Квинтэссенция Света

Ильяс Сибгатулин, 2022

Что есть свет? Возможность скрыться от тьмы. Но что, если тьма вокруг тебя, а в руках только чертов мерцающий фонарик?.. Альфред Дэнэм и Мэдисон Крид – военный корреспондент и оператор – объединяются с группой выживших, чтобы выбраться из страны, охваченной нашествием жутких монстров. Главное, оставаться на свету, даже если свет – всего лишь круг от мерцающего фонарика.

X

Да загляни же ты в мои глаза!

Ты видишь, как там рушится мир?

Мой мир гниет, хороня сам себя.

Внутренний мир. Обреченный мир.

Взгляни же, как там полыхают леса.

Как плавятся тысячи тонн гвоздей.

Железные гвозди поглощает вода.

Плавясь, они уподобляются ей…

— Сара.

— Да?

— Что это ты читаешь? — Уилл вопросительно взглянул на жену.

— Да так… нашла книгу в «нашем Опеле»… в машине, на которой мы…

Девушка затихла.

— Там стихи что ли?

— Да. Когда с базы военной убегали, я взяла ее. Думала, сохраню хоть что-то. Хочешь, я продолжу?..

— Ну… давай…

Девушка улыбнулась.

Ощути же, как холодна слеза!

Она вобрала в себя крик всех могил.

Это тлен и гниль, но совсем не звезда.

Ее пыль — пепел забытых глубин.

Кто-то когда-то мне сказал,

Что порой тьму разгоняет свет.

Что он — порождение ее же глаз.

Они вместе сотни и тысячи лет.

Кто-то другой тоже однажды сказал,

Что свободу мрака заполняет крик.

Крик души — звериный, словно оскал.

Отзвук его в каждый дряхлый нерв проник.

Я не стал спорить, только смолчал.

Я уже изрядно внутри к себе взывал.

И решил давно, что ни огонь, ни крик.

Не зароню в хаос, что во мне возник.

Я лучше сяду в гниющем мире своем.

И с темнотой внутри лишь поговорю.

Мы все сами решим о своем, о былом.

А затем я тебя в свой мир позову.

— Ну как тебе, Уилл?

— Да, неплохо… красиво…

Тут затрещала рация Уилла.

— Капитан, слева десять объектов. Движутся на нас.

— Принято, сержант. Атакуем. Да, ночь — их время.

— Есть, сэр.

— Включить фонари. Сара, прости, сейчас не до поэзии. Помоги включить все фонари в джипе.

Девушка поспешно кивнула и, убрав помятую книжку в сумку, принялась рыться в другой сумке — армейском вещмешке. Она достала оттуда несколько больших фонарей и дала один мужу, второй впереди сидящему солдату. Сама взяла еще один и стала высвечивать из тьмы мечущиеся рядом с автоколонной силуэты «осьминогов».

В правой руке Сара сжимала свой револьвер.

Вроде бы привычный уже алгоритм действий — ночь, атака монстров с тентаклями, спасительный луч искусственного света, редкие выстрелы для экономии патронов.

Но компания другая. Военные. Никто не переговаривается. Никто не ругается и уж тем более не отпускает шуточки. Вместо этого стрекот автоматических винтовок — хоть и редкий, зато такой раздражающий, а еще треск рации.

«Да, Сара, все по-другому… Зато Уилл рядом… И мы пока живы…».

****

Ты снилась мне.

Был солнечный день, и ты читала стихи.

Лучи слепили глаза, будто бы выкручивая яркость на максимум. Из-за этого весь пейзаж, в котором ты была центральным персонажем, был будто высвечен, заполнен белым светом.

Я силился разглядеть тебя, но тщетно. Все сливалось в белое марево.

И поэтому я сосредоточился на голосе, плавных льющихся строчках. Ты будто бы танцевала и говорила нараспев.

А потом подошла ко мне вплотную, заслонив солнце и став спасением.

Ты улыбнулась, а я склонился, чтобы ты поцеловала меня в лоб.

А потом строчки стихотворений снова полились радостным смехом.

Мир был ярок, но теперь не так болезненно можно было смотреть на него сквозь твои развивающиеся локоны.

Деревья, река, горная долина. Мы кружились на месте. Свет, тень, свет, тень.

А потом ты резко остановилась, будто споткнулась.

Стихи оборвались.

Картину разрезал твой тревожный, почти испуганный взгляд, будто ножом по холсту мира.

А затем ты обняла меня крепко и прошептала в самое ухо.

— Проснись…

****

— Проснись! Эй ты, как тебя там!? Гражданский, проснись!..

Я дернулся, потому что военный джип дернулся. Подскочил, затем несколько раз вильнул.

— Ах, ты… Черт! Стреляй!

— Проснись же!

Меня сильно пихали в бок.

Открыл глаза.

Рядовой, сидевший слева куда-то светил фонарем.

— Гражданский!.. Фред?.. Доставай фонари еще!.. Быстрей!.. Там, в рюкзаке!..

— Где Мэд… мой друг?

— Он в фургоне ученого!..

За окном яркие лучи света разрезали тьму и плоть монстров. Слышались крики тварей и утробное урчание.

«Как я умудрился уснуть?! Как умудрился проспать?!»

Перегнулся через спинку сидения и нашарил в багажнике сумку с фонарями.

Быстро достал, включил, часть раздал солдатам, часть прикрепил к дверям, чтоб их лучи были направлены в ночь.

Солдат слева стал отстреливаться, два «осьминога» мчались рядом с его дверью. Сержант — Дэвис, кажется — сидевший спереди, тоже достал оружие. Даже водитель начал стрелять из пистолета.

Я достал свой «Дизерт Игл», просунул его в специальный иллюминатор в двери. Бронированные стекла во внедорожнике не опускались. Но стрелять в монстров через небольшой «глазок» было сложно.

Солдата слева это не смущало, он выпускал пулю за пулей, расстреляв уже три обоймы. Целей у него было достаточно. Голодных целей, не знающих пощады, не обладающих человеческой злостью или милостью. Только расчетливый инстинкт изголодавшегося убийцы. «Осьминоги» появлялись из темноты, бросаясь то на джип, то на фургон доктора Лавуазье. Попадая под лучи фонарей, они вскрикивали и уносились в ночь, чтобы через мгновение снова сделать бросок.

В этот раз я находился в мощной машине, «осьминожки» хоть и бились о борта, но никакого эффекта внутри это не производило.

«Да, это не наш «Опель»…

На стекло бросилась одна из тварей. Ее разинутый клюв сам быстро нашел ствол выставленного «Дизерт Игла».

Выстрел. Мертвая тварь исчезла под колесами джипа.

Снова выстрел. Вроде бы зацепил небольшую «осьминожку». Снова прицелился.

«Клац-клац», магазин пуст!

«Какого дьявола?!»

— Парни, есть патроны для Дизерт Игла?

— Откуда?! — отозвался сержант.

Тут солдат рядом со мной приподнялся.

— Все нахрен! — И полез в отверстие в крыше, к пулеметной турели.

— Стой, идиот! Не было приказа, — заорал, потянувшись к нему, сержант Дэвис, — они ж тебя сожрут!

Я тоже схватил рядового за штанину и резко дернул вниз. Тот выругался, но сел на место.

Exo-octopus сгруппировались справа от дороги и немного отступили от машин, явно что-то замышляя.

Военные тоже перестали стрелять.

Тут затрещала рация.

— Прием, — сержант ответил.

— Сержант Дэвис, мы сейчас начнем чинить прожекторы на своей крыше, — произнес в рации доктор Лавуазье, — разберемся с этим замечательством, и все наладится. А пока прикрывайте нас, стрелять не сможем.

— Принято, доктор.

Я только сейчас обратил внимание, что передвижная лаборатория Лавуазье действительно не сверкает как рождественская елка. Он еще на базе презентовал нам — не без доли хвастовства — мощные прожекторы на крыше фургона, связанные в одну сеть.

Сейчас они не светили. А свет — спасение.

— Чеееерт…

Солдат слева взглянул на меня. В его глазах я увидел бездну страха, липкими пальцами ползущую наружу.

Он указал на наши фонари, которые я десять минут назад прикреплял к дверям скотчем.

Они медленно угасали.

Я услышал проклятия Дэвиса и судорожно начал проверять технику.

— Аккумуляторы садятся! — сообщил я военным, — Кто их заряжал?

Ответа не последовало, а лишь ругань.

Свет — спасение. Сейчас оно уменьшалось до радиуса обзора автомобильных фар.

«Осьминоги» будто ждали этого.

Послышались утробные «приказы», и армия монстров снова направилась к нам.

— Что делать? — Спросил водитель, я позавидовал его хладнокровию, — они приближаются.

— Они приближаются, сержант! — заорал солдат слева от меня.

— Заткнись! — Так же сильно гаркнул сержант, а потом спокойнее обратился к водителю, — Двигай вперед, Рой, смотри на дорогу и не врежься в фургон.

Груда монстров резко вынырнула из темноты ударила по машине.

Взяли количеством — тут уж и бронированный внедорожник покачнулся. Машину занесло, меня прижало к стеклу.

Но водитель пытался угомонить джип. Нас повертело. Несколько набросившихся сверху «осьминогов» слетели вниз и попали под колеса.

В конце концов, броневик остановился посреди темного шоссе.

Сначала звон в ушах, потом секундная потеря ориентации в пространстве, затем быстрое осознание и сжатие в руке пистолета.

А затем мощный дробный стук по обшивке машины.

«Осьминоги» окружили остановившийся джип и стали лупасить по нему своими телами, совершая акты жуткого суицидального бешенства.

«Господь, благослови мою предусмотрительность», — до аварии я успел защелкнуть мини-иллюминатор в двери со своей стороны. Иначе бы мне не избежать заражения или даже мучительно смерти.

Осмотрелся, военные уже пришли в себя и тоже имели пару секунд, чтобы сообразить, что случилось.

— Заткните все щели в машине и закройте заслонки окон! — сам удивился своему крику.

Через пару секунд.

— Все закрыто, наш броневик изолирован, — сообщил сержант.

Все это происходило под непрерывную дробь ударов по корпусу.

Твари чувствовали, что внутри консервной банки много вкусного мяса. Беззащитного мяса, без света. А спасительный рассвет еще только через три часа.

Они хотели вскрыть двери и крышу своими твердыми клювами, порождая мерзкий скрежет. Но джип пока держался. Мы пока держались. Солдаты проявляли выдержку — не стреляли, экономили патроны и не рисковали открывать иллюминаторы.

— Они ж понаделают дырок в нас, — прошептал рядом сидящий рядовой. В темноте я не мог разглядеть его лица. Только сейчас осознал, что ни фары, ни свет в салоне не работают. И, наверняка, уместно было бы впустить в себя фаталистическую мысль о том, что мы обречены. Но я знал, что шанс есть.

— Нет… уже скоро, — ответил я.

— Что скоро? — повернулся он ко мне.

Но за меня «ответил» столб света, направленный извне в сторону нашего джипа. Сквозь плотно облепленные окна я смог разглядеть приближающийся фургон Лавуазье. Он сдавал задом и сверкал, будто елка в канун Нового года. А мощные прожекторы на крыше извещали «осьминогов», что их погибель уже рядом.

— Вы, кажется, забыли, ребятки, что в этом мире без лучика света никуда, — прозвучал в рации довольный голос Мэда. Как же я был рад услышать этого сукиного сына.

Снаружи послышались громкие визги умирающих от света тварей. Они изжаривались под лучами фонарей, получали ожоги и скрывались во мраке ночи.

А затем этот шум стих, и мы услышали звук сдающего назад фургона.

— Вы вовремя, — облегчено сказал по рации сержант.

Когда фургон доктора поравнялся с джипом, мы вышли. Ведь твари уже отступили за границу света.

Мэд и Лавуазье тоже выбрались наружу.

Мы с другом обнялись, чего я не ожидал ни от себя, ни от него.

— Как вы? — спросил доктор — Помощь врачебная никому не нужна? Вижу, что все живы.

— Некогда розовые сопли разводить, док. Спасибо за то, что спасли наши шкуры, но у нас дело, — сержант быстро подошел к капоту джипа и открыл его.

Остальные военные, да и мы с Мэдом, взяли окрестности под прицел. «Осьминоги» никуда не делись, мы это знали. Они просто притаились, выжидая момент. Ведь фонари у нас в броневике погасли, а значит, и прожекторы на фургоне тоже рано или поздно затухнут. Тварям надо только ждать.

— Быстрей, — начал подгонять Дэвиса водитель, — что там, сержант?

— Хрень. Просто контакт отсоединился от аккумулятора. Видимо, когда нас крутануло… Сейчас… все, готово! Заводи, Рой!

Джип взревел снова. Фары и свет в салоне включились.

— По машинам, парни! — скомандовал Дэвис.

— Стойте! — прервал его Лавуазье, — Сержант, отбой.

— Что случилось, док?.. Надо ехать скорей!

— Нет. Прожекторы работают стабильно, заряда у них много, хватит до рассвета. Не переживайте…

— Я охрененно как переживаю, док. И мои парни тоже.

— Лучше оглянитесь, сержант, — ученый развел руками, — смотрите, — указал он на несколько трупов, точнее трупиков «осьминогов».

— Они совсем крохи, не больше пекинеса, — заметил Мэдисон.

— Все Exo-Octopus тут совсем недавно появились на свет, и еще не такие смертоносные, как их родители, — начал мысль Адам Лавуазье, — если мы поймаем одного…

— Что?! — вскричал один из солдат.

— Если мы поймаем одну кроху, — продолжил невозмутимым голосом ученый, — то я смогу проводить на живом… именно что на живом экземпляре необходимые эксперименты. И смогу точнее понять, как работает сыворотка. Я смогу быстрее разработать антидот, когда мы доберемся до лаборатории в Вингреде, потому что у меня уже будут доказанные опытным путем данные! Понимаете?

— Простите, этому не бывать, — попытался возразить сержант.

— Эй, док, ты мне вроде не об этом говорил в фургоне… — вмешался Мэд.

— Я говорил о риске… это он и есть. Мы сейчас в выигрышной позиции. Exo-Octopus отступили. У нас есть шанс.

— Нет, господин ученый…

— Сержант, вообще-то это приказ. Я старше вас по званию.

— Твою мать, — услышал я обреченный выдох рядового за моей спиной.

«Да уж, начинается «рыбалка» в ночи».

****

— Что они там задумали? Уилл взглянул в боковое зеркало. — Пытаются перевернуть машину и вскрыть ее. Сара с тревогой посмотрела назад. — Надо им помочь. — Тут не я командую, а полковник Кшиштог. Уиллард взял рацию. — Полковник, докладывает капитан Джейн. При маневрировании на мосту последний броневик в колонне потерял управление и врезался в сгоревшую фуру. На броневик накинулись exo-octopus… эти твари… они пытаются перевернуть джип и достать наших. Экипаж машины не отвечает. Каков будет ваш приказ? Настала тишина. Сара в нетерпении переводила взгляд с мужа на сидящих сзади солдат. Те молча сопели, ожидая приказа. Треск в эфире. — «Осьминогов» много, капитан? — Приблизительно десяток, полковник. Но все крупные. Мы сможем подогнать свой джип, маневрируя задним ходом, до места столкновения не больше пятидесяти метров. Сделаем все быстро, пока тварей недостаточное количество, чтобы дать нам внятный отпор. — Скоро рассвет, они ослабнут, — рассуждал вслух Кшиштог, не отключая рацию, — возьмите своих людей, капитан. И помогите товарищам, я пришлю вам ещё машину. Остальная колонна движется дальше. Догоните нас на развилке, после моста. — Принято, полковник. — Мы своих не бросим, Уиллард. Удачи. — Странный этот ваш полковник, — произнесла Сара, внезапно для себя задумавшись, — С учёным и журналистами, которые нашли вакцину, отправил всего один джип, а тут готов рисковать десятком солдат… — Не суди его так скоро. Ему ещё тяжелее… Все эти приказы… я его понимаю, — отозвался Уиллард. Затем он взглянул на подчинённых, — Приказ слышали? Выходим. Это было быстро. Выход из машины, пробежка от одного обгоревшего металлического остова до другого, отстрел приближающихся монстров. Арочные перекрытия подвесного моста угрюмо нависали над Сарой и военными и молчаливыми свидетелями наблюдали за спасением солдат в перевёрнутом броневике. Конечно Сара шла рядом с Уиллардом, проигнорировав его приказную просьбу, а у него сейчас не было времени спорить с женой. Все вместе дошли до джипа и отогнали разжиревших «осьминогов». «Как-то уж быстро эти твари отступили», — подумалось Саре. — Капрал, Фитц, вы живы? — рявкнул в сломанный люк крыши капитан Джейн. — Фитц ранен, капитан! Лоуренс и Цейва мертвы, я в порядке, — послышался сдавленный голос. — Я могу передвигаться, капитан, просто ногу слегка повредил, — послышался второй голос. — Вылезайте оба, скорее. Сейчас затишье, но надо торопиться, колонна может уйти. Лайм, Эллингтон, помогите им, Сара, ты со мной прикрываешь. Сара кивнула. Занимался рассвет. Через рванные тучи это трудно было понять. Просто становилось светлее. Поднимавшееся солнце то скрывалось за серой хмарью, то на несколько минут выходило из-за пелены. Девушка стояла рядом с мужем и оглядывала окрестности моста. Отсюда уже угадывались очертания городка Ринг. Хейли, Билл и Лашон должны ждать их там. — Скоро пойдет дождь. Сможет ли он смыть эту грязь, ужас и смерть? — Сара взглянула на Уилла. — Веселей, милая, скоро снова в дорогу. Только поможем нашим… Ты смотри в оба. У этих тварей есть ещё пару часов… — Знаю. Военные доставали сослуживцев: у одного была рассечена бровь, второй кряхтел от болей в ноге. Но выползли из искореженной машины они довольно живо. — Уилл… Уилл! — Сара подозвала мужа к ограде моста, — Смотри. По опорам ползли «осьминоги», много, много тварей. — Черт, видимо, где-то внизу кладка яиц. — Капитан! — позвал капрал, поднимая винтовку на изготовку, — Это ещё не все. На семь часов, — указал он направление. Там был подлесок, и оттуда на мост тоже неслись головоногие монстры. — Попались в ловушку… Отступаем к джипу! — скомандовал Уиллард. Но было уже поздно, «осьминоги» — мелкие и крупные — окружили выживших. Те успели отбежать от перевернутого джипа лишь на два десятка метров. До своего броневика оставалось больше половины пути. — В круг! — Уиллард прижал к себе Сару. Остальные бойцы окружили девушку, встав к ней спиной.

Конец ознакомительного фрагмента.