Пропасть смотрит в тебя

Инна Бачинская, 2022

Новый детективный роман Инны Бачинской «Пропасть смотрит в тебя» входит в авторский цикл «Дикие лебеди», повествующий о приключениях отважного и решительного Александра Шибаева, бывшего оперативника. Когда-то он по нелепому стечению обстоятельств потерял работу в органах, и с тех пор занимается частным сыском вместе со своим другом, интеллектуалом-адвокатом Аликом Дрючиным. К частному детективу Александру Шибаеву обратилась журналистка местной газеты Инга с просьбой помочь найти ее подругу. Юлия – психолог, она организовала клуб «Коломбина» для несчастных отчаявшихся женщин. Первые занятия прошли успешно, и вдруг Юлия бесследно исчезла… Шибаев и его друг, адвокат Алик Дрючин, берутся за поиски. В городе тем временем происходят загадочные и зловещие убийства: некто присылает женщинам коробки с отравленными конфетами. На первый взгляд жертвы никак не связаны между собой, но что-то не позволяет полиции заподозрить действия маньяка… Инна Бачинская – современная российская писательница, автор более 40 остросюжетных романов, хорошо известных любителям качественного детектива. Ее книги – словно диалог с писателем, умным, точно чувствующим и ироничным.

Глава 3. Девочки

Потерять независимость много хуже, чем потерять невинность. Вчуже, полагаю, приятно мечтать о муже, приятно произносить «пора бы».

И. Бродский. Речь о пролитом молоке

— Вот только не говори, что тебе с ними интересно! С этими неудачницами! Ни за что не поверю! Ну скажи, зачем? Юль? Что ты хочешь доказать? Кому?

Две милые девушки, темноволосая и беленькая, уютно устроились в уголке почти пустого в это время дня кафе «Паста-баста», пили вино и разговаривали.

— Зачем? Скажем, эксперимент, — сказала Юлия — та, что с каштановыми волосами. — Мне интересна их мотивация, понимаешь? Зачем они приходят.

— Мотивация? Ежу понятно! Комплексы, заниженная самооценка… лишний вес, наконец. Надеются на чудо: а вдруг им откроется волшебное слово, трах-бах — и у нее все есть! На халяву. Пусть хотя бы сядут на диету!

— Если они сядут на диету, то потом нагонят. У них такая конституция, генетика, сложившаяся привычка жевать, от которой так просто не откажешься. Дело не в этом. Неудачи не от веса. И почему ты решила, что приходят с лишним весом? Причины могут быть разными.

— Ладно, пусть разные. Так чего же ты добиваешься? — спросила подруга — ее звали Инга. — Их невозможно переделать! Неудачник — это на всю жизнь. Насчет веса ты права, вес ни при чем. Возьми мою начальницу, Зойку! Жрет нон-стоп, как корова, чипсы, орешки, шоколадки и…

— Я хочу ввести их в зону комфорта, — перебила Юлия. — Чтобы они не чувствовали себя неудачницами. Если нужно, перестали жевать, как коровы. Может, они жуют из-за комплекса неполноценности, выводя себя из стресса.

— Комплекс неполноценности? — вскричала Инга. — О чем ты? Зойка считает себя звездой на пляже, она никогда не пойдет в твою секту! Видела бы ты, как она одевается… Малолетки рыдают от зависти!

— Моя студия не для нее, у нее все в порядке с самооценкой.

— Ну да! — фыркнула Инга. — Самооценка зашкаливает.

— Именно. Но есть и другие — они стесняются, носят старушечью одежду, длинные юбки, боятся яркого макияжа и крутят дулю на затылке. Они одиноки, как правило. Не умеют себя подать и продать. Они никогда не познакомятся со стоящим мужчиной, а если познакомятся, то на радостях согласны на все, но он сбегает утром и меняет телефон.

— И как же ты собираешься научить их продавать себя? Это или есть, или нет. Если она маргиналка — учи не учи, один фиг! Она никому не нужна. Да еще в старушечьих шмотках.

— В корне не согласна и против слова «неудачницы». Считай, что я хочу поставить эксперимент. Собрать… — Она запнулась.

— Маргиналок?

— Они не маргиналки.

— Тогда «те, кто в поиске самооценки»! Как тебе?

Юлия кивнула:

— Примерно. Я хочу подстегнуть их, заставить раскрыться…

— Интересно, как! — перебила Инга. — Заставить их повторять по сто раз мантру: я самая красивая, самая привлекательная, самая желанная, самая-рассамая? Как в том старом кино? Мужики мечтают меня трахнуть, бегут следом и облизываются? Пять раз утром и десять вечером?

— Ну… в том числе. Главное, определить себе цену. Всякий человек чего-то стоит. Только надо это вытащить, понимаешь? Открыть ему глаза. Ей…

— Ладно, допустим. Вон, видишь, чучело у окна? Жрет пирожное. Ужас! Смотри, на губе крем налип! Одета, как моя прабабка. Что можно из нее вытащить? Есть у нее внутри такое, что стоит вытаскивать? Ну?

Некоторое время они рассматривают молодую женщину, сидящую у окна. Та, заметив их взгляд, перестает жевать, одергивает на груди платье, отворачивается и начинает рыться в сумочке.

— Видела? Вот так всю жизнь, — сказала Юлия. — Если она ловит на себе чей-то взгляд, ей хочется спрятаться, ведь она уверена, что ее осуждают или насмехаются. В школе ее обижали, парня нет и не было. И не будет. У нее золото в ушах и два кольца, платье недешевое, но ужасный фасон и жуткий колер. Она одинока. Ни подруг, ни друзей. Возможно, старенькая мама на пенсии, которая вечером ждет дочку с ужином. А на ужин жаркое и блины с вареньем. Потом они пьют чай с конфетами или тортиком и смотрят сериал. Отца не было, и она боится мужчин. Но это еще не все! Она работает… по-твоему, где?

— Ну… В частную фирму ее не возьмут, там нужны бойкие барышни. В тишине, с бумажками или с книгами. Может, торгует на базаре… А то еще, знаешь, есть такие — отыгрываются на клиентах. Грубит и заставляет ждать… мымра! Моя соседка тетя Нюся даже плачет из-за одной такой в ЖЭКе. Безнадега полная.

— Ее нужно подтолкнуть, — сказала Юлия. — Дать пинка.

— Насчет хорошего пинка согласна. А насчет помочь… как? — саркастически спросила Инга. — Если искать ей мужика… сама понимаешь. Пусть идет на сайт знакомств. Или в бюро брачных услуг.

— Для этого нужна уверенность, а ее нет. Для начала я сведу их вместе, пусть выговорятся. А потом начну шлифовать.

— Ага, давай, шлифуй. Я уверена, люди не меняются. Форма — возможно, а начинка — нет.

— Посмотрим. Пусть вырвутся из клетки, а там будет видно. Человек — существо социальное, ему надо выговариваться — желательно не маме в жилетку, а сверстнице одного калибра и возраста. Выплакать свои обиды и послушать, что говорят другие. Убедиться, что всем хреново, но это поправимо. Она должна понять, что не худшая. Надо почувствовать себя членом стаи.

— Ну, не знаю… Поправимо? Как? Устраивать для них сеансы психотерапии? Запостить галерею: до и после? И назови как-нибудь прикольно… сейчас! — Инга достала из сумочки айфон, полистала. — Вот! Целая куча названий! «Леди-клуб», «Через тернии», «Апельсинки», «Между нами, девочками», «Шпилька», «Бигуди», «Каблучок»! А вот еще… «Женсовет»! «Кнопка»! «Гламур»! «Леди-бум»! Офигеть! Их же полно, все давно откатано, куда тебе соваться? — Она помолчала. — Никогда не верила, что это работает. Просто мода пошла: лузеры ложатся на диван, а психиатр зевает и делает вид, что слушает их нытье. Или как у анонимных алкашей: одни выкладывают все про себя, другие хлопают, потом меняются местами. Я бы ни за какие коврижки! Не наше это, не верю.

— Ты не права, словом можно поднять и уничтожить. Человек — стадное животное, ему нужно одобрение окружающих… как правило. Когда-нибудь я напишу книгу…

— Все книги на эту тему давно написаны!

— Да! Их написали мужчины.

— А! Ну да, ну да, мужчины… что они вообще понимают в неудачницах! Толстошкурые эгоисты-сексисты, ну их на фиг! А спермой разживемся в банке. Баб, между прочим, тоже полно пишет. Самооценка, любить себя, знать себе цену. И главное, все сами неудачницы. Теорию знают, а практику — извини-подвинься.

— Я, наверное, скоро уеду, — сказала Юлия после паузы.

Инга уставилась на подругу:

— В смысле? Как это ты уедешь?

Юлия пожала плечами:

— Здесь тесно, все друг друга знают. Мне нужна анонимность и размах. Горизонты. Надоело.

— Не понимаю! — всплеснула руками Инга. — Прекрасная работа, тебя все знают… друзья! Бизнес-психолог со стабильной клиентурой… Если честно, никогда не понимала, на хрен им психолог… твоим клиентам. И вот так все бросить и свалить, черт знает куда, чтобы начать с нуля? Ты в своем уме? Я против!

— Дефолтная сеть развивается в экстремальных условиях! — Юлия постучала себя пальцем по лбу. — Незнакомая обстановка, например.

— Чего? Какая еще сеть?

— Точки в мозгу, которые отвечают за креативность.

— И что это значит?

— Вечный поиск. Ты же ищешь миллионера… Вот и я. Скучно живем, хочется чего-то новенького.

— Сравнила! — рассмеялась Инга. — А как же твой Никитка? С тобой или… как?

— Не знаю, мы с ним это не обсуждали, — неохотно сказала Юлия. — Это пока проект.

— Как всегда сбежишь? До сих пор не понимаю… Владик, Юрка, Стас… нормальные ребята! — Инга стала загибать пальцы. — Стас до сих пор сохнет, всегда расспрашивает. Не жалеешь?

— Нет, — коротко ответила Юлия.

— Какого рожна? Чего не хватает? Что тебя вечно корежит? Это из-за сетки в мозгах или шила в… там? У вас же с Никиткой такая любовь, сама говорила! Вы что, поссорились?

Юлия пожала плечами:

— Надоел! Скучно.

Инга всплеснула руками:

— Этот тоже? Ну и дура! За ним полгорода бегает! Морда лица, все при нем… шикарный мужик! Деньги, наконец. А ты будто паучиха… как ее? Черная вдова! Трахнулись и пошел вон, так? А то откушу голову.

Юлия промолчала.

— Подожди, так ты от него сваливаешь? И твое общество защиты бобров с той же радости? Неужели так хреново?

Юлия продолжала молчать, рассматривая полки, где стояли большие и маленькие стеклянные пузыри с разноцветными маринованными перцами и помидорами.

— Можешь, наконец, сказать, в чем дело? — рявкнула Инга, ляпнув ладонью по столу.

Женщина у окна, приоткрыв рот, пристально их рассматривала; на ее верхней губе по-прежнему белел шматок крема.

— Ни в чем. Надоел. Все надоело. Хочу новые пейзажи и горизонты.

— И я надоела?

— Ты? — Юлия долгую минуту рассматривает подругу, говорит наконец: — Ты — нет. Приедешь в гости?

— Ха! Свали сначала. А тетя Лена знает?

— Мама? Не знает. Нечего знать пока.

Они помолчали.

— Ты все-таки подумай… обещаешь? — сказала Инга. — Не руби, ладно?

Юлия кивнула.

— Послушай, а эти твои несчастные тетки… ищешь, кому еще хуже? Можешь наконец сказать, что с тобой?

И снова Юлия не ответила…