозможно совсем избежать гееннского огня, уготованного диаволу. А освобождаться от болезни мы станем тогда, когда помыслим, как возлюбил нас Христос и как повелел нам любить друг друга. Будем избегать этой пагубной страсти и всеми силами исторгать ее из своей души. Это — гибельнейшая из всех страстей и вредит самому спасению нашему, это изобретение самого диавола.

Когда зависть овладеет душою, то не прежде оставляет ее, как доведет уже до последней степени безрассудства.

Хотя бы подавал милостыню, хотя бы вел трезвенную жизнь, хотя бы постился, но ты преступнее всех, если завидуешь брату твоему.

Завистливый живет в непрестанной смерти, всех считает своими врагами, даже тех, которые ничем его не обидели. Он скорбит о том, что воздается честь Богу, радуется тому, чему радуется диавол.

Зависть — страшное зло и полна лицемерия. Она наполнила вселенную бесчисленными бедствиями… От нее страсть к славе и стяжанию, от нее властолюбие и гордость.

Какое ни увидишь зло, знай, что оно от зависти. Она вторглась и в церкви. Она издавна была причиной множества зол. Она породила сребролюбие. Эта болезнь извратила все и растлила правду.

Плачь и стенай, рыдай и моли Бога, научись относиться к зависти, как к тяжкому греху, и каяться в нем. Если так поступишь, то вскоре исцелишься от этого недуга.

Ныне зависть не считается и пороком, почему и не заботятся об избавлении от нее.

О, зависть — корабль осмоленный, адский, гибельный! Твой владелец — диавол, кормчий — змий. Каин — главный гребец. Диавол дал тебе в залог бедствия; змий, будучи кормчим, привел Адама к смертному кораблекрушению; Каин — старший гребец, потому что из-за тебя, зависть, он первый совершил убийство. У тебя от начала мачтою служит райское древо преслушания, снастями — ветви грехов, матросами — завистники, корабельщиками — демоны, веслами — хитрости, рулем — лицемерие. О, корабль — носитель бесчисленных зол!… Там живет вражда, ссора, обман, сварливость, ругань, злословие, хула и все, что только мы ни назовем и чего ни опустим злого, — все это носит адский корабль зависти. Потоп не в силах был поглотить этот корабль, но Иисус потопил его силою Духа, источником Крещения. В этом корабле были и якоря, но они переплавлены в гвозди для Христа; в этом корабле была и мачта, но диавол вырубил из нее Крест; в этом корабле были и снасти, но ими удавился Иуда. В этом корабле иудеи наткнулись на скалу, потерпели крушение в вере и потому доныне плавают в глубине неведения. Впрочем, те из них, которые в силах ухватиться за Христово судно, спасаются, остальные погибают горькою смертью неведения.

Такова зависть: она идет против собственного блага, и завистливый лучше решится терпеть тысячу бедствий, нежели видеть ближнего прославляемым.

Те, которые завидуют, причиняют себе величайший вред и навлекают на себя великую гибель.

Как червь, зарождающийся в дереве, прежде всего поедает самое дерево, так и зависть прежде всего сокрушает самую душу, породившую ее в себе. А тому, кому завидует, делает не то, чего желала бы ему, а совсем противное.

Дуэль (Репин)

Злоба завидующих доставляет только большую славу тем, которые подвергаются их зависти, потому что страдающие от зависти преклоняют Бога к себе на помощь и пользуются содействием свыше, а завидующий, будучи лишен благодати Божией, легко впадает в руки всем.

Будем убегать этой пагубной страсти и всеми силами исторгать ее из души своей. Это гибельнейшая из всех страстей и вредит самому спасению нашему; это изобретение самого диавола.

Порабощаемый прежде всяких внешних врагов собственною страстью, он <завистливый> как бы сокрушает сам себя, и, как бы пожираемый невидимыми зубами и таким образом истощаясь сам в себе… погружается в бездну. Такова зависть: она ничего не делает с рассуждением.

Такова эта пагубная страсть: она не остановится, пока увлеченного ею человека не низвергнет в бездну, пока не доведет его до греха — убийства, потому что корень убийства — зависть.

Когда она <зависть> овладевает душою, то не прежде оставляет ее, как доведет уже до последней степени безрассудства.

Будучи… пленен ею <завистью>, человек все делает против своего спасения.

Как моль протачивает шерсть, так и зависть гложет завистника и делает более славным того, кто ей подвергается.

Поддавшиеся внушению зависти свободу переменили на рабство, а завидуемый сделался царем.

О, зависть, сестра лицемерия, виновница коварства, сеятельница убийства, змеиное семя, губительный цвет. Что сквернее зависти? Ничто. И самую смерть что породило? Ничто другое, кроме зависти.

Свинья любит валяться в грязи, демоны — вредить нам, так и завистливый радуется несчастью ближнего.

Нет зла хуже ее <зависти>. Блудник, например, по крайней мере получает некоторое удовольствие и в короткое время совершает свой грех, а завистливый мучит и терзает себя прежде того, кому завидует, и никогда не оставляет своего греха, но всегда остается в нем.

Когда случится с ближним что-либо неприятное, тогда он <завистник> покоен и весел, почитая чужие несчастья своим счастьем, а благополучие других своим злополучием, и ищет не того, что ему могло бы быть приятно, но того, что ближнего может опечалить.

Как жуки питаются навозом, так и они <завистники>, будучи, некоторым образом, общими врагами и противниками природы, находят для себя пищу в несчастьях других.

Плачь и стенай, рыдай и моли Бога, научись относиться к ней <зависти> как к тяжкому греху, и каяться в нем. Если так поступишь, то вскоре исцелишься от этого недуга.

Зависть превращает человека в диавола, и делает его лютым демоном.

Она <зависть> всегда строит козни добрым ближним и страждущего ею терзает и окружает бесчисленными бедствиями.

Завистник и на человека, самого благорасположенного к нему, смотрит как на врага.

Великое зло — зависть… она ослепляет душевные очи вопреки собственной пользе самого одержимого ею.

Как беснующиеся часто обращают мечи на самих себя, так и завистливые, имея в виду только одно — вред тому, кому завидуют, теряют собственное спасение.

Завистливые хуже диких зверей и подобны бесам, а может быть, и их хуже. Бесы имеют непримиримую вражду только против нас, а не делают козней против подобных себе по естеству.

Завистливые не уважают и единства природы, да не щадят и самих себя: еще прежде, чем повредят тому, кому завидуют, они мучат собственные свои души, наполняя их напрасно и без нужды всяким беспокойством и недовольством.

Хотя бы ты подавал милостыни, хотя бы вел трезвую жизнь, хотя бы постился, но ты преступнее всех, если завидуешь брату своему.

Нет ничего упорнее этой страсти <зависти>, и не легко она уступает врачеванию, если мы не будем внимательны.

Как мы оскорбляем Бога, завидуя чужому добру, так благоугождаем Ему, сорадуясь другим, и себя делаем участниками благ, уготованных людям добродетельным.

Нет ничего хуже зависти и злобы. Чрез них смерть вошла в мир. Когда диавол увидел человека в чести, то не вынес его благоденствия и сделал все, чтобы погубить его.

Завистливый только то имеет в виду, как бы удовлетворить своему желанию, и хотя бы пришлось ему подвергнуться наказанию, или смерти, — он остается преданным одной своей страсти.

Зависть есть зверь ядовитый, зверь нечистый, зло произволения, не заслуживающее прощения, порок, которому нет оправдания, причина и матерь всех зол.

Зависть — страшное зло и полна лицемерия. Она наполнила вселенную бесчисленными бедствиями. От этой болезни судилища наполнены подсудимыми. От нее <же> страсть к славе и стяжанию, от нее властолюбие и гордость.

Хотя бы кто и творил чудеса, хотя бы соблюдал девство и пост и спал на земле, хотя бы сравнялся с Ангелами в добродетели, но если имеет этот недостаток <зависть> — будет нечестивее всех и беззаконнее даже прелюбодея и блудника, разбойника и гробокопателя. И чтобы кто-нибудь не обвинил меня в преувеличении речи, я охотно спрошу вас о следующем: если бы кто-нибудь, взявши огонь и заступ, стал разорять и сожигать этот дом (Божий) и разрушать вот этот жертвенник, то каждый из присутствующих разве не стал бы бросать в него камнями, как в человека нечестивого и беззаконного? Так что же? А если кто приносит пламя более губительное, чем этот огонь, — я говорю о зависти, которая разоряет не каменные здания и разрушает не золотой престол, но ниспровергает и губит то, что гораздо ценнее и стен, и престола, здание учителей, — то может ли он заслуживать какого-либо снисхождения?

Зависть ниспровергла Церкви, породила ереси, вооружила братскую руку, побудила обагрить десницу в крови праведника, попрала законы природы, отверзла двери смерти.

Эта рана настолько неизлечима, что, если бы были приложены и бесчисленные лекарства, она все-таки будет обильно источать свой гной.

Тем, которые не освободились от этой болезни, невозможно совсем избежать огня, уготованного диаволу. А освобождаться от болезни мы станем тогда, когда помыслим, как возлюбил нас Христос и как повелел нам любить друг друга.

Лучше иметь змею, клубящуюся в утробе, нежели зависть, внутри гнездящуюся. Змея, находящаяся во внутренности, когда есть для нее другая пища, не трогает тела человеческого, зависть же, хотя бы предложили ей тысячу снедей, пожирает самую душу, со всех сторон ее грызет, терзает и рвет, для нее нельзя найти никакого успокоительного средства, которое сокращало бы ее неистовство, кроме одного только — несчастья с благоденствующим.

Ничто так обычно не разделяет и не разъединяет нас друг от друга, как зависть и недоброжелательство, — этот жестокий недуг, лишенный всякого извинения, и гораздо более тяжкий, нежели самый корень зол — сребролюбие. В самом деле, сребролюбец хоть радуется тогда, когда сам получает; завистливый же тогда радуется, когда другой не получает, считая собственным успехом неудачу других. Что может быть безумнее этого? Пренебрегая собственные бедствия, он изводится чужими благами, делая чрез это недоступным для себя небо, а раньше еще неба и настоящую жизнь невыносимой. Поистине, не так червь ест дерево или моль шерсть, как огонь зависти пожирает самые кости завистников и вредит чистоте души. Не погрешит тот, кто назовет завистников худшими зверей и демонов.

Если любовь к любящим не дает нам никакого преимущества пред язычниками, то, где окажется тот, кто питает зависть к любящим? Завидовать хуже, чем враждовать, враждующий, когда забывается причина, из-за которой произошла ссора, прекращает и вражду; завистливый же никогда не станет другом. Притом первый ведет открыто борьбу, а последний скрытно, первый часто может указать достаточную причину вражды, а второй не может указать ни на что другое, кроме своего безумия и сатанинского расположения.

Преподобный Кассиан Римлянин

Зависть, как яд, излитый василиском-диаволом

Зависть гибельнее и труднее для излечения, чем все пороки, ибо она еще более воспламеняется теми лекарствами, от которых страсти прекращаются. Например, кто скорбит о причиняемом ему вреде, тот исцеляется щедрым вознаграждением, кто негодует о нанесенной обиде, тот умиротворяется смиренным извинением. А что сделаешь тому, кто еще более оскорбляется тем, что видит тебя более смиренным и более приветливым, которого воспламеняет гневом не корыстолюбие…, но раздражает чужое счастье. Кто же для удовлетворения завистливого захочет лишиться благ, потерять счастье, подвергнуться какому-либо бедствию?

Зависть, как яд, излитый василиском-диаволом, убивает самую жизнь веры, прежде нежели почувствуется рана. Ибо не против человека, а явно против Бога возносится хулитель, который, ничего другого в брате не похищая, кроме заслуги, порицает не вину человека, а только суды Божии. Зависть есть тот горький корень (Евр.12:15), который, поднимаясь в высоту, устремляется к поношению Самого Источника благ — Бога.

Завистник завистью показывает, что он малосмыслен и мелочен. Ибо когда завидует, то тем свидетельствует, что тот больше его, о чьем счастии он скорбит.

Авва Пиаммон

Зависть трудно вылечить

Зависть труднее вылечить, нежели другие страсти. Ибо кого она однажды повредила своим ядом, для того, почти, можно сказать, нет лекарства. Ибо она есть такая зараза, о которой образно говорится чрез пророка: вот Я пошлю на вас змеев, василисков, на коих не действует заговариванье, и они будут язвить вас (Иер.8:17). Итак, правильно сравнивается у пророка с ядом смертоносного василиска уязвление зависти, которою первый заразился и погиб виновник всех ядов и начальник. Ибо наперед он сам себя погубил, прежде нежели излил смертоносный яд на человека, которому позавидовал.

Ибо завистью диавола смерть вошла в мир, подражают же ему соучастники его (Прем.2:24), как тот, который первый растлился заразою этого зла, не принял ни лекарства покаяния и никакого средства к уврачеванию, так и те, которые попустили уязвлять себя тем же угрызением, отвергают всякую помощь святого заклинания (Пс.57:5,6); потому что они не по какой-нибудь вине других, а от счастья их мучаются, стыдятся обнаружить самую истину, а какие-нибудь сторонние, пустые и нелепые причины оскорбления приискивают. Так как эти причины вовсе ложны, то одно есть для них врачевство — извержение того смертоносного яда, который они не хотят обнаружить, скрывают в своем сердце. Об этом премудрый хорошо сказал: если змей ужалит не в заговоре, то после нет пользы в заговорщике (Еккл.10:11).

Это суть тайные угрызения, которым одним не помогает врачевство мудрых. Даже до того неисцельна эта погибель (т. е. зависть), что от ласки ожесточается, от услуг напыщается; подарками раздражается, потому что, как говорит тот же Соломон: ревность ничего не терпит (Притч.6:34). Ибо чем более иной будет преуспевать покорностью смирения, или добродетелью терпения, или славою щедрости, тем большею завистью подстрекается завистливый, который падения или смерти желает тому, кому завидует.

Всех пороков гибельнее и труднее к излечению зависть, которая самыми лекарствами, от которых прочие страсти прекращаются, еще воспламеняется. Например, кто скорбит о причиненном ему вреде, тот исцеляется щедрым вознаграждением; кто негодует на нанесенную обиду, тот умиротворяется смиренным извинением. А что сделаешь тому, кто еще более оскорбляется тем самым, что видит тебя более смиренным и более приветливым, которого воспламеняет на гнев не корыстолюбие, которое удовлетворяется наградою, не обида или желание мщения, которое побеждается ласкою, услугами, но раздражает его только успех чужого счастья? Кто же, для удовлетворения завистливого, захочет лишиться благ, потерять счастье, подвергнуться какому-нибудь бедствию?

Итак, чтобы василиск (диавол) одним уязвлением только этого зла (зависти) не истребил всего того, что в нас есть живого, что как бы воодушевляется жизненным действием Святаго Духа, постоянно будем испрашивать помощи Божией, для которой нет ничего невозможного. Прочие яды змей, т. е. плотские грехи или пороки, которым как скоро подвергается, так легко и очищается человеческая немощь, имеют некоторые следы своих ран на плоти, от которых хотя бы земное тело и весьма жестоко страдало, однако ж, если какой-нибудь искусный заговорщик божественных стихов приложит противоядие или лекарство спасительных слов, то гнойная рана не доведет до вечной смерти души. А зависть, как яд, излитый василиском, убивает самую жизнь религии и веры прежде нежели почувствуется рана в теле.

Ибо не против человека, а явно против Бога возносится злохулитель, который, ничего другого в брате не похищая, кроме доброй заслуги, порицает не вину человека, а только суды Божии. Итак, зависть есть тот корень горести, выспре прозябаяй (Евр.12:15), который, поднимаясь в высоту, устремляется к поношению Самого виновника — Бога, Который сообщает человеку блага.

Преподобный Исидор Пелусиот

У многих в обычае завидовать отличающемуся высотою добродетели

Не знаешь ты воздаяний, как не способный видеть будущее. Но не на будущем суде только, а и в настоящей жизни, завистники несут достойные наказания. Да убедит тебя в этом жена Ахавова Иезавель, неистово пожелавшая Павуфеева виноградника, и в настоящей жизни соделавшаяся добычею псов, а в будущей соблюдаемая вечному огню.

Зависть… ко всякому другому действительно или мнимо доброму качеству не благосклонна, а напротив того, жестока и неприязненна, к добродетели же, которой дано в удел качество в собственном смысле прекрасное, совершенно непреклонна. Посему не быть предметом зависти — дело, может быть, беспечальное, но и не славное… возбуждающему же к себе зависть надлежит с целомудренным помыслом переносить злоумышления зависти.

Лишенные ума и благоразумия непрестанно ненавидят тех, о которых подозревают, что лучше их, и питают к ним ненависть не за оказанные им обиды (это, может быть, меньшее было бы зло), но за свое бессилие достигнуть одинаковой с ними доброй славы в добродетели.

В тысячу глаз смотри за собою, чтобы никакого вреда не было насаждено тобою в ближнем, но истребляем был всякий корень соблазна. Если же при таком твоем расположении иные из не делающих ничего доброго, но завидующих тем, которые делают, будут обвинять тебя, то не предавай себя в рабство унынию, но мужественно перенеси это приражение врага, представляя в уме, что враг не употребил бы сего ухищрения орудием к разорению, подобно столпу, с огражденного тобою жития, если бы не сильно его трогала слава о твоем благоискусстве.

Ибо, несносным и тягостным почитая того, кто поступает не одинаково с ними, но поставляет свою славу в превосходнейших преимуществах, и тем, как бы обличает собственную их жизнь, злословят его и строят ему козни, когда должны были бы ему соревновать и увенчивать его.

Преподобный Нил Синайский

Зависть и горькая ненависть происходят от презорства и кичливости. Зависть — всегдашняя противница великим успехам. Что достойно в тебе зависти, то скрывай наипаче от завидующего.

Преподобный Ефрем Сирин

Соглашайся лучше умереть, нежели поддаться зависти

Завистливый, если видит человека, когда подвергшимся падению, чернит пред всеми.

Независтливый не домогается чести, с радующимися радуется, не приписывает себе славных дел, успевающим помогает, с удовольствием смотрит на тех, которые идут добрым путем, хвалит тех, которые живут как должно. Если видит, что брат хорошо делает свое дело, не препятствует ему, но поощряет его своими советами… Если видит брата в проступке, не чернит его, но дает ему надлежащий совет.

В ком зависть и соперничество, тот всем противник, ибо не хочет, чтоб предпочтен был другой. Заслуживающих одобрения он унижает; кто идет добрым путем, тем полагает на пути соблазны: кто живет как должно, тех порицает, благоговейным гнушается, постящегося называет тщеславным, рачительного в псалмопении — любящим себя показать, скорого на услуги — жадным, расторопного в делах — славолюбивым, прилежно занимающегося книгами — празднолюбцем…

Горе завистливому, потому что сердце его всегда изнемогает от печали, тело снедается бледностию, и силы его истощаются.

Завистливый никогда не радуется успеху другого. Если видит вознерадевшего о деле, не побудит, а скорее наставит его на худое.

Всем завистливый несносен, всем он враг, всех ненавидит, пред всеми лицемерит, всем строит козни, перед всяким носит личину.

Страшная отрава — зависть и соперничество: от них родятся оклеветание, ненависть и убийства.

Завистливый

Завистливый ныне дружится с одним, а завтра с другим и в расположении ко всякому изменяется, подделывается к желанию каждого, и чрез несколько времени всякого осуждает, чернит одного пред другим.

Дальше держите от себя соперничество и зависть, чтоб не подпасть осуждению вместе с диаволом!

Завидующий успехам брата своего отлучает себя от Вечной Жизни, а содействующий брату будет сообщником его и в Вечной Жизни.

Почему неприятна тебе, человек, добрая слава о преуспевающем? Не спасешься ты тем, что тот или другой не получит спасения. Или будешь ты царствовать потому только, что многие изгнаны будут из Царствия Небесного? Не тебе одному найдется место в Царствии Небесном. Не тебе одному уготована райская радость. Почему же печалит тебя спасение многих? Итак, не позорь дел чистой любви, и дел законного жития не заменяй досадою и суровым злонравием. Никто да не обольщает тебя — ни человек, ни диавол, ни помысл, гнездящийся в сердце. Невозможное дело — довести до твердости добродетель, не растворив ее любовью.

Бесовское это расположение — оскорбляться доблестями преспевающих. В бесах внедрилась ненависть, им всего желательнее, чтоб все погибли совершенно.

Не должно завидовать преспеянию брата, потому что мы члены тела Христова.

Бдение завистливого вполне вредоносно, неусыпность его самое позорное и бесславное приобретение.

Безмолвная зависть может стать стрелою.

Кто обрел зависть, тот обрел с нею диавола.

Авва Фалассий

Господь ослепляет ум завистливого

Под видом благорасположения скрывает зависть, кто передает брату укорные слова, от других слышанные. Господь ослепляет ум завистливого за то, что он неправедно печалится о благах ближнего. Избавляется от зависти скрытно сорадующийся тому, кому завидуют, и избавляет от зависти укрывающий то, чему завидовать можно.

Святитель Григорий Палама

Славолюбие зависть порождает, — зависть, равносильную убийству, — причину первого смертоубийства, а потом и богоубийства. Зависть большею частью бывает лукавою советницею в делах срамных.

Преподобный Максим Исповедник

Зависть остановить можешь, если станешь сорадоваться радости того, кому завидуешь

Завидуя Богу и нам, дьявол обманно внушил человеку будто Бог завидует ему, и тем склонил его к преступлению заповеди. Завидует же он Богу, чтоб не сделалась явной действительно всепетая сила Его, боготворящая человека, а человеку, — чтоб он за добродетель не стал видимо причастником Божеской славы. Так этот, пакостнейший, завидует не только нам из — за славы нашей у Бога ради добродетели, но и Богу из — за проявления всепетой любви Его во спасении нашем. Зависть остановить можешь, если станешь сорадоваться радости того, кому завидуешь, и вместе с ним печалиться о том, о чем он печалится. Никто из благомудрствующих никогда не станет завидовать другому, обилующему благодатями, так как на нем самом лежит стяжать расположение, условливающее приятие Божественных благ.

Святитель Илия (Минятий)

Слово о зависти во вторую неделю поста

Бяху же нецыи от книжник ту седяще и помышляюще в серцах своих: что Сей тако глаголет хулы?

Мы, грешные люди, должны быть терпеливы, когда видим, что Сам безгрешный Сын Божий осуждается. Из стран Галилейских Иисус Христос, Божественный Целитель душ и телес, возвратился в Капернаум. В нынешнем Евангелии говорится, что в день Своего прихода Он совершил три великих благодеяния. Первое — Он предложил тамошним жителям проповедь, в которой изложил Свое Божественное учение с такой силой и сладостью, что привлек к Себе почти весь город; тот дом, где Он проповедовал, был изнутри полон и извне окружен густой толпой. Слышано бысть, — говорится в Евангелии, — яко в дому есть. И абие собрашася мнози, якоже ктому не вмещатися ни при дверех; и глаголаше им слово (Мк.2:1,2).

Второе — Он исцелил одним Своим всесильным словом несчастного расслабленного, которого принесли четыре человека: Востани, возми одр твой и ходи (Ин.5:8). Третье — вместе со здравием телесным Он даровал ему и здравие душевное, Своей Божественной властью разрешил его от грехов: Чадо, отпущаются ти греси твои (Мф.9:2). И чем же за все это благодарят Его жители Капернаума? Простой народ удивляется, хвалит и славит Бога — яко дивитися всем и славити Бога, глаголющим: яко николиже тако видехом (Мк.2:12). А книжники, блюстители закона, священный чин синагоги, осуждают Иисуса, как хулителя. Бяху же нецыи от книжник ту седяще и размышляюще в сердцах своих: что Сей тако глаголет хулы? (Мк.2:6,7).

Наоборот, вы, книжники, лицемеры и клеветники, вы говорите хулы! А Христос, вами порицаемый, имеет, как Бог, власть отпускать грехи, ибо Он имеет силу, как Бог, исцелять расслабленного от болезни. Итак, Он говорит хулы, потому что учит? Говорит хулы, потому что прощает, исцеляет? Вот это вас соблазняет? Это ваши сердца отравляет? Это изощряет ваш язык на осуждение? Прошу вас, братья, рассудите: какая причина побуждает книжников с такой страстью говорить против чудодействующего Владыки? Христос учит, Христос творит чудеса, книжники видят, что собирается бесчисленная толпа внимать поучениям Его, видят они, что весь народ изумлен Его чудесами, что одни веруют в Него, как в великого пророка, другие даже как в истинного Бога, и соблазняются, осуждают и открыто говорят, что Он богохульствует. Что же это такое? Одна зависть. Это зависть, которая борется со всем хорошим, порицает слова и чудеса воплотившегося Бога, как злохуления.

Пользуясь таким поводом, я хочу убедить вас избегать, сколько возможно, этой человеконенавистной и богоненавистной страсти; хочу показать вам, во-первых, что такое зависть, а во-вторых, — к чему она приводит.

Зависть есть первоначальное семя всякого зла, первое порождение всякого греха, первая ядовитая скверна, растлившая небо и землю, первый тлетворный пламень, зажегший огонь вечной муки. Первый, согрешивший на небесах гордостью, был денница; первый, согрешивший в раю преслушанием, был Адам; первый, по изгнании согрешивший завистью, был Каин. Но первой причиной всех тех грехов денницы, Адама и Каина была все-таки зависть.

Завистью омрачился первый великий начальник ангелов, началовождь серафимов, «краснейший денница, утром воссиявающий». Когда он впервые увидел неизреченную доброту и славу Трисиятельного Божества, он позавидовал и опечалился, потом дух его превознесся гордостью, и он возомнил себя равным Божеству. Ты… рекл еси во уме твоем: на небо взыду… буду подобен Вышнему (Ис.14:13,14). По мнению Григория Богослова, зависть омрачила денницу, павшего по гордости; будучи божественным, он не вынес того, что его не почитают за Бога (Григорий Богослов, слово 27). Прекрасный ангел света стал страшным демоном тьмы, променял высочайшую честь на вечную муку и, лишившись светлой, боготканой одежды дарований, в которую Бог его облек, остался наг, сохранив только основные свойства своего существа — твердого, упрямого, неизменного в зле, как говорит Григорий Богослов. Воспламенив в себе сильнее ненависть и вражду к Богу, богоборный отступник не может отстать от этой борьбы. Когда он убедился в своем полном бессилии перед Богом, он направил свое оружие против человека и стал с ним бороться.

Как страшный зверь, леопард, настолько ненавидит человека, что, если не может ему самому причинить вред и случайно увидит его изображение, бежит к нему и утоляет свой гнев, так и враг всего доброго, дьявол, бессильный перед Богом, увидев одушевленный образ Божий, человека, ринулся к нему в образе и с быстротой ядовитого змия. Увидал человека, венчанного славой и честью, в раю сладости, увидал его царем всей видимой твари и, завистливый, был уязвлен ревностью. Стал нашептывать, прельщать, склонять наших праотцев к ослушанию; очень обрадовался, увидав, что они изгнаны из рая, и особенно услышав их осуждение на смерть — смертию умрете (Быт.2:17). Он явно оказался богоборцем, враждуя с Богом и совратив человека, ибо перед Богом бессилен. Но когда он увидел, что решение не тот же час приведено в исполнение, что Адам и Ева, приговоренные Богом к смерти, не сразу умерли, он не стал ожидать срока и употребил все усилия, чтобы поскорее внести в жизнь смерть: он напоил ядом зависти сердце Каина и вооружил его руку на убийство брата своего Авеля, так с этого времени земля и начала оскверняться человеческой кровью.

Во второй главе книги Премудрости Соломона говорится: Бог созда человека в неистление и во образ подобия Своего… завистию же диаволею смерть вниде в мир (Прем.2:24). Святой Златоуст поясняет это следующим образом: «Услышав, что человек возвратится в землю, дьявол жаждал увидеть, что решение приведено в исполнение, захотел даже большее — видеть кончину сына раньше отца, убийство брата братом, смерть безвременную и насильственную. Дьявол слышал, что человек приговорен к смерти и возвращению в землю, и он не мог дождаться времени, когда совершится этот приговор. Более того. Пусть бы он обождал, чтобы сначала умер отец Адам, а потом и сын. Нет, захотел видеть кончину сына раньше отца. Пусть бы сын умер естественной смертью. Нет — насильственной.

Пусть и так, но пусть убьет его кто-либо другой, а не свой родной брат. Нет — именно родной брат. Убийство брата братом!.. Видишь, сколько зла произошло от одного зла? Видишь, что может сделать зависть! Видишь, как дьявол удовольствовал свое ненасытное желание? Видишь, как много помогла ему зависть? Как она удовлетворила неутолимую жажду дьявола? От зависти возгорелись война и отступничество на небесах, смутился блаженный мир и покой ангелов, денница упал в бездну и, как дракон, своим хвостом увлек с собой третью часть мысленных звезд; от зависти загорелся в недрах земли неугасимый огонь вечной муки.

От зависти праотцы преступили заповедь, были удалены из рая сладости в терния и волчцы (Быт.3:18) — Адам, чтобы в поте лица добывать себе пропитание, а Ева — в болезнях рождать детей. Из бессмертных они стали смертными; а с ними вместе и мы, несчастные их потомки, унаследовали от своих прародителей грех и Божии осуждение и проклятие. От зависти брат неправедно возненавидел брата и бесчеловечно убил его, неповинной кровью осквернилась чистая земля и отверзлась страшная дверь клятвы, через которую вошла в мир смерть. Все это произошло от зависти. Она явилась начальницей богоборства, учительницей преслушания, матерью братоубийства, причиной смерти, в ней — корень всего зла». Зависть есть печаль души, происходящая от благополучия ближнего, как определяет ее, согласно с мнением всех древних моралистов-философов, Василий Великий.

Ядовитая гидра, по описанию поэтов-мифологов, была о семи головах, она из своих семи голов испускала смертоносный яд. Грех также о семи головах: первая голова его — гордость, вторая — сребролюбие, третья — лакомство, четвертая — уныние, обжорство, беззаботность, пятая — блудодеяние, шестая — гнев, седьмая — зависть. И хотя из всех семи голов извергается смертоносный яд, умерщвляющий душу, яд зависти всех губительней. Все прочие смертные грехи имеют целью какую-нибудь собственную выгоду, например, гордый хочет прославиться, сребролюбец ищет богатства, обжора хочет насытиться, беззаботный желает успокоиться, блудник стремится к сладострастию, яростный хочет отомстить. Но зависть ищет не добра для себя, а зла для ближнего. Завистливый хотел бы видеть славного бесчестным, богатого — убогим, счастливого — несчастным. Вот цель зависти — видеть, как завидуемый из счастья впадает в бедствие.

С другой стороны, все другие смертные грехи доставляют какое-нибудь наслаждение, какую-нибудь радость тому, кто их творит, например, гордый радуется своей славе, сребролюбец — своему богатству, лакомка радуется при виде вкусных кушаний, ленивый рад праздности, блудник увлекается похотливостью, злобный удовлетворяется мщением врагу. А зависть не только не приносит тому, кого она обуяла, никакого наслаждения, никакой радости, а наоборот — печаль, и печаль неодолимую. Так, зависть есть печаль из-за благополучия ближнего. Из-за того, что Иаков получает благословение от отца своего Исаака и право старшинства, Исав начинает печалиться и ищет случая умертвить Иакова. Из-за того, что Лия, жена Иакова, была многоплодна, печалится другая, бездетная Рахиль, ссорится с мужем своим и от печали хочет умереть — даждь ми чада; аще же ни, умру аз (Быт.30:1).

Из-за того, что Иосиф, провидя славу свою, предопределенную ему от Бога в Египте, толкует братьям своим таинственные сны, братья его начинают печалиться: сперва они хотят его убить, потом отменяют свое решение и ввергают его в ров, а оттуда извлекши его, продают, чтобы удалить его от своих глаз. Из-за того, что Давид убил Голиафа, победил иноплеменников и возвысил славу израильтян, неблагодарный и завистливый царь Саул начинает тужить и всячески хочет лишить его жизни: то неоднократно бросая в него копье, то, гоняясь за ним и преследуя его. И, наверное, он убил бы его и потешил бешенство своей зависти, если бы чудесно не сохранил тогда Давида Божий покров.

Из-за того, что Богочеловек Иисус проповедует истину, исцеляет больных, прощает грешных, огорчаются христоненавистники, иудейские книжники, и порицают Его, как хулителя: Что Сей тако глаголет хулы? (Мк.2:7) В один субботний день увидел Иисус идущую к Нему женщину, которая жестоко мучилась от недужного духа восемнадцать лет, так что, скорчившись от тяжелой болезни, не могла уже поднять головы и с трудом держала душу в устах. Увидев ее, Иисус сжалился над ней и исцелил ее: Жено, отпущена еси от недуга твоего (Лк.13:12). И так как весь народ возрадовался с благодарным чувством чудесам Христовым — радовахуся о всех славных бывающих от Него (Лк.13:17), архисинагог начал негодовать, гневаться, запрещать, начал сеять смуту в народе, чтобы уничтожить его благоговение и веру в Спасителя: шесть дний есть, в няже достоит делати; в тыя убо приходяще целитеся, а не в день субботный (Лк.13:14). Да разве для дня субботнего была какая-нибудь заповедь, чтобы не быть в этот день чудесам? Разве в этот день возбранял закон лечиться больным? Нет. Архисинагог говорит не из ревности к закону, а из зависти к Христу. Он порицает силу, действие чуда, так как завидует славе Чудотворца. Сатана перешел из женщины в душу архисинагога. Феофилакт говорит: «Сатана, сначала связывающий женщину, потом связывает архисинагога завистью и его устами порицает Божественное чудо».

Разве счастье Иосифа не было общим благополучием для его братьев, как это и доказало время? Слава, достигнутая Давидом, не была ли и славой Саула, царство которого он утверждал, побеждая его врагов? Чудеса Иисуса Христа не были ли благодеянием для всех иудеев? Конечно. Но завистливый не обращает внимания на свое благо: «зависть не умеет предпочитать полезное», а умеет видеть добро ближнего и завистливо печалиться, «зависть есть печаль о благополучии ближнего», она старается благополучие ближнего обратить в злополучие и в этом находить утешение своей печали. Цель зависти — видеть, как завидуемый из счастья впадает в бедствие.

Горел в пламени неугасаемого огня немилосердный и человеконенавистный богач, о котором повествует евангелист Лука. И когда он, возведя очи к небесам, увидел в лоне Авраамовом убогого Лазаря, он возопил жалким голосом: Отче Аврааме, помилуй мя и посли Лазаря, да омочит конец перста своего в воде и устудит язык мой (Лк.16:24). Братья, эта просьба богача кажется мне странной. Неужели тому, кто горел в такой пламенной печи, был извне окружен и дышал пламенем, кто всецело и телом, и душой был пламя, неужели такому человеку, каким был он, не ясно было, что омоченный в воде перст Лазаря не в силах принести ему какую-либо пользу? Все воды источников, рек и морей были бы недостаточны, чтобы сколько-нибудь прохладить его. В таком сильном пламени — и просит так мало воды! Очевидно, что он желает чего-то другого, и это объясняет святой Златоуст. «Видит богач когда-то убогого, нищего Лазаря в состоянии великого блаженства и славы; он видел его прежде нагим и покрытым ранами, а теперь видит облеченным в боготканое украшение божественного света, в наслаждении вечной жизни.

Когда-то алкавшего и желавшего насытится от крох, падавших со стола богача, теперь видит насыщенным блаженной славой — все это видит богач и говорит от зависти более, чем от всего геенского пламени». И вот почему он требует, чтобы пришел Лазарь к нему, хотя бы на время, чтобы и Лазарь пришел разделить с ним муки, чтобы он удалился от лона Авраамова. И если бы удалось ему это, он, вероятно, почувствовал бы некоторую отраду. Чтобы удостовериться в этом, обратите внимание на следующее: когда богач услыхал от Авраама, что Лазарю идти в ад к нему нельзя, ибо между ними установлена великая пропасть, он стал говорить: молю тя убо, отче, да послеши его в дом отца моего (Лк.16:27). Этими словами он как бы говорил: если нельзя прислать его сюда, чтобы он стал участником моих мучений, то пошли его хотя бы в мой дом, т. е. в мир, в прежнюю жизнь, в прежние несчастья, только удали его от блаженства в твоем лоне. Да, повторяю, завистью он распаляется более, нежели геенной. Казалось бы, богачу следовало скорее проситься самому на лоно Авраамово, а не Лазаря привлекать на муку.

Но завистливый не ищет своего блага, не стремится к блаженству из состояния мучения. «Зависть не умеет предпочитать полезное». Она ищет другому зла, чтобы видеть ближнего в муке. «Цель зависти — видеть, как завидуемый из счастья впадает в несчастье». Богач хочет видеть Лазаря в аду сильнее, чем себя в раю. Почему? Потому что «зависть есть печаль о благополучии ближнего». Богословы доказывают, что наибольшая мука для содержимых в аду будет сознавать, что на веки ими все это по своей вине утрачено, а святые вечно наслаждаются, отсюда произойдет плач и скрежет зубов, здесь-то они и найдут для себя величайшую муку из всех мук.

Вот какова страсть завистника, страсть, которая из всех прочих грехов наиболее печальна и безотрадна, потому что она одновременно и вина, и наказание для того, кто ее имеет. Поэтому справедливо говорит богослов: «Зависть из всех страстей наиболее несправедлива и вместе справедлива. Несправедлива потому, что преследует всех хороших, и справедлива потому, что распаляет имеющих ее. Не так сильно ржа точит железо, на котором она находится, ехидна, когда рождается, так сильно не терзает когтями чрева матери, как сердце завистливого поедается завистью, как мучится и терзается его душа в этой жизни и в будущей». Поэтому я утверждаю, что не нужно желать для завистника ни исправления в сей жизни, ни кары в будущей. Сама зависть для него является достаточным наказанием: здесь он мучится, видя достоинство и счастье ближнего, там он страдает, взирая на блаженство праведных, как богач на славу Лазаря в лоне Авраамовом. Доселе эта страсть справедлива, ибо мучит тех, кем обладает. Но когда зависть начинает вредить ближнему, она причиняет людям великие бедствия. Примеров этому много. Остановлю ваше внимание, слушатели, на одном. В славном городе Афинах жил некий философ по имени Леонтий, рода он был знатного, веры языческой, наукой занимался астрологической и жизни был честнейшей. При своей смерти он все свое имение отказал сыну, а имевшуюся у него дочь оставил без всего.

И когда его спросили, почему он так, как бы презрительно, отнесся к слабому существу и не оставил ей ничего в приданое, Леонтий на это ответил: «Довольно будет для нее своего счастья». Быть может, он так ответил, основываясь, как язычник и астролог, на странных современных ему воззрениях на звезду, под которой родилась его дочь. Но ее будущее счастье, как увидите, было следствием ее тщательного воспитания, добродетелей, выдающихся дарований — она действительно достигла блестящего положения, когда тому представились удобные обстоятельства. Но, однако же, Афинаида, так называлась дочь философа, не удовольствовалась завещанием отца и после его смерти начала судиться с братом, желая лишить завещание силы и взять себе надлежащую часть родительского имения. Выехав из Афин, она отправилась в Константинополь, чтобы там искать правосудия у царя. Царем был тогда Феодосий Младший.

Когда Афинаида представлялась царю, ее увидала сестра царская, славная Пульхерия; она заметила ее прекрасное лицо, чудесный взгляд, разумность в речах, во всем чувствовалось, что это была дочь философа и притом сама философ. Пульхерия ее возлюбила, милостиво приняла и обратила ее в христианство, дав ей вместо языческого имени Афинаида христианское имя Евдокия. Обратив Евдокию в христианство, она выдала ее замуж за своего брата царя Феодосия Младшего. Так исполнились внешне неосновательные слова ее отца: «довольно будет для нее своего счастья». Из простой афинской язычницы она стала христианкой и царицей Константинополя. Она лишилась родительского наследства, а Бог ей дал скипетр и корону.

Не трепещет ли сердце ваше, братья, слыша о таком счастье этой девицы? Но приготовьтесь к слезам, чтобы оплакивать ее великое несчастье. О зависть, зависть, как ты горька и как много несчастий ты приносишь людям!

Позавидовали Евдокии, оклеветали ее неправедно перед царем и ее мужем, будто она имеет к нему малую верность и почтение и испытывает тайную любовь к Павлиниану, который был очень ученый и чудесный человек, и с которым она действительно часто беседовала, любя сама науки. Хотя царь этому и не поверил, но возымел сомнение и, ничего не горя Евдокии, искал случая удостовериться. Но послушайте, какая произошла случайность, и случайность печальная. Однажды принесли царю яблоко, которое было необычайной величины, царь отослал его Евдокии. А она, не подозревая против себя никаких клевет, послала это яблоко Павлиниану, который был в то время болен. Царь, придя навестить больного Павлиниана, увидел у него свое яблоко, изменился в лице, возмутился сердцем и вышел от него печален и гневен, а когда пришел к царице, прежде всего, спросил, где то яблоко, которое он ей прислал.

Она, по действу дьявола, радующегося о зле, или по попущению Божию, не объявила ему истину, а сказала, что она то яблоко съела и утвердила свое слово, поклявшись даже царским здоровьем. Этого было достаточно, царь поверил клятве и тотчас велел отсечь голову лежащему в постели Павлиниану, который не только был совсем не повинен, но даже ничего и не подозревал. С Евдокией царь развелся и отправил ее в ссылку в Иерусалим. И вот дворец, где раньше царили радость и мир, был возмущен печалью и тревогой. Из этого примера вы видите, сколько зла могла наделать зависть, смешанная с клеветой. Из зависти был убит неповинный Павлиниан, разлучена царица с мужем, поругана добродетель верной жены, нарушена радость многих. И никто от этого не получил никакого для себя удовольствия. Может ли после этого завистливый, доставляющий только злобную радость бесам, может ли и имеет ли право называться христианином?

Однажды спросили некоего мудреца, какие глаза видят лучше: черные или серые, мужские или женские, человеческие или скотские? И он ответствовал: лучше всего видят глаза завистливых людей. Они видят все: и вблизи самое малое, и то, что находится вдалеке, одного только не видят — доброго, а если и видят, наполняются слезами и стараются не видеть, как бы сами невольно закрываясь. Прячься сколько хочешь, запирайся, удаляйся, безмолвствуй в своем жилище, убегай в уединение, в пустыню — глаза завистливого достигнут тебя и там и увидят что ты делаешь. Завистливый имеет как бы некие зрительные трубки, через которые он видит очень далеко. Где можно найти такого человека, даже самого добродетельного и святого, который не имел бы какого-нибудь порока? Один только Бог без греха и чист от скверны. «Порицатель касается не только многих, но и лучших, ибо только один Бог совершенно невинен и недоступен страстям», — говорит богослов. Но глаза завистливого видят в людях малейшие пороки, даже такие, которых в них никогда и не было.

В заключение вспомним поучение апостола Павла: не бываим тщеславни, друг друга раздражающе, друг другу завидяще (Гал.5:27). Не будем тщеславны, будем знать каждый только свое, не будем осуждать один другого, не будем ревновать один другого. Если вы поедаете один другого, то берегитесь, как бы вам всем не погибнуть, — аще же друг друга угрызаете и снедаете, блюдитеся, да не друг от друга истреблени будете (Гал.5:15). Это пророчество, исполнившееся на нас (Проповедник говорит о своем отечестве — Греции). Вы знаете, как погибло величие нашего народа и слава царства, обратитесь к его истории. Ни силы персов, ни меч агарянский не могли бы нанести зла этому царству, если бы не было взаимной зависти у граждан. Когда в семье, в обществе, в городе или в государстве внедряется зависть и люди друг другу начинают злобно досаждать, тогда не нужно никаких внешних врагов для нанесения поражения. «Когда мы начинаем завидовать и вооружаться друг против друга, тогда не нужно, — говорит Златоуст, — и диавола для нашей погибели».

Ради Бога, в Которого мы веруем и Который есть Бог мира и Отец щедрот, ради Евангелия, которое есть завет любви, ради Церкви, которая должна быть местом согласия и единения, мы не должны допускать в себе ни малейшего проявления зависти! Не дадим повода радоваться врагам. Филистимляне победили израильтян, в тот же день умер и Саул с детьми. Израильтяне не терпели никогда большего урона. Услышал об этом несчастии своего народа Давид и, обратившись к своей свите, сказал: не возвещайте в Гефе, ниже поведайте на исходищих Аскалоних (2Цар.1:20), чтобы враги не услыхали о нашем бедствии и не возрадовались. Да не возвеселятся дщери иноплеменничи (Там же). Братья и собратья христиане! Несчастья, страдания, вины и грехи других не будем обнаруживать для осуждения, друг друга раздражающе, друг другу завидяще, дабы не радовались иноплеменники, наши видимые и невидимые враги. Молчание, сострадание, дружелюбное чувство! Но зависть порицающая, зависть раздражающая, зависть ближнего осуждающая, — она должна быть изгнана из среды христиан! Кто имеет такую страсть, тот недостоин даже именоваться человеком, а уж тем более не может называться христианином.

Преподобный Амвросий Оптинский

О зависти

Сестры о Господе и матери!

Христос воскресе! Христос Воскресе! Христос Воскресе!

Поздравляю вас с светлым праздником Воскресения Христова и сердечно желаю всем вам встретить и провести всерадостное сие христианское торжество в мире и радовании и утешении духовном, если кому не помешает несвойственная немощь. Вы спросите, какая же это немощь. Может быть, подумаете, что под этим подразумевается неисправное проведение поста Св. Четыредесятницы. Но св. Златоуст снисходит нам в этом, говоря: «постившиися и непостившиися возвеселитеся днесь. Воздержницы и ленивии день почтите». Также. Может быть, подумаете, что это относится к памяти прежних согрешений, которая препятствует радости. Но и об этом он тоже говорит: «никтоже да плачет прегрешений, прощение бо от гроба возсия».

Итак, спросите, какая же это немощь? Та несвойственная немощь, которая побудила Каина убить незлобиваго Авеля, а иудеев побудила распять Христа Спасителя и Избавителя мира. Сами можете понять, что говорю вам о страсти зависти, которая по Писанию не весть предпочитати полезная. Страсть зависти ни в какой радостный праздник, ни при каких радостных обстоятельствах не дает вполне порадоваться тому, кем она обладает. Всегда, как червь, точит душу и сердце его смутною печалию, потому что завистливый благополучие и успехи ближнего почитает своим несчастием, а оказываемое другим предпочтение считает для себя несправедливою обидою.

Один греческий царь пожелал узнать, кто из двух хуже, сребролюбец или завистливый, потому что оба не желают другим добра. С этой целью повелел позвать к себе сребролюбца и завистливого и говорит им: просите у меня каждый из вас, что ему угодно, только знайте, что второй вдвое получит, что попросит первый. Сребролюбец и завистливый долго препирались, не желая каждый просить прежде, чтобы после получить вдвое. Наконец царь сказал завистливому, чтобы он просил первый. Завистливый, будучи объят недоброжелательством к ближним, вместо получения обратился к злоумышлению и говорит царю: «Государь! Прикажи мне выколоть глаз». Удивленный царь спросил, для чего он изъявил такое желание? Завистливый отвечал? «Для того, чтобы ты, государь, приказал товарищу моему выколоть оба глаза».

Вот насколько страсть зависти зловредна и душевредна, но еще и зложелательна. Завистливый готов повергнуть себя вреду, лишь бы только вдвое повредить ближнему. Мы здесь выставили самую сильную степень зависти. Но и она, как и все другие страсти, имеет разные размеры и степени, и потому должно стараться подавлять ее и истреблять при первом ощущении, молясь Всесильному Сердцеведцу Богу псаломскими словами: от тайных моих очисти мя, и от чуждих пощади рабу Твою или раба Твоего (Пс.18:13,14). Также со смирением должно исповедовать немощь эту пред духовным отцем. А третье средство — всячески стараться не говорить чего-либо противного о том человеке, которому завидуем. Употребляя эти средства, мы можем с помощью Божиею, хотя не скоро, исцелиться от завистливой немощи.

Зависть происходит от гордости и вместе от нерадения к исполнению должного.

Каин понерадел принести избранную жертву Богу. А когда Бог за такое нерадение презрел его жертву, а усердную и избранную жертву Авеля принял, тогда он, объятый завистью, решился убить и убил праведного Авеля.

Всего лучше, как сказано выше, стараться истреблять зависть в самом начале, смиренною молитвою и смиренною исповедью, и благоразумным молчанием. Кто с помощью Божиею возможет истребить в себе страсть зависти, тот может надеяться победить и другие страсти, и тогда не только в светлый праздник Воскресения Христова и в другие христианские праздники он может радоваться радостью неизглаголанною, но и в простые дни, когда будет находится в благом расположении духа и в благом устроении. Аминь.

А меня простите за непраздничное поздравление. Хотел я в праздник сказать вам нечто и полезное, а полезное редко сходится с приятным. Кому не понравится это поздравление, пусть оное прочтет на Фоминой неделе, и да заметит, что зависть вначале обнаруживается неуместною ревностию и соперничеством, а затем рвением с досадою и порицанием того, кому завидуем. Итак, да будем благоразумны и осторожны при первом появлении завистливого чувства, стараясь отвергать оное, прося всесильной помощи нас ради Распеншегося и в третий день Воскресшего Христа Господа. Аминь! Аминь!

Преподобный Иоанн Кронштадский

Зависть есть безумие

Зависть в христианине есть безумие. Во Христе все мы получили бесконечно великие блага, все обожены, все соделались наследниками неизреченных и вечных благ Царствия Небесного, да и в земных благах обещано нам довольство под условием искания правды Божией и Царствия Божия: ищите прежде Царствия Божия и правды Его: и сия вся приложится вам (Мф.6:33); нам повелено довольствоваться тем, что имеем, и не быть сребролюбивыми: не сребролюбцы нравом: довольни сущими, и прибавлено: Той бо (Господь) рече: не имам тебе оставити, ниже имам от тебе отступити (Евр.13:5). Не безумно ли после этого завидовать в чем-либо ближнему, например его почестям, его богатству, роскошному столу, великолепной одежде, прекрасному жилищу и проч.? Все это не прах ли в сравнении с тем, что нам даровано в образе и подобии Божием, по коему мы созданы, в искуплении нас Сыном Божиим от греха, проклятия и смерти, в даровании нам снова благословения Отца Небесного и соединенных с ним вечных утех в небесах?

Итак, да стяжем любовь взаимную, доброжелательство и довольство своим состоянием, дружество, гостеприимство, нищелюбие, страннолюбие и верх добродетелей: смиренномудрие, незлобие, кротость, святыню. Да уважаем друг в друге образ Божий, члены Христа Бога, Тело Его, сыновство Божие, граждан Небесного Царствия, сожителей и сопеснословцев ангельских. Да будем вси едино (Ин.17:22), как Бог наш, в Троице поклоняемый, есть Един, и сердца наши создал на едине (на единстве), т. е. простыми, едиными.

Будь богат Богом и не завидуй обогащающимся

Отыми от меня, Господи, весь помысел лукавый видимого сего жития. Как надоедает мне непрестанно этот весь лукавый помысел видимого (есть невидимое) сего жития, отвлекающий нас от действительного, невидимого, вечного жития. Замечаем постоянно в мире алчность к видимому, страстное стремление, зависть к многоимущим, и еще, и еще, до бесконечности приобретающим для себя и не дающим от своего богатства бедным или еще отнимающим от них. Будь богат Богом и не завидуй обогащающимся до безумия и забвения Бога.

Человек, завидующий чужому богатству или удобству жизни, сам обнаруживает свое к нему пристрастие и ложное направление ума и сердца своего и от Бога отступает сердцем и идолопоклонником становится. Посмотри лучше на крестьянина: там напиток — вода, чай иногда и не у всех, лишь по достатку каждого, имение — две-три скотинки, лошадь и несколько овец для еды и одежды. А если взять во внимание непрестанные пожары, дотла все сжигающие в деревне, то приходишь в удивление, как только еще живут бедные крестьяне. Горожане утопают в богатстве, деревня утопает в огне и бедности. Деревенские жители — это мученики, скорбные вечно люди. Эти последние многие будут первыми в будущем веке.

Не завидуй скупым и жестокосердым богачам, неправильно разбогатевшим за счет бедного народа. Они погибают в суете и обогащении своем и Бога не имеют и совсем от Него отпали. Помни, что земля и все дела на ней сгорят (2Пет.3:10). Не ревнуй же обогащающимся телом, а о душе бессмертной не радеющим и молись за них, погибающих, омраченных душами своими, и имей всегда Бога в сердце — истинное богатство человека верующего.

Завидующий богатству других

Завидующий богатству других обнаруживает тем самым скрытое желание самому завладеть их промыслом и богатством и вместе пустоту своего ума и сердца и недостаток веры в Бога, Которым живет всякий человек, и любви к немощному ближнему. Если бы Бог был богатством сердца его, никогда он не позавидовал бы богатству земному и тленному ближних своих, считая его суетным и весьма препятствующим спасению души его. Ибо богатому крайне трудно войти в Царствие Божие, а погибнуть легко, как евангельскому богачу-весельчаку или человеку-богачу, у которого был хороший урожай в поле; и он рассуждал сам с собою: что мне делать? некуда мне собрать плодов моих (Лк.12:16,17). Читай Евангелие и ищи, в чем мудрость христианина истинного: не в нищете ли духа и самоотвержении? Мы ничего не имеем, но всем обладаем (2Кор. 6:10), — говорит апостол.

Сколь недостойно души человеческой, созданной по образу Божию, всякое пристрастие земное, уничижающее ее и приковывающее к земле и тлену, вместо того чтобы ей восходить горе, к Богу своему, Первоисточнику и Животу вечному, и разлучающее от Бога и делающее ее чуждой Ему! Сколь завистлив глаз человеческий, желающий завладеть всем миром и завидующий владеющим земными благами, хотя их без того довольно и у него! Какое поругание своей природы духовной, долженствующей устремляться к духовным, вечным благам!

Есть еще несколько видов тихого, молчаливого или злоречивого беснования: таково беснование людей завистливых, которых снедает чужое счастье или благосостояние и которые или в молчании страдают душой, видя счастье ближних, или поносят, клевещут на тех, которым завидуют

Святитель Дмитрий Ростовский

Зависть — причина всякого зла, всему же доброму враг

По зависти Каин убил Авеля. Исав преследовал Иакова, Саул гнал Давида, и бесчисленное множество зол по зависти творится в мире. Зависть и ненависть затворяют Небо, ослепляют разум, помрачают душу, отягчают совесть, опечаливают Бога, веселят бесов. Тот, кто ненавидит брата своего, тот находится во тьме, и во тьме ходит, и не знает, куда идет (1Ин.2:11),

Конец ознакомительного фрагмента.