Туарег. Серебряный мираж

Иман Кальби, 2022

Если Вам понравилась трилогии «Она моя…» и «Одержимые наследники», эта новая драматичная история любви, страсти и соблазна о современном Ближнем Востоке определенно для Вас! Пустыня благословила их страсть. Пустыня прокляла их любовь. Теперь им с этим жить, каждому идя своим путем… Они думали, что их порочный секрет так и останется там, затерянным среди песков, как очередная легенда, которая то и дело оживает в великой Сахаре, подобно миражам. Вот только судьба решила иначе… Пленники запретной любви, пленники любовного треугольника, пленники традиций и условностей восточного общества, герои будут отчаянно искать свое счастье и место в таком притягательном и таком загадочном мире роскоши и запретов Востока…

ГЛАВА 4

Иштар сжала подрагивающими пальцами клипоны[1] мотоцикла, готовя себя к выкручиванию гашетки[2]. Она хорошо знала своего железного друга. Знала его мощь, знала его особенности. Каждый мотоцикл, а тем более спортбайк — это зверь со своим характером. Не проще живого коня или верблюда. У каждого свой нрав, к каждому нужен свой подход…Время открытия газа нужно чувствовать и понимать, сколько нужно подавать горючее топливо, так, чтобы не упустить мотоцикл. Резкое открытие нагружает заднюю подвеску, разгружает переднюю вилку. Байк проседает, тем более в зыбких почвах пустыни. Новичок в такие минуты попросту вжимается в руль, каменея, упуская контроль. Истинный же пилот, а иначе и не назовешь тех, кто осмеливается оседлать такую зверюгу, какая сейчас была под Иштар, становится с железом единым целым, играет телом так, словно байк есть продолжение его конечностей…

До последнего обходившее ее стороной волнение, наконец, захватило разум и дух. Вот только это самое волнение не имело никакого отношения к страху. Адреналин, эйфория, внутренняя ярость, которые были готовы вырваться наружу, как ураган — вот что сейчас правило в ее крови. Еще мгновение — и она отдастся стихии скорости и песка, забыв обо всем. Ради этого ощущения стоило жить. Это ощущение и было ее всем — душой, свободой, счастьем… Разве можно было его променять на какие — то другие, приземленные и тривиальные радости в виде мелких страстей человека, похоти, алчности…

Она была третьей в ряду из их пятерки. Справа — устрашающего вида, слегка полноватый, мужчина весь в красном одеянии, предоставленном одним из спонсоров мероприятия — известным спортивным брендом. «Красный вихрь» — так он назвал себя в заявленном списке конкурентов, предпочитая, как и она, сохранять свое инкогнито, в его случае, скорее всего, ради образа. За ним в ряд стояли его противоположности, как раз выступавшие под своими настоящими — европейскими — именами. Типичные спортивные наездники — поджарые, хорошо, но не вычурно экипированные. Про таких говорили «коммерческие спортсмены». Наверное, из тех, кто участвовал в соревнованиях за деньги, а в перерывах между заездами водил в пустыню туристов в качестве сопровождающих экстремальных туров. Никакого излишнего пафоса и эксцентричности. Чисто работа. Слева от нее — Туарег. Она узнала его сразу. Не только за счет роста под два метра, скорее по исходящей от него энергетике, харизме, силе, которую он в буквальном смысле источал, хоть и был облачен с ног до головы в черную экипировку без лейблов и логотипов. Эта непроницаемая темная оболочка придавала ему одновременно манящий и устрашающий вид. Иштар ощущала себя по левую руку от него словно в радиусе действия магнитного поля… Удивительно… Невольно засмотрелась, сама не заметила, как с интересом повернула на него голову и разглядывала уже в открытую, не таясь… И он почувствовал ее взгляд. Тоже посмотрел в ответ. Даже сквозь непроницаемое стекло шлема она ощутила жар его глаз. На секунду стушевалась и даже испытала липкое прикосновение страха и растерянности к горлу… Мог ли он догадаться, почувствовать, что перед ним женщина? Тут же сама себя успокоила. Исключено. Ее серебряный наряд был пошит так, что скрывал любой намек на женские очертания фигуры, а шлем являл собой единый, слитный, скорее похожий на нечто космическое, объект. И пусть женскую аппетитную грудь с силой сжимал специальный бандаж, сдавливающий полные полушария, она готова была потерпеть ради конспирации…

Удар по перепонкам резвым голосом диктора вернул ее к реальности. «На старт, внимание, марш»… Рев движков мотоциклов заглушил гулкое сердцебиение, отдающее громкими басами внутри мозга. Иштар слилась со своим байком воедино и понеслась вперед, навстречу свободе и бесконечности, отдавая себя всецело скорости и драйву. Острые песчинки взметались ввысь под ее колесами, словно она сама была не человеком, а самумом[3], созданным тревожить священный покой великой пустыни. Девушка чувствовала их хлесткие прикосновения даже через мембрану костюма, но это сейчас волновало ее меньше всего… Все, чего она хотела — победить… Доказать самой себе, что она не просто слабая женщина, роль которой ей была уготована и прописана с детства. Она сама стихия… Необузданная и непокорная… Пусть там, в реальном мире, она несет на себе бремя ответственности за свой род и высокое происхождение, пусть в ее настоящей жизни нет места сумасшествию и безрассудству… Во вселенной пустыни она свободна и вольна, подобно джинну… И это чувство у нее не отнимет никто и никогда… Только сама пустыня… Только ей покорится истинная Иштар…

Она не смотрела назад. Уверенно газовала вперед и вперед, меняя очертания барханов, под колесами своего байка так, как не могла менять очертания своей заранее прописанной Аллахом и собственным отцом судьбы. Непредсказуемая трасса заставляла ее то и дело взмывать по неровным вершинам вверх и тут же слетать в песчаную бездну вниз, утягивая тяжелое железо в манящие и коварные объятия зыбучих песков. Руки все сильнее сжимали руль мотоцикла, голова кружилась от свободного полета и постоянной концентрации в пространстве. Тело было одновременно напряжено и расслаблено. Сказочное, фантастическое чувство. Она видела, как двое соперников сошли с дистанции в самом начале — один не вписался в дюну, опрокинувшись. Другой съехал с маршрута, потеряв управление. Где — то позади остался и «Красный вихрь», мощность агрегата которого уступала техническим характеристикам мотоциклов других участников. Черным бельмом сбоку мелькал только Он. Услышала совсем близко рев чужого мотоцикла, направо — почти вровень с ней был Туарег. Слухи, которыми был окружен этот мужчина, легендарный песчаный наездник, умевший в равной степени искусно обращаться и с верблюдом, и с конем, и с мотоциклом, оказались правдивы. Здесь и сейчас Он действительно напоминал короля пустыни. Так органично и естественно смотрелся на своем железном коне, впору было снова залюбоваться, как на старте… Иштар очнулась от внезапно накрывшего её ступора только тогда, когда увидела его устремляющимся вперед, оставляя закашливаться позади, в клубе яростно взметнувшегося под его колесами песка. Потеряла было на секунду ориентацию, но тут же восстановила баланс и еще сильнее слилась со своим мотоциклом. Рванула вперед, выжимая газ что есть мочи, снова его догоняя. Адреналин бил по вискам. Они остались на дистанции только вдвоем, соревновались сейчас только друг с другом. Еще вираж, она совершает обманчивый бросок вправо, словно немного отступает, словно теряет ориентацию. И ей в этот момент даже кажется, что там, под своим непроницаемым шлемом, он снисходительно — победоносно хмыкает. Не тут — то было… Иштар слишком хорошо знает нрав рыхлой мягкости дюн, они ее верные подруги, они на ее стороне… Снова жмет на газ, поднимает передние колеса и буквально взлетает с вершины бархана вперед, обставляя его, оставляя позади. Дрон сверху фиксирует ее успех. Иштар успевает облегченно выдохнуть, завидев заветные красные плашки на песке. Облегчение сменяется внезапно заполняющим все естество кайфом победы. Она сделала это, она победила! Она обставила самого Туарега!

Там, впереди, победителя в свои объятия ждет база, но ей нет смысла сейчас ехать туда… Меньше всего сейчас ей хочется собирать похвалы и признания. Свою победу она одержала, и еще успеет ее отпраздновать… Один на один с закатом в пустыне… Вот ее главное удовольствие и награда, вот ее триумф… Иштар не может противостоять внезапному порыву, невольно оборачивается на черную фигуру мужчины, сбавившего обороты и тем самым демонстрирующего признание победы соперника. Его величественный образ навсегда останется в ее памяти как составная этого сладкого безрассудства, оазиса ее жизни…

Не останавливается. Дает вправо и отъезжает подальше от базы, но тут понимает, что рядом снова все активнее нарастает рев мотора другого мотоцикла. Оглядывается. Туарег. Он не оставляет ее… Преследует. Это почему — то вызывает улыбку… Внутри зреет странное чувство, незнакомое. Чувство азарта и… чего — то еще… Впервые ей хочется посмотреть противнику в глаза без спасительного покрова шлема, подразнить… Открыть если не всю себя, то хотя бы факт того, что она девушка… Что он только что проиграл ей…

Останавливается, давая ему возможность объехать ее и тоже остановиться. Моторы глохнут, они двое теперь остаются один на один с пустотой и тишиной пустыни. Такой безразличной и серьезной одновременно.

Иштар сама не понимает, что делает. Снимает с головы шлем, открывая ему свои глаза в прорезе балаклавы и пучок собранных наверх белых волос. Кто — то скажет, что это совсем немного, но для нее — это как шаг в обрыв… Никогда еще ее разоблачение не было так близко…

— Женщина, — то ли с улыбкой, то ли с досадой выдает Туарег. Он теперь тоже снял шлем. Тоже только в балаклаве. И она тоже видит его глаза. Прожигающие, испепеляющие. Иссушивающие, как жар пустыни.

— Кто ты, женщина? — спрашивает хрипло… Этот голос тоже словно из пустыни, словно сам шепот ее барханов. Он царапает ее слух. Его английский уверенный, беглый, но не избавлен от типичного акцента жителей Севера Африки. Наверное, именно таким она его и представляла… Сама себе усмехается — зачем она вообще представляла его голос… Это все похотливая Кейт виновата. Накрутила ее… Вот же она обрадуется, узнав, что Иштар уделала героя ее отнюдь не романтических грез…

— Я, Туарег, твое поражение, — сама не понимает, как произносит это, не своим, каким — то женственно — утробным, влекущим голосом, — серебряный мираж в пустыне, который тебе никогда не постигнуть и не догнать…

Она не дожидается его ответа. Быстро надевает обратно на голову шлем и стартует. Рев мотора снова заполняет ее уши, но она почему — то уверена, что слышит позади его заливистый смех. Сердце колотится так сильно, что вот — вот выпрыгнет, освободив ее жаждущую вырваться из тисков бандажа грудь. Адреналин. Свобода. Безрассудтво. Они разливаются по ее венам, насыщая кровь подобно тому, как это делает кислород… Еще немного наслаждения этим чувством — и она будет готова снова вернуться в свою привычную, размеренную жизнь…

Иштар не спешила возвращаться в лагерь. Быстро отписала по спутниковому телефону Кейтлин, что все в порядке, скинула свою геолокацию. У нее было не больше часа, чтобы побыть один на один с самым красивым закатом в мире. А потом покои древних песков нарушит навязчивый гул джипа, который приедет за ней… заберет обратно, в ее реальность…

Почему — то сердце сковали тоска и печаль… Сегодняшний день принес ей не только небывалое счастье, но и что — то изменил внутри… Только сейчас Иштар отчетливо поняла, как несвободна она была, как ограничена… До последнего она умела сдерживать отчаянно рвущуюся наружу стихию анархии. Ей казалось, что ее нрав можно обуздывать вот такими секретными сумасшествиями, подобными катарсису, но именно сегодня грань между вымыслом и реальностью, между миражом и правдой пустыни проявила себя особенно отчетливо, заставив понять, что параллельно, совсем рядом — протяни и возьми — может быть совсем иная жизнь… Наполненная приключениями, вольностями, сумасшествиями… И эта жизнь была реальной… Она не ограничивалась лишь краткими минутами соревнования, выцарапанными у судьбы… Она думала об этом параллельном мире, а перед глазами у нее стоял Его взгляд…

Солнце все сильнее наливалось ярко — красными оттенками, окрашивая степенные очертания барханов в багрово — оранжевые тона. Иштар вглядывалась в эту красоту и пыталась надышаться пылью пустыни, которая была для нее приятнее и целебнее, чем самый чистый, наполненный озоном воздух…

Зажмурилась, услышав вдали неприятный, похожий на жужжание докучающего насекомого, гул мотора… Ну вот и все… Вот и закончился ее маленький бунт, о котором будут знать только она и Кейтлин. Даже механик Мурад пребывал в блаженном неведении, что его работодатель — женщина. Иштар в последний раз вдохнула душный, перегретый воздух пустыни и напялила шлем.

Джип подъехал и резко затормозил, обдав ее облаком песка, застелив на мгновение обзор. Когда видимость восстановилась, девушка невольно охнула. Вместо подруги с помощником она увидела перед собой странных мужчин с закрытыми арафатками[4] лицами и ружьями наперевес… Это какая — то шутка? Это отец что — то прознал и сейчас гневается, прислав за ней грозных охранников? Начала нервно оглядываться по сторонам, неуверенно отступая к мотоциклу. А потом почувствовала, как чьи — то руки ее хватают сзади, а глаза застилает темнота. Последнее, что она помнила, как с нее резко сорвали шлем и балаклаву, чтобы тут же приложить к носу и рту грязную тряпку, пропитанную какой — то вонючей жидкостью.

[1] Клипоны мотоцикла — комплект руля мотоцикла, состоящий из двух кронштейнов и двух трубок руля.

[2] Здесь — устройство для приведение в действие спускового механизма.

[3] Сухой, знойный ветер в пустынях Аравии и Северной Африки

[4] Мужской головной убор, популярный в арабских странах.