Призрак с горы Мертвецов

Инна Балтийская

Много лет назад группа студентов отправилась в опасное восхождение на гору девяти Мертвецов. Все они погибли при загадочных обстоятельствах. Внеземные силы, техногенная катастрофа или преступление? Спустя тридцать лет младшая сестра одной из погибших девушек решила узнать правду. Но старые тайны опасны, как минные поля – а вокруг сужает кольца маньяк, убивающий девушек поясами от их платьев…

Глава 2

1987 год. Дмитрий Щеглов.

Он рано осиротел. Маму он помнил хорошо, она была такой ласковой, доброй. Она казалась ему похожей на фигурку небольшой куколки из немецкого фарфора — белолицей, с густым водопадом белокурых волос. Ему было 12 лет, когда мамы не стало. Что с ней случилось, он помнил плохо. Не понимал почему, ведь он был уже почти подростком. Но память услужливо стирала воспоминания последнего года жизни матери. Кажется, это была автокатастрофа. Наверное, его детская память вообще многое поменяла за эти годы, со старых фотографий на него глядела обычная женщина с усталым лицом и короткой стрижкой. Но в его памяти она осталась другой, белоснежно-фарфоровой, словно юная танцовщица. Та самая, что разбилась задолго до гибели его матери. Но Димка много лет пор помнил свои горькие слезы, когда вместо изящной статуэтки он увидел на грязном полу мелкие острые обломки. Горе от этой детской потери странным образом слилось с отчаянием от смерти матери, переплелось с ним и стало неотделимым.

Много лет он пытался отойти от ее внезапной гибели. Ушел из дома он в 16 лет, поступил в техникум, не успев его закончить, сам пришел в военкомат. Хотел поехать в горячую точку, но в то время никакой войнушки Союз не вел, и Димку отправили в обычную морскую пехоту. Демобилизовавшись, он закончил техникум, и, как отслуживший, без экзаменов поступил в Политех, заодно записавшись в секцию альпинизма, а потом и возглавив ее.

Экстрима ему всегда хватало. Он участвовал в нескольких сложных восхождениях, чуть не погиб на Эльбрусе при сходе лавины. В институте его уважали, и даже посвящали хвалебные заметки в студенческой стенгазете. Дружить с ним хотели не только однокурсники, но и парни постарше. Высоченный, широкоплечий, он пользовался успехом у девушек, которые буквально сражались за внимание неформального институтского лидера. Всегда на подъеме, вечно окруженный толпой приятелей, сыплющий прибаутками и армейскими байками, он казался вполне счастливым, но втайне мечтал о другом. Маленький сонный городок, где никогда ничего не происходило, сильно давил на психику. Димка Щеглов же мечтал об известности, о большом городе, где каждый узнавал бы его в лицо, где на него оглядывались бы девушки…

И казалось, что достичь всесоюзной славы будет так легко, стоит лишь приложить немного усилий. Время начиналось веселое. На волне внезапной гласности в газетах и на телевидении появились публикации про бегающего по квартирам барабашку, шумного духа, который поджигал мебель и бросался тяжелыми предметами в хозяев дома. Уцелевшие после барабашки люди лечились Кашпировским, с экрана телевизора кодирующим зубную пасту на исцеление геморроя, и заряжали воду возле радиоприемника, из которого упорно молчал экстрасенс-целитель Аллан Чумак.

Сообщения в газетах про полеты инопланетян и общение с ними, а также многочисленное похищение людей на опыты этими самыми инопланетянами, вообще уже никого не удивляло. На центральных телеканалах мелькали хитрые физиономии дам и джентльменов, которых инопланетяне запирали в своих тарелках, но они умудрялись сбегать, вероятно, с перепугу научившись летать. Одна из похищенных, могучая тетка, похожая на борца сумо, с рыданиями рассказывала на всю страну, что родила зеленым человечкам ребенка, но его отобрали и увезли на далекую планету. Теперь ей никогда не увидеть свою кровиночку. Но зато о ней писали все центральные газеты. Впрочем, каждому, выступающему по ТВ доставалась своя минута славы.

Небольшая заметка про йетти, живущего на горе девяти Мертвецов, промелькнула в одной из центральных газет и была бы благополучно забыта, если ей не заинтересовался бы студент третьего курса Дмитрий Щеглова.

Димка сразу понял — вот он, его единственный шанс. А вдруг Снежный человек в самом деле существует? И он, простой парень из маленького провинциального городка, сфотографирует его? Да с такими фотографиями столичные корреспонденты начнут охотиться за уже не за йетти, а ним, Димкой, чтобы взять интервью, а его невзрачная круглая физиономия украсит все модные журналы! Куда там тетке, родившей ребенка от инопланетянина! Он затмит этих мелких жуликов своим размахом. А дальше — Москва…

От громадья планов у него захватывало дух. Но студентами, посещающими вместе с ним местную группу альпинизма, он своими наполеоновскими планами не делился. А то мало ли, вдруг не окажется в горах никакого Снежного человека, смеяться будут всю оставшуюся жизнь. Поэтому про йетти Щеглов всегда говорил только в шутливом тоне, словно и сам не сильно-то верил в его существование. Он даже уверял, что собирается разоблачить местную легенду, поскольку много раз уже ходил в горы, и точно знает — нет там никаких людей, пусть даже и трижды снежных. Но на всякий случай, запасся дорогим импортным Никоном и кучей пленок, черно-белых и в цвете.

Восхождение обещало быть опасным. В той самой маленькой заметке, после которой Щеглов загорелся восхождением на гору девяти Мертвецов, говорилось о том, что Снежный человек стережет свой перевал, и убивает всех, кто попадается ему на глаза. Живущие под горой ханси уверяли, что так страшный отшельник мстит людям за свою несбывшуюся любовь. И даже приводился список жертв — больше двух десятков человек за последние десять лет. Причем, все это были не желторотые новички, а люди с неплохим опытом горных походов.

Погибших было много, слишком много для опытных альпинистов. Разумеется, в местные легенды Щеглов не слишком верил, но какая-то опасность на горе подстерегала, в этом он не сомневался. Вероятно, снежные пласты там были слишком нестойкие, и при малейшем сотрясении лавиной сходили вниз, погребая под собой любого, кто оказывался в неудачное время на склоне. Или там на самом деле окопался йетти? Последний вариант устроил бы его больше всего. А риск существует при любом восхождении, и Щеглов не собирался праздновать труса. Во что бы то ни стало он решил покорить опасную вершину. И он бросил в институте клич — кто рискнет пойти с ним в поход? После зимней сессии две недели у студентов были свободными, почему бы не использовать их для веселого приключения?

Не все молодые альпинисты из группы согласились на опасное восхождение. Всего семь парней и, к немалому удивлению Щеглова, три девушки. Девушек в такой поход брать не стоило, но… На красавицу Лилию, тонкокостную длинноволосую блондинку с нежно-фарфоровым личиком, он сам заглядывался, но понимал, что куда там ему, с его койко-местом в общаге и простецкой физиономией… Лиля никогда не смеялась его грубоватым шуточкам, даже не улыбалась на постоянные поддразнивания. Девушка напоминала ему ожившую фарфоровую куклу, которая когда-то стояла на серванте его родителей. Ту самую, которая была похожа на его погибшую мать. Теперь синеглазая кукла снова была рядом, но он с глубокой тоской думал, что скоро она навсегда исчезнет в серой пыльной дали. Навсегда разойдутся их дорожки…

Но если все получится, если фотографии йетти в обнимку со Щегловым полетят в центральные газеты, тогда Лиля, возможно, взглянет на него иначе. Он станет не просто шутником Димкой с третьего курса, он станет местной знаменитостью. Ореол славы меняет внешность, придает выразительность даже самому простому лицу, в этом он был свято уверен. Но если на горе он никого не найдет, если известность обойдет его стороной, то возможности заинтересовать белокурую красавицу у него не будет уже никогда… Нет, Лилю надо было брать с собой, невзирая на все опасности. В походе будет много возможностей проявить отвагу и смекалку, может, и без обрушившейся на голову славы удастся покорить девушку.

И Щеглов согласился взять в группу Лилю и двух ее закадычных подруг, Тамару и Зину. Девушки были далеко не такие роскошные, Зина так вообще была откровенно некрасивой — полной, низкого роста, с редкими серыми волосами, подстриженными, похоже, какой-то слепой бабкой — настолько они были неровными, с тяжелым, почти квадратным лицом и руками-лопатами. Тамара же была довольно симпатичной шатенкой, невысокой, с большой грудью и широкими бедрами, но на фоне длинноногой белокурой Лилии она точно терялась, уходила в тень.

Мальчики-студенты были совсем обыкновенными желторотыми юнцами, армии не нюхавшими, прямо от мамкиной юбки отправившиеся в институт, а оттуда — в достаточно сложный поход. Увы, опытные альпинисты в этот поход идти не желали, придумывали различные отговорки, а один так прямо заявил Щеглову:

— Димка, я тебя уважаю, что ты задумал самоубийство. Там не гора, а трясина какая-то, только и слышу о гибели альпинистов. Так что извини, не поеду.

Щеглов прекрасно понимал, что предстоящий поход относится к повышенной категории сложности, и поэтому никто не разрешит брать туда необтесанных в более легких походах новичков. Поэтому он просто не стал официально заявлять в местный туристический клуб о своем походе, не собирался он оповещать о нем и спасательные группы того города, где собирался совершать восхождения. Остановить студентов никто не мог, а то, что спасатели о них не знают, так, если повезет, никогда и не узнают. Они просто сходят на гору, через неделю сойдут с нее, и вернутся в родной городок. Дима верил в свою удачу.

Уже в поезде Щеглов с отчаянием понял, что Лиля поехала в поход вовсе не ради поисков йетти, и уж точно не ради него. Нет, ее внимание, как и внимание двух ее подружек, было целиком приковано к красивому худому пареньку с вычурным именем Эдуард. На взгляд Щеглова, ничего интересного в парне не было, кроме разве иностранного имени. У него даже мускулов не наблюдалось — худющий, с узким лицом и полными губами, он скорее был похож на красивую девчонку, чем на настоящего мужика. Обычный выпендрежник с длинными волосами, томными манерами и неприятной привычкой цедить слова словно через губу. Пижон в модных импортных джинсах, обклеенных лейблами, и в часто меняющихся бархатных кургузых пиджачках. К тому же, говорил Эдик Тарханов так тихо, что все должны были замолкать, чтобы услышать его не слишком содержательную речь.

Тарханов не ходил на занятия альпинистов, и Димка Щеглов сначала не поверил своим ушам, когда Эдик подошел к нему в институте и небрежно бросил, что готов пойти в поход на Гору. Димка попытался его отговорить, но Тарханов уперся рогом и никаких доводов слушать не пожелал. Напугать лавинами его тоже не удалось, и в конце концов Щеглов сдался. В конце концов, парень совершеннолетний, пусть идет, если уж так хочет. Но теперь, в поезде, он очень жалел, что не нашел нужных доводов.

Эдуард не травил анекдотов, не пытался ухаживать за девчонками, но их глаза неотрывно следовали за ним. И никакие старания Щеглова не действовали. Ни его армейские анекдоты, ни истории из опасных походов — ничто не могло перебороть очарование Эдика, когда тот доставал старую гитару и начинал негромко напевать романсы. Современных песен Эдик не признавал. А вот романсы исполнял так, что у девочек на глаза наворачивались слезы.

Димка тоже неплохо играл на гитаре, пел и блатной шансон, и песни Высоцкого, но успеха у девушек не имел. Однажды, разозлившись, он решил поддеть Эдика и, кривляясь и жестикулируя, начал орать строки из любимой песни:

Если парень в горах не ах,

Если сразу раскис и вниз,

Шаг ступил на ледник и сник

Оступился и в крик!

При этих строках он развернулся к Эдику и выразительно закивал в его сторону, помогая себе руками и гитарой. Эдик какое-то время сидел, словно не слыша, потом спокойно встал и вразвалочку вышел из купе. Следом за ним выбежали и девчонки.