Плод чужого воображения

Инна Бачинская, 2019

Летними вечерами в дачном поселке собиралась дружная компания хороших знакомых – пока к ним не присоединились новые соседи. Это неприятные, грубые люди – сильно пьющий художник Денис, его вульгарная супруга Иричка и ее тихая, незаметная сестра Зина. Как-то вечером, когда компания сидела во дворе, нарядная Иричка прошла мимо, небрежно помахав присутствующим, а вскоре ее труп нашли в ближайшем овраге… Полиция начала расследование, но соседи решили не оставаться в стороне и попросили Олега Монахова, называющего себя ясновидящим и волхвом, присоединиться к поискам убийцы в частном порядке…

Глава 7

Семейство

— Ну и как вам соседи? — Денис посторонился, пропуская жену и свояченицу. Они возвращались к себе после посиделок с соседями. — Хиловатая компашка, как по мне. Мужики, в смысле. А девчонки ничего, справные. Инесса — вообще королева. А эта… Любаша! Простенькая, но славная.

— Инесса королева? — фыркнула Иричка. — Толстая старая корова! Корчит из себя…

— Не скажи, мать. Красотка, каких мало. Порода чувствуется. Ты ее руки видела? Пальцы тонкие, длинные, ногти свои. Классика, а не наклеенный ширпотреб. И в твой шалман она не пойдет, даже не надейся. И голос, должно быть, приличный, надо будет спросить контрамарочку.

— Заткнись! — закричала Иричка. — Много ты понимаешь! Она же шлюха! Ее весь город знает! Мужики еще у школы дежурили…

— Кому много дано, с того много спрашивается. — Денис получал удовольствие, дразня жену. — Шлюха! Люблю шлюх, с ними возни меньше, все умеют, все знают.

— Ага, тебе лишь бы возни меньше! — ядовито сказала Иричка. — Алкаш! Совсем мозги пропил?

— Пил, пью и пить буду! — благодушно парировал Денис. — Не дождетесь. Не на твои. — Он стянул с себя футболку и джинсы, бросил на диван; остался в красных трусах.

— А на чьи, интересно? Ты, пузатая ню! Отрастил трудовой мозоль! Смотреть противно.

— Я такой! — Денис самодовольно похлопал себя по животу. — Не смотри. А давай посчитаем, мать. Неси калькулятор. Сколько твои шмотки, сколько моя водяра. Зин, будешь арбитром.

— Денис, перестань, — отозвалась Зина. — Ира, ты тоже. Кто будет чай?

— Ах ты, моя ласточка! — обрадовался Денис. — Я буду! Ей не дадим. Продолжайте, мадам, ваши инсинуации.

— И крутит сразу с двумя! С полковником и доктором! Дрянь!

— Завидки берут? Отбей! Или не потянешь? Смотри только, чтобы без жертв, а то знаю я тебя. Без висельников.

— Я? Не потяну? — Иричка захохотала. — Она же старая!

— Конечно, на год старше. Куда какая старая. Старуха Изергиль.

— На четыре!

— Такие женщины, как Инесса, не стареют, к твоему сведению. Шикарный типаж. Зин, как она тебе? — крикнул Денис.

— Кто? — ответила из кухни Зина. — Идите сюда!

— Идем!

Перепалка продолжилась на кухне. Денис оставался добродушен и забавлялся от души. Он напоминал Бахуса, правда, если тот носил красные трусы. А так — вылитый! Толстый, пузатый, краснорожий, с длинными седыми патлами. Иричка же, будучи женщиной горячей и вздорной, выходила из себя и заворачивала такие словечки, что уши вяли. Зина неторопливо разливала чай и увещевала обоих. Сцены, подобные этой, были до тошноты привычны и предсказуемы. Семейство собачилось, как выражался Денис, по любому поводу, не стесняясь окружающих и тем более Зины.

— Не, Ирка, ты лучше расскажи про того придурка, который повесился из-за тебя, — подначивал Денис. — Что-то новенькое в биографии. Зин, было?

Зина пожала плечами и усмехнулась. Промолчала.

— Понятно, — сказал Денис. — Так я и думал. Брехня. Совести у тебя нет, мать. Такими вещами не шутят.

— Не называй меня «мать»! Ненавижу!

— Извини. Не мать, конечно. С чего это я вдруг? Вот были бы детишки, тогда «мать». Ирка, а давай родим кого-нибудь? Или грешки молодости не пущают? А говоришь, Инесса — то, Инесса — се.

— Заткнись, дурак! У меня все в порядке! На себя посмотри!

— Так повесился или нет? Как, ты сказала, его звали? Кирилл?

— Пошел вон! — Иричка швырнула в Дениса вилкой. Промахнулась, и вилка со стуком ударилась в стол.

— Фи, как грубо. Совсем уже? Инесса на твоем месте никогда бы вилкой в морду! Потому как аристократка. Зин, как она тебе?

— Мне понравился Доктор, — сказала Зина. — Умный, спокойный…

— А Полковник? Шикарный мужик, похож на вареного рака. Настоящий ариец. Между прочим, на тебя, мать, косяки кидал.

— Ничего, — признала Иричка. — Справный. А этот мальчишка-рабочий прямо волчонок, видели, как зыркал на меня?

— Любовь с первого взгляда, не иначе. Ты, мать, опасная женщина. Не дай бог, повесится. Кто там еще? Мастер! Трудяга, пролетарий. Надежный, как дубовый пень. Супруга — ни то ни се, но с претензиями.

— Любаша очень приятная, — сказала Зина.

— Ага. Такая и накормит и обогреет. А какие котлеты! Свезло мужику. Отбить, что ли? Зин, отбить Любашу?

Он постоянно апеллировал к свояченице, что еще больше заводило Иричку. Сестра в ее понимании была неудачницей: ни семьи, ни даже мужика какого завалящего. И некрасивая, и двух слов не свяжет, и живости как в покойнике. Старая дева, короче.

— Да кому ты нужен? — закричала Иричка.

— Тогда отбей Степана! Давай пари, что устоит! На штуку, согласна?

Зина молча пила чай, иногда коротко взглядывала на супругов. На ее лице блуждала неясная ухмылка, в которой было поровну презрения и высокомерия.

— Ненавижу эту конуру, — сказала Иричка. — Вонь, теснота… Паутина везде. И грязь!

— Это ненадолго, — сказала Зина. — Пара недель всего.

— Возьми тряпку и вспомни, что ты женщина. Не мать, но женщина.

— Разбежался! Я бы ее давно спихнула, только понятия не имела…

— Ага, спихнула она! — перебил Денис. — Пихай свое! Это наследство от деда, семейная реликвия. Не дам!

— Я уже нашла покупателя. Моя клиентка. Послезавтра придут смотреть.

— Да кому она нужна? Сама говоришь, вонь и грязь.

— Конура не нужна, а вот земля очень даже. Место классное. Лес, река, пляжи. Недалеко от города. Они ее снесут и отгрохают палаццо. Готовы дать, сколько скажем. Крутые ребята.

— Я сказал, нет! — отрезал Денис.

— А долги твои гребаные кто платить будет? — выкрикнула Иричка. — Дядя? Я — пас.

— Как тянуть с меня на салон, так пожалте вам, а как долги, так дулю с маком? Верни, что взяла, будем в расчете. И вообще, когда разбежимся, я перееду сюда. Мне дача и тачка, тебе квартира.

— Квартира и так моя. А разбежимся, будешь жить в тачке. Я уже боюсь из дома выходить, так и жду, что потянут за долги. И главное, хоть бы играл с приличными людьми! Так нет же, так и тянет в дерьмо!

— Сколько ты им сказала?

— Прилично, можешь мне поверить.

— Мне две трети!

— С какой это радости?

— Тогда я против!

— Да пошел ты… подальше! Бизнесмен хренов! Условия он ставит!

— Без моей подписи хрен продашь.

Жена иронически хмыкнула.

— Денис, Ира, хватит! — Зина прихлопнула ладонью по столу. — Завтра обсудите. На свежую голову. Дело серьезное.

— А ты что думаешь? — спросил Денис, уставясь на Зину.

— Дача тебе не нужна, ты не вспоминал о ней двадцать лет. От ненужных вещей надо избавляться. Тем более долг. Смотри, доиграешься.

— Во-во! Пока дают цену! — подхватила Иричка. — Съел? Даже Зинка понимает.

…Иричка давно уже спала, похрапывая. Денис отбросил простыню, поднялся и пошлепал из спальни как был, босиком. Вышел на крыльцо. Светила полная луна, в природе было тихо и свежо. Пахло близкой рекой. Лягушки молчали, видимо, тоже спали. Постояв на крыльце минут десять и продрогнув, Денис вернулся в дом. Прошел мимо супружеской спальни в конец коридора, осторожно нажал на дверную ручку. Это была комната Зины. Он добрался до кровати, сел на край.

— Ты с ума сошел! — вскрикнула Зина шепотом. — Уходи!

— Не бойся! Она давно спит. Подвинься. Замерз как цуцик.

Денис улегся, затрещав пружинами; потянул на себя простыню.

— Я соскучился! — заявил.

— Она услышит! Тише!

— Не услышит. Глупышка, все тип-топ. — Он рассмеялся, притягивая ее к себе. — Иди ко мне… Моя маленькая бедная Золушка!

— Ты правда думаешь разводиться?

— Думаю. У нее кто-то есть. Пойдешь за меня?

— Ты же сам знаешь, что…

Он закрыл ей рот поцелуем. И только потом сказал:

— Знаю!