Плюс сайз. Охота на миллионера

Инга Максимовская (2021)

Как произвести на мужчину сногсшибательное впечатление? Ну конечно, просто свалиться на него всеми своими килограммами на офисной парковке. Что я и сделала. И представьте мое удивление, когда он оказался моим новым начальником. Красавец миллионер, завидный жених Захар Завьялов, хам и нахал, презирающий «толстух». И я — девяносто килограмм красоты и грации. Ну что, посмотрим кто кого?

Глава 11

— Тихо, — приложила я палец к губам и дико завращала глазами, наверное, становясь похожей на безумную лошадь.

Тьфу ты, черт, вот опять! И дались нам эти несчастные непарнокопытные! Но Завьялов только весело хмыкнул, уставившись в мои умоляющие глаза своими, похожими на ведьмин турмалин искрящимися глазами, в которых заплясали лукавые искры.

— Интересно, почему я должен вас слушаться? Почему-то когда это происходит, я оказываюсь в еще более дурацкой ситуации. Вы, Юля… простите, Джулия, совершенно, абсолютно несносно глупы, а я вновь попался на удочку вашего безумия.

— Вы хотите, чтобы о нас узнало все издательство? — ощерилась я в надежде достучаться до благоразумия начальника.

— Да мне все равно, я уеду через неделю и забуду как страшный сон этот город, людей и, самое главное, вас, черт побери! — взвился Завьялов, став похожим на грозовую тучу.

Странно. Интересно, почему у него такая неприязнь к месту, в котором вырос? А ведь он несчастен. Как там выразилась моя мамуля? Богат, как Крез? И не удосужился купить себе маленькую толику радости.

— Мне все здесь ненавистно, — прошептал Захар и направился к двери, не обращая внимания на мой, похожий на змеиное шипение шепот.

— Открывай, я знаю, что ты дома! Слышу, как там шуршишь! — еще сильнее заколотилась в воротину Катька, перейдя от действий к словам.

Это плохо. Звуковая волна Катюшиного темперамента способна вынести хлипкую китайскую калитку, превратив ее в портал перехода в измерение агрессивно настроенных бабенок. Котенок в моих руках вздрогнул и жалобно застонал, напоминая о своей отдающей богу душу персоне.

— Лезьте под кровать, — отдала приказ, уставившись на Завьялова взглядом бабули Остроумовой, который на него, кстати, особого впечатления не произвел, судя по упрямо выпяченному вперед подбородку.

— Фиг тебе, — по-мальчишески хохотнул босс, переходя на «ты».

Я хрюкнула и облегченно вздохнула, а потом закусила губу, чтобы не заржать в голос, представив, что он-таки подчинился и лежит под низким матрацем в клубах годовой пыли, которую я никак не сподоблюсь вычистить и-за патологической, сбивающей с ног каждый день сладкой лени после вечернего кишкоблудия, когда больше не можешь думать ни о чем, кроме куска торта, оставшегося от шести килограммового вкуснючего бисквита, залитого сиропом и жирными взбитыми сливками. Эх, аж слюнки потекли.

— Все, ломаю дверь, — пообещала Катерина.

И я ей сразу поверила, схватила за шкирку ничего не подозревающего и потому слабо сопротивлявшегося начальника и толкнула его в стенной шкаф. Надо же. А он спортивный, успел сгруппироваться, прежде чем свалиться на валявшиеся прямо на полу гардеробной кучи моего вахлачно сваленного барахла. Я успела выхватить взглядом мой любимый голубой лифчик и подумала, что Завьялов легко бы мог его использовать в парашютном спорте. Точно бы не убился.

— Молчать, — рыкнула и повернула ключ в замке гардеробной, так, на всякий случай.

— Я вас уволю, чертова вы идиотка! — полетели мне в спину проклятия.

«Надо было его вырубить», — подумала с сожалением. Котенок тихо мяукнул, словно соглашаясь, а я пошла открывать дверь. Замолчит сейчас босс, стремно ему. Одно дело — если просто застукают, и совсем другое — быть пленником. И правда — затих почти сразу. Удовлетворенно хмыкнув, я повернула ключ в замке, старательно придавая лицу выражения блаженной расслабленности.

— Ты сейчас похожа на дебилку, — плюнула огнем Катька, просачиваясь в мою квартиру. — И, ради бога, чем у тебя воняет? Такое ощущение, что в квартире сдох кто-то. Ты что, опять готовила? — подозрительно уставилась подруга, а у меня отлегло от сердца.

Слава богу, я уж подумала, она учуяла аромат дорогого парфюма Захара, но, видимо, помоечная вонь легко перебила аромат, созданный французским парфюмерами. Лошары, но сейчас я им благодарна, что они такие криворукие и горбоносые. Мне страшно захотелось, как в детстве, вцепиться подруге в волосы и хорошенько ее оттаскать, чтоб не обзывалась, но сейчас это не ко времени. Ладно, потом ей вломлю, а пока нужно ее увести. У этой женщины нюх, как у гестаповской овчарки.

— Чего не открывала, раз одна? — спросила Катерина, слегка успокоившись, и начала разуваться.

— Красивые у тебя туфли, Катя, — лилейно пропела я, хотя в душе задохнулась от гнева, — где купила? Тоже хочу.

— А, — махнула она рукой, — хочешь, подарю? Любовник из Италии привез, а мне не нравятся. Зато он только в них меня и естествует. Скажу — развалились, может, тогда отстанет. Надоел хуже собаки, — хохотнула Катька, и я почувствовала, что меня тошнит.

Столько лет дружить с человеком и не понять, какая она горгона. Это только я так могу.

— Слушай, я к ветеринару собираюсь, у меня вот, — предъявила я Катьке счастливо посапывавшего у меня в ладонях найденыша.

Она брезгливо поморщилась.

— Тащишь в дом черти кого, потом глистов и лишаи лечишь.

— Зато они настоящие и не предадут, и любить будут не за что-то, а просто так, по факту, — тихо ответила я и пошла переодеваться, совсем забыв о моем крутом и слегка взбалмошном «постояльце».