Тот, кто не спит

Ингмар Миваки, 2016

В мире, где реальное и виртуальное все больше взаимодействуют друг с другом, создан тренажер-имитатор, призванный вознести человека, подняв его дух. В результате ошибки в программе тренажер дает сбой. Алекс, один из его создателей, решает пожертвовать собой, чтобы исправить ошибку. Ему предстоит сразиться с могущественной, всевидящей Корпорацией, держащей сознание людей под контролем. В тайну посвящена супружеская пара, каждому из которой предстоит совершить свой собственный подвиг ради обретения нового мира. Герои обнаруживают в себе способность не спать, летать, постигать самую сущность друг друга и становиться единым целым. Параллельно раскрывается история другой пары. Судьбы всех героев странным образом переплетаются. Непостижимая геометрия скрывается за их передвижениями внутри управляемой матрицы старого мира. На какие жертвы готов пойти каждый из них во имя настоящей любви и откроется ли перед ними тайна самого мироздания?

Ингмар Миваки

Тот, кто не спит

Фэнтези

От издателя

Уважаемый читатель!

Спасибо, что приобрели эту книгу. Надеемся, что она принесет вам немало приятных минут, ведь в нее вложили свой труд разные, но очень хорошие люди: автор, редактор, дизайнер, верстальщик и многие другие.

У нашего маленького дружного коллектива к вам одна просьба. Если книга вам действительно понравится, но скачали вы ее на “пиратском” сайте, то купите, пожалуйста, легальную копию в одном из магазинов, где ее размещает наше издательство (список вы найдете на странице книги на нашем сайте [битая ссылка] http://animedia-company.cz/ebooks-catalog/fantasy/tot-kto-ne-spit/). Электронная книга стоит не дороже чашки кофе, но таким образом вы дадите автору стимул и возможность создавать новые произведения, а издательству их выпускать. Если же вы приобрели книгу легально и хотите поделиться ей с другом, то постарайтесь, пожалуйста, сделать это, не копируя файл и не распространяя его через интернет.

Глава 1

Иона

Посвящается брату

Она улыбалась и оставалась безмолвной. В который раз. И снова они сидят напротив друг друга в самолете. Почему они на тех же самых местах, расположенных по диагонали? Она слева напротив него, он слева напротив нее. Ему невыносимо плохо, сквернее не бывает, а она смотрит на него и улыбается. У нее рыже-каштановые волосы и темно-зеленые глаза с золотыми искрами вокруг зрачков. Он хотел что-то сказать, но, глядя на ее прекрасную улыбку, обо всем позабыл. Она не сводила с него смеющихся глаз. Его снова стало мутить, и он застонал.

Проснувшись, Иона резко сел в постели и, спустив ноги на пол, попал ими точно в старые кроссовки со стоптанными задниками. Хлебнув из стеклянного кувшина воды, доковылял до двери и распахнул ее настежь. Свежий влажный воздух ворвался в комнату и быстро согнал остатки сна. Из-за горы появилось солнце. Иона улыбнулся ему и стал собираться в путь.

К дальним пещерам он ходил почти каждый день. Тропа пересекала долину цветов, благоухающую осенним ароматом вереска, и терялась в зелени горного склона. Миновав заросли колючего кустарника, вольготно разросшегося на склоне горы, он проходил сквозь зеленое пятно леса. По мере восхождения тропа сужалась. За нежными переливами ручья и следующими за ними пустыми тактами пролеска следовало крещендо водопада. За подвесным мостом над расселиной росли целебные травы, за которыми Иона проделывал весь этот путь на протяжении вот уже трех лет с тех пор, как перебрался в эти края из большого города. Шагал он бодро и уверенно, чувствуя себя полноправным хозяином горной тропы. За спиной Ионы поскрипывал высокий плетеный короб, а резной деревянный посох был его неизменным спутником.

По мере обретения нового опыта воспоминания о прежней жизни сжимались, становясь схематичными и легкими как перышко. Тщательно расфасованные, они покоились в его мозгу, подобно срезанным травам, собранным в большой короб, разделенный на аккуратные отсеки. Собирание трав в лесном массиве гор Иона предпочел болтовне на крупной городской радиостанции, где работал ведущим ночного музыкального канала. В городе, несмотря на приличные заработки и беспечную жизнь, он возненавидел мир людей: слушателей радиостанции, навязчивых поклонниц, стерегущих его по ночам, и просто знакомых, одолевавших его глупыми вопросами и бесконечными просьбами. И тогда он принял решение испариться. Сделал он это так быстро, что поверг в полное недоумение все свое многочисленное окружение, наработанное за годы службы на радио.

В тот судьбоносный день он находился в своей городской квартире из стекла и света. Сидел в полосатом дизайнерском кресле в виде мохнатого черно-белого паука, попивал бордоское вино и размышлял о том, как переселится в горы по-настоящему. На самом деле решение зрело в нем давно, так что поступок Ионы для него самого не был столь уж непредсказуемым. Была в этом решении изюминка: он собирался уехать по-настоящему, и это означало большую авантюру практически без вложения денежных средств. Банковские счета Иона предусмотрительно аннулировал, а деньги роздал, честно убив последние искушение. Пересчитав небольшую оставшуюся сумму, необходимую для старта, он заказал билет на самолет, затем зашел в книжный магазин и купил энциклопедию горных трав. Теперь он был во всеоружии.

Много раз Иона видел это место в своих снах, и вот настало время, когда желанные картины природы загипнотизировали его, изгнав хандру. Едва сойдя с поезда, очарованный открывшейся панорамой, он первым делом энергично вытряхнул в урну стимуляторы, а вслед за ними с облегчением содрал с себя защитную броню, выстроенную под напором непрерывного потока мыслей о проблемах реальных и мнимых. Содрал и выбросил, как верхний слой тронутой порчей луковицы.

Внешность тридцатилетнего Ионы была бы заурядной, если бы не отметина на лбу: высокий и круглолицый, с глазами цвета темного янтаря и довольно крупным носом, с высоким лбом, на котором выделялся отчетливый шрам, полученный в детстве в результате неудачного падения с велосипеда. Поперечная морщина на лбу пересекала шрам точно посередине, образуя почти идеально ровный крест.

По большей части Иона пребывал в душевном равновесии. Природа отвлекала от себя самого. Поначалу, только прибыв на место, еще толком не освоившись, он чувствовал своего рода отупение. Несколько часов кряду просиживал на большом валуне возле дома, глядя на плывущие по небу облака. Сердечная тяжесть, сопряженная с воспоминаниями о прежней жизни, успешно растворилась в игравшем красками мире, о котором он так долго грезил. Каждый шаг в новой жизни Ионы сопровождался отпечатком на теле. Из холеного горожанина с прянично-глазированной кожей он превратился в крепкого загорелого горца. Кожа на лице от постоянного воздействия ветра загрубела, от носа к уголкам рта протянулись первые морщины. Иона не отличался крепким здоровьем, однако жизнь на высоте в условиях гипоксии подарила ему странную уверенность в своих силах.

Одноэтажный домик его, сложенный из белого камня, стоял на краю небольшого плато, на полпути к пещерам высоко в горах. За домом тропа, а за ней крутой спуск вниз, к подножию горы, где один над другим хаотично громоздились каменные одноэтажные дома деревни. Далеко на запад виднелся городок и железнодорожная станция, на восток простиралась долина, а за ней горы. Дом был старым, но прочным, сложенным на совесть. Кто был его хозяином раньше, никто из местных не помнил, а до приезда Ионы в нем много лет подряд останавливались альпинисты, используя его как базу. Договориться с местной администрацией городка, которого не было даже на карте, большого труда не составило. Ионе разрешили жить здесь за единовременно внесенную скромную плату. На памяти местных это был первый чудак, пришедший в суровый край, чтобы жить здесь. Люди при благоприятной возможности старались как можно скорее унести отсюда ноги.

В единственной просторной комнате дома, поделенной на две части высокой деревянной ширмой, было сумеречно и тихо. Здесь не было часов, ибо в них не было необходимости: собственные внутренние часы еще ни разу не подвели Иону. Во время сильного ветра случалось скрипнуть двери или неплотно прикрытым ставням, но звуки снаружи не проникали сквозь толстую каменную кладку дома. Стены внутри дома были покрашены белой краской и сплошь увешены метелками трав. С потолка свисали вязанки лука и чеснока. Изучив энциклопедию, Иона получил доступ к небольшому заработку. Травы на просушку развешивались и раскладывались повсюду: под потолком, на стенах, на столе и даже на полу. На стене висела пара деревянных полок с немногочисленной домашней утварью

Случалось — не без этого — нагрянуть тоске, сокрушительной и внезапной. И тогда он откладывал травы в сторону. Сердито хлопнув дверью, выходил из дома и шел прямиком к большой дощатой бочке с холодной водой. Зачерпнув полные ладони воды, набирал ее в рот, после чего погружал в воду лицо и открывал глаза. Способ приведения себя в равновесие работал безотказно, и беспокойство, уступив место спокойной созерцательности, мгновенно улетучивалось. Со временем, пройдя несколько стадий сложных трансформаций, мыслительный процесс Ионы благополучно покинул зону внутреннего диалога.

Во дворе, помимо двух бочек с дождевой водой, имелась зеленая пластмассовая скамейка, стоявшая возле входа в дом. Ножки скамейки были на треть закопаны и обложены камнями на случай внезапного порыва ветра. Бочки служили Ионе для разных нужд: в одной из них Иона грел воду и мылся, залезая по самую шею, вторую использовал для хозяйственных нужд. Двор был чистым и почти что пустым. Иона не рубил дров, закатав рукава, и не топил ими печь. Впрочем, и печи у него не было, как не было ни бороды лопатой, ни рыжих усов щеткой. Лицо его было гладко выбрито, а в доме тепло. Вместо дров он использовал энергию ветра, а ветер в этих краях был почти постоянным, и скорость его зачастую превышала десяток метров в секунду. Воспользовавшись оказией, он приобрел необходимый материал, собственноручно собрал и установил на площадке перед домом ветряк на длиннющем шесте. Ослепительно белый, сверкающий на солнце, он был отлично виден издалека, благодаря чему первое время служил ему ориентиром во время вылазок в горы. Энергии ветра с лихвой хватало для нагрева воды и освещения.

К новому укладу без привычного городского комфорта Иона привык быстро. Время шло, и новый мир перестал завораживать, а на смену масштабным панорамам пришли мелкие детали повседневности. Необходимость выживать навалилась в новом обличии, вынудив научиться читать по следам и определять погоду. Непривычная физическая нагрузка, сопряженная с жизнью в горах, постепенно сделала его крепким и выносливым. День за днем Иона все больше приобщался к состоянию внимательного существования, и восприятие его неизбежно выравнивалось, пока однажды он окончательно не слился с природой.

Продажа целебных снадобий, по преимуществу туристам, давала возможность покупать еду. По воскресеньям он спускался в деревню и, миновав ее, доходил до ближайшего городка — перевалочного пункта альпинистов и путешественников. Там он продавал на местном базаре травные составы и плетеные поделки и покупал еду: лепешки, рис, сухофрукты, сыр и пиво.

Так, без особого шума и контактов с людьми, не считая воскресные вылазки в городок и деревню, проходили месяцы и годы. Все шло прекрасно. Ему казалось, он обрел желанный покой, раз и навсегда освободившись от общества людей.

Вернувшись домой после очередной вылазки в горы, Иона скинул короб с травами на пол и сел за стол. На отшлифованных временем, идеально подогнанных друг к другу глыбах каменного стола лежали выложенные на просушку листья, цветы и коренья. Найдя свободное место, он выложил из короба новую партию трав и стал неспешно разбирать их. Длинные пальцы двигались медленно. От монотонных движений и пряного облака ароматов тянуло в сон. Опустив голову на руки, он уснул.

Стоял сентябрь, а значит, время сбора трав продолжалось. Крикливые стрижи унесли на крыльях лето. Проснувшись на рассвете, Иона доел порцию вчерашней ячменной каши и стал собираться в путь. Натянув штормовку, плотные штаны цвета хаки и высокие походные ботинки, он вышел из дома, надвинул на глаза козырек цветастой бейсболки и отправился в горы. Яркие краски леса на льняную ткань бейсболки он нанес самостоятельно, когда в один из вечеров вскоре после приезда томился в непривычном одиночестве.

Миновав мост над водопадом, Иона набрал можжевельника с ромашкой и, бережно уложив их в короб, разделил тонкой плетеной перегородкой и отправился домой.

Глава 2,

в которой происходит встреча и доверительная беседа двух подруг

Миловидная шатенка в очках с фиолетовой оправой, в легком плаще бежевого цвета с туго завязанным поясом, подчеркивающим стройную талию, пересекла городскую площадь. Свернув за угол, в один из узких переулков, она споткнулась и чуть было не кувыркнулась прямо на каменные плиты тротуара. С трудом устояв на ногах, она окинула строгим взглядом бомжа, сидевшего с вытянутой поперек дороги ногой. Девушка могла бы дать голову на отсечение, что тот вытянул ногу нарочно. Убирать ее бомж не спешил. Более того, он вызывающе улыбался, и в выражении его лица сквозил оттенок какой-то совсем уж наглой снисходительности. Не дав Нике опомниться, наглец заявил низким, прокуренным голосом:

— Колеса вращаются наверху и внизу. Времени осталось мало. Поспеши, детка.

После сего странного заявления он ненадолго умолк, посмотрел в Никины глаза взглядом внимательным и неожиданно сочувствующим и тихо, нараспев назвал ее по имени.

Сердце Ники пустилось с места в карьер. Аккуратно обогнув ногу в ботинке с рисунком из разноцветных осенних листьев, она бросилась бежать. Бежала до тех пор, пока, запыхавшись, не остановилась под вывеской «Салон красоты и кафе Петерсона». Толкнув стеклянную дверь, Ника вошла внутрь.

В помещении цирюльни было на удивление немноголюдно. Симона сидела перед зеркалом в дальнем конце зала. Увидев подругу, сидящую в обшитом дешевым синим дерматином кресле, Ника улыбнулась. В высоком кресле, с высоко повязанной вокруг шеи накидкой, Симона выглядела худосочным ребенком.

Вдоль каменной кладки стен выстроились обрамленные массивными деревянными рамами старинные зеркала на изогнутых ножках, с потемневшей от влажности амальгамой. Уютно вещало радио.

— Привет, — подойдя к подруге, поздоровалась Ника и, поцеловав Симону в щеку, села в соседнее кресло. Симона открыла глаза и улыбнулась в ответ.

— Ни одного покупателя за весь день, — пожаловалась Ника и объяснила мастеру, что надо делать. Тот не мешкая загреб на расческу изрядную часть ее каштаново-рыжих волос и распрямив их, громко лязгнул ножницами.

— Если хочешь, могу показать тебе одну вещицу, — неожиданно предложила Симона. Голос ее прозвучал загадочно.

— Мне? А что это? Конечно, хочу, — оживилась Ника и поправила очки в фиолетовой оправе с сильно увеличивающими глаза линзами для дальнозорких.

— Для начала давай выйдем отсюда, — предложила Симона и, расплатившись с мастером, дожидалась подругу, слоняясь по залу и рассматривая старинные рамы зеркал.

Спустя некоторое время, взяв Нику под руку, она потянула ее за собой в сторону выхода.

— Постой-ка, — остановилась Ника. — Отойди немного.

Высвободив руку, она отстранилась и критически осмотрела Симону с головы до ног.

— Ты здорово похудела, — заключила она. — Нет, ты просто чудо как похудела! А ведь мы всего неделю не виделись.

На смену восторгу пришло выражение сочувственного понимания, предательски застывшее на лице каменной маской.

Симона пожала плечами в ответ. Ника еще раз бросила взгляд на сильно стянутые ремнем джинсы Симоны. Они топорщились гармошкой, что бросалось в глаза. Деталь выпадала из общего образа всегда тщательно следившей за собой подруги.

— Милый на тебе сегодня фартучек, — перехватив взгляд Ники и немного смутившись, заметила Симона, с неподдельным интересом изучая разноцветный орнамент модного плетеного передника, двумя широкими дорожками спускающегося поверх платья спереди и сзади. Узор на ткани был составлен из букв и символов, разбросанных в бессмысленной очередности.

— Идем в кафе, — предложила Ника и солнечно улыбнулась. — Я приглашаю.

— Ладно, идем, — снова пожала плечами Симона и мотнула головой. Золотисто-русая копна прекрасно уложенных длинных волос несколько раз пружинисто подпрыгнула. Тщательно уложенная прическа ни в коей мере не оживляла бледное лицо и потухший взгляд больших голубых глаз. Ника не сводила с подруги озабоченного взгляда — Симона выглядела изможденной.

В кафе за стеной салона они сели за столик у окна и сделали заказ. Услужливый парикмахер, работавший по совместительству официантом, принес чашку бергамотового чаю для Ники и вытянутую по вертикали узкую чашку кофе и бутерброды с сыром для Симоны. Порция кофе в маленькой чашке была едва различима, тогда как цена превышала стоимость прически. Симона заглянула в чашку и бросила строгий взгляд на спину официанта. Когда между подругами появилось большое блюдо с пирожными, Симона посмотрела на красивые корзиночки с фруктами и завитки взбитых сливок и грустно улыбнулась.

— Хочу побыть красивой, — призналась она. — Никто из нас не знает, сколько ему отпущено. Надо каждый день быть в форме.

— Сладости всегда портят настроение, — понимающе покачала головой Ника. Ресницы ее дрогнули, и на глаза цвета болота навернулись слезы.

— Артистка, — улыбнулась Симона.

— Знаешь, Ники, я вспомнила, как он сказал мне про некоего Самуила Самойловича, с которым он работал над каким-то очень важным проектом.

— Кто это? — удивилась Ника.

— Вроде начальник, — пожала плечами Симона. — Ника, я чувствую, что он не просто так исчез. Да, он исчез для меня, исчез из поля зрения, но он жив. Он исчез по какой-то причине. Я все время думаю об этом. Прошло три долгих года. Почему он ушел? Он был таким ровным, доброжелательным, постоянным.

Симона грустно опустила голову.

— Погода, нездоровье, неполадки на работе, — тихо продолжала она, — ничего на нем не отражалось. Или я просто не замечала этого.

— А ноутбук он, случаем, не прихватил с собой? — поинтересовалась Ника, и подруги рассмеялись.

— С техникой он был не в ладах, — ответила Симона. — Ты же знаешь. Прихватил с собой только мои любимые туфли. Зачем, спрашивается? А еще мне снятся странные сны, и я все пытаюсь понять, мои ли они.

Ника в удивлении вскинула брови.

— Я вижу вовсе не то, что обычно, — пояснила Симона.

— Не понимаю тебя, — покачала головой Ника. Хлебнув чаю, она поставила чашку на блюдце, положила руки ладонями на стол и внимательно посмотрела на Симону.

— Странные потому, что возникают как-то иначе. Не так, как обычные сны. Обычные сны плетутся из бесчисленных ассоциаций, из впечатлений дня. Любой предмет в спальне, любой оттенок цвета, светотень, звук можно увидеть с закрытыми глазами. Внутренним зрением. И все это пища для беспокойного ума и темы для сновидений. Вот как плетется обыкновенный сон. Из впечатлений в дальних путешествиях или внутри одной комнаты, из которой ты не выходил несколько дней. Без разницы.

— А у тебя как? — спросила Ника.

Она взяла корзиночку с фруктами с середины блюда, переложила ее на кружевную десертную тарелку и заботливо передала подруге.

— Я пока не разобралась в этом, — ответила та, слабо улыбнувшись в ответ.

— Давно ты их видишь? Свои особенные сны? — поинтересовалась Ника.

— Не так давно. Они несут в себе какую-то важную информацию.

— Весь мир вокруг несет важную информацию, — заметила Ника, уплетая тирамису.

— Это да. Но если странные сны — не случайность и дело не в моем восприятии, то что бы это могло значить? — спросила Симона и принялась за корзиночку.

— Если честно, Сим, не знаю. И не совсем понимаю тебя.

— Ладно, надо было разобраться, а потом рассказывать, — сказала Симона, ковырнув ложечкой фрукты.

Молча доев пирожное, она вытерла рот салфеткой и, бросив ее на стол, улыбнулась подруге.

— Знаешь, какой-то незнакомец на улице назвал меня по имени, — поделилась Ника.

— Может, это кто-то из старых знакомых, кого ты не помнишь?

— Может быть.

— Почему ты не спросила его?

— Это было так неожиданно. Кстати, ты хотела мне что-то показать. Что там у тебя, выкладывай.

— Вот, — сказала Симона, отодвинув тарелку в сторону, и выложила на ее место из элегантной перламутровой сумочки небольшой диск.

Это был глянцевый металлический диск с ровным крошечным отверстием посередине. Ника озадаченно повертела его в руках и вопросительно посмотрела на подругу. Диск был маленький и умещался на ладони.

— Это не компакт-диск, — заключила Ника.

— Нет.

— Тогда что это?

— Не знаю. Возьми себе, — неожиданно предложила Симона.

— Мне? Зачем? — Ника настороженно посмотрела на подругу.

— Их всего три. Один у меня, второй у моего бывшего сокурсника и коллеги Алекса. Он его исследует в своей лаборатории. Третий пусть будет у тебя. Возможно, ты поймешь его предназначение раньше, чем мы.

— Как же я пойму? Если только выпью чего покрепче, — усмехнулась Ника.

— Это как тебе больше нравится, — улыбнулась Симона и аккуратно пододвинула диск к Нике.

— Ну, хорошо, — после недолгих колебаний согласилась та. — Если ты настаиваешь. А откуда он у тебя?

— Пришел посылкой.

— Это было в посылке? Но от кого?

Симона пожала плечами, посмотрев на подругу с робкой надеждой в глазах.

— Постой-постой, — захлопала ресницами Ника. — Ты хочешь сказать, что тебе неизвестно, кто прислал тебе неизвестно что?

— Ну, в общем да. Фамилия отправителя на всех посылках написана неразборчиво, почерк как будто незнакомый, да и города такого на карте нет. Я несколько раз проверила.

— Если города не существует, как посылку отправили?

— Отправили как-то, получила, а города такого нет.

— Что за город?

— Таферат.

— Таферат? Странно. Никогда о таком не слышала.

Глава 3

День рождения Ионы

Незадолго до заката неподалеку от дома Ионы разбили палатку туристы, и теперь Иона стоял на крыльце и смотрел на одного из вновь прибывших романтиков. Юнец возился с горелкой. В ответ на предложение остановиться в доме молодой человек вежливо отказался, после чего стал восторгаться чарующим видом с плато, являвшегося перевалочным пунктом на пути к вершине. Случалось, что альпинисты или туристы нанимали Иону в качестве проводника, если не находилось желающего среди местных. И тогда Иона навьючивался и нес на себе поклажу со всеми современными комфортабельными приспособлениями, искажавшими, по его мнению, самую суть восхождения. При всем при том Иона был рад каждой выпавшей на его долю возможности заработка, ведь гонорар сопровождающего группу говорящего осла превышал все воскресные продажи снадобий за добрых три месяца, а то и больше.

Отказавшись от приглашения Ионы зайти в дом, парни битый час проделывали с горелкой разного рода манипуляции, и все безрезультатно. Горелка работать не желала. Туристы бодро обменивались шутками в предвкушении первых в жизни подвигов, продолжая ломать несчастную горелку. Глядя на их дорогостоящую экипировку и профессиональную кинокамеру, Иона, сидевший на скамейке возле дома, тихонько посмеивался. Наконец он не выдержал и принес из дома мешок угля, после чего помог бедолагам развести костер. Уголья то и дело ярко вспыхивали. К костру слетелась мошкара. Ничего хорошего это не предвещало. Иона устремил напряженный взгляд в сторону гор, со стороны которых в долину дул сильный ветер. Клочья разорванных облаков прибивались к вершинам гор. Иона сообщил туристам свои соображения по поводу погоды и, не дождавшись приглашения сопровождать их в горах, пожелал всем доброй ночи. Вернувшись в дом, он залег спать на деревянный топчан за ширмой. Не прошло и минуты, как он уже сладко спал. Спал крепко, без сновидений. Ни разу за последний год ему не приснились его городские апартаменты площадью в триста квадратных метров сплошь из стекла и света.

Наутро его вчерашние ожидания подтвердились: надвигалась буря. Оранжевая палатка стояла на том же месте. Юные туристы крепко спали. Иона умылся и, решив не отменять похода за травами, отправился в путь. Каждый день вступившей в права осени был на счету.

Маки в долине закрылись, а звук ручья стал приглушенным. Земля источала головокружительный аромат. Миллионы нейронов в мозгу без устали сообщали о нем друг другу. Внезапно со стороны гор по долине прокатился звук, напоминавший звучание охотничьего, барьаньего рога. Набирая объем и мощь в расползавшемся по земле тумане, он нарастал и усиливал контрасты яркой осенней природы. Пальцы Ионы невольно сжали перцовый баллончик в кармане штормовки, но рука почти сразу же расслабилась. Дело было не в зверье, шнырявшем в этих краях в любое время суток. Где-то глубоко под землей началось движение.

Карабкаясь по крутому склону, он то и дело спотыкался под порывами нараставшего ветра. Затрепетали, зашелестели, словно древние систры, темные кроны отдававших торопливые поклоны земле деревьев. Подхваченное воздушной волной взметнулось вверх облако мелких земляных камешков.

Перейдя через мост, Иона принял решение переждать ненастье, и укрылся в пещере. Справа от моста была расселина, через которую можно было попасть на верхнюю площадку с пещерами. Каково же было удивление Ионы, когда, не дойдя нескольких метров до расселины, он обнаружил доселе невиданный грот. Неправдоподобно правильной округлой формы, он появился возле одиноко росшего на тропе вечнозеленого лавра. Времени на раздумья не оставалось. На входе Иона сорвал несколько листочков с лавра и, положив их за пазуху, вошел в грот и осмотрелся. Грот оказался небольшой пещерой. В глубине ее, в дальнем левом углу стена источала слабый свет. Подойдя поближе, Иона обнаружил лаз, ведущий во вторую камеру, из которой струился мягкий свет. Бросив короб и бейсболку на землю, Иона, недолго думая, забрался внутрь и пополз на свет. Проход постепенно сужался, но зачарованный светом Иона легко преодолел оставшийся участок пути. Достигнув цели, он застыл, загипнотизированный открывшимся зрелищем. Пещера — огромная и совершенно пустая — освещалась мягким, равномерным светом, на вид совершенно естественным. По стенам струилась вода. Сделав последний рывок, он выбрался из лаза и спрыгнул на внутренний выступ, под которым увидел маленькое озерцо, размером чуть больше колодца, невидимое сверху. Вода в озерце была кристально прозрачной и словно бы подсвеченной изнутри. Пройдя по выступу, Иона ловко спрыгнул на каменную плиту возле озера. Никогда еще не доводилось ему видеть пещерных озер, но он был совершенно уверен в том, что вода в них должна быть темной, как в бездонном колодце. Но если бы она и была освещена, что могло быть источником света? Такой вопрос мысленно задал себе Иона, и в тот же момент леденящий душу трубный звук, пройдя сквозь линзу воды, многократно усилился и с оглушающей силой ударил по ушам. Иона поморщился и прикрыл уши ладонями. Раскаты стихли, отдаваясь вибрацией в ушах, и возникло странное ощущение, что в пещере Иона был не один.

Подойдя к краю воды, он посмотрел вниз. Дно было на расстоянии метров пяти-шести, не больше. Внизу покачивался светящийся сгусток света. Под взглядом Ионы, как ему показалось, он прекратил движение и стал медленно подниматься вверх. Иона отступил. Ощутив слабость в коленках, он застыл на месте, не в состоянии пошевелиться, ощущая себя словно парализованным. Шар тихо поднялся над поверхностью воды, переместился и повис над плитой напротив Ионы. От яркого света Иона зажмурился, а когда открыл глаза, то обнаружил, что свет стал значительно мягче. Гигантская фасолина разрасталась, пока не превратилась в человека с белым лицом и большими серыми глазами. Иона покачнулся, ощутив, как что-то невидимое толкнуло его в самый центр головы. Он сохранял полную ясность сознания, но при этом ощущал, как внутри него начала происходить некая метаморфоза. Что-то неведомое свободно вливалось в него. Смутное подозрение, что этот тип видит его насквозь, шевельнулось внутри.

— Я — эпилептик, — заключил Иона.

— Совсем нет, — сказали ему серые глаза. — Барэв, инч ка чка?^[1]

Прошло несколько минут или, может быть, час. Теперь он не мог быть точно уверен, когда именно он стал приходить в себя. В пещере было никак не больше трех градусов по Цельсию, и холод заползал под плотную штормовку и свитер, стягивая кожу и внутренности. Иона передернул плечами и потер ладони друг о друга. Светящийся объект окончательно сформировался в мужчину и теперь стоял перед ним, одетый в простую футболку цвета сирени и потертые голубые джинсы. Яркий свет сменился мягким свечением.

Рассматривая пришельца, Иона перешел в состояние некоего зависания. Сероглазый субъект имел длинные светлые волосы, усы и аккуратно подстриженную клином бородку. Окончательно убедившись в том, что ему ничего не угрожает, Иона успокоился. «Спелеолог», — решил он. Вместе с тем внимание его под взглядом спелеолога концентрировалось, и вскоре у него не осталось ни малейших сомнений в том, что молчаливый незнакомец каким-то неведомым Ионе способом вложил ему в голову знания. «Загружено», — отчетливо услышал он. И далее: их встреча не случайна, субъект не йогин, во всяком случае, йогой никогда не занимался, и даже не спелеолог, а Свидетель. Пришел через ворота, находящиеся на дне колодца. Но ворота — это так, условно говоря. Они могут возникать и исчезать по необходимости. Пещеры — это удобно, и это всего лишь одно из многих других мест на Земле, используемых для встреч.

— Откуда? — переспросил Иона.

«Из соседнего мира. Вторые ворота находятся в твоей голове, и они открылись, — безмолвно ответил Свидетель. — А вместе с ними открылся и коридор, по которому, собственно говоря, я и вышел к тебе, хотя вообще-то направлялся по другим делам. Так что не я к тебе вышел, а ты меня нашел, если уж быть до конца точным. Наше вам с кисточкой», — закончил объяснение сероглазый и кротко улыбнулся.

— Так ты вышел не ко мне, — немного разочарованно сказал Иона.

— К тебе, к тебе, не переживай, — заверил его пришелец. — Как заметил тебя, так сразу и вылез. Другие дела подождут. Рад нашей встрече, Иона.

— Как тебя самого-то зовут? Я ведь не ясновидящий.

— Нет у меня имени в общепринятом человеческом смысле. Можешь называть меня Свидетелем.

Иону снова затошнило, но тошнота чудесным образом заблокировалась, и он смекнул, чья это работа.

— Войти в мир за воротами и вернуться обратно способны немногие, однако настало время, когда это станет возможным для большого количества людей, — сообщил Свидетель не без пафоса, соответствующего торжественному моменту посвящения. — В эту пещеру не каждый войдет, ведь не каждый ее увидит. А по горам всякий люд слоняется. Ходят с приборами, замеры производят. Пытаются что-то там поймать, измерить неизмеримое.

— Может, просто не теми инструментами пользуются. Ты кто такой, умник?

— Часть кроветворной системы. Связующее звено между мирами, — ответил Свидетель самым повседневным тоном, после чего расположился на каменной плите у самой кромки воды, скрестив ноги по-турецки, и жестом пригласил Иону последовать его примеру. Немного потоптавшись, Иона оглянулся на лаз, тяжело вздохнул и уселся напротив сероглазого. Делать все равно было нечего, снаружи ненастье, придется переждать.

— Благодарю, что принял приглашение, — улыбнулся Свидетель. — Мы встретились, потому что твоя голова совершенно опустела и в ней гуляет ветер.

— А я этому очень рад, — заметил Иона.

— Свидетель — это вы, люди, только будущие, — заявил собеседник.

Иона окинул Свидетеля изучающим взглядом и немного помедлил.

— Похоже, буря еще не стихла, — тонко намекнул он сероглазому.

— Расскажи о себе, — живо откликнулся Свидетель и радушно улыбнулся.

— В городе я был радиоведущим развлекательного канала, — поделился Иона. — Вечера напролет болтал о всякой ерунде в прямом эфире.

— Ты — молодец, — похвалил Свидетель вслух. — Сумел очистить свою городскую голову от нагромождения ненужного хлама, честно избавился от материальных ценностей, превратился почти в непрерывное молчаливое внимание. В награду за мужество получил ли Иона то, чего ему так не хватало в оставленной позади обеспеченной жизни радиоведущего? — поинтересовался Свидетель.

— Сегодня решил продолжить путь во время непогоды, — ответил Иона. — Чтобы встретить себя будущего, — усмехнулся он.

«Как могло такое произойти, Иона? Чтобы ты потерял бдительность и залез сюда?» — услышал он безмолвный вопрос. Сероглазый самым бесцеремонным образом решил подшутить над ним.

Иона оглянулся на темное пятно лаза над выступом, но подумать больше ничего не успел, так как собеседник подбодрил его новым толчком энергии, после чего в Иону вкатилась следующая порция информации: очень хорошо, что он изменил привычке не ходить за травами в непогоду. И в целом неплохо, что пожил здесь какое-то время перед встречей, хотя особой роли это не играет.

— Не знаю, — ответил Иона. — Обычно я не хожу сюда в непогоду.

— Но теперь холодает, и каждый день на счету, — закончил мысль Свидетель. — А лавр тебе зачем?

Иона достал несколько сорванных листочков из-за пазухи и протянул один собеседнику. Тот понюхал его и улыбнулся.

— После укусов пчел отек снимать, — ответил Иона.

— Что ж, вместо трав ты получишь нечто значительно большее. Прямо как в сказке. Когда выйдешь отсюда, в твоей голове будет открыт канал для получения информации из мира Свидетеля. Ты сможешь увидеть много чего интересного.

После таких слов Свидетеля Иону охватила беспричинная радость. Было чувство, что он встретил родного или очень близкого человека. Он так долго искал и нашел наконец! Вслед за осознанием Иону накрыла непостижимая тишина и глубина. Он удивился тому, что беспричинные чувства могут быть столь яркими и насыщенными. Свидетель ему вроде как ничего не навязывал, а только приоткрыл завесу, однако все происходило настолько быстро, что какая-то часть Ионы, несмотря на блаженную радость, все еще подспудно сопротивлялась.

— Логика, — с пониманием закивал Свидетель. — Если хочешь, можешь уйти хоть сейчас, я тебя не держу, — вежливо добавил он и кивнул на лаз.

— Хм, ты ведь прекрасно знаешь, что я сейчас не уйду, — мгновенно отозвался Иона. — Хотелось бы кое-что прояснить. Я не знаю, как ты попал сюда и что все это значит, но раз уж мы здесь, а снаружи непогода, рад нашему знакомству. У меня появилась возможность поделиться с кем-то своими соображениями. Я тебя не знаю, а потому мне проще рассказать тебе.

Свидетель едва заметно улыбнулся.

— Я ушел из города, оставил прежнюю обеспеченную жизнь, — сказал Иона, решив, что настал долгожданный момент выговориться и подвести итог. В конце концов, это действительно ни к чему не обязывало. — Избавился от материальных ценностей, как ты уже сам догадался, — продолжал он. — А приехал я, как выясняется, не за тем, чтобы голову свою освободить, а как раз наоборот. Интересная штука — жизнь.

— К природе ты шел в надежде отвлечься от себя самого, — кивнул Свидетель. — Свою порцию гипноза ты получал здесь по полной программе все три долгих и тяжелых года адаптации. Между тем вопросы в твоей голове как были, так и остались. Просто отошли на второй план. Но они никуда не ушли, просто притухли до поры до времени. С таким же успехом ты мог бы продолжать отвлекаться от самого себя, развлекая людей в ночном эфире. Считаешь, одиночество — это нормальное состояние человека? Ты же не монах-отшельник.

— О-о-о! — возопил Иона. — Зачем я встретился с тобой?

И неожиданно сорвавшийся вопль его, подхваченный эхом, прокатился по пещере, заглушив мерное капанье воды.

— Я отвечаю на движения твоей души, — терпеливо продолжал Свидетель. — Дорога в город предстоит тебе в скором времени, — с сочувствием посмотрел он на Иону.

— Ты что это мне гадаешь здесь? — в ужасе воскликнул Иона. — Думаешь, я вернусь в город, откуда всю жизнь мечтал сбежать и наконец-то осуществил задуманное?

Вскочив на ноги, он повернулся в сторону лаза, но, не сделав и двух шагов, остановился. Перед глазами его поплыли разноцветные волны, вертящиеся и плавающие светящиеся точки, внутри которых он увидел фигуры двигающихся людей и тексты, написанные на незнакомых ему языках. Иона в растерянности оглянулся на Свидетеля.

— Я тут ни при чем, — поднял раскрытые ладони тот.

Между Ионой и Свидетелем образовался невидимый круг из быстро растущих трав, цветов, лиан, переплетающихся между собой и образующих причудливый узор. Свидетель все это видел не хуже Ионы, но, казалось, ни на что не обращал внимания, принимая все эти чудеса за нечто совершенно обыденное. Вид у Свидетеля был немного утомленный. Он подтянул ноги в кедах, приветливо улыбнулся и принял облик миловидной женщины с рыжевато-каштановыми волосами до плеч, уложенными аккуратными волнами. Женщина была одета в серый свитер и джинсы и хороша собой. От удивления Иона даже приоткрыл рот. Сомнений не было, это она!

— Для разнообразия, — пояснила новенькая представительница Свидетеля. — Я могу меняться, принимая вид разных людей. Выбор за тобой, — продолжила она как ни в чем не бывало развивать мысль предшественника. — Хочешь, оставайся здесь, а хочешь — иди в свой маленький домик в горах, однако Свидетель рекомендует тебе вернуться в большой город. Но помни: что бы ты ни выбрал, прежним ты не останешься. Ты уже стал другим.

— Чем же это я другой? — поинтересовался Иона.

Он вернулся на место и сел напротив рыжеволосой. Эта странная игра ему нравилась все больше. То, что его собеседники возникали и исчезали перед ним, как по мановению волшебной палочки, отчего-то перестало смущать его.

— Будешь наполовину с нами, наполовину здесь, — обаятельно улыбнулась женщина.

— Что за странная агитация? А как же тело? — спросил Иона, рассматривая стройное и красивое тело рыжеволосой, все еще не веря в чудесную метаморфозу Свидетеля.

— А что тело? — подчеркнуто индифферентно потрогала свой высокий бюст третьего размера и похлопала по бедрам собеседница. — Времянка. Хотя следить за ним надо, его — ясное дело — никто не отменял. Пока не отменял. А вообще-то я персонально для тебя принимаю такой вид. А так… — Рыжеволосая пожала плечами. — Тела людей будут воспроизводиться до тех пор, пока земные условия позволяют, сам понимаешь. Я ведь не за телами здесь. Души, готовые к переходу, собираю. Тело-то не проблема. Спроецируем, какое надо, куда надо и когда надо.

— Что за переход? — насторожился Иона.

— Для создания будущего поколения людей, — пояснила рыжеволосая. — Переход совершается в несколько этапов. На первом этапе можно жить внутри земного тела, но быть с нами, а на втором перейти в хранилище света и ждать дальнейшего распределения. А можно ходить туда-сюда, пока не надоест, и тогда опять же — в хранилище до подходящего момента.

— Это туда? — кивнул Иона в сторону озера.

— Вообще-то в соседний мир перейти дело хлопотное, — отрицательно покачала головой рыжеволосая. — Пропуск придется получать, по инстанциям летать. Никакие общепринятые человеческие штучки типа подкупа должностных лиц здесь не прокатят. Там не загажено, к счастью.

Иона интенсивно почесал затылок в надежде улучшить кровообращение. Он готов был поклясться, что его руку к голове направила рыжеволосая. Его рука как раз зависла над головой, когда рыжеволосая улыбнулся и сказала:

— Люди на планете являются управляемыми программой биологическими объектами. Каждый участок мозга активируется при заданных условиях. Ну, это и школяру известно. Так вот, исходная, задуманная Создателем активация нужных участков канула в Лету. Нужная для гармоничного существования на голубой планете, имеется в виду. Наша задача — активировать способных. Мы способны активировать тот или иной участок мозга, с тем чтобы будущий человек увидел то, что должен видеть. Способных активировать нужный участок много, однако и здесь мы столкнулись с проблемой в виде помех.

— Я не ослышался? Вы можете любой участок активировать?

— Да. Что, страшно?

— Нет. Как давно канула в Лету исходная? — не теряя самообладания, с умным видом спросил Иона.

— Очень давно. Так давно, что никто об этом ничего толком не знает.

— И кто это нами управляет, интересно знать? — спросил он, на этот раз искренне заинтересованно.

— Выстраивают догадки, интерпретируют кто во что горазд, — ответила рыжеволосая, в задумчивости рассматривая Иону. — Управлять, по исходной идее, должны были те, кто имеет разум, действующий согласованно с сердцем. Задача научить человека уму-разуму не из простых, уж поверь. В условиях-то каких кривых во все времена работать приходилось. Гравитация, сам понимаешь, и все сопутствующие осложнения в виде разбалансировки мозгового аппарата.

— Разбалансировки, значит, — скептически покачал головой Иона.

— А ты думал. Люди забыли, кто они и откуда родом. В общество умных и высокодуховных управленцев затесались продажные андрилы — производные людей, задуманных Творцом и претерпевших мутацию. Так что выстраивать догадки можно и дальше. Суть от этого не меняется.

— Постой, не так быстро. Давай по порядку. Значит, ты утверждаешь, что человек никогда не мог жить без управления, а управляем собой мы сами, только будущие?

— Человек не может жить, не соотносясь с другими мирами. Несогласованная с соседями жизнь быстро придет к логическому финалу: клетка отомрет. Клеткой я называю каждый мир в едином организме. Хорошо, если больная клетка не успеет заразить соседние. Я здесь, чтобы набрать команду будущего. Честную и разумную команду. Активировать нужные участки мозга можно только у тех, кто желает видеть.

— А мозг, стало быть, свой эти высокодуховные гости из будущего нам любезно подарили, внедрив столь утонченный агрегат в тщедушное земное тельце, избитое гравитацией?

— Ах, Иона. Мозг — это чудесное хранилище, подключенное к центральному серверу, если говорить на понятном тебе, еще не забытом и привычном языке горожанина. Задача была предельно простой — активировать маленький, но очень важный участок мозга в условиях земной жизни. Потрясающая самое смелое воображение система была создана. Основана система эта на зеркальном отражении наших внутренних движений, отражающих, в свою очередь, Всевышнего. Это был единственный способ прижиться на грубом, материальном уровне.

— Похоже, эксперимент не удался, — вздохнув, покачал головой Иона.

— Да уж, андрилы загадили планету основательно. Здесь, помимо вас, отпрысков-мутантов человека разумного, кто только не живет. Свидетель здесь для того, чтобы отобрать материал для создания будущего поколения жителей других планет в разных уголках галактик. Разных, замечу, галактик. Тебе не интересно?

— Ух ты, — улыбнулся Иона. — Так я тебе и поверил.

— Дело хозяйское, — усмехнулась рыжеволосая.

— Ну, хорошо, предположим, я тебе поверил.

— Все на свете происходит благодаря вере и воображению, — заметила собеседница. Ионе на мгновение показалось, что она посмотрела на него с усмешкой.

— Ладно, предположим, — вздохнул он. — Значит, каждый участок мозга активируется при заданных условиях, а условий, выходит, тех, которые требуются, нет.

— Представь себе гигантский сервер. Перевалочный пункт. В ответ на любую человеческую мысль производится выборка. Идет импульс, происходит столкновение с объектом. Понятно излагаю?

— По-твоему, ничего случайного нет? Я все больше склонялся к тому, что все на свете — сплошная нелепая случайность, — иронично заметил Иона.

— Погрешности обязательно присутствуют. Тебе интересно?

— Ладно. Что надо делать? — спросил Иона, с интересом рассматривая стройные формы собеседницы.

— Активизировать участок мозга в собственной башке, — неожиданно грубо повторила та, перехватив взгляд Ионы. — Свидетель называет это исходником. Есть специальная позволяющая сделать это программа — зеркало. Как ты попал сюда, не пойму. Ведешь себя, как дикарь.

— Для раскрутки исходника внутри нас, понял, — смутившись, Иона отвел глаза в сторону, показывая, на что в действительности способен. «Почему они выбрали это место?» — мысленно вопрошал он, глядя вверх, в каменные своды пещеры.

— С целью адаптации в новых условиях, — последовал мгновенный ответ. — Раскидали святой материал по разным системам в пределах галактики Млечный Путь. В Солнечной системе возникли некоторые нестыковки. Поскольку адаптация на Земле прошла с наихудшим результатом и человек постепенно деградировал, пришлось красиво объяснять про первородный грех и все такое прочее. В настоящее время поверхность Земли населяют по преимуществу андрилы. Людей раз, два и обчелся.

— Я догадывался, что есть путь короче, — молниеносно отреагировал Иона и снова посмотрел на рыжеволосую, на этот раз бесстрашно, прямо в глаза.

— Всем бы твое понимание, — отозвалась собеседница. — Тогда кровь, коей является Свидетель, потечет по здоровому руслу. На голубой планете много миров, но мозги не работают только в вашем.

Слова Свидетеля взрывались в раскаленном сознании Ионы яркими вспышками. Собеседники были на расстоянии вытянутой руки друг от друга, Иона чувствовал, что рыжеволосая действительно не от мира сего, но вместе с тем его тянуло к ней все больше и больше. Они говорили то мысленно, то вслух, и тогда эхо разносило их голоса по подземелью.

— Итак, мы являемся сложным организмом, части которого взаимосвязаны, Тот привычный земной мир, из которого ты предпринял попытку сбежать, — маленькая больная клетка. Чтобы она не заразила соседние, мы призваны подлечить ее, пока не слишком поздно. Всем из-за происходящего у андрил приходится нелегко. Клетки излучают информацию о своем состоянии. Услышать, что происходит у соседей, не так уж и сложно. Но как же нам скоординировать свои действия, если столько помех, причем искусственно созданных? Теми самыми продажными андрилами, пришедшими на смену высокодуховным управленцам?

Иона весь превратился во внимание. Они сидели симметрично. Он находился в поле ее мягкого свечения и не сводил с нее глаз. Со стороны могло показаться, что он пришел на тайное любовное свидание: Иона сидит напротив красивой женщины, то робко, то восторженно глядит на нее, щеки его горят, временами он отводит смущенный взгляд. Выражение лица его быстро менялось, принимая множество самых разнообразных оттенков от полного недоумения и расстройства до блаженного восторга.

«Стало быть, я по-прежнему управляем. Только теперь не системой, а вами», — подумал Иона, глядя в зеленые глаза рыжеволосой.

— Не совсем, — поправила та с улыбкой. — Мы управлять не можем, можем только некоторые функции на себя брать, если у вас чего-то не клеится. Сам понимаешь, какой это геморрой — постоянно за всех работу выполнять. К тому же есть проблема со связью, которую предстоит решить не без твоей, надеемся, помощи. Андрилы-управленцы умышленно искажают суть отправляемых вам посланий.

— Помехи, — кивнул Иона.

— Они самые, будь они неладны. В результате помех второй, то есть виртуальный, мир, созданный на основе технологии, подаренной вам здоровыми собратьями, связь с которыми поддерживается через Свидетеля, стал вторым острием обоюдоострого меча. А все из-за тех, кто уничтожает людей непредусмотренным Межгалактическим Братством способом. Подарили им, понимаешь ли, технологию, а они сразу же изгадили ее. Из-за этого наши сообщающиеся сосуды в некогда прекрасном организме забарахлили и нуждаются в починке.

— И кто же управляет всем организмом, позволь спросить?

— Ай-я-яй, Иона, как не стыдно. Вроде образованный человек, а такие детские вопросы задаешь.

— Ладно, давай по существу. О тех, кто кривую программу запустил.

— Проблема не в тех, кто запустил, а в тех, кто вторую систему не по назначению использует. А программа, как ты выразился, хоть и кривая, а пашет уже достаточно долго. Надо только уметь ею пользоваться, обходя капканы и силки.

Иона напряженно всматривался в собеседницу, пытаясь схватить суть, но чем дольше он на нее смотрел, тем меньше ему хотелось напрягать извилины. Приходилось периодически смотреть по сторонам, чтобы слишком не напрягаться.

— Не дают ввинтить болт в гайку, — пошутила рыжеволосая, разрядив обстановку, и он снова посмотрел на нее и расплылся в улыбке.

Она определенно нравилась ему все больше и больше. Было во всем этом что-то столь же дикое и противоречивое, сколь и романтично-очаровательное. Говорить о серьезных вещах с красивой женщиной было нелегко. Иона снова вспыхнул. Он приложил ладонь ко лбу, проверяя, нет ли жара, после чего несколько раз тряхнул головой.

«Бр-р-р, почему я не могу избавиться от ощущения какого-то морока?» — успел подумать он и получил мгновенный ответ:

— Обмен энергией между мирами затруднен. Те, с кем люди должны общаться с нашей помощью, подавляющему количеству людей на планете недоступны. В целом система преодоления на пути к активации — штука правильная, но если раньше преградами служили шлагбаумы да чухонцы^[2], то теперь это пятиметровая железобетонная стена с колючей проволокой.

— А по ней ток, да? — спросил Иона, скорчив гримасу.

— Естественно. Ток — это самое главное, — заговорщицки подмигнула рыжеволосая. — Только за него вы же еще и платите.

— Клетка, ток, — покачал головой Иона. — А мы законсервированы до лучших времен. Потом банки откроют и нас съедят.

— Ну, если ты так решил, — усмехнулась рыжеволосая.

Иона слабо улыбнулся и призадумался, скользя взглядом по переплетениям серых кос на свитере собеседницы.

— Я ведь когда-то конкуром занимался, — мечтательно произнес он, подняв глаза на собеседницу, и скромно улыбнулся.

— А я нет, — улыбнулась та. — Но беседу поддержать могу.

— Кажется, понимаю, — вздохнул Иона. — Термины из моей головы считала.

Рыжеволосая смотрела насмешливо и вызывающе. Ионе снова показалось, что это сон. Она была точно лед и пламень. Каждый очередной раз, начиная терять самообладание заодно со старой системой координат, он получал от нее очередной тумак. И тогда в нем снова рождалось ощущение, что он бодрствует.

— В ночных эфирах, поди, спал?

— Хм. Если допустить, что можно спать непрерывно болтая. Скажи, а можно увидеть этих, — тех, кто помехи создает? — спросил Иона, взяв себя в руки и приняв по возможности невозмутимый вид.

— Естественно. Они живут среди вас. Речь не только о тех, кто строил институты, затрудняющие сообщение между мирами. Это делалось во все времена, и эту часть естественного хода истории мы оставим в стороне. Она, хоть и важна, не имеет прямого отношения к нашей встрече.

— Ты меня гипнотизируешь, — скромно заметил Иона.

— Если хочешь, могу исчезнуть прямо сейчас, уступив место сослуживцу, — предложила собеседница.

— Не хочу, — поспешил ответить Иона. — Продолжай, я внимаю, — заверил он.

— Современные технологии позволяют делать невероятные вещи. Эфир постепенно заполняется созданиями, еще более далекими от идеала создателей. Реальное накрепко сцепилось с виртуальным. Накрепко, сечешь?

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Здравствуй, что нового? (Дословно: что есть, чего нет?) (арм.).

2

Шлагбаумы, чухонцы — составляющие паркура, препятствия в соревнованиях по конкуру.