«Сон Феникса»: Огниво Хаоса

Илья Сергеевич Ермаков, 2019

Ван Альго де Кристеллер на свободе. Он создает армию, чтобы начать новую войну. Под свое командование враг собирает не только Порождений Катаклизма, но также гомункулов и василисков, готовых следовать за ним. Эмили Элизабет Грей обращается за помощью к Пандемонии де ла Сии. Президент Лос-Мариса готова обучить ее применять силу, доступную лишь полудемонам, чтобы сразить врага. В игру вступают новые участники. Орден Смертоносных Сестер готов пойти на любые жертвы с целью препятствовать совместному счастью Эмили и Ламберта Блэка. Девушке предстоит понять настоящие причины войны и узнать, какую участь Темный Алхимик готовит всему миру…

Глава 6. Полукровка

— Мерседес — имя моей мамы. Демоническое имя. Она и отец работали вместе в Государственном Алхимическом Центре и поженились. Родилась я. Отец объяснил, что причиной некоторых моих кошмаров может быть начало перерождения. Сила полудемона открывается в этом возрасте. Она открывается и у меня. Я уже несколько дней хотела вам рассказать об этом, но все никак не могла решиться. Я не знала, с чего начать. Теперь же я понимаю, что смысла держать это в секрете, нет. Кристеллер знает, кто я на самом деле. Он боится меня. Он понимает, что я — еще один полудемон, который может его победить. Отныне нас двое: я и Президент. Враг становится уязвимее, понимая, что ему противостоит.

Я даже поверить не могла, что моя история займет так мало времени. Вот и все. Рассказала. Какой же груз с души свалился!

Прямо легче стало.

— Вот оно что… — задумался Винсент.

— Ну, это многое объясняет, — согласился Элиас.

— А я все думал, что ты от нас скрываешь, — Ламберт взглянул на меня, обдумав мои слова, — теперь стало понятно, почему Кристеллер испытывает к тебе такую гамму эмоций и неподдельный интерес. Он встретил достойного врага.

Из глаз Киры брызнули слезы.

— Ох, Эмили Элизабет! Как же так получилось! Я даже не знаю, радоваться мне или сочувствовать!

Да, непростая ситуация.

С одной стороны, если все получится, я могу строить свое счастье вместе с Ламбертом и не бояться скорой смерти. С другой, Темный Алхимик нашел во мне свою цель. Он преследует меня… даже во снах.

— Иди ко мне!

Я не смогла отказать Кире.

Когда она обняла меня, то все мое тело поразила боль, равная сотни раскаленных игл.

Испытав дикий ужас, панический страх и адскую боль, я с оглушительным визгом отскочила и упала на пол.

Боль какое-то время сжимала каждую клеточку моего тела.

Кира замерла на месте. Мальчишки вообще не понимали, что происходило. Повисла тяжелая тишина.

— Черт побери, что это было?! — воскликнул Винсент.

Ламберт подбежал ко мне.

— Эмили Элизабет, ты в порядке?

— Сейчас… кажется, да…

Я приняла его помощь и встала.

Кира в ужасе смотрела на свои руки.

— Это… я… — бормотала она.

— Печать Катаклизма! — осенило Винсента.

Я совсем забыла, что Кира попала под луч магии Печати Катаклизма и превратилась в искусственно созданное Порождение.

Винсент подошел к Кире и взял ее за руку. Гомункул нахмурился.

— Ничего не чувствую…

— Ты же гомункул! — догадался Элиас. — И не можешь чувствовать боли.

Тогда Элиас решил сам опробовать новую силу Киры на себе. Он осторожно прикоснулся кончиками пальцев к ее ладони.

Испустив жуткий рев, Элиас упал на колени.

— Ох, нет! — вырвалось у Киры. — Я… мне так жаль!

Она сама опустилась на колени и тяжело заплакала.

— Вот, что он со мной сделал… я даже не могу прикоснуться к своим друзьям, не причинив им боли. Простите! Простите меня!

— Ты не виновата, — поддержала я ее.

Ламберт медленно приблизился к Кире и сел напротив нее. Она убрала руки с лица и посмотрела на него заплаканными лазами.

Ламберт протянул свою руку к ней и одним пальцем вытер слезу с ее щеки. Руку он тут же одернул.

— Очень похоже на магию мук, которую мы встречали в Золотом Архиве, но это в сотни раз сильнее, — произнес он, — Кира, я обещаю тебе, что мы найдем способ помочь тебе.

— Ты же знаешь, что способа перестать быть Порождением нет! Очень скоро я захочу убивать…

— Будешь убивать всех Порождений, которых мы встретим. Мы не позволим тебе долгое время испытывать Жажду. Сейчас мы начнем сражаться каждый день. Мы обещали родителям Сахары найти лекарство и…

— Но это совсем другое!

— Сейчас у нас появились собственные мотивы сдержать для них свое слово. Нам нужно вылечить тебя.

Кира, став Порождением, не превратилась в какого-то монстра. Печать Катаклизма наградила ее проклятием куда страшнее. Она не может коснуться тех, кто ей дорог, иначе причинит боль и страдания.

Я на себе почувствовала, как это чудовищно больно.

— А если я так и останусь Порождением… если однажды Жажда станет такой сильной, что я не смогу себя контролировать. Я захочу убить вас. А потом стану мстительным призраком.

Ламберт пытался ее успокоить. Я видела, как он хотел ее обнять, но не мог этого сделать.

— Призраком ты не станешь, — вставил Элиас, — если Гильдия узнает, то они захотят тебя ликвидировать… упс, болтнул чушь. Прости.

— Элиас! — упрекнула его я.

— Он прав, — выдохнула Кира, — долго от Гильдии мы не сможем это скрывать. Они даже не подумают о том, что я ваш друг.

— Они не узнают, — поспешил успокоить ее Ламберт, — мы сохраним твой секрет. И твой, Эмили, тоже! Если люди узнают, что ты — полукровка… Пандемония точно захочет сделать из тебя свое оружие.

Он говорит, как отец!

Я одна тут не имею право голоса? Я хочу сражаться с Альго де Кристеллером, а не отсиживаться в стороне!

— У меня есть реальный шанс победить его, Ламберт, — заговорила я, — если Пандемония узнает, то она обучит меня. Я узнаю все необходимое, чтобы освоить свою силу и сразить Кристеллера. И плевать, как она будет ко мне относиться! Если я стану ее марионеткой — плевать! Главное то, что я сама хочу выступить против своего врага!

— Ты видела, насколько он силен, — жестко процедил Ламберт, — прости, но что-то я не увидел, чтобы у тебя был шанс противостоять ему сегодня, когда он решил применить на тебе Печать Катаклизма!

Проклятье! Он прав…

Ламберт злится. И я знаю, почему он это делает.

— Ты хочешь меня защитить? — спокойно обратилась я к нему. — Спасибо. Правда. Но я сама хочу научиться владеть своей силой и применить ее, когда начнется война. Если мы с Пандемонией выступим против Темного Алхимика вместе, то у нас будет больше шансов его одолеть.

Ламберт тяжело дышал. Он даже не смотрел на меня. Блэк так и сидел рядом с Кирой спиной ко мне.

— Я просто хочу, чтобы ты не делала глупостей, Эмили Элизабет. Ты важна для нас… и для меня.

И тут я поймала себя на мысли, что он все слышал, когда я призналась ему в своих чувствах сегодня. Он все слышал!

Мы еще не успели поговорить об этом наедине. Каждую минуту происходит нечто новое.

— Могу я тебе обещать, что не погибну?

— А ты уверена, что сдержишь свое обещание?

— Мне нужен сильный мотив.

Он встал. Сначала он посмотрел на меня, а потом сделал несколько шагов навстречу.

Я замерла. Вот я чувствовала его теплое дыхание на своем лице.

Мы смотрели друг другу в глаза. Я пыталась сохранять спокойствие, но чувствовала, как наливаюсь краской.

А потом… его губы нежно коснулись моих. Короткое и нежное мгновение, которое я никогда не забуду.

Я чувствовала запах яблок. Я ощущала вкус Ламберта на своих губах.

— Такой мотив сгодится? — спросил он меня.

— Вполне.

Он это сделал?

Мы, правда, это сделали?

На глазах у всех!

— О! Давно пора было это сделать! — махнул рукой Элиас.

— Эмили… Ламберт… я так рада! — Кира не могла больше сдерживать слезы.

— Ну-ну, прекрати! — простонал Винсент.

И Кира весело засмеялась. А потом ее смех неожиданно поддержал Элиас. Я не могла больше сдерживаться, когда видела, что эти трое хохочут над нами.

Следующим заразился бурным хохотом Ламберт, а потом и я.

Почему нам так весело?

Это мгновение стало самым светлым моментом за последнее время.

А потом поверх нашего звонкого смеха раздался мотор машин.

— Что это? — остановился Элиас.

— «Пантеры»? — предположил Винсент.

Ламберт нахмурился и подошел к окну.

— Не похоже…

Я быстрее подбежала к окну и увидела белые автомобили.

— Серебряные Охотники! — воскликнула я.

— О, боже… — ужаснулась Кира.

— Только без паники! — предупредил нас Ламберт. — Если будем сохранять спокойствие, ничего они не узнают.

Винсент тоже смотрел в окно. Его лицо изменилось: страх смешался с изумлением. Гомункул подал голос:

— Вы только гляньте! Это же…

Я бросилась к окну и не могла поверить.

— Пандемония де ла Сия собственной персоны! Идет к нам…

— А рядом кто? — не понял Элиас.

— Мастер Радон! — догадалась Кира.

Мастер Радон — глава Гильдии Серебряных Охотников и правая рука Президента Лос-Мариса.

— Все по местам! — скомандовал Ламберт. — Это нежданный прием, поэтому действуем по стандартному плану.

Стандартный план — ничем не выделяться.

Мы дружно отлипли от окна, чтобы нас не заметили и не приняли за слабоумных раньше времени, и быстро заняли свои места за креслами и диванами в зале. Элиас быстро приготовил два лучших кресла для Президента и Мастера Радона, а Ламберт уже направился к двери.

Раздался звонок.

Я сидела на краю дивана с той стороны, откуда хорошо просматривалась прихожая. Когда Ламберт открыл дверь, я заметила за спинами Президента и главы Гильдии трио уже знакомых нам Серебряных Охотников.

Это были Арес, Сид и Жанна. Вот их краткая сводка: Арес — василиск, глава группы. Длинные белые волосы по ключицу и голубые глаза. В качестве оружия Охотника — меч. Сид — человек. Золотистые волнистые короткие волосы, плечистый и ниже ростом. Оружие — серебряные звездочки на цепях, напоминающие игрушку йо-йо. Жанна — человек. Рыжие короткие волосы, покрывающие тонким слоем ее голову, грубые мужские черты лица. Оружие — лук и стрелы. Все трое одеты в рабочую белую форму Серебряных Охотников.

С этой троицей мы связались, когда вели дело охоты на клан нукэкуби под названием «Безумные Головастики». Не думала, что они — личная стража Мастера Радона!

— Ожидайте за дверью, — мужской бас.

— Да, Мастер Радон, — тон Ареса.

Дверь закрылась.

— Добрый день, госпожа Президент, — вежливо произнес Ламберт и поклонился, — Мастер Радон, мое почтение. Агентство «Сон Феникса» может быть вам чем-то полезно?

— Примите мои извинения, что потревожила вас в обеденный час, но я пришла к вам по делам государственной важности, — знакомый с телевизора голос Президента, — мне нужно поговорить с Эмили Элизабет Грей. Я могу ее увидеть?

— Да, конечно. Проходите.

Меня?

Я не ослышалась?

Президент хочет видеть… меня? Она может все знать обо мне! Она пришла за мной!

Как я и хотела…

Трое прошли в Оранжевый Зал.

Невероятно высокий и мускулистый здоровяк — Мастер Радон — прошел вперед. У него был могучий и бритый самый большой череп, который я когда-либо видела! Рыхлый нос, тонкая полоска губ, маленькие черные глазки. Столько силы, столько мужества… интересно, он долго качался? Не знаю, какого размера должна быть его форма, но белый костюм обтягивал его мускулистый торс и крепкие руки. Таких громил еще пойди и поищи! Очевидно, Мастер Радон держит своих подчиненных в стальной хватке.

Пандемония де ла Сия, что следовала за ним, казалась на фоне этого Кинг-Конга самой миниатюрной женщиной в мире.

Но тем не менее Президент отличалась высоким ростом для женщины и удивительной стройностью. Я впервые видела Пандемонию де ла Сию в живую перед собой, а не с экрана телевизора.

Облаченная в темно-синюю блузку и белую юбку-чехол, на ногах — туфли небесного цвета на высоких каблуках. Белая чистая нежная кожа, красивый маленький припудренный носик, голубые искрящиеся глаза и серебристые белоснежные с голубым отливом волнистые волосы, образовавшие на голове интересную прическу. Сначала волосы распределены на две части, что отчетливо просматривается пробор, дальше ты замечаешь тонкую аккуратную косу, что окутывает ее голову, словно нимб, а от косы по бокам опускаются до мочек ушей волнистые локоны, словно маленькие водопады. Ноготки окрашены в бирюзовый цвет.

Увидев ее, я решила, что Пандемония де ла Сия точно попадет в мой список самых красивых женщин. Как ни странно, там уже есть Кира и жестокая Клонд-Альда де Мор'Лиа Бореалис. Вне зависимости от характера и моего отношения к участницам в этом списке, там они находятся лишь по одному критерию — красоте.

Но стоило мне поймать себя на мысли, что передо мной сидит родная сестра Ван Альго де Кристеллера, в которой течет та же кровь, что и в нем, как мне вдруг стало не по себе. Я даже поерзала в кресле.

— Всем добрый день, — поприветствовала нас Президент.

Мы встали и поклонились гостям.

После того, как двое сели в кресла, мы тоже могли позволить себе занять свои места.

— Боюсь, что времени у нас совсем мало, а потому я хочу перейти сразу к делу, — решительно начала Пандемония, — вы не против?

Никто и не думал возражать против желаний Президента!

— Итак, все, что я говорила сегодня на пресс-конференции — правда. Да, мы готовимся к войне с Темным Алхимиком, и он тоже готовится к ней. Я открыла тайну нашей связи с Ван Альго де Кристеллером. Он — мой родной брат. Когда до меня дошли сведения о том, что Скрижаль Смерти была применена по назначению, я решила немедленно отправиться к вам. Дело приняло самый серьезный оборот.

Она перевела дух и продолжила.

— Если мой брат использовал Скрижаль, это означает, что его возлюбленная демонесса по имени Клонд-Альда де Мор'Лиа Бореалис вернулась в мир живых. До Кристеллера еще никому не доводилось использовать Скрижаль Смерти. Она… одноразового применения. И у него получилось использовать ее с первой попытки. Нашего врага нельзя недооценивать. Что касается самой Мор'Лии, то о ее личности мне известно немного. Полагаю, она такая же жестокая и коварная, как и ее возлюбленный. Они оба «хороши»! Когда они вместе, сила каждого возрастет. Мы теряем шансы остановить войну. Кристеллер собирает армию Порождений Катаклизма. Битвы не миновать.

Я рада, что эта женщина трезво оценивает ситуацию. Она знает своего брата и понимает, что может ждать наш город.

— К сожалению, мне неизвестно, какую угрозу он затаил для Лос-Мариса…

И тут я вспомнила предупреждения от троицы в плащах… «Тень выйдет на свет». И слова Альго де Кристеллера: «Монстр явится по твою душу».

Что все это значит?

Между этими событиями и фразами, определенно, есть какая-то связь… разобраться бы еще, о чем идет речь.

— Но я не думаю, что стоит дожидаться, когда мы это узнаем. Необходимо сорвать козни Кристеллера до того, как он использует весь арсенал своего оружия.

Оружия… может, речь идет как раз о тайном оружии Темного Алхимика?

Эта загадка становилась все интереснее. Надо будет поделиться своими мыслями с Ламбертом. Думаю, нам удастся докопаться до правды.

— Эмили Элизабет, здравствуй.

Пандемония де ла Сия посмотрела на меня — я вжалась в кресло, а мои пальцы обратились в крепкие кулаки.

— Я пришла к тебе. Время пришло. Настал час узнать тебе о своем истинном происхождении…

— Я знаю!

Это было очень глупо и неловко. Я буквально оборвала Президента на полуслове! Мои слова прозвучали, как крик протеста.

— Знаешь? — Пандемония не изменила своего взгляда.

— Да… папа успел мне рассказать.

— Вот как.

Пандемония медленно выдохнула.

— Что ж… тогда ты понимаешь, что вместе у нас будет больше шансов, чтобы…

И слова Пандемонии оборвал яростный стук в дверь.

— Простите, — встал Ламберт, — я открою.

Кто же это мог быть?

Ламберт пулей пересек зал и отправился в прихожую. Стоило нам услышать скрип двери, как в ту же секунду в Оранжевом Зале появился… мой отец!

— Пандемония, прошу! Не надо! Она же только ребенок!

Я не успела осмыслить происходящее, как уже Лантан стоял на коленях перед Президентом и весь в слезах.

Закрыв дверь, Ламберт вернулся к нам.

— Папа! — вскочила я.

— Молчи, Эмили! — приказал мне отец. — Ничего не говори!

Все происходило слишком быстро и сумбурно. Вот уже Мастер Радон встал с кресла и сделал шаг в сторону моего отца.

— Сядьте, Мастер Радон, — жестом приказала ему Пандемония.

Глава Гильдии Серебряных Охотников послушно выполнил приказ Президента.

— Он слишком силен, — говорил мой отец, — она — моя доченька. Эмили — все, что у меня есть. Я обещал Мерседес. Я обещал ей, что она будет жить!

— Я рада, что ты так беспокоишься за свою дочь и заботишься о ней, — спокойным тоном произнесла Пандемония, — это превыше всяких похвал. И я не собираюсь ей приказывать. Такое я приказать могу, но не стану.

Тогда Лантан, почувствовав удачу, обернулся ко мне.

Конец ознакомительного фрагмента.