Туарег. Золотое проклятие

Иман Кальби, 2022

Она научилась жить без него… Ей казалось, что она даже счастлива… Все ее иллюзии рассеялись, стоило их глазам снова пересечься… Они опять будут падать в пучину порока, соблазна и страсти, вот только какую цену им придется заплатить за запретную любовь… Современный Ближний Восток. Очень откровенно.

Глава 5

Давно ей не было так волнительно. Ночь накануне их совместного вылета стала беспокойной, лишь в районе четырех-пяти часов Иштар смогла каким-то чудом ухватить за хвост тревожный сон, который, казалось, только еще больше дезориентировал ее состояние, когда в восемь утра назойливый сигнал будильника все-таки заставил ее проснуться.

Иштар не хотела представать перед Ним в абсолютном физическом и эмоциональном раздрае. Намеренно приняла максимально холодный душ, чтобы хоть как-то взбодриться. Не стала одеваться так, чтобы заострить на своей внешности его внимание, чтобы решил, что она выряжалась для него… Джинсы, футболка, поверх — голубой пиджак в цвет сумке и балеток, очки с максимальной степенью затемнения, чтобы не было видно синяков под глазами. Жаль, что биение сердца и дрожь в руках нельзя было спрятать так же, как глаза… Почему-то она не сомневалась, что Он почувствует…

Ее подвезли прямо на взлетно-посадочную полосу, в часть международного терминала, который обслуживал государственные рейсы. Иштар быстро поднялась по трапу в приготовленный для них обоих самолет, к наивному облегчению обнаружив, что Белькасема на месте еще не было…

Выдохнула. Значит, есть еще хотя бы пару минут перевести дух, подготовиться… Кажется, что есть… Забилась в самый хвост самолета, гипнотизируя пейзаж за окном в ожидании второго вип-пассажира, пытаясь поймать внутреннее состояние невесомости… Для этого нужно думать о чем-то вечном, а не о текущем моменте… О том, что статично и неизменно, что не зависит от нас… Так ее учил отец… Так она часто действовала сама, желая восстановить самообладание. Вот только сейчас это все равно не помогало… На горизонте витиеватые извилины гор Атласа, до них-серая каменистая гладь со скудной светло-зеленой, припыленной растительностью, напоминающую клочки взъерошенных волос, торчащих из-под земли… Многие убеждены, что Сахара — это только желтые пески… Сахара — это целый мир… И в нем есть место далеко не только барханам, но и такому вот каменистому пейзажу с ползучими по земле колючками и перекати-поле… Пустыня разная…

К трапу быстро подъехало два внедорожника. Белькасем стремительно вышел из машины, буквально обдав, как насыщенным ароматом терпкого парфюма, своей мощной энергетикой всех присутствующих. Красивый, статный, мужественный, самоуверенный. Иштар сглотнула. Эта робость, тотальное ощущение утраты контроля снова чувствовалась в ее крови, разливающейся по венам… Стоило ей оказаться рядом с Ним, снова появлялись эти два неподвластные пониманию чувства…

Он быстро зашел внутрь, не прекращая разговаривать по телефону, вскользь, с улыбкой поприветствовав стюардессу и пилотов, по струнке вытянувшихся в его ожидании. Встретился глазами с Иштар, тоже ей кивнул, бросил тихо — прости, что заставил ждать. Тут же отвернулся, вернувшись к своему активному разговору, заняв место к передней части самолета. Иштар выдохнула, с силой зажмурившись. На душе раздрай… Чего она ждала? Большего внимания от него? Или же ее устраивало то, что он, казалось, прочертил между ними незримую черту и не желала ее переходить… Конечно, второго… Как может быть иначе… Так удобнее, так правильнее… Для них обоих… Для всех них, включая Луэйя…

Путь был неблизким… Целых пять часов лету… Казалось, вроде бы и Марокко, и Канарские острова, в гряду которых входит и Тенерифе, на одной стороне Атлантического океана, а из-за витиеватого маршрута воздушного судна расстояние получается неблизким… В двадцать первом веке мир как никогда зависел от политических процессов… Там, под ними, на Земле, Сахара таила в себе не только тайны безмолвного прошлого, но и вполне себе реальные угрозы настоящего, мало связанные с географическими и природными явлениями… Не забвения песков боялись самолеты, за многие сотни километров облетая эти земли, а опасности более современного характера — турбулентные, мятежные районы Западной Сахары, спорных земель сразу между несколькими государствами севера Африки, делали эти края по-настоящему горячими в прямом и переносном смыслах… Того и гляди, жертвой этих нескончаемых конфликтов между государством и властью мог вполне себе стать пролетающий мимо самолет, попавший в прицел одной или другой из враждующих сторон…

Иштар закрыла глаза, пытаясь заснуть, но сон не шел. Вторая попытка отвлечься — посмотреть какой-нибудь фильм — и тоже бесполезно… Музыка в наушниках хоть как-то позволяла коротать время, но глаза все равно машинально искали мужчину, который, в отличие от девушки, ни раз даже не повернулся на нее… Он позавтракал, поработал в компьютере, обменялся парой любезностей на грани флирта с приторно услужливой стюардессой…

Таша раздраженно прикрыла глаза, заставляя себя не ловить каждое его движение… Ватная голова, тяжесть в желудке, настолько неприятная, что она даже отказалась от еды… Нужно зайти в уборную, просто умыться, просто перевести дух… Хорошо, что туалет в хвостовой части самолета…

Встает, направляется туда и тут же пересекается со стюардессой, выносящей с бортовой кухни стаканчик с горячим чаем для Белькасема…

Дальше все происходит слишком быстро, и в то же время, как на замедленной съемке…

Самолет резко дергается, попадая в воздушную яму, стюардесса буквально наваливается на Иштар, а кипяток горячим, хлестким ударом бьет по ее ноге… Не спасают даже джинсы… Больно… Настолько, что она не может сдержать вскрика, резко хватается за ногу. Вскрикивает от ужаса и бортпроводница, понимая, что только что ошпарила одну из самых важных женщин в Марокко.

Белькасем оказывается рядом за секунду. Так быстро, что Иштар даже не успевает почувствовать боль. И только после его вопроса начинает в полной мере ощущать последствия попадания кипятка на нежную кожу…

–Сильно больно?-его напряженный голос разрывает монотонный белый шум двигателей Бомбардье (прим. — марка самолета).

Рядом что-то шепчет причитающе-оправдательно стюардесса, но он ее резко перебивает, приказывая принести аптечку.

Подхватывает Иштар на руки, сажает на столик и одним рывком стягивает ее пропитанные горячей водой джинсы. Все это могло бы казаться смущающим и неуместным, она могла бы дернуться в сопротивлении, но жгущая боль на ноге такой силы, что девушке остается только хватать ртом воздух, чтобы не заплакать… Печет… Очень сильно печет…

–Тихо, тихо, сейчас станет легче, — произнес он хрипло, тут же приложив к месту ожога холодную бутылку воды, а другой рукой начал зачем-то массировать Иштар левую мочку уха.

Она поднимает на него подернутый поволокой слез взгляд, в котором читается вопрос. Колеблется — то ли отстраниться, то ли полностью покориться его рукам… Довериться… Ей пока слишком больно, чтобы выбрать самостоятельность… Она вверяет себя ему, надеясь, что спасет, утихомирит эту нестерпимо пекущую боль…

— На ушной мочке много точек, отвечающих за болевые ощущения. Я сейчас попытаюсь немного уменьшить болевой шок. — считывает от немой вопрос и тут же на него отвечает…

Она молча кивает и не выдерживает — слезы брызжут из глаз.

–Правильно, плачь. Так легче переносить боль, Мираж…

Зачем… Зачем он так с ней… Заботливо… От этого обиднее и больнее вдвойне… Лучше бы просто молчал…

— Нарисса, повторяю, где тертый картофель?!-спрашивает повелительно, перекрикивая шум двигателей, обращаясь к стюардессе.

Та тут же несется обратно с аптечкой и тарелкой наструганного корнеплода. Туарег щедро сбрызгивает покрасневшую кожу на ноге выше колен охлаждающей пеной пантенола. Иштар дергается, и не понимает, то ли от соприкосновения холода с обожженной кожей, то ли это от его прикосновений…

Теперь Белькасем щедро кладет натертый сырой картофель на поврежденный участок.

–Очень хорошее средство от ожогов… Так делают в моем племени, если кожа долго подвергалась термальному воздействию… Не переживай, шрамов не останется…

Иштар чувствует некоторое облечение. Боль действительно, словно отступает. И она ненароком ловит его взгляд, теперь устремленный ей между ног, там, где плотно смыкаются бедра, открывая обзор лишь на микроскопический кусочек треугольника белых трусиков. Ее тело простреливает.. То ли от стыда, то ли от…

–Спасибо… — выдавливает из себя, автоматически поджимая ноги и со всей силы дергая футболку вниз, чтобы закрыться от него. Белькасем ловит ее смущение и отводит глаза. Но его руки все еще на ее ноге. Теперь с места ожога они спускаются вниз и ненароком проводят подушечками двух пальцев по синяку… очередному синяку, который оставил Луэй на ее лодышке, когда в порыве страсти тянул на край кровати и переворачивал, подстраивая под новую позу.

Она прекрасно понимает, что он догадывается, откуда этот синяк… Это видно по ег взгляду… Почерневшему, хмурому…

–Он продолжает делать тебе больно? — задает свой вопрос тихо, приглушенно… Хрипло…

Иштар не выдерживает накала момента. Резко спрыгивает со стола, только потом понимая, что тем самым смахивает на пол натертую картошку с ноги. Хватает остатки руками, не давай всей стружке упасть на пол.

Туарег глубоко вздыхает. Снова усаживает ее обратно, кладет на ожог остатки картофеля, который еще был в тарелке.

–Это всего лишь игра… Ничего.. страшного… — зачем-то она оправдывается спустя несколько мгновений.

Он бросает на нее резкий взгляд, молчит… Одной рукой быстро хватает плед с ближайшего соседнего кресла и накидывает ей на ноги, прикрывая… От прохлады кондиционируемого салона или от себя…

–Посиди так минут пятнадцать, Иштар… Должно помочь… А потом снова сбрызни место ожога пантенолом.

Разворачивается и уходит к себе в переднюю часть самолета.

Спустя четверть часа боли правда разительно меньше, но кожа все равно неприятно, пекуще зудит… До самого прилета они больше не разговаривают.

Таша вытащила из багажа вторую пару джинсов и переоделась, все-таки дойдя в этот раз до туалета без приключений.