Книга Илстар Апейрон

Илья Старцев, 2012

Однажды, я задался вопросами: возможно ли написать книгу? Обо всём и ни о чём, книгу без конца? Где не преобладают собственные имена? Убедится читатель, что книга отвечает на эти вопросы «да». Содержит нецензурную брань.

Глава I. Исход. Предыстория

01

Мы летели к солнечной системе, в которой располагалась моя родная красная планета. Наш флот давно не пролетал через этот сектор галактики. На одной из планет-спутников этой системы укоренился отряд разведчиков-колонистов. Их поля пустели, а посевы погибали. Они старались прислушаться к природе. В это время на большой растущей планете, которая закрывала пол неба, учащёнными темпами извергались вулканы и бурлили волны звёздного света. Когда они её впервые обнаружили, на ней ещё не образовался континент-всеземля в мировом океане лавы. Это было начало первой эпохи и происхождение новой расы.

Духи с большой планеты пришли с дружелюбным приветствием, но поселенцы стали бояться, потому что должны были подать сигнал флоту, что они нашли жизнь. Эти духи были гигантскими искрящимися облаками-вихрями, и от них исходило тепло и любовь. Они помогали налаживать отношения с природой. Духи ежедневно прилетали к нашим разведчикам, но с увлечением их культурой и развитием их взаимоотношений спорили страх и разум. Но не все из поселенцев боялись — новое поколение входило в контакт с духами даже без разрешения старших. Но всё это время они должны были помнить, что были разведчиками флота, и их миссия здесь подходила к концу.

Флот близился, но они уже связали себя с духами. Один из них принёс нам дар — книгу, которая несла в себе общее между их расами знание и усилия, а также их будущее и другое, им непонятное. Эту книгу они ценили как санктум — последнюю святыню их рас, самозвание народов без страха. Те из них, кто работал вместе с духами над этой книгой, звались мечеными.

Эскадра планет, движимых космическими кораблями-носителями, постепенно затмевала небеса, и они просили духов скрыться. Те перестали посещать. Флот послал на большую планету искателей-ползунов. Гигантские шары, находясь на поверхности, сканировали среду с помощью гибких трубчатых конечностей, а затем погружались, чтобы бороздить огненные хребты. Но они не нашли признаков жизни.

Поселенцы-разведчики знали, что флот должен двигаться, и они не хотели его тормозить — поэтому просили остаться здесь, но мы, командиры, решили иначе. Одному из новых носителей не хватало планеты, и их мир собирались забрать, тем самым погубив большую планету.

Был одним из командующих, кто вошёл в доверие наших разведчиков. Высокого роста с парящими ответвлениями формы. Предпочитал левитировать на любой поверхности. Принадлежал забытой всеми цивилизации, и меня не любили другие командиры. Спустился на колонизированную луну и просил духов прийти. Наши разведчики подчинились и возвали к своим гостям. Пока здесь был флот, только один — самый отважный дух — ответил, и он был в непрерывном трепете; он сгущался, когда почувствовал, кто был рядом с ним. Он ясновидел всё обо мне. Рождённый на красной планете, был отобран в юном возрасте, как раб, для миссии свыше, но пошёл на это только ради спасения своей расы. Молодой парень, поднимающийся-ступающий к неизвестной судьбе в руках иноземной расы.

Разведчики поняли, что у духов были свои проблемы. Они таили какую-то информацию, но это было не важно. Мы забрали этого духа к себе на носитель. Потом они только помнили, как другой носитель стал захватывать их мир и вытягивать его из гравитационного поля большой планеты. Некоторые из них не хотели улетать от друзей, и они сели в спасательные шлюпки, готовые к выбросу в пространство, чтобы приземлиться на большую планету. Но этот корабль-носитель резко надавил на их мир, и они врезались в большую планету.

Взрывная волна отбросила проходящую часть флота. Властвующая раса арахнидов, названная по поведению, но больше похожая на осьминогов с многочисленными конечностями, которыми она научилась пользоваться в разных целях, прочувствовала мой поступок, но не стала предпринимать что-либо, только усилив за мной слежку. Флот не мог останавливаться, но должен продвигаться по пути — своему маршруту через галактику. Путь флота арахнидов проходил через пояс коалиции, территорию под их защитой. Предстояла очередная конфликтная ситуация.

Дух, которого взял с cобой, должен был мне помочь. Должен был помешать другим командирам захватить в рабство духов, как когда-то арахниды сделали с моей цивилизацией на краcной планете. Им нужны были рабы с особыми способностями, так как у арахнидов не могло быть духовных навыков. Арахниды обещали, что не тронут мою расу и что она выживет, если перейду под власть флота. Они знали, кого выбрать. Остался добровольным заложником и единственным выжившим с этой планеты. Хотел спасти мою расу, но было слишком поздно, ибо волна мощной энергии, работающей по законам другого мира, была каким-то образом передана на этот, и хоть ранее моим людям ещё было суждено жить, они все сгинули в один миг, как если бы сама планета сделала выбор. Мы не помогли им выжить, не смог помочь. За это время, развил в себе способность управления телами на расстоянии с силой эквивалентной силе миллионов рабов-телекинетиков, без которых мог один, с несколькими помощниками в моё отсутствие, управлять кораблём-носителем с его планетой. Меня cделали первым командующим корабля.

Многие командиры стремились завладеть большим количеством ценных ресурсов и лучшими подданными, чтобы продвинуть свои миры по лестнице флота, а также репутацию и заполучить место в совете флота, но сам был не из таких. Они наблюдали за всем происходящим через своих же подданных телекинетиков, внедряющихся во всё происходящее на планете и способных направлять ситуации в необходимые русла. Против приказов, они не были способны дейcтвовать. Вспомнился один случай с арахнидом, которого отпустили на свою же планету.

Мне приходилось уже долго жить с идеей, что мне не нужны подданные. Мне не нужны живые камеры и рабы, таскающие груз под моей ответственностью. Мой мир был пуст, с едва ли развивающейся разумной жизнью, потому что понимал, что всё это было бессмысленно — вся эта гонка в чужом мире правил.

Командиры были такими же рабами, как и их подданные. Всё сделано для того, чтобы этот фарс казался стабильной структурой. Все цивилизации под одной. Мне не нужно было впутываться в эту игру.

Мой носитель был с необитаемой палубой, уходящей на тысячи километров на околопланетной орбите. Палубу можно было сжимать или разветвлять, в зависимости от размеров планеты, но предпочитал её в полной готовности. Здесь было достаточно места, где мог медитировать в спокойствии и одиночестве. Без единого живого существа, этот нескончаемый коридор казался необитаемым. Там можно было оставаться навеки в безмолвии и беспамятстве, любуясь единственным близким миром, который мы несли, но на который, по ироничной традиции, не могли высадится и, тем самым, оставались в постоянной отрешённости и отделении от порождающего действительность мира.

Чувство близоcти с духом не покидало меня. У меня была долгая жизнь, и мне не хотелось убывать в «хранилище» на столице носителей арахнидов без приёмника, который бы довёл дело до конца. Сила, чтобы полноправно двигать планетами, которая была только у меня, перейдёт к духу, который появился из огня. Учение началось.

Дух заполнял весь зал. Стоял скорее не рядом, а внутри его поля. Его полевое тело общалось со мной, то сгущалось, то рассеивалось. Учил его создавать сложную телекинетическую сеть, разделять-умножать сознание на бесчисленное множество потоков и устремлять их к одной точке-местоположению, где их сфокусировать, вызывая совместное движение. Повторяя порученный ему сценарий, дух легко развил общение с огненными братьями и сёстрами. Однако тяжело ему было вдалеке от своего дома, грусть его породила отделённый луч тьмы, и сознание его разделилось в одиночестве, неведомо ему самому.

В момент, когда коалиция собиралась повлиять и возможно изменить путь флота, стал на командный пункт управления корабля. Мои пальцы на разведённых руках потянулись, как бы дотрагивался до носимого мира, поворачивал его и разбирал на части. Глаза пристально устремились на мир, ощущая его тело. Пустил свой мир в два корабля флота, и был отмечен, насильственно придя под власть арахнидов в «хранилище» через эфир. Но меня вовремя заменил дух, сталкивая корабли с мирами и между собой, создавая разложение флота и, на миг устояв удар шпионов арахнидов со спины, взорвал наш корабль перед столицей.

02. Десять

Меня зовут Ай. Но это имя значит намного большее, чем просто Ай. Оно включает в себя и полностью меня, то есть Ай, и добавочное — вэкс-эл-цэ-дэ-мэ-ксэ-лэ-эц-эд-эмэв. То есть, моё полное имя — это Ай-вэкс-эл-цэ-дэ-мэ-ксэ-лэ-эц-эд-эмэв. Каждый из добавочных суффиксов значит самое ценное, что есть у меня — это мои конечности. Их у меня десять. Каждая зовётся индивидуально: по правой стороне сверху, первая — «вэкс», вторая — «вэл», третья — «вцэ», четвёртая — «вдэ» и пятая — «вмэ»; по левой стороне, шестая — «ксэв», седьмая — «лэв», восьмая — «эцэв», девятая — «эдэв» и десятая — «эмэв». Частички «вэ» и «эв» значат «соединённое, целое». Ай может использовать свои конечности как руками так и ногами, которыми добываю пищу и хожу, живу и дерусь. Поэтому это добавочное значит для меня больше, чем лишь сам Ай или моё маленькое тело. Тех, которые не Ай, зову Ай-на, если мужского пола, Ай-не, если женского, Ай-ни, если мы-несколько, Ай-нане, если мы-вдвоём, либо не-мы-остальные (уважительно), и Ай-нинане, если всех вместе. По мере истории, вы поймёте больше, так что не будем задерживаться и приступим к ней… Правда Ай должен оговориться, что история, по мере своего повествования теряется, дробится и оказывается неудобочитаемой и неудобопостигаемой, по мере того, как Ай теряет своё сознание.

02.1

Старые охотники говорили, что над нами висело судно отсоединившейся от нас части арахнидов, кого Ай-нинане зовём отступниками. Ай-нинане жили на тверди с зарождения нашей расы. Раньше наш мир был покрыт льдами, и Ай-нинане ежедневно боролись, чтобы перенести снежные бури и смерть заледенения. Наши предки приучили нас делиться своим теплом с землёй, ветрами и водами, чтобы не пришёл к власти «хлад», тёмный владыка полного оледенения. В так называемую золотую эпоху были открыты технологии, которые спасли нашу расу от «хлада», но Ай-нинане разделились. Наша культура противостояла абсолютному внедрению технологий и рабскому поклонению им. Ай-нинане были вольными охотниками, кто питался мясом снежных демонов и других бестий нашей планеты. Ту осколочную часть не устраивала такая жизнь. Они питались тем, что преподносили им их технологии. Они нашли способ, чтобы навсегда покинуть нашу, хоть и немилосердную, но всё-таки родную планету. Они изменили наш климат и пустили наш мир по управляемой орбите. Сейчас тепло, и растёт зелень, но Ай-нинане не изменились.

Арахниды-отступники наблюдают за нами и ставят эксперименты. Они, в назначенный сигналом час, посылают к нам убийственных машин, с коими нам тяжелей справляться с каждым разом, и Ай-нинане несём большие потери. Но каждый предопределённый час, Ай-нинане отражаем великую на нас охоту. Отступники сделали из нас совершенных убийц, но они никогда не сделают из нас их самих. Ай-нинане никогда не станем бесчувственными машинами. Ай-нинане будем стоять за своё родное право жить свободно до нашей погибели. Только теперь Ай-нинане стали сомневаться в жизни, но боль страха не войдет в наши сердца, и Ай-нинане всегда готовы бороться с нашими врагами и их порождениями, искусственность которых отождествляли со словом «спрутность». Природа на нашей стороне.

Однако, некоторые арахниды решили послать миссию к отступникам и соорудили необычный летательный объект. Лететь выбрали молодого, но уже достаточно опытного и искуссного охотника по имени Ай. Вскоре, замершего до полусмерти и бездыханного возьмут Ай к себе на корабль враги-отступники, и недолго ещё предстоит Ай пробыть с ними. Ай придёт к своим отцам, и если сможет, уничтожит их.

02.2

«В небе висело светящееся око с крыльями во весь небосвод. Наблюдаю за ослепительной игрой красок, становящейся более насыщенной, пока приближаюсь к огненному, как казалось, гиганту. Племя Ай сплело пузырь и подвязало к нему снизу чашу, на которой сейчас нахожусь, летя в неизведанное и поэтому страшное, и становится всё холодней. Однако тёплые лучи струятся по телу и обмывают Ай, временно придавая приятные, непередаваемые чувства. Вдалеке, на огненном гиганте, спрутные блески. Далеко внизу зеленеет долина среди белизны снегов. Холод замораживает. Но лучи не дают полностью замёрзнуть. «Хлад» близок, очень близок. Нет, хоть бы он не приходил сюда! Нет, Ай хочет жить! Ещё столько много нужно пролететь! На Ай надежды всего племени, родных Ай, которые так тяжело трудились, чтобы послать ввысь. Но вокруг образуются очертания колючей смерти, нападающей на Ай и разрывающей Ай изнутри…»

Ай просыпается. И вдруг везде крики, удары о металл. Ай выбегает наружу жилища. Шар синий в надвигающейся ночи пролетел мимо стражей, и те подняли тревогу в жилищах-обиталищах, состоящих из нор в пологом каменном склоне арахнидов-охотников. Шар, словно капля воды, мигом подлетел к одному из дежурных арахнидов и расчленился на крутящиеся пилы. Удар был отражен обоюдным соединением стражей в вертевшееся цепное кольцо с острыми концами-лезвиями на их щупальцах-конечностях, что даже броня новой машины не устояла.

Один из самых умелых охотников, наконец вступившийся в защиту деревни и последним отразивший удар, Ай вдруг поднял речь:

— Великая охота продолжается!

— Осветь же нам, что вышло?

— Пришёл конец флоту отступников и их рабам из других рас, населявших другие миры. То, что вы зовёте светилом в небе, которое упало к нам, есть не что иное, как центральный корабль, который соприкоснулся с поверхностью нашего мира, вызвав колоссальный выброс света. Он рухнул и лежит в развалинах к нашему изумлению и удивлению, так как даже наши старцы забыли время, когда отступники покинули нас. Мы празднуем победу и продолжающуюся жизнь, но Ай знает, что в развалинах есть что-то, и это что-то могло уцелеть только за счёт своей спрутно-выведенной природы, и Ай думает, что скорая война захватит наш мир, и Ай-нинане не спасёмся от новых врагов.

— Правда, — молвили многие, хоть и не понимали всех услышанных слов.

— Мне известно это, потому что мне пришлось побывать на корабле, но сожалею, что был бессилен что-либо сделать и мог только пытаться делать то, чему Ай-нинане обучаемся из поколения в поколение — сражаться. Коренной арахнид третьей ступени. С моими десятью щупальцами, покрытыми хранимой броней, неразрывно сплетены незатупляющиеся, в сверх-времени скользящие, горящие клинки, и был отпущен, чтобы погибнуть с моей расой и быть погребённым с моими предками. По кликам моей умирающей земли и смертным воплям моих врагов, готов сделать это!

Ай-нинане должны спасти наш мир, спасти его. Спасти!

Окружен Ай был громкими возгласами и поддержкой толпы. Его безволосая, серая внешность на худых, вытянутых ногах выделялась на фоне своих соплеменников.

— Нам следует идти к кораблю и найти путь внутрь его развалин. Нам нужно попасть глубоко к маяку, что держит машин под надзором, и включить его. Тогда машины не будут выбывать оттуда, а будут остановлены и выключены маяком.

— Давайте прислушаемся к тому, кого послали на огненный шар и кто вернулся оттуда. Теперь настало время идти к нему всем от мала до велика, когда он уже лежит на земле, докуда нас резделяет шесть прыжков пути.

Но на это ответил Ай:

— Нет, все нам не нужны. Мы должны собрать самых лучших войнов, горстку их, и пойти вместе крепко сжатыми и сильными к маяку и, включив его, Ай-нинане обезвредим его.

И тогда послали группы арахнидов из племени в другие племена, чтобы узнать как у них идут дела и собрать вместе отряд лучших из лучших, отряд, который решили поведёт Ай.

— Нет, Ай не будет командиром, — перечил им Ай. — Ай только предлагает другим арахнидам пойти с ним на миссию, но Ай ими не руководит!

И порешили так.

02.3

Пошли Ай со своей любимой сестрой, по имени Шей, к близлежащему, соседнему племени на юге, вождём и названием которого был Хис, хороший друг нашего отца-матки по имени Хир. И по пути у них было жёлтое поле травы, по которому они решили пойти.

— Трава так меняется; ветер её так колышет. Завтра похолодает, — Ай-вэкс-ксэв водит поверх стебелей.

Они идут по полю, недалеко от обиталища племени Хис.

— Ай снова снился тот-же самый сон, как тогда, помнишь?

— Когда Шей-на взяли на борт «они»?

— Да. Когда Ай летел к ним… вверх… к кораблю. Ай-не помнишь? Вспоминаю, как Ай подняли на борт корабля и…

— Шей-на, смотри!

Перед ними всё поле, оставшееся до обиталища, было усеяно порезанными и расчленёнными останками арахнидов. Тела казались разбросанными, как если бы они до этого куда-то бежали в спешке и в разных направлениях. Вокруг обитадища было пусто, но из главной норы послышался шорох. Вскарабкавшись на горку, Ай и Шей, по очереди, опустились внутрь. В норе было тёмно и душно, и свет струлися только в те места, которые Ай-ни не загораживали своими тенями. Но у выпуклого седалища столпилось несколько арахнидов, а наверху сидел Хис, глаза которого еле горели в темноте.

— Приветствие, братья наши и сёстры, — произнёс Ай первым, но в ответ нависла тишина. — Соболезную, что такие горькие вышли перемены.

И в ответ громко прорвалась строгая речь от Хис:

— Ак Ай-на не видит, что нас уничтожили? Считай всех забрали порождения отступников, считай всех забрали враги! — по слабым отблескам лезвий было видно, как Айн-на-вэкс-эл-цэ-дэ-мэ-ксэ-лэ-эц-эд-эмэв сжались.

— Они пробуют нас.

— Снова?

— Но они ведь нас победили, — вступилась приближенная Хис-не.

— Мы пришли к вам, чтобы покончить с ними. Племя Хис отрезано очень глубоко, под самые корни. Ай-нане можете прийти к нам и присоединиться, — так Ай обратился к выжившим.

— Наше племя с нами. Мы не пойдём и не будем сдаваться, — произнёс Хис со строгим взглядом — его три жёлтых глаза недовольно прищурились.

— Ай-на злится? В такие времена, как эти, мы должны объединить свои силы, — не переставал Ай.

— Оставь нас. Хис уже сказал — Хис-ни не пойдём, — грузными словами в очередной раз оттеснил Хис, и после этих слов вокруг него ещё теснее столпились последние из выживших.

И таким образом Ай-ни ушли.

Вернувшись в своё племя, Ай-ни обнаружили нескольких из племени с востока, племени Бае. И мы услышали как они разговаривали с Ай-на, видимо отказываясь пойти с нами в поход:

— Мы не собираемся присоединиться, и Бае-нане это знаете. Что делать, если они не придут?

— Тогда нам нужно будет идти к ним, — отвечал старший Ай-на, наш отец Хир, перед тем как Ай-ни подошли ближе.

— Ак, Бае-на, с силой и поверженными, — поприветствовал меня Ай-на.

— И Ай-на так же, — ответил церемонно Ай.

Ай-на из племени Бае было трое. Видимо их пригласили дымом, или они сами случайно пожаловали. Наши соплеменники были посланны в другие племена, те, что дальше на северо-востоке и западе, но они ещё не вернулись. С Хир у Бае были немного напряжённые отношения после междустенной северо-западной битвы. Однако возможно один из молодых Ай-на из Хир призвал их, следуя переговорному, нейтральному пути. Ай продолжил:

— Ай-на пришли к нам с миром? Мы отправляемся к горам из металла. Ай-на пожалуют с нами, чтобы избавиться от угрозы раз и навсегда?

— Но Бае-нинане даже не знаем, что нас ждёт там. Что делать, если там пусто? С чего все взяли, что можем там умереть? Ведь атаки уже давно прекратились…

— Нет, они начались снова, — прервал его Ай. — Племя Хис считай всё вырезано!

— Но этого не может быть?!

— Ак разве Ай-нане не атаковали?

— Нет! Мы не видели ещё ни одного из них, и если бы Бае-нане не сказали, мы бы и не догадались!

— Ай-нане значит сильно повезло. Племя Хис собирает отряд. Мы собираемся пойти навстречу врагу. Ай-нане с нами?

— Ик сколько племя Хис уже набрало? Как Бае-нане победите нового спрута? Разве этого достаточно, чтобы победить лишь только потому, что это Бае-на, который был там и только видел их, не даёт никаких преимуществ на самом деле.

— Лучше, чем ничего. Другого пути нет, — Ай-вцэ встряхнулась, а Ай-вдэ-эдэв немного отвелись всторону.

Они глубоко задумались. Дым дует кругами над темнеющим небом, и низкий протяжной голос молодого арахнида пролетает над холмами, оповещая о непредвиденных вечерних приготовлениях. Ай-на-вмэ-эмэв у лидера племени Бае тревожно шевельнулись, изменяя обычно спокойную арахнидскую стойку.

— Ай-на возбуждается, — предостерегаю Ай-на.

— Это всё просто неправильно.

— Не начинайте это.

— Бае не собирается. — Ай-на указывает на двоих бойцов из военного клана своего племени. — Это наши лучшие воины. Мы пойдём на битву и сразимся вместе с тобой, но только если Бае-на победишь их. Такова традиция нашего племени. Если после трапезы Бае-на сможет, преодолевши, сбить их на землю у нас, Бае-ни будем следовать примеру Бае-нане.

После паузы:

— Договорились. Это Ай сделает завтра.

— Посмотрим, — отвечает Ай-на и, отвернувшись, уходит.

От остальных племён, которые на северо-востоке и западе, вернулись наши посланцы с горькими вестями. Среди них не было никого из других племён. Мы перенеслись, по их словам, в те области, там где нашли только маленького, играющегося в траве. Как первая, так и вторая, а возможно и десятая, деревня — все полностью были вырезаны.

— Там только смерть и разруха. Тут ничего больше нет.

Посидев-попив, тут Ай вспомнил про сражение с Бае-ни. Пошёл и пришёл к ним, к Бае, что восточнее. Но сам Бае не вышел, а прошипел Ай:

— Я не собираюсь бороться с Бае-на, — и показывает на двух бойцов своего клана. — Эти наши лучшие воины. Если Бае-на победишь их, Бае-ни последуем за тобой.

После паузы: — Договорились.

— Покажите Бае-на, что вы можете сделать, ребята. — И два паукообразных просверлили камень, пока он был ещё в воздухе. — Бае-нане собираетесь бороться против нас, или нет? Тогда вот деревянные посохи.

…

Следом за первым, второй, как единый с ним, но уже поверженный, молвил: — Бае-нане потеряли что-то там, не так ли? Или же Бае-нане вольно пропустили наши выпады? Независимо от того, мы придем.

Битвы Ай уже не помнит. Помнит только, что они, да, пришли, и Ай-ни начали приготовления.

Боевая песнь племени поётся нашим почитаемым арахнидом по имени Горонда, прибывшим из тайной деревни. Как только он начинает петь, пользуясь полыми концами своих щупалец и завораживающе перебирая ими в разных темпах, мир вдруг меняется, все вокруг замирают, и, так, сначала медленно, разными голосами начинается незабываемая боевая песнь, которая звучит как песнь всех племён в жизни как в битве:

— Ммм. (г)ууу. ммм. (г)ууу. мм.. (г)ааа. ааа. ааа.. (г)ааа. аа-аа.. (г)ааа. аа-аа-ааа-ааа… (повтор три раза последнее выражение) (г)ууу. ууу. ууу.. (г)ууу. уу-уу.. ааа-аа… (повтор три раза последние два) у. у. у. у. у. у. у. у. у. у. у. у. у. у. у. у. (г)у. у. у. у-у.. (г)у. у. (г)у. (г)у. у-у-у.. у-у-у.. ууу-уу. у. у. у. у. у. у… уммм… (протянутый повтор три раза по-разному и затем ускорение) умууу. уу. уу. уу.. уммму.. у. у. у.. ммм. (г)уммм.. (г)ум. у(г)умм-мму. му. муу(г)ум.. (г)умм.. (г)ым.. (г)ым. (г)ыыым… ыыыннн… (повтор три раза с короткой, но значимой паузой под конец…) ннн-ыы-ыыы… (др)ееейиий… ндей..ндеи.. (повтор три раза с ускорением…) ыыынн.. (др)е(г)инии.. найнааа.. уммм-м.. о-о-ло.. еайнее.. уууммм. мм. ыымм.. (др)еее(г)инайна.. уммм.. оооо-о-о-о.. ум.. о-о-о-о-о-оо… ум.. (б)о(л)енай(д).. (д)ен(д)а(д)уиии.. (з)ай(л)ен(д)уааа.. (б)о(л)ей-йе-йе.. (л)ья(г)ейе-эй… ммм-уммм-м-м..(б)ьёёёёё..ооо-оо.ооо… (замедление и повтор три раза…) ннный.. ннный… (повтор три раза, слабое ускорение…) най(г)и(д)ай(д)о.. ммм.. (д)е(г)и(д)ый-нум-(д)е(г)ы(д)ый-нум-(дг)е(д)ай(д)о… ммм.. бъ(д)эай(д)о… (повтор три раза…) ммм.. (бг)е(д)ы(д)айо(д)уммм… (повтор три раза, каждый раз по-другому…) эн(д)э(г)ай(д)ааа-ааа. аа… (повтор три раза с ускорением…) ыыы-ыыы-ыыы.. иин(д)ии(г)ай(д)аа-аа… (повтор три раза…) ынн(д)ии(г)айдааа… (повтор три раза и сильное ускорение и завывание, всё в быстром темпе, затем падение ритма под конец…) (г)м. ыыы… (как и предыдущие мелодии продолжается некоторое время в похожем ритме, но глухими, гортанными звуками, подобными вольному ветру по зелёному лугу…) оа-оуа-(в)уу-а.. (х)уу-ии-аа.. эйа-уа.. (д)ейааа.. уаа. (д)ейаа… (постепенно ускоряясь к кульминации песни…) ааеееее-а-а-а-ее-ооооо-йеее-йее-йеее..ма(л)о-йе-йе..(г)е-(г)е-(г)е-оо-о-о-е-е..ууооо-оо..уо(г)о-о-о-о..ууу-уу..у-у-у-у-у-ууу…

Матка племени Хир просит меня: — Обещай, что вернёшься и умрёшь со своим племенем.

— Мы, может, не вернёмся, — задумчиво Ай произносит, — может никогда не вернёмся…

Ай-не стояла тихо, и только колебающиеся щупальца в её рту издавали шелест, и чувство неполноты разросталось по общей племенной норе.

02.4

И как только в этот раз без переката небесного пламени, исченувшего в последнее время, Ай-нинане двинулись в поход, как вождь Хис, южного племени, потерявший сына, прибыл в одну группу к нам. И хоть невыразимо было нам внутри от отчаяния по непослушной и неподдавающейся нашему пониманию окружающей природе, всё слабее сияющей, мы воспрянули духом при виде гордого вождя, который хотя сначала и стоял в стороне, не подходя к нам особенно близко, но всё-таки уступил нам, и воистину Ай-нинане обступили охотники воина Ай и сцепились с ним в кольцо для броска, женщины-арахниды, охотницы, кидальщицы, должные остаться здесь, перед этим броском и перед каждым последующим, раскручивали подпрыгнувших попутчиков и мигом исчезли подброшенные и раскрученные те, да только вихрь вторил их прыжку. Но погода там, куда одного броска нам хватило, чтобы добраться, оказалась ещё хуже.

— Там слишком холодно. Не сможем так продолжать. Нам нужно себя как-то предохранить.

— Видимо, «хлад» возвращается, но, по сказанию, богиня зелёного царства его победит.

— Холод наступает, — молвили остальные.

Ай с Шей, замерзая, двинулись в поисках животных, дабы найти чем накрыться. И видят сквозь сгусщающуюся тьму они, Ай-нане, бивнезуба, кидающегося в стороны, с неестественно оттопыренным серым клоком волос на спине, серым, как лишаем. И ринулся на Ай-нане этот рьяный бивнезуб, как отманила его Шей в сторону, сбив с толку его во время наступления, а Ай вскочил с помощью неё в последний миг на его облезлую спину и пронзил его над бивнями голову, да завопил бивнезуб и ринулся снова что есть мочи, и чуть не сбросил с себя Ай, но уцепился клинками за бок бивнезуба и разодрал его вместе с его животом. Так пал грузно бивнезуб, что аж посерело в округе от смешения замёрзшей земли и младого хлада. Порезали Ай-нане сею добычу, мясо поделили как другие подоспели, дабы отрезать и подготовить оставшиеся на бивнезубе шкуры, очистить их, растянуть, накрыться ими, подвязаться, и тут, как невпопад, среди крайне сгустившейся темноты, показались молотильщики — мелкие, но шустрые твари-падальщики здешних земель, — со своими звуками-отбиваниями и напали скачками со всех сторон на Ай-нинане. Но наш отряд не сплоховал, да вот только клинок из вечного металла на Ай-цэ погнулся в налёте на камень, об который Ай умудрился разрубить одного из первых попавшихся молотильщиков. Их маленькие круглые глазки в верхнем углу на вытянутых зубастых мордах злобно горели оранжевыми красками, а костяные наросты предохраняли верхние части их тел. Ай не сдавался, продолжая бой среди товарищей. Взлетают клинки в музыкальном ритме и только успеваешь их отражать в своём сознании, так как тело само рефлексивно их рисует в естественном и чередующемся, плавно-хаотичном движении битвы, с которым становишься единым и нераздельным целым, сливаешься с ним каждый раз и начинаешь снова другой бой, с другим врагом: Ай-вэкс-эд-цэ-лэ-мэ-ксэ-эц-дэ-эмэв-эл… Ай-эмэв-вэкс-мэ-ксэ-эц-цэ… Ай-эл-эд-дэ-лэ…

После нападения и отдышки воскликнул глас нашего отряда: — Сколько их было?

— Не меньше сотни. Никогда не видел такого.

— Что же заставило их так собраться?

— Что и нас заставляет меняться, — Шей наступила на рану.

— Хлад.

— Запах крови… Мясо бивнезуба, — заметила Шей, как под ней потекла её собственная кровь. — Ну что, как и раньше, «сестрёнка»? — напоминая игры в росте, называет Шей Ай.

Молотильщики не оставили на ней живого места.

— Ай-не, сейчас не время наупас (линять).

— Знаю, но не могу этому помочь.

— Ты можешь умереть.

— Скорее всего так и выйдет.

Ай-нинане молчим.

— Скажите, добрые Шей-нане, остановите ли спрутов?

— Да.

— Хорошо. — И тут нам пришлось разделиться даже сквозь всё, что накипело у меня на тревожных сердцах. Ай-ни оставили Шей во множестве покровов из шкур, так что даже другие не стали их брать, хоть и помогли бы они всем уберечься от хлада.

02.5

Ай отделился-упал от отряда в полёте. Согнутый клинок Ай-цэ послужил своё злое дело. Потерян. Это злой знак судьбы. Но Ай чувствует пустоту внутри. Незачем волноваться. Ничто не ждёт. Всё кончено. Просто нужно отдаться судьбе и сгнить тут. Распасться на кусочки, слиться с каменистым окружением, клыками, которые заточили Ай здесь. Земля тянет Ай, просит вернуться к пустоте, апатичной безысходности, которую Ай ощущает внутри. Ай не ощущает ничего, кроме этой апатии, кроме конца своих усилий, который повторяется в одном и том же моменте — сейчас, — так как прошлого и будущего не существует для Ай. Для Ай есть только ничто данного момента и… дезинтегрирующее небытие. Вот к чему стремится Ай, а точнее, Ай уже не к чему стремиться. Ай теперь не чувствует печали или радости. Он просто медленно замёрзнет здесь, и его сущность распадётся на множество фрагментов.

Да, прибыли Ай-ни к тающему материку, на котором лежали спрутные горы рухнувшего корабля. Но ещё помнит Ай последние слова, образы и звуки перед этим полётом показавшейся омолодевшей Шеи, замерзающей перед надвигающейся стеной-волной беспощадного ярко-белого хлада:

— Лети со мной, Ай-не, прошу.

— У меня недостаточно сил, — Шей спокойно ответила и закрыла ряд передних глаз.

Как обычно закрыв глаза, пока она меня раскручивала вокруг себя, чувствовал как образовывался ветренный вихрь, который должен меня подхватить и помочь полёту. И как она только меня начинала отпускать, постепенно открывал опущенные глаза и видел, как она вместе с землёй отлетала от меня всё дальше и дальше, как будто так же подхваченные ветром, только в обратном направлении. Ай отлетел на выступ с отверстием на высоте недоступной для Ай-не.

По мере того как проваливался в отверстие — видел, как белёсая пелена неслась со шквалом восточного ветра и как она разделялась на характерные очертания хватательного движения, словно чьих-то конечностей, и как всё продолжала стоять внизу моя сестра — она смотрела на меня, и вдруг её тоненькая фигурка исчезла. Моя Ай-не. Лежал, распластавшись на дне ущелья, глядя на тёмные своды вверху. Поблизости была только тишина, но издалёка постепенно, по мере отхождения моего онемения, проявлялись неразборчивые звуки.

Спускаясь ниже вглубь услышал голоса своих соратников, — братьев-по-крови из Беа, Хиса и других. Они были под телеполем телекинетиков, которых наскоком напугал и чуть не разнёс на куски. Выкриком они послали мне в голову сообщение:

— Мы на вашей стороне. Мы просто думали, что вы…

— Не на нашей они стороне. Они просто так говорят, а на самом деле служат отступникам, — слышал своих.

Один из странных созданий с парными конечностями говорил дрожащим голосом:

— Мы думали, что вы наши мастера. Мы просто защищались…

— Сколько вас всего ещё здесь?

— Скорее мы последние… Мы просто пытаемся выжить. Пожалуйста, отпустите нас. Мы пойдём…

— Назад пути нет.

— Назад… нет. Здесь, за нами, другие были в стазисе, и их просто зарубили, всех до одного. Шлюпки даже не отсоединились…

— И что это значит?

— Что, наверное, мы единственные выжившие.

Внутри развалин охотники следовали за тем, кто был прежде посланцем к кораблю, за Айем, но теперь являлся Ай их последней надеждой на выживание в наступившей войне. Им встретилась пережившая крушение группа рабов-телекинетиков, которая держала планету в силовом поле, пока корабль находился в орбите. Общение с ними происходило на языке отступников. Соединившись с новыми силами, охотники цепными кольцами пробивались через врагов, где это было необходимо. После очередной победы, телекинетики успешно переубедили героев в том, что нужно не включить, а наоборот, выключить аварийный маяк, так как, оказывается, во включённом состоянии с момента падения, он ведёт к гибели живого через враждебное возбуждение машин и их бесконтрольное умножение.

— Так Ай-нане должны быть нашими богами?

— Мы больше не рабы. И вы тоже.

— Ай-нинане никогда и не были рабами, или слугами.

— Но вас использовали… как полигон для тестирования их технологий. У них просто не было нужды убивать вас всех сразу.

— Ай был на борту корабля, когда тот ещё висел в небе.

— Ах да, помню тебя.

— Ай-нане работали над машинами, которые были созданы, чтобы превзойти своих конструкторов, дабы достичь совершенства, не так ли?

— Однако, у них очень узкий диапазон возможных операций.

— Для чего же были созданы эти машины?

— Они были созданы для того, чтобы убивать и уничтожать всё живое. В этом отражается их зависимость из-за неполноты сознания.

— Но это ведь искусственный интеллект.

— Искусственный интеллект означает, что он является полным, но их интеллект не является таковым — он примитивен. Арахниды, — то есть ваши…

— Отступники.

— Отступники, — не смогли ни создать настоящий интеллект, ни повторить свой собственный. Однако, их программная конструкция машин позволяет таковым самостоятельно достичь полного интеллекта способом развития по сингулярности. И хоть эти машины может быть никогда достаточно не разовьются, а будут только реплицироваться, как вирус, у них есть потенциал на то, чтобы сделать свой интеллект совершенным, подобным нашему. Но всё же неизвестно смогут ли они себя завершить, отделившись от своих создателей.

Во время всех этих не совсем полностью понятных потоков мыслеформ телекинетиков, они выждали, когда приблизятся сферические машины, как будто из жидкого металла, но которые были непробиваемы, пока не выражались в формы разлетающихся пил. Бились арахниды-охотники с новым поколением сферических машин, ещё более сильным и изворотливым, чем в предыдущих боях. Победивши их и уставши, дивились они, как скоро эволюционировали машины в новое поколение. Но разделились снова наши отважные герои, ибо настигли их волны отовсюду, и пришлось нестись по узким коридорам из металла в разные места. Ай остановился, так как он знал сие место, куда забрёл в одиночку.

Тут, вдруг, в стекле, из фона темноты, появляется меняющаяся картинка: как будто падаю через сквозь землю, всё глубже и глубже, с такой удивительной скоростью, к какому-то центральному пылающему скоплению — шару, источающему ровный, жёлто-оранжевый свет. Внутри этого шара движение, и ведь весь он шевелится… или в нём кто-то есть? Изображение ведёт глубже теперь уже в этот шар. После, шар исчезает снова в тёмный фон. Там, из этого фона, предстаёт передо мной высокая фигура. Странное существо, как будто живое, с еле заметным мне раскаянием в глазах, так легонько раскрывает ладонь и дотрагивается ею до барьера со своей «стороны». Хочу тоже прикоснуться до того места, где лежит его ладонь, но он исчезает так же быстро и неожиданно как и появился.

Узкие коридоры, тёмные стены, преграждающие нам пути выхода на свободу. Приближающиеся звуки давят на нас. Ай выбегает, бежит, спотыкается. Он встречается с Хес, с братьями… одним из братов Бае. И узнаёт. Не братья они больше, ибо погиб один из них. И не кровный он был, ибо Бае присягает Ай и желает быть братом до истечения срока мира, до конца всех миров. И Хес, ободрившись, воодушевлённо ведает как Ай напоминает ему погубшего сына, что Ай ему сродни сыну, отважному и как «своему» — так сильно не хватающему. И через скорбь, через накопившиеся на душе, через отчаяние, потери друзей и близких, через наше скорбление по ним, через наше страдание без них, и с ними вместе, новонайденными, улетучивающими томления тройных сердец в каждом из нас, — мы были вместе, наконец, и готовы к последнему бою.

— Выхода нет, — произносили внутри нас оставшаяся пара телекинетиков, единственные из той горстки уцелевших, которых ещё уже или ещё разорвали спруты.

— Значит, Ай-нане должны отключить их, или они уничтожат нас. Потому что ничего больше не осталось в этом мире для нас.

И вот нахлынывает новая волна из металла, из всех коридоров, всех проходов просачивающаяся, убийственная, губящая не только тела, но и надрывающая души сквозь муки рождающиеся и в задыхающемся отчаянии увядающие, но, отбив и отрезав десятки молниеносных машин вместе, втроём неразрывно, текуче, в совместном бою-танце, после всех этих расплывчатых колец выделились этапы побеждений наших и разделений… и моих оставшихся Ай-вэкс-эл, Бае-цэ, Ай-дэ-мэ-ксэ, Хис-лэ, Ай-эц-эд, Бае-эмэв, нет, теперь Ай-вэкс, Бае-эл, Хис-эмэв, Бае-цэ, Ай-мэ, Хис-ксэ, Бае-эц, Ай-эд, и изо всех последних сил Хис-эмэв-эц-цэ, ай нет, не только своих, не своих даже только, а, как кажется, в рассеивающемся прахе перед собой, видит Ай у «брата» своего эти почти все отрезанные «руки». Ай-на умирает. Возьми его маленькое и хрупкое тельце, Ай, и неси его. Как и Хис, сообщающий мне, пока волна откатывается на время от нас, пока телекинетики пытаются ещё как то нас защитить под пронизанными трещинами силовыми щитами,

— Потеря моего сына поразила душу мою глубочайшем горем… но когда Хис-на пришёл к нам в логово, Хис обнаружил отверстие в страдании, пустую щель, как благовременную брешь в мучениях, которые Хис чувствовал от потери единственного сына, единственного любимого сердцами моими. Хис начал меняться, потому что понял… что Хис-на, Ай, напоминал мне моего сына… и заполнил собой ту щель во время встречи, осознавши это только по твоему уходу.

— Те жизни, что мы пытаемся спасти, защитить невинных…

— Не думай об этом, Хис-на, ты всё для меня и для всех Хис-нинане. Давай же ещё поднимем вместе последние клинки на наших изуродованных «клещах» и сразимся за наше прошлое! Старое поколение наряду с молодым!

Ай обернулся посмотреть на уродливые лица оставшихся позади телекинетиков. Трое стояли, забитые, сжавшиеся. Но мы протиснулись в главный зал. Мы вышли из коридоров. Мы видели сияющий во мраке чёрных, кишаших тел маяк! Как красный глаз он не манил, а — наоборот — отпугивал нас. Но было и так уже поздно перекатываться вперёд и слишком поздно катиться назад.

Падая от свежих ранений, пил проносящихся мимо и сквозь меня, видел, умирая, как сражались, погибая, последние из борцов за свободу нашего мира. Не мог шевельнуться; мой мир подходил к концу. Как вдруг всё остановилось, и Ай закрыл глаза. Почувствовал прохладный ветер надо мной, когда Ай лежал на тёплой земле, точнее как чувствовал землю подо мной, землю, которая ещё билась. Попав в объятия Хир, казалось, что где-то ещё воет песнь собравшихся племён, посвящённая павшим в этом и последующих боях.

Ай-не желает, Ай-не шагает, Ай-не ищет, Ай-не обретает.

Ай помнит, когда Ай подрастал, Ай танцевал… Ай танцевал… Ай танцевал с моей сестрой, с Шей. Этот танец был так прекрасен, когда Ай-нане, Ай-ни кружились вместе в энергичном и тесносвязанном объятии, и как память нашего крепкого объятия теперь согревало мои сердца… память о всех нас, Ай-нинане.

…

Свершилась последняя битва у маяка, где никто не уцелел и не успел его отключить, тем самым определяя ход дальнейших событий. Сторона сопротивления не смогла сдержать потоки спрутных волн, так как машин на удивление оказалось слишком много, так как они уже начали реплицироваться, увеличивая свои ряды с неимоверной скоростью.

Прошло несколько лет, вечная ночь охватила планету, вечный холод сковал её движения, и всё ещё набиравшая темпы полу-разумная раса машин уничтожила всю оставшуюся и прячущуюся под землёй органическую жизнь и перешла к переработке ресурсов планеты в спрутную сферу.

03. Забытые пророчества.

«Мы помним прошлое, когда мы и мир были едины внутри солнца и как мы отделились от чрева света, вышли из колыбели, из кузнечного горна…»

В связи с появлением флота и последующим делением, духи перешли в дисгармоничную вибрацию. Духи, которые выходили с большой планеты на луну к иным расам, были более устремлены к сожительству с чужаками, тогда как духи, оставшиеся в родном огне, жили заодно с природой. Природные духи приняли женское духовенство, а странствующие — мужское. Во время деления, первые пожрали вторых, чтобы отдать их энергию на сохранение гармонии. Выглядело это как облизывающее, очищающее пламя. Они перестали общаться с миром как на равных, а упали в осознании в иное измерение. Абстрагировались от истинной идеи и ушли в мир, расколотый на фрагменты как бы рассыпанные у них на коленях. Выпадение наружу казалось падением вовнутрь. После деления, они образовались, но преимущественно выжили только сыны, как образы великанов великой силы и могущества, и они правили воздухом. Дочери жили в секрете от большинства сынов, чтобы избежать их гнева и недоумения. Они были величавы и прекрасны, с длинными крыльями и шеями и дышали жидким светом.

Деление разорвало планету на две части, и несколько частей луны вырвались наружу и остались в орбите. Эти малые, мертвые луны одиноко висели во внешнем небе. Отсюда этих трёх лун не было видно. В небе сияло лишь «светило» и только мир овевал вокруг. Настала вторая эпоха.

Одна тень в «пленуме» искала способного освободить её и предпринимала внедриться сознанием в мир. Она глядела сквозь полярную твердь.

Эхом отзывалась книга: «Взведутся стены ненароком, непробиваемые мечом пороков, и ниспадут они. От крови чужеземцев вопиющих, тёмный владыка сынов живущих воспрянет навеки. Собьются намертво стихии, сойдутся насмерть свет и гнили, и они увидят день. Вся ненависть с избытком вернётся в мир без поединков, чтобы стереть его, откроя дверь».

03.1

У большого озера мой народ жил много веков после катаклизма. Наши поколения охотились, занимались земледелием, пасли скот. Сегодня собираются удалые мужи на охоту. Взять меня с собой они отказываются, так как слишком мал, но они не знают, как долго мечтал об охоте на диких зверей, дотоле мне невиданных. Тайком выбираюсь из поселка и следую за ними. Они быстро движутся на юг и скоро пропадают из виду. Бреду по лесной тропинке, обрывающейся ручьем, а он ведет к реке, чей фон застилают холмы, леса, горы, океаны и между ними тёплое «светило» в прозрачной дымке-голубизне. Неизвестные мне края — не знаю дороги домой.

Пока бреду, моя одежда превращается в лохмотья, моя плоть сохнет под вечным, несменяющимся светом. Не знаю, сколько странствую. В пещере нахожу укрытие от проливных дождей, ласковых водяных духов. Устал. Не было ни одной души, которую бы мог спросить о помощи вернуться. В глубине пещеры холодная темнота и запах разлагающейся плоти. Выхожу из логова, но у самого выхода на свет, сажусь на камень. Меня знобит, и сильная дрожь коробит мои чувства, но слышу шорох. Оборачиваясь, нахожу постороннюю тень… и чёрные когти во весь проход карябают камни и надвигаются вместе с волочащейся позади рычащей серой массой. Мои и до того исхудалые ноги несут меня дальше в неизведанные края, через болота и пустошь, к огромным чёрным горам на ускользающей ввысь окружности. Их зубчатые конечности не предлагают ничего успокаивающего, кроме голодной смерти непутёвому страннику, совсем выбившемуся из колеи.

У подножий гор, где этот юноша останавливается передохнуть, лежит большая прямоугольная плита. На ней вмятины для рук и капля между ними. В ней пульсирует страшная сила. Его руки сами ложатся на отметину в плите. Меченый потомок корчится от боли и испускает душу.

03.2

Тёмные образы, словно тени, скапливаются в потаённых местах и выходят к месту назначения в горах, где открылась книга. Из столицы образов, сынов наших отцов, владыка следит за тёмным движением через образы своего преданного войска, но теряет его на востоке после того, как ясновидит, как пересёкший водную границу отряд находит наспех покинутый лагерь с тёмными сгустками, тянувшимися в тень сознания. Там на них нападают тени образов, падших зову пробудившегося вождя. Один воин, стойко сражавшийся до последнего, передал светлому владыке предсмертное своё ясновидение, когда он упал, а на него сверху уставились уничтожающие очи чёрного великана.

Затем взгляд владыки трепетно уходит во владения лесного народа, глубоко в чащобу. Там скрытно живет владычица и сестра, с кем он мудро поддерживал отношения после долгих стараний и ссор. Время настало ей почковаться и дать свету двоих, кто послужит продолжением владыке. Там иссякают её силы, но перед разоблачением она даёт свет двум сынам, старшему по крепчающей воле и младшему по растущей силе. Её свет радостно сливается с другими. Растут те среди прелестных, но запретных всем другим, женских образов, и во время расцвета, уходя из приюта, любуются братья напоследок двумя любимыми образами, золотым и серебряным, и тянутся к ним, осознавая их мощь и не тая страха перед ними. Эти две возлюбленные были вольными не птицами и не драконессами но образами, девами-ладами, с коими связалось многое мира сего, так как росли у них в попечительстве два великих древа, источающих живой свет, сплетённые между двух краёв воздуха. Для них ясновидение сплочения древ отображалось в «светиле». Всё началось с этого «светила», стены которого расширялись, разрешая простор внешнему пространству. В точке сплетения знаний древ, в самой «сферичной» глубине этого «светила», жили и правили вышние, посылая нам свет. Деревья и всё живое дышало этим светом. В ответной любви подали девы два дара братьям: одному прямой, как луч солнца, а второму кривой, как его отражение. Теперь два брата дополняют ясновидение владыки и плывут к нему на помощь, навстречу его взору.

Однако по воздушной дороге их пути сбились, так как тень пала на мир, и ясновидения владыки искривились. Когда пришёл один старый образ в столицу, владыка совсем потерял ясновидение, прислушиваясь к словам потерянного, но вернувшегося путника. Этот старый вождь войны и разделения пришёл за книгой, но войдя в доверие владыки, узнал только об одной тайной странице, хранившейся во владениях уже долгое время. На этой странице было сказано, что придут на нет силы тёмного владыки. Открыл себя старец, что он был во власти другого народа, кого он погубил, но пришёл он за своей тенью сознания, что сошла с него после деления. Смутил старец владыку своими рассказами, и тот со своими образами сошли с разума; вихрем возмутилась столица и пропала бесследно.

Ясноуслышав зов, разорвал бездействие в тёмном космосе и прыгнул в воздух, упав с грохотом на иссечённый впадинами песок, один, вокруг кого столпились тени с книгой. Пошли они в павший город. Среди развалин почувствовал один внутри себя трепет прошлого и познал больше о себе. Как его светлый образ оставил его в темноте «пленума» и как он руками меченного открыл книгу. Но не воссоединился один со своим светом, а бежал от него, отбив важную страницу у рухнувшей твердыни — страницу, которую боялся один, что она могла сбить его план. Подкрепилась к книге сама та страница и была переписана.

В чёрных латах и сам, как чёрный дым, один шествовал, и тьма шла с ним. Но страшнее всего казалась книга в его власти.

03.3

Отправился один к великой расщелине на юге, из которой виднелись металлические пики, словно изорванные горы. Один, со своим окружающим ясновидением из сотен тёмных глаз, спустился к останкам разбившегося корабля-носителя и захотел подчинить своей воле найденного им одного из великих, одарённого многими конечностями, древних господ, на чьё бездыханное тело осело много пыли. Плоть иноземца забилась с силой, но окаменела и рассыпалась, не способная прийти во власть кому-либо даже после смерти. Ушёл один без всего, и нанес один в книгу последние строки своего плана, но увязли пальцы одного с правой рукой в страницах на последних словах, заключающих его план. Ходил один с книгой, словно в цепях, тащил её за собой и поднимал её тяжко, и словно чёрные цепи, тянулись за ним сгустки тёмной энергии.

Ясноуслышал один словно дисгармоничное пение в горах и увидел высоко в гнёздах, проделанных в металлических стенах, великих тёмных птиц — искорёжанных образов женских, потерянных после великого деления. Полюбились одному эти птицы и позвал их к себе. Но те постеснялись его и не пришли на его зов, кроме одной. Узрела она в одном вражину, недруга своего сердца отчаянного, и полетела со смертоностым криком на одного. Но не стал один вести себя с ней грозно и не побоялся одну, ибо прочувствовал и понял её оторванность и прошедшие одинокие горести. Поливала одна из своих многих пастей гнилью вокруг одного, но потревожить одного побоялась, ибо сплелись их судьбы в тот момент по неизвестным им самим причинам. Летала она и следила, куда отправлялся один.

А отправился один на восток и спустился под воздух, дабы найти там племена и призвать их на свою сторону. Приплыл один к каменным стенам с острыми выступами, и за ними собиралась армия камня. Окликнули одного, дабы узнать не враг ли он и каковы его намерения. Чему один ответил, что пришёл он с великой книгой и призывом, чтобы все подвоздушные племеня сошлись в союзе и мире, как страницы в этой книге. Удивились солдаты камня на это предложение, усомнились и послали к своим старшим, дабы решить, что делать далее. Старшие со страницей стихии камня решили испытать книгу одного. Ворота, словно руки каменных гигантов-големов, открылись перед ними, и узрели они мощь книги на руке одного, ясноуслышали её пророческий зов, пришли в волнение и поклонились ему, ибо уверовали. Но так как глубины бездонных дыр, которых они называли священными колодцами, были темны, а не светлы, то по традиции, суждено им было собрать армию и двинуться на своего вечного огненного врага. На что один ответил:

— Сейчас со мной идите к ним, а не против них, с миром, а не с войною, ибо, хоть врагами вы родились, вскормились матушкой войною и жили так, покуда помните, да книга вошла в ваши сердца, и вы не усомнились в её правде. Так будет мир между вами, а другие враги всегда найдутся.

Согласились они и шествовали по воздуху за одним, как за своим новым предводителем, считая его своим покровителем и силой возвышенной, ибо через него уверовали их сердца. Начали они переплывать мост через глубокую реку огня и взбунтовалась река и расбрасывала огненные брызги, словно плевалась ими. Впереди плыли им навстречу сыны огня с глазами пламенными и телами обожжёнными, и предводительствовали у них демоны-големы из огненных пучин. Встал перед ними один и пожаловал:

— Не ясновидите вы, с чем слилось моё сознание? Так узрите, ибо это великая книга, которая породила наш мир! Пусть превознесёт она нас через пророчества её! Вот ваши братья по камню пришли к вам не с войной, а с миром, ибо уверовали они! Не сражаться мы пришли к вам, хоть с оружием, а свергать на воздух противников, что свыше, что думают худо о вас, и держуться над вами горделиво, ибо ненавидят вас пуще всех!

Кричали многие огненные существа и бесы и вторили их крикам взрывы реки из лавы, но успокоил он их сердца окончательно такими мыслями:

— Бездействуете вы перед началом конца, ибо ваша война ничтожна, так примите же мою силу вместе с книгой. Да будем мы сражаться вместе! — Рассказал один им об одиночестве своём в тёмном ничто и отчаянии своём в безжалостном заточении, о причине которого один не мог знать. Как смог один высвободить себя через духов теней этого мира и через книгу. Уверовали в него подвоздушные образы, племена камня и огня и, наконец, прекратили долгую войну между собой, сложили на время оружие и отдались на службу одного, у кого был план. В союзе с племенами камня и огня, излил один ожесточение своё на западный воздух.

03.4

Братья нашли яму, как пещеру, в которой был сгусток тёмной энергии, и хоть старший брат и просил младшего не брать этот тёмный с разливами яркого света драгоценный камень, напоминающий ему фрагмент неведомого им образа, тот не послушался его и слился с этим самоцветом, как с ношей силы, обрамляющей его руки. И пошёл младший по зову, неведанному старшему, что огорчился другой и потерял на время себя и вернулся к лесу матери, забывши на время и своего брата. Там смятение его смягчалось, ибо овеян он был робкой музыкой водопадов и ручейков. Жил он с образами леса и проник в тайны его, где лежала страница от древней книги в четырёх каменных стенах на корневых ветвях великих древ. Корни этих древ были лесом. Узнал он о высоких белёсых существах с длинными волосами и прекрасным станом на севере. Существа эти жили в белых городах искусной работы и поклонялись силе воды, и позвал их через лесной источник.

Опустил руку и ощутил воин севера что-то в зыбкой воде, и горестным показалось ему дальнее движение. Пробовал он губами тревожно вкус воды, и услышал в воде тихий и печальный зов. Поплыл он к пронзающим внутреннее небо пикам башен на парившем острове из белого камня, чтобы созвать свой народ. Народ, привыкший жить в сооружениях из этих чудесно крепких камней, в белизне которых скрывалась суть воды, которая струями держала город, соединяя его с подвоздушным пространством. Могли ожить сии воздушные камни в любой момент.

Образ старшего явился к ним, и они приняли его с распростёртыми объятиями и пригласили погостить, пройтись по их владениям, по узенькому мосту, соединяющему один остров с другим, к дестибашневому дворцу, откуда властвуют их народом.

Снился сон старшему в корнях двух древ о том, как он ясновидел свет, свивающийся между великих древ внутри воздуха, и ослепительно красочным и добрым был тот свет. Два народа с единым замыслом пойдут за ним. Теперь готов был он, чтобы идти на поиски брата.

Младший же искал и находил неправильно крутящиеся сгустки энергии, которые со временем сформировывались в полые сферы с линиями по окружности. Он встречал и собирал оставшихся образов в свою партию и шёл по пути на равнинный юго-восток. На подступах они встретились с племенем длинноногих существ, чьи ступни и ноги были повёрнуты так, чтобы им было легче бесшумно ходить на пальцах ног. Их пальцы ног были крючковатыми, и они ими цеплялись, чтобы не отлетать к «светилу». У них был осколок какой-то страницы, который они называли «тишиной», и они говорили, что второй осколок они потеряли. Они отказались присоединиться.

Окружающая местность была опасна, так как любое передвижение засекали подвоздушные тролли, которые питались животными на поверхности. Путешественники обнаружили провалившийся туннель троллей, где серебряный клинок младшего осветил и очистил им путь.

На пути в тоннелях, избранный образ из группы младшего прыгнул за святящейся живой костью в глубокую нору. Из этой норы тянулись отверстия во всех направлениях, которые прокапывали тролли. Кость-матка ускользала, но образ преследовал её всё глубже в бездонную нору. Наконец, когда она решила обернуться на преследователя, он атаковал. Он влился в неё, проходя сквозь грудную клетку к месту её солнечного сплетения и оказался напротив её глаза, как кровавого рубина, костяные лепестки которого обволокли его в ловушку. В вязко текущем времени, замедленный множеством костяных ресниц, он боролся, пытаясь пробраться глубже. Он отнял у неё глаз и освободил эту силу из темницы. Узревши, что это был осколок, он оставил его под воздухом. Кость отстала и продолжила своё естественное ветвление внутри образов этого мира.

Встретил, наконец, младший свою цель — ожидающий его тёмный вихрь энергий, от кого пали частицы. Сказал один ему на поле, где собирались армии:

— Мир не принадлежит им; мир наш. Воздух нужно избавить от чужих вибраций, которые погубят этот прекрасный мир в вечной битве и разрушении.

Согласился и последовал младший за ним на последнюю битву. Уверовал он, что принесёт эта битва конец всем битвам. Один просил собрать своих вокруг него, дабы сохранить их жизни, а сам послал народы камня и огня на битву с другими иноземцами.

03.5

Старший брат собирал народы леса и воды, чтобы защитить их воздухи. Но встретил он образов, зовущих к новому владыке, и узнал от них о плане и о младшем брате, кто был с ними заодно, но отказал им и только просил передать своему брату часть себя с кручения своих конечностей, которое, отделяясь, образовалось в светлое кольцо. Однако перешли от него к одному некоторые образы его отряда, и безуспешно прося их остаться, он решил двинуться, не мешкая, в бой против одного, и был он поддержан.

На поле, где тролли вырывают сражавшихся и поглощают их под воздухом, где крики жертв утихают, встречаются контрастные завихрения и вибрации. Отрывая части своего правого кручения, редкие светлые образы пускают их в темноту, слабеющую в точках попадания, из которой рвутся противоположные левые сгустки, проникающие и рвущие правое кручение с вибрирующим рёвом боли от чрезмерного проникновения чужой энергии и поглощения во тьму. Появлялись, будто оседая в желаемом пространстве, новые энергии.

Фронты менялись местами, где на первый план выходили катапульты с другими машинами, метающими лёд или пламя, исходящее из живых существ, големов, подчиняющихся шаманам со страницами стихий. Каменные машины, похожие на руки гигантов, подхватывали и кидали огненных бесов. А те, в свою очередь, когда оказывались в окружении врагов, разрывали свою плоть, чтобы испустить колоссальные выбросы энергий. Из восточной темноты вылетела многоглавая птица, возлюбленная одного; на пути её зловонного дыхания засыхала и вяла жизнь. Гигантские валуны сцеплялись вместе и, по знакам камня, катились на врагов; отмахивал и давил всё на своём пути каменный хобот. Семена вмиг прорастающих деревьев проникали через живых врагов, но не камни, закалённые огненными бесами. Тогда метали семена и мешочки с живой водой, помогающей растениям мгновенно прорастать сквозь точку попадания, а против них — камни с горящим жидким пламенем, исходящим из нутра демонов из внутри-воздушных огненных рек, дрожащих плоть воздушную.

Когда доставили тёмные руки потемневшее кольцо брата младшему, то вспомнил тот о любви и вразумило его послание. Полыхнул серебристым пламенем его изогнутый клинок, и пошёл он с ним на одного, но промахнулся, так как один обернулся и мигом увернулся, подставляя книгу под удары клинка, и осел младший, зачарованный одним. Многочисленными неправыми остриями окружил его тот, и в разум его впились они в него разом. Ясноуслышал старший предсмертный крик брата и ощутил его силу в себе, пробиваясь сквозь битву, ослепляя и отбивая врагов своим сверкающим лучом, оказался у ног одного и кинул в него свой клинок, который был отбит книгой, и поднял клинок брата и обрезал одного ярким огнём незатухающей любви, и побежал один с места битвы дальше на восток. Обернулся старший брат, прокричал убедительную, но печальную блажь и ясноувидел, как остывала битва, и забывали о напущенной вражде народы, но не поддавались они зову старшего, чтобы преследовать тёмного врага, а последовали к своему воздуху. Как зачарованные, они отходили от заклятия битвы.

Долго не останавливался один со своей тёмной свитой, единой с ним. Вокруг, под воздухом, была потрескавшаяся, песчаная поверхность, так как расхождение сил заставило центральное «светило» приблизиться ближе обычного, чтобы осветить место неестественного конфликта. Решил один выпустить свою правую руку из книги с помощью свободной левой, но та так же увязла в странице. Разумом надавил он на книгу, и слетела та с него, освободила одного, но почувствовал он незаконченность своей страницы, которая бы назвала его и его приближенных, дабы спасти их, и с силой рухнула книга, пробивая дыру сквозь пласты воздушные. Затряслась поверхность, и вырвался неугомонный ветер, спрятанный в глубинах воздушных, и смёл всех с земли. Их подняло ветром и понесло к ещё ярче воссиявшему «светилу», которым они были поглощены.

Когда старший преследовал одного, он чувствовал борьбу неудачи и любви своих образов. Но не дано ему было сгинуть с остальными, так как любовь его превозобладала. Пришла на помощь к нему золотая жрица и приняла его на своё тело стройное и шею прекрасную и унесло их обоих высоко под небесный свод до кромки внешней поверхности воздушной, пока буйствовал проснувшийся воздух. И увидели они там земли диковинные, которые тянули их к себе и перестраивали по-своему. Но противостояли они силе той и не стали садиться, а только полетели против течения воздуха и прилетели обратно на землю, изведавшую много сражения. Плавно слез старший брат там с шеи возлюбленной и сошёл на место, где пало много доблестно сражавшихся, замерших в скоплениях льда. Там он поднёс вверх серебряный клинок и крикнул за погибшего брата и за всех последнюю мольбу, и вознёсся клинок высоко, освещая всё вокруг, как второе светило.

03.6

Через много лет направились на поверхность изо дна воздуха, в место дальнее и плотное высоче, дети образов людских, потомки брата сего. Слетел к ним «шар» из космоса с потаёнными мыслями и многоличными образами. Повел их «он» в этот поход. Они пошли по пути, который проложила книга, соединившаяся с сознанием планеты. Сильнейший только добрался до светлой цели, как дыре, источающей знание заветренной воды или воспламеняющуюся кровь воздуха, и узрел так много пред ней, что остался там во времени, породивши и засеменивши на поверхности новое человечество, а иноземный «шар» был отпущен через сверх-небесные круги, блестящие спиралевидные образования, словно пластины панцыря невиданного мирового животного. Позже, тело планеты выросло и обросло этот изогнувшийся панцырь-скелет.

04. Возвращение воспоминаний

«Возвращение воспоминаний бьёт, словно молодой ручей, стремившийся стать рекой».

04.1

Царило благо на воде. Сады разрастались в тропические леса, а люди правили безбрежно, но бережно. Они были высокие, дышали вольным воздухом, горел в них незатухающий огонь духа, крепкая кость поддерживала их плотную плоть, и жидкость разрешала плавное движение. Выглядили они андрогенами, как и их предки. Жили на многих мирах, создавали удивительные вещи. Они разожгли новые светила в небе и пробурили вторую дыру в коре для здоровой симметрии земли, куда сливались водопады с великой горы. И воды проливались через неё и вливались во внутриземные океаны, и балансировались воды внутренние с водами внешними. И выглядело это сказочно для наблюдателей из-под низу, когда они стояли на возвышенностях на краю обрывов и видели, как невиданные водопады струились из туманного горизонта, падая нескончаемыми потоками, и снова терялись в дымке небосвода. И казалось, что вода падала вниз, а на самом деле она уходила в небо. И так продолжалось до тех пор, пока не сбалансировались воды на обоих участках водного шара. И следили они за тем, чтобы никто не мог плохо повлиять на их жизнь и не разрушил эту гармонию.

Была среди них одно удивительное существо с женским склонением, но у неё были придатки саморазмножаться, и было у неё много рук, четыре ноги и два лица, и знали её по мудрости и любви во всех концах света. Путешественники впервые встретили её в горах, стали прислушиваться к ней и построили храм в её честь. В храме они служили ей. Жену звали никак иначе кроме святейшей матриархи. Женское склонение превозносилось над мужским, чистейшая пустота гладкой кожи над крайними отростками. После первого духовного совокупления, у некоторых из тех с мужским склонением отростали отклонения. Они могли ими дёргать и шевелить в любом направлении, но так как истовые совокупления не были ограничены движениями, словно пламя, эти отростки только мешали. Мужи сразу же после этого оскопляли себя, так как не могли жить с таким уродством среди прекрасных представительниц женского склонения. Они ненавидели нижнюю, набухшую плоть, так как она мешала им и считалась лишней и несовершенной, по сравнению с женской идеальной внешностью.

Однако, среди них были непроизносимые мысли и чувства. В пахе приятные ощущения. Нет желания, но там всё приятно покалывает, как будто что-то шевелится глубоко внутри и этот невыносимо живой столб энергии уносится ввысь и так и хочется на него запрыгнуть и по нему забираться и до него касаться, чтобы овладеть всей созидательной энергией для воссоздания своего восхождения. От одного сильного человека к другому: они не сойдутся, но это возможно. Они должны вращать свои сердца и разумы.

И был ещё враждебный храм древнее, что исходил против заветов многорукой жены, и стоял он на пути тех, которые собирались в паломничество к храму её.

Последователи храма одного причитали: «пусть восхваляют того, кто очистил воду от иноземцев и не поддадутся говору иной, кто погубит всех». И мыслили втайне о неподвластном их воле конце, что гласил: «да будут вечно храниться остатки его образа в кристаллах, носимых руками как окрылениями, ласкающими их нежный желтый свет, в темноте водного недра, перенесенными под воду». Но пусть не знают про эту тайну живущие, так как все, кто знал, погибли, борясь за жизнь.

Не слушали путешественники их. И в один знаменательный день, открыла жена людям плохое будущее, и люди твёрдо и причастно поверили в него. А будущее, в свою очередь, сбылось.

Прилетела воинственная раса из системы, которая разложилась в анти-материи атомных войн, и прорвалась сквозь оболочку, словно плеву, людского мира, спасибо сработанному плану. Были они чёрными с жёлтыми пятнами или полосами, копытными, двуглавыми гермафродитами с выделенной агрессией мужского поведения, и прибыли эти страшные мужи, чтобы убивать и насиловать всё на пути своём и колонизировали мир в свой новый дом. Лучше не показывать деталей того, что они делали с людьми, оставшимися на водном континенте. Убили они детей жены, которую создали и отправили в прошлое, чтобы она помогла им прорваться сюда, рассказали ей об этом и расчленили её на куски.

Вовремя люди спаслись на плывучих островах, состоящих из более плотных скоплений воды, каждый с глубоким дном «под-островом», и со временем ушли в построенные города под водой, вели там полноводную жизнь, добывали еду и материалы из океана, построили колонии на дне морском. А на воде мужи сходили с ума, размножаясь от диких полу-разумных зверей-гигантов, и мутировали в вымирание, а пока все веселились и злодействовали, первенец-урод, юродивый сын вождя, любовался морем и поплыл вдаль, но стал он тонуть. Его взяли к себе люди, и остался он с ними.

04.2

Происходило разделение полов. Подводный образ жизни. Неограниченные духовные способности, открывающие полёты в глубокий космос. Золотая эпоха человечества. Потомок уродца не умеет ничего. Он презирает себя и клеймит себя больным.

Представь себе, как бы возненавидел ты себя, если нашёл бы в себе много неприятного, лишнего, нехорошего и неправильного. Ты бы думал, что тебе бы лучше быть хромым, горбатым, перекошенным и убогим, таким ничтожным во всём, но человеком, чтобы чувствовать, что принадлежишь, несмотря ни на что. Сам же был не человеком, не с человеческим лицом, не с теми же конечностями, совсем не такой. Представь, когда вокруг все кажутся такими красивыми, умными, высокими, добрыми. Когда все добились таких вершин и добиваются большего и находят время для всестороннего развития, занимаются всем, чем только возможно, посещают всевозможные миры, служат в храмах, создают новые организации, в общем делают благо обществу и успешно распространяют прогресс. Все, только кроме тебя. Которые своим разумом творят чудеса, изменяют реальность движением одной лишь мысли, устремлением одной лишь воли, а ты был бы неспособен даже вообразить их возможности, не способен на такое даже самое простейшее, как, например, телепатия, не говоря уже о материализациях или телекинезе. Ты бы яснослышал их мысли, но не мог бы дать себя яснослышать. Ты бы чувствовал себя неспособным ни на что и, от слабости и неспособности что-либо сделать в этом мире, уединялся бы в горечи своего самосознания. Из-за того, что тебя бы даже не клеймили больным и не провозглашали отсталым, так как они этого не делали по благодушию своему, тебе бы делали ещё хуже, а жалостью к тебе усугубляли бы твою жизнь. Чужая жалость, которая бы разжигала и отравляла твою душу и из-за которой бы хотелось уплыть, уплывать от людей как можно дальше, на самом деле, уплывать от себя… Что же ещё бы тебе оставалось делать, как только умереть, покарать себя за себя, в самозабвении навсегда сгинуть с лица этого прекрасного мира, чтобы улучшить его хотя бы этим?

Не скрою, мне часто приходилось так думать, но старался останавливаться на середине, как бы на светлой полосе, чтобы не пасть в бездну отчаяния. И после некоторого времени, как будто придавалось мне уверенности и смягчались душевные невзгоды. Тогда почувствовал, что всё же было что-то во мне, чего раньше не было, о чём раньше не знал и даже не догадывался. Даже сейчас это полностью не осознанно мной, и задаюсь вопросом: готов ли для этого? Готов ли сам стать чем-то большим для людей, чем был для себя? «Вырывайся», — просил, умолял себя, — «давай же». Свобода начинается с веры в себя.

Показалась нить внутри и схватился за неё что есть мочи. Среди всех моих волнений, это волнение выделялось и чувстовал, как нить колеблется, трепыхает даже в моих руках. Нить, которая уходила из неба в воду. Мне так не хотелось туда устремлять взгляд. Боялся неба. Даже не хотел оставаться здесь. Какое-то волнение в обществе, что-то происходит и это что-то не так. Подплываю к исполину — доброму человеку — и пробую взять его за палец, как за ладонь. Беру; он не сопротивляется и только смотрит на меня такими голубыми, чистыми глазами. Он, наверное, хочет, чтобы отпустил его, но не хочет мне давать понять этого. Всё равно. Уже всё равно. Должен это сделать. Должен действовать. Иначе мёртв, сам мёртв. Веду его по моей нити вниз, ко дну. Беру горсть песка и подношу как можно ближе к нему, затем сжимаю в кулак, и с силой ударяю им по дну и раскрываю ладонь, распуская песок. Песок расплывается маленькими, разрозненными кристалликами в облаке. Он смотрит на меня и делится своими мыслями, говорит во мне:

— Чего вам надобно? Что значит ваш жест?

Трясусь, машу ему головой иррегулярно. Он меня не понял. Машу руками из стороны в сторону. Он меня ещё терпит, но уже чувствую, что не способен довести это до него. Разве только… Прикладываю руки к лицу, как будто в горе. Затем показываю ему снова на песок. Рукой разбалтываю песок и потом зарываюсь ею как можно глубже. Нет, он меня не понял. Проделываю тоже самое со многими людьми. Привожу их сюда и проделываю те же самые жесты. Они всё же почувствовали. В обществе была суматоха, что-то случилось. Они сами нашли пещеры и углубились в туннелях, скрывшись под землёй. Здесь они сохранят свои гены, чтобы в будущем снова засеменить человечество. Они — основание, центр или зачаток возможной жизни, её надёжное место хранения, её генофонд.

04.3

Большой выброс анти-материи из-за пределов видимого космоса ведёт к переорганизации и осложнению человеческого общества. Люди летят на совет с галактической коалицией и, против советов мудрых и без их поддержки, летят через время и пространство с нулевым сквожением солнечного ветра. В светящихся сферах с направляющим кораблём-матерью, перемещающимся раскручиваясь и гусинично пульсируя, они проникают через силовые поля, связывающие материальную вселенную с её отражением, и летят сквозь космический шторм в живую тьму.

Они ясновидят источники сил белых дыр, использующие мёртвую анти-материю, — отходы червей, пожирающих звёзды. Они облетают сгустки наружных покровов, сдирающихся с червей при линьке. Много осколков тёмного сознания таят в себе эти места, что льют дождями на их миры и обволакивают их солнца. Проступают отблески агрессивно дергающихся тел в постоянном трепете за выживание. Они пожирают себя и других, и не только пожирают тела, но и пытаются высосать сознания. Они — бесполые и бесконечнополые — сливаются и разрываются в необъяснимом потоке твариной жизни. Их звёзды покрыты чернотой с преступающейся борьбой ярких многоцветных пятен с отблесками — на самом деле, опасная и невообразимая красота — и космические черви рыщут повсюду. Они чувствуют материю — её противоположное кручение притягивает их. Всю нашу эскадру заглатывает плывущий на нас могучий космический червь, и мы в отчаянии пробиваемся через его антитело, используя нашу силу для прожигания пути. Мы выбиваемся из зубастых желудков и садимся на планету.

Кораблей стало вдвое меньше, так как мы соединились. Звери невозможных цветов проснулись и борются друг с другом, пожирая друг друга, проглатывая и изрыгая наши сферы, пока у нас хватает энергии поддерживать свои сферы вручную. Сам являюсь странником, который ясновидит неизбежность нашего конца здесь — в царстве невыносимой боли и смерти. Сферы людей, моих близких соратников пропадают бесследно. Затухает и свет маточного корабля. И вдруг, он ясновидит посторонний свет — присутствие другой странницы. Там оказалась вдруг женщина, державшаяся взвешенной в тёмно-красном и ярком пространстве на фоне беспрерывной борьбы и пожирания. Она подала мне руку. Борьба за овладение нашей плотью вмиг стихла, но только один этот человек исчез вместе с женщиной, так как продержался дольше других.

Она научила его мудрости вселенной хаоса и вернула его назад, но сама исчезла. На воде он не узнал её в женщине, которая была очень похожа, а она не узнала его. Она работает над новым типом энергии и проходом в иной мир, у которого она неосознанно находится на подступах. Этот мир как будто не принимает её в себя, но позволяет ей перемещаться по параллельным мирам. В самом мире она не стремится постоянно прибывать. Она ступает внутрь открывшегося пространства и пропадает в неизвестные места, но возвращается. У неё чередуются странные исчезновения и появления в беспамятстве. Эксперименты прекращаются, но никто не знал о них кроме элиты ученых дев, находящихся в женском храме истины.

Мужчины собираются вокруг прибывшего из экспедиции. Он доказывает им, что нельзя идти против таких сил неподготовленными и выбирает более молодого и сильного ученика, которого он зовёт братом. Они работают над повышением энергии сопротивляемости людей через кровь. Они образуют храм мужчин и поклоняются крови. Интересы храмов конфликтуют, и против женской воли, мужчины образуют повторную экспедицию на открытый ими сектор попадания анти-материи, где они высаживаются на двойника мира, в коего проник червь. Там они возводят свои постройки, бродят по окресностям и вдыхают красоту ещё живой углекислотной природы на поверхности мира, сердце которого уже начал пожирать страшный червь. Храм крови приобретает искажённую силу. Они берут кровь друг у друга телекинезическим путем, а их сильнейшие убивают слабых, чтобы захватить власть, и все боятся змея.

Главного представителя храма проткнул в пасти дикий зверь, и он сидел на зубчатом костяном троне, выступающим из черепа зверя, и жил за счёт его крови. Но его власть не могла продолжаться в бездействии. Новый представитель — его брат и ученик — не захотел больше подчиняться кому-либо. В один день, он решился и молниеносно выпил всю его кровь на расстоянии, до того как главный спохватился и умер. Созвал он тогда людей для проведения обряда поклонения змею. И вырвался змей и поглотил их всех, а планета потеряла прежнюю орбиту и столкнула другую планету, осколок которой проскользил по поверхности первой воды, вызвав волну огня, сжигающую всё на пути и испарившую углекислотные океаны, которые перед этим вышли из своих берегов. Спаслись только немногие ушедшие под землю и улетевшие на другие планеты.

05.1

Им нужно было золото для атмосфер их миров, чтобы остановить проникновение осколочной анти-материи, и он нашел богатые залежи на этой планете в начале четвёртой эпохи. Здесь был устроен тропический сад с повышенной концентрацией воздуха между биосферой и атмосферой, наполненной водой, которая заледенела, образовав ледяной щит. Красные люди с «блестящего пса» были отправлены сюда, чтобы заселить этот мир. Они так же взрастили жизнь в его родной системе «семи сестёр». Они верили в любовь, как величайшую силу космоса, и посылали вестников духа любви на живые миры, чтобы люди там жили мирно. Ещё краснокожие предусмотрели кодировку генов. Однако, сначала поселенцам было открыто намного больше способностей, чем позже. Их ключи от биологических процессов со временем были потеряны и забыты.

Он летал к другим планетам и участвовал в сражениях с враждующими расами. Одна из таких рас существовала внизу четырёхмерного физического пространства воды. У них была чашуйчатая кожа, миндалевидные глаза с разрезами, маленький рост, но агрессивная и безжалостная натура. Они напоминали рептилий. Он сначала нашел двойника, а потом нашу планету, когда та была тепличным садом, устроенным людьми с «блестящего пса». За владение этой планетой шла продолжительная война, и, хоть эта война была проиграна на высокочастотных измерениях, на измерениях ниже была возможность колонизации без особых проблем. Для этого он привёз свою семью.

Их всего было двенадцать — этих само-выдвинутых столпов власти над живыми. Столпы сил были возведены на точках больших геомагнитных энергий. Эти места использовались учёными как лаборатории по манипуляциям полей в этих точках скоплений. Для двенадцати это были лаборатории, для других — храмы поклонения. В одной из лабораторий с умеренным, тёплым климатом, они создали первую пару белокожих рабов сборным генетическим способом, научили их сначала есть мясо морских животных и внедрили в уже существующих в воде красных людей, чьё инфополе было закодировано кристаллическими матрицами-решётками, в виде двойной спирали, и не поддавалось прямому вмешательству через эфир. Долгое время они растили население планеты, пока те не покрыли все континенты своей плотной массой. И происходили войны по желанию владык, дабы занять своих подданых чем-то и самим развлечься. Только он и сестра остались, а другие, в том числе их родители, не могли вынести их жестоких игр в этом мире и вернулись обратно. Добывание и увоз золота со временем разрушало гармонию в поле воды, замедляло её вращение, и отделившаяся ледовая кромка-шапка затем обрушилась, таянием создавая новые океаны; но хоть погибло к тому времени уже одиннадцать миллиардов рабов, последние представители инопланетной расы выжили под куполами.

Сходил с ума от власти и не мог остановиться жить, хоть уже не мог найти удовлетворения от моей, на самом деле, бессмысленной болезни. Прошло восемнадцать тысяч лет. Помню, как мы улетели из дома, потому что наш узаконенный срок жизни там подходил к концу. Мы это делали не только для спасения себя и для нашей семьи, но также мы поставляли золото «семи сёстрам», нашей родной системе. Помню, как был выведен красный порошок и добавил его к тканям кожных клеток. Как любил дотрагиваться до всего, моих наложниц-рабынь и любимых вещей и инструментов, превращая их в зелёное золото по моему велению. Моё сердце закололо, и вены набухли, а атомы золота проходили через мою плоть и сплетались со мной. Но так было трудней дышать сверхэнергией и изменять реальность силой мысли. Поэтому удалил порошок из себя и сделал его достоянием легенд. Сотворил того, кто жертвовал собой ради моего блага и других, кто отдавал свою жизненную энергию, чтобы омолодить меня и сделать сильнее. Вышел на веранду, стоял, понурив голову, смотрел на свои владения. Видел высокие башни и купола, окружающие светлую гору и корнями ведущие глубоко в тёмные пещерные лазы и мои комнаты на холодной тёмной стороне, которая никогда не видит солнца. Сегодня был особый день. Пойду проведаю моих прислужников и рабынь.

Мои прислужники построили шесть храмов в мою честь и за моё благодеяние, как творца живущего с ними. На протяжении тысяч лет мои храмы отбирали и выращивали сотни тысяч девственниц, чтобы купался в их крови. Чуть больше сотни из каждого храма самых восхвалённых своим терпением и равнодушием к боли приносили в жертву в моём присутствии под ярчайшим из солнц, когда происходит наисильнейший резонанс с энергией планеты. Так продливал свою безумную жизнь все эти тысячи лет. Вижу и хочу предвкушать своим взором их пытки, как их нагую плоть терзают и разрывают на части, как они, окровавленные и умирающие, отражаются в моих глазах, и как теперь пожираю их ещё бьющиеся сердца. Они любят меня превыше всего и делают бессмертным, чтобы их вышний мог вечно жить со своими созданиями, и они могли хвалить и бояться своего высшего. Им мог казаться любыми животными и любыми кошмарами. В моей подводной лаборатории успешно скрестил дельфина с рыбой и рыбу с человеком. Сначала они умирали от боли, но со временем их генетические аппараты совместились. Мои генетически-модифицированные мутанты наводят ужас на врагов и сражаются, чтобы умереть с наибольшим числом поверженных. Самый прыткий и сильный воин из когда-либо сотворённых мной направится к моёму замку, чтобы победить меня. Он даже не будет подозревать, что его сила из моих генов.

05.2

Звон смертоносных орудий и крики поверженных. Гибель несётся с холодными лицами, дотоле неизменёнными в жизни иль смерти. Падают люди непохожие на людей. И продолжают стоять самые страшные из всех…

Войны были многочисленными и бессмысленными. Знал, что нами управляют, и вышел из боя и направился в верхний город мёртвых, обитель поднимающего мёртвых, его замок под священной горой. Люди верили мне, но боялись, и поэтому со мной никто не пошёл. Подошёл к высоким вратам дворцового храма в центре нашей долины, и стражники меня пропустили, осознавая кем сам являлся. Волоча за собой тяжёлый меч, поднялся по спиральным лестницам и, наконец, в конце длинного зала приблизился к самому месту этого устрашающего высшего, который заколдовал меня на бесславное истребление народа, на непреодолимые навыки в бою, чтобы меня не могли убить на поле боя. Он — самовластный властелин, который хочет поиграть на острие ножа со своей такой же невыносимой сестрой, провозгласившей себя высшей владычицей мудрости, а затем войны, после покушения на неё подчинёнными собственного брата. В её дворце, где она устраивала оргии, соблазняла отборных рабов и одновременно удовлетворяла дюжину. Она питалась энергией молодой плоти. Так, сладострастием она держала власть, а не страхом, как этот. Уже столько веков они борются в стратегическую игру без конца. Не мог дать им продолжать, так как устал за себя и за других. Меня не ожидали. Его остальная дворцовая стража не могла остановить меня и даже не захотела, расступившись перед лучшим бойцом, когда-либо порождённым преисподнией. Из его уст в зале разносилась эхом ленивая вереница древних, тайных слов силы, которые передавались из поколения в поколения, но сейчас звучали, с его стороны, как лишняя, никому не нужная щедрость.

— Добро пожаловать, — ещё одно гулкое эхо отражается от дальних стен огромного тронного зала, обвешанного коврами и золотыми изделиями. Он стоял, облачённый в золото и драгоценные камни, его синяя кожа блестела на жилистых руках и была покрыта голубовато-белыми узорами на лице и иссиня-чёрными на ногах. Серьги и всевозможные драгоценные сплетения свисали с его ушей и волос, и необычный свет облекал их круглые концы. — Поздравляю с доблестными сражениями под триединым городом, — молвит он без малейшего колыхания всего разнообразия на его немного повёрнутой в бок голове. — Скоро он падёт или станет нашим. — Кажется, что весь воздух вдруг высосали из помещения, когда он так строго и ровно посмотрел мне в глаза. — Посмотри лучше на себя… Думаешь ты герой?

Хотел убить его, но контролировал ярость. В напряжении, приблизился к нему.

— Ты есть то, чем тебя породил, и то, что в тебя вложил. Ты создан для… — но взмахнул мечом, вырвавшимся быстрее и неожиданнее его воли, и бескровная голова покатилась с его плеч, несмотря на его попытку увернуться, но новая голова мгновенно выросла на месте старой, и он ужасно засмеялся. Продолжал атаковать его крутящееся, как бы играючи сопротивляющееся тело, и отрубал ему одну голову за другой. Потом он остановился, глядя на меня глазами разгневанного творца, и мне пришлось замереть и остыть. Не мог дольше устоять перед этим взглядом. В его глазах таилась вечность. Пал на колени и поддался его власти надо мной.

В большом зале была поставлена зеленовато-золотая статуя великому воину, который нанёс десять ударов нашему милосердному повелителю.

05.3

В бесчинстве глобальных атомных войн последние творцы покинули нашу планету израненной и сильно наклонившей свою ось, заставили её испытывать сезонные метания. Начало разгара скрытой войны чешуйчатых и серых за власть над местами силы, чтобы соединить их в контролируемом центре веры, приведёт их, в далёком будущем, свободном от противостояния врагов, к выведению избранной расы.

Люди перестали поклоняться вышним, но взрастили гордыню и агрессию через оставшиеся им технологии и нововведённую диссонансную энергию c «главной ноги кентавра». Эта энергия — электричество — подпитывало их раздражение. Они продолжали схватки между собой, эти четыре занесённые сюда расы. Войны с небес и вод, творцов из далёких галактик, сошли на землю. Империя захватила весь мир. Их летучие пирамидальные корабли и машины, тормозившие во времени армии сопротивлявшихся темнолицых народов, которые были занесены сюда через эфир с «великого пояса», было невозможно остановить. Они были жестоки и страшны в вихре подчинения им других народов и уничтожения непослушных, но они также были прекрасны, высоки, светловолосы, и с глазами, словно кристаллами. Их технологии развивались по логике выточки материалов определенных сакральных геометрий для достижения необходимых функций и характеристик. Они создавали энергию, необходимую для межпланетных полетов.

«О, смертный, превозноси и любуйся чудесными созданиями твоей цивилизации, ибо она вечна и породила же тебя! Но в противовес этому, есть и другие и те, которые думают по-другому — да испытают же они вечные муки за свои отрицания…»

06.1. Возрождение невинности

«Возрождение невинности проходит в настоящем в русле текущей подземной реки».

Уродец уродился у красивых, богатых и влиятельных родителей, но они его заперли в подвале, чтобы не видеть его и не показывать свету. Кто он? Их ошибка? Или судьба? Он может принести конец им и их стилю жизни или спасти их? Но каждой жизни своё место, каждой истории отдельный момент, а каждый момент — это сказка, которую не стоит забывать…

06.1.1

Ясновидение чистой красоты течёт, живёт передо мной. Вольные горы и леса, моря и озёра, и небо… чистое небо. На земле живут люди, и их очень сильно люблю и хочу, чтобы они были. Они будут после меня. Так говорят мне краснокожие люди. Они создают эти ясновидения для меня, чтобы верил. Им нужны гены, которые несу, и они говорят, что это для дальнейшей колонизации земли, которая состоится после их плана, чтобы взорвать столицу и центр власти белолицых империалов. Они взяли моё семя через эфир. Не всё потеряно — жизнь будет. Но не могу не плакать, потому что знаю, что это мираж в моей голове, и беспомощно сижу здесь, один, в этой тюрьме, пригвождённый и не способный шевельнуться, не ощущающий запаха и забывший вкус крови, который не сытил меня уже очень давно. Сижу здесь до конца времён.

Исхудал до изнеможения, умираю с голода и не могу больше думать и смотреть на открытый передо мной вид столицы империалов, эти потрясающие по высоте башни, кристальные пирамиды с золотыми вершинами — эти накопители и преобразователи естественной геомагнитной энергии с оборудованием для её передачи до околоорбитного пространства. Там стоят владыки и тянут свои когтистые, изогнутые руки, чтобы повелевать и поддерживать власть, вести за собой раболепные народы. Их мир изобилует плодами интеллектуальной деятельности и духовного отставания, принесения жертв ради прогресса. Они сумасшедшие — что они делают? Зачем им это нужно? Почему им не живётся проще? Они работают, много едят и летают отдыхать на другой континент, туда, куда захотят, и делают вообще всё в своё удовольствие. Но их горделивое одиночество приводит к депрессии так же, как и их строгие традиции, раскрепощённые скрытые нравы и без души искусственная пища. А другие народы живут в муках и умирают в грязи и голоде — в лепестках тёмного лотоса. Лучше отдать жизнь, чем быть здесь. Мне не стоило было влезать на их корабль…

… Один отставший корабль приземлился на двойнике. Империалы обнаружили нас, волосатых демонов, извергнутых из-под земли, увидевших свет луны и вожделявшихся ею.

Белолицые пришельцы спасались бегством, а мы преследовали. Их корабль уже отлетал, но некоторые забрались туда, и мне приходилось быть в их числе. Одного из наших мы освободили. Но что-то изменилось во мне, когда чувствовал кровь и боль этих людишек через крики ужаса, когда мои братья выдирали из них последнюю жизнь в затемнённых ходах корабля…

06.1.2

… Тревожно поднимаюсь в хорошо освещённой комнате с высоким потолком. Как будто единственный нахожусь здесь. Получил сигнал связаться с командным центром нашего корабля. Перед своим лицом поочерёдно соприкасаюсь пальцами обеих рук, между которыми нахожу образ командира корабля. Он обращается ко мне:

— Мы потеряли связь с экипажем в багажном отсеке. Проверь, всё ли у них в порядке. — Единственное только, что он не сказал, это то, что бортовой компьютер оповестил, что кроме них, на корабле есть кто-то неизвестный. Возможно они подцепили кого-то с «места встречи».

Связь обрывается, образ исчезает. Открываю дверь, ведущую в более узкое помещение — это один из переходных шлюзов корабля. Помещение быстро заполняется водой с высокой концентрацией кислорода. Перехожу на более низкий темп усваивания кислорода. Так как богажный отсек расположен более глубоко в корабле, то придётся подготовиться к минимальному уподребдению кислорода. Со мной, на всякий случай, баллончики с дополнительным кислородом. Выплываю из шлюза и попадаю в водные отсеки корабля.

Проплываю специальные контейнеры, где хранятся провизии и материалы в определённых условиях. Во-первых, они хранятся долго и не гниют или повреждаются, сохраняя благоприятную свежесть или крепость. Во-вторых, на них не сильно влияют перемены климата и условий хранения после транспортировки по нашей полуводной стране. Проплываю между большими прямоугольными контейнерами. Большинство из них прикреплены к потолку, где меньше всего влияния электромагнитной полярности, связанной, естественно, со структурой конструкции отсеков и корабля, в общем. Это большое исследовательное судно, но оно также иногда нанимается для перевозок всевозможных грузов по системе…

… Видел, как ещё один из империалов проплывал мимо. Думал, что мы потеряемся в космосе, если мы всех их убьём. Поэтому про себя решил спасти их, предав и убив своих.

Империалы заковали меня в кристальные обручи, праздновали свою победу, но не стали убивать. Это был наш первый контакт. Привезли меня к себе на планету, делали надо мной эксперименты, страшились моего вида. Они меня назвали монстром из пучины. Потом они забыли обо мне, увлёкшись очередной войной. Ждал и жду, но ко мне во сне пришли другие. Они меня успокоили.

Война империалов унялась, и они пришли ко мне с оружием в этот момент мира и покоя. Их предводитель болен после попытки его убить, но моя жизнь не причастна, и они это знают, но им нужна моя помощь. А от меня — молчание, потому что знаю их план и не отдам свою душу. Но в последний момент смеюсь им в лица и произношу, — буду… — а один из них замахивается на меня кристаллическим ножом для жертвенных приношений…

06.2.1

Страна болотистых холмов. В зале внутри ступенчатой пирамиды, прямо стоял пожилой краснокожий человек, словно пророк окружённый кольцом похожих людей. Он им говорит:

Осмысляю информационный след от всего сущего. Столько много любви. Мысли и чувства неразличимы, когда начинаешь понимать какое количество энергии и информации проходит через нас, от чего мы ускоряемся и возгораемся. Это бушующий океан частиц, которых мы не видим и разучились ощущать. Чувства сплетаются в резонансе с мыслями, содержание с формой, как вихри которые кручу, и во мне просыпается переизбыток энергии в каждой моей клетке. Энергия сберегается, омолаживает меня, освещает меня изнутри. Скоро вместо того, чтобы только отражать свет, буду свет излучать. И всю эту энергию буду использовать к взлёту в иные миры. Буду солнцем, буду вышним для вас.

Здесь мы видим тени расплывчатами, а там тени более чёткие но их меньше. Мы ясноувидим эти иные миры. Посмотрите вокруг. От микромиров до макромиров, всё испытывает на себе силу избыточной энергии, но многие не знают как испльзовать эту энергию вместо того, чтобы просто терять её. Теперь можно. Покажу вам как это делается. Поклонитесь храму солнца! Невинной чистоте и свету, которым мы станем! Дети, мои дети. Нами заложена великим предком способность переходить из отражения в излучение. Гордитесь собой. Это восхождение! И вы готовы! Тянитесь ко мне, берите меня на руки и несите меня!

Помните о предке, которого так кровожадно убили слуги империи. Империя падёт за свои грехи. Он не был похож на остальных людей. Он хотел жить для всех, на благо всего сущего. И он позволил нам взять у него образ для продолжение родов на земле тех, кто за нашу великую миссию! Мы стремимся к солнцу, мы идём к истине, к этому глазу творца вселенной! Но мы пока только отражаем свет, а должны его излучать.

Что вы думаете о новом пророке, кто строит храм света? Он выскочка и строит храм для себя! А мы верим в предка! Он раньше был моим учеником, можете себе это представить? Но теперь мы знаем, что делать, чтобы такие, как он, не повторялись. Никто не будет следовать его учению и не последуют за ним. Мы увлечём людей, чтобы ему поклонялись, поклонялись его ложной религии и учениям, которые он украл у меня и мерзко извратил!

Он один и падёт один, без возможности получить помощь со стороны. Но мы милосердны, не так ли? Мы ведь дадим ему руку помощи, если он придёт к нам и зачислится в наше общество, станет слушать нас и верить вместе с нами в великого невинного предка, кто был казнён в самый жуткий час, и проливая его кровь, враги людей и земли и солнца написали свою книгу и закончили её как им подобает. Великой милостью воды они захлебнутся, а ведь могут гореть и гореть вечно. Вода сжалилась над ними, но накажет их праведно и они затонут в один миг, и воды великого океана накроют их острова, центр их империи.

Грядёт конец миру, и мы — провозвестники! Солнце просит наших жертв. Вы яснослышите его? Ясноувидьте его через меня и вы поймёте, что мы повзрослели и можем принести в жертву себя и стать вышними. Забыть своё старое тело, словно лохмотья сбросить его, и укутаться в самосотворённый свет, которому обучило нас солнце!

Так сбросьте с себя одежды, сорвите их, ибо они вам больше не нужны! Двигайтесь, живите, откройте ваши сердца и пойте этому гимны! Ваши тела — ваша светородящая любовь. Соединитесь и почувствуйте священную благодать, пусть ваши тела сольются во вселенском потоке любви и создания энергии ускоренными ритмами, теплоотдачей, творением нового состояния человечества. Отдайтесь этому ощущению, ибо вашей сладкой покорностью и радостным подчинением вы откроете путь к солнцу! Столько много жизни вокруг, столько энергии!

И заплакал, и подбежали поддержать за плечи тело моё, вялое от ожидания исполнений моих желаний. Чистые девы обступили меня. Они меня энергично поглаживали со всех сторон, пока пламя не обуяло меня, задержал дыхание и сконцентрировался на центре своём, и затем излил фонтан светлого семени под сладкие стоны всех присутствующих, да возлилась эта белая священная жидкость на послушниц в свободных церемониальных одеяниях.

Вам нужны чудеса? Вот они! Вытягиваю руки, и ко всеобщему изумлению, из меня появляются крутящиеся шаровые свечения. Чувствую, как частички света поднимаются ко мне с земли и свои ладони направляю вниз. Не бойтесь, подойдите ближе и тоже почувствуйте эту энергию. Это доказывает правоту нашего мировоззрения, что относительно нас и солнца нет других пределов, которые можно было бы перейти, что нет ничего абсолютного — это вам уже известно. Научу вас этим движениям, с помощью которых вы станете светилами. Знающие посылают священный огонь, но смеются над незнающими за попытки изучить его. Эти знающие контролируют общественное мнение и весь мировой порядок. Но мы свергнем их…

06.2.2

Двое самых верных приверженцев храма солнца были избраны. Они намазали свою кожу синими красками, и на лбах у каждого блестело по полосе белого масла.

— В память о двоих, над которыми так издевались чешуйчатые враги наши, что незаконно породили из них множество желтолицых. Но мы не будем о них, чьи лики вы долженствуете изображать, дабы вас не изоблачили. Вы идёте на велукую жертву ради нашего несчастного народа. Пусть наши враги узнают насколька велика наша ярость. Вы поняли ваш путь?

— Да.

— После этого вы ясноувидете мир, каким он должен быть в наших сердца.

— Amen.

— Пусть путь к солнцу откроется вам…

Их высадили у границы, которую им предстояло пересечь. Они ещё не скоро прибудут в столицу. Как миссионеры они должны добраться до главного острова империи по великой дороге, распростёртой на много дней пути над морем. По дороге будут пролетать одноместные аппараты империи. На низкорослых пилигримов будут смотреть с презрением сверху вниз как на второсортных людей. Они прибудут в этот прекрасный город, названный в честь мудрой и дерзновенной повелительницы морей, — город, усеянный фонтанами, как у нас деревья, и где везде текут родники и купаются в каналах голубые потоки. Вот они пройдут средний круг — круг жрецов. Затем им предстоит стать перед залом правительства, когда ожидается съезд десяти царей-архонтов. Этим двум предстоит показать святое свечение, повторяя сакральные движения, и быть готовыми ко всему. Они сдержут волнения в своих сердцах и возьмутся за руки в момент смерти, и уже за пределами их тел, продлится ощущение сродное оргазму.

Так спадёт голова с плеч наших врагов. Но наши враги на этом не остановятся. Как смертельно раненый зверь, они будут разить нас своими когтями. Они станут варварами, так как мы разорвём их зависимость от общества и разрушим их цивилизацию, порвём все цепи, что их удерживают. Нам нужно смирится с предстоящими бедами и не опускать головы.

…

Лежали окровавленные тела выбежавших из храма людей, и их глаза в последние мгновения с выходящими из них жизнями были устремлены в небо, где звуковые барьеры прорывали своим воем эскадры летящих имперских кораблей. Война началась и закончилась в один день.

…

На границе с папоротниковым лесом, смотрели на волосатых, с искривлёнными лицами потомков существа, которое привезли с собой империалы и над которым издевались в столице. Эти дети вырастут очень высокими и будут могучими. Мы собирались создать из них солдат против империи. Вместо этого мы посеяли их во всех землях. Но они одичают без нас и нашего направления.

…

Ты ясновидишь солнце? Ясновидишь ли эту красоту, что ясновижу сам? Открой своё сердце ей. Полностью отдайся.

В углу зрения оставшегося высшего жреца храма солнца, между его распростёртых, поднятых рук, на небе вибрировал и, казалось, расходился силовыми волнами голубой пульсар. Он разростался и питал жреца всё возростающей энергией, так что тот закричал, не слыша оглушительного звука своего собственного голоса, когда наконец его трясущееся тело увеличилось в размерах, и из него вырвались красные молнии, образовывая гигантскую сферу; всё в нём разрывалось от невозможности уравновесить колебания сил, и из провалов сферичного нутра самих молекул жизни распространялась цепная реакция по телу и из него, и колоссальный взрыв пошатнул плоть земную и исказил лик планеты в гримасе ужасной боли, и на долгое время мрак повис в небе.

Волнами расселялись народы на оставшиеся земли, а их бегства чередовались с внутри — и межрассовыми войнами. С истечением времени, первый великий западный материк накрылся пеплом от вулканической активности, распался землетрясениями и провалился в пересечение рифтовых долин, и его плато затопилось повышающимся уровнем вод. Люди оттуда поплыли на запад и, в основном, по морю на восток. Второй, далеко на востоке, затонул только частично, а оттуда люди поплыли к континентам севернее. А северный третий охватило оледенение, в связи с ожесточением климата. Мы сейчас ведём речь об этом древнем, третьем материке следом…

Лёд покрыл все подступы к великой горе. Окно закрылось. Мы перестали видеть внутреземных существ, с кем общались и вели торговлю с начала дней наших. Нам предстояло пересечь море и мигрировать дальше на юг, бежать со своих давно нагретых земель, так как с таким холодом мы не способны ужиться. Земли встретят нас своим гостеприимным богатсвом, и мы обоснуемся, создадим новый род нашей великой расы и снова забудем о грехах наших и о мире, который мы населяли. Грехи отцов падут на детей, так убережём их от знания этого. Забудем о вышних космических предках, которые прилетали к нам, обосновав наш великий род и обучив всем знаниям, которые теперь мы несём другим народам. Духовные навыки отпадут, и мы погрязнем в материи. Да, забудем, как после глубокого сна без сновидений, потому что так будет легче жить…

06.3

Состою из света и исхожу из реальности в иное измерение, новый мир, который полон красок, живее, светлее и таящий больше любви, где все поверхности кажутся серебристыми и ясновидимо отражают либо излучают свет, но здесь нет людей. Первые ощущения: резкая волна жара обволокла мою кожу и нашёл странные светящиеся объекты рядом. Внутри меня сияет сердце и рассеивает благо. Первый из моей линии. Блуждаю по прекрасной природе и думаю о моём сыне и жене и о последователях света, которых оставил. Хочу, чтобы у них всё получилось, и чтобы они пришли сюда. Буду медитировать сколько смогу в этом одиночестве, в ласкающей зелени, благоухающей траве, среди поющих птиц и в корнях великих древ, с которыми общаюсь и сливаюсь, но мне не дают покоя излучения моего сердца, потому что забыл, сколько времени нахожусь здесь, и не могу вернуться обратно. Помню это ощущение, когда видел одного великого человека, распятого на кристальной горе, прилипшего, как бы пригвождённого, и вращающегося вокруг ствола мученичества на кристалле за то, что он был язычником. Нет, он не должен был быть распят. Это было случайной ошибкой. Его нервы не выдержали, но он не предал истину. Именно эта смерть придала силу его вере… и моей. Он был ярчайшим светилом, и его лучи касались меня.

Ещё вспоминаю старую историю из предыдущей эпохи об одном путешественнике, который отстал от своего отряда и заблудился в джунглях и открыл спрятанное глубоко в чащобе папоротников поселение неизвестного дикого народа, летающего на крылатых гигантах и оседлавшего прирученных монстров.

Их поселение было построено на каком-то вдавленном фундаменте-блюдце, под которым располагалась шахта. Этот народ подготавливался к чему-то, и странник решил помочь им. Он увлёкся жизнью с ними и забыл, откуда он пришёл. А этот народ подготавливался покинуть родную землю. Они находились на богатых залежах железной руды, и используя сильное поле, они оттолкнулись от земли на магнитном паруснике и улетели к своим предкам, отблагодарив странника за помощь и открыв ему секретные знания и технологии. Он потчевал сказками других, вглядывался в небо с тоской в сердце по таинственным людям и навсегда остался чужим среди своих.

А здесь, в другом, золотистом лесу, должен надеяться в ожидании на приход человечества и возрождения их духовности, пока ещё жив. Мои мысли текут туда, где живут судьбы, потерянные в жестоких и диких снах — туда, откуда пришёл. Память о прошлом с ужасного замысла переплетениями. Мне бы хотелось поделиться волнующими событиями.

Для этого пришёл на землю и ясноувидел, как развивалась история человечества, пока был среди мудрых членов планетного совета. Помню их обращение ко мне:

«Это не твой мир. Но ты согласен осветить муки за нашу миссию, чтобы освободить заблудшие души?»

«Да», — тогда ответил им, и они впустили меня в «страну белого острова».

Приходил на помощь людям в эту пятую эпоху после очередного восстановления человеческих рас. Жил, переходя от одной жизни к другой, пробуя, что значит жить по-человечески…

… За образ жизни предков-империалов, их потомков ожидает страдальческая участь, которую увидел в вещем сне. Тяжёлая длань кармы непосильно осядет на плечи потерянного, отставшего белого люда. Лучше не увлекаться ненавистью к их захватчикам, чтобы не продолжать кармы ненависти. Карма доминирующей расы приведёт к её взаимоуничтожению отдельными но родственными культурами…

Была смерть, носимая временем. Яснослышу отголоски убиваемого кинжалом: «Всё изменится сейчас. Сейчас и навсегда».