«Сон Феникса»: Огниво Хаоса

Илья Сергеевич Ермаков, 2019

Ван Альго де Кристеллер на свободе. Он создает армию, чтобы начать новую войну. Под свое командование враг собирает не только Порождений Катаклизма, но также гомункулов и василисков, готовых следовать за ним. Эмили Элизабет Грей обращается за помощью к Пандемонии де ла Сии. Президент Лос-Мариса готова обучить ее применять силу, доступную лишь полудемонам, чтобы сразить врага. В игру вступают новые участники. Орден Смертоносных Сестер готов пойти на любые жертвы с целью препятствовать совместному счастью Эмили и Ламберта Блэка. Девушке предстоит понять настоящие причины войны и узнать, какую участь Темный Алхимик готовит всему миру…

Глава 1. Милосердие

— Убийство.

Ее руки дрожали.

— Это все, что ее интересует.

— Ты должна держаться, милая. Мы обязательно что-нибудь придумаем.

Лея обняла своего мужа, Афона. Рядом с ним она чувствовала себя защищенной. Это была одна из многих причин, по которым она любила и уважала этого мужчину.

— У нас нет выбора, — настаивала она на своем, — мы должны что-то предпринять, пока она…

Он испуганно взглянул на нее. Состояние жены его сильно настораживало.

Лея закончила свою пугающую фразу:

— Пока она не убила нас.

Слезы вырвались. Афон прижал Лею к себе.

— Ты же знаешь, что она этого никогда не сделает. Она не может так поступить.

— Может. Она же даже не человек!

— Если отведем ее в Гильдию, то они убьют ее на месте.

— Знаю. Поэтому я хочу решить нашу проблему иначе.

— «Иначе»? Как?

— Пока не знаю.

Раздался грохот. Стены и потолок дома начало сотрясать, будто началось землетрясение.

— Что-то опять не так…

Лея вскочила. Она уже хотела броситься на второй этаж, чтобы предотвратить катастрофу, но ее дочь сама спустилась к ним.

Ее глаза пылали алым. Хвост — сплетение черных и красных нитей — жутко пульсировал.

— Доченька, что случилось? — обеспокоенно спросила ее Лея.

— Где. Мой. Записной. Дневник. Я не могу найти его!

Лея подскочила к ней.

— Успокойся, солнышко, ты смотрела в своем рюкзачке? Сейчас я его найду.

Она хотела подойти ближе, но это оказалось слишком опасно. Сахара сжала кулаки и гневно взглянула на нее. От этого взгляда у Леи перехватило дыхание.

— Я искала везде! Его нигде нет!

Взрыв.

Прямо из стен в одно мгновение в семи или восьми разных местах выросли острые черные шипы.

— Успокойся, милая, — вскочил Афон, — прошу тебя. Мы решим все твои проблемы.

Сахара молчала.

— Доченька, — мама позвала ее, — милая… ты меня слышишь?

Сахара не двигалась.

— Все хорошо?

Та молчала.

— Скажи, любимая, ты хочешь убивать?

Вновь нет ответа.

— Мне нужен мой записной дневник, мама, — холодно сказала Сахара.

— Давай поднимемся к тебе в комнату, и я его найду.

Лея сделала шаг, и ее отбросило назад. Сахара вскрикнула:

— Нет! Его. Там. Нет.

Красные цепи вырвались прямо из пола и устремились в сторону Леи. На помощь подоспел Афон. Выпустив золотую вспышку, он уничтожил заклятие дочери.

— Лея, — он смотрел на свою жену, что лежала у дивана на полу, — время пришло. Мы должны это сделать.

Она прекрасно понимала, что имел в виду ее муж. У них был приготовлен план для таких случаев.

— Прошу…

Лея этого не хотела. Но где-то в глубине души она понимала, что это просто необходимо.

— Она не справляется, — настоял Афон.

— Я потеряла свой дневник! — взревела Сахара.

И волосы девочки загорелись.

— Давай, — Лея кивнула.

Афон все еще смотрел на нее, будто убеждался, что Лея согласна на план Б. Он кивнул.

Рывок руки Афона, и Сахару уже окружили серебряные нити, связав ее по рукам и ногам.

— Что вы делаете? — она пыталась вырваться.

Нити перекрыли ей рот.

Лея с трудом сдерживала слезы. Ей было больно смотреть на это, но она понимала, что эти меры необходимы.

— Поехали, — Афон помог жене встать.

— Хорошо.

Через несколько минут они уже сели в свой семейный автомобиль, оставив связанную Сахару на заднем сиденье. Девочка с распахнутыми от ужаса глазами смотрела на своих родителей.

Афон завел двигатель, и они поехали в город.

— Куда мы едем? — спросил он. — В Гильдию?

— Нет! — машинально выплеснулось из Леи. — Там разговаривать с нами не будут. Ее уничтожат на месте.

— Тогда куда? Кто нам поможет?

Ей что-то пришло на ум.

— Есть одно место.

Афон верил своей жене, а потому он спросил только одно:

— Адрес?

— Улица Мандрагор, дом семь.

* * *

Когда Ламберт открыл дверь, в Оранжевый Зал вошли трое.

Первой была молодая женщина с каштановыми волосами, завязанными в хвостик. Ее заплаканные глаза и влажное лицо говорили нам о том, что дело серьезное. Невысокого роста и миниатюрная, женщина быстро сняла с себя темное пальто и повесила его на стойку.

За ней следовал высокий мужчина. Скорее всего, ее муж. Крупного телосложения, у него торчали во все стороны темные волосы. Выглядел он бледным и уставшим.

Ничего особенного на первый взгляд, так ведь?

Но только не у нас в доме.

Сразу за двоими в зале появился третий гость. Гостья.

Она не вошла и не выпрыгнула. Она влетела. Маленькая девочка лет шести парила над полом. Ее руки и ноги связывали серебряные нити. Одетая в розово-белую пижаму, у нее за спиной торчал демонический хвост — красные и черные нити, что зловеще пульсировали искрами. Красивое детское лицо, алые глаза и густые волосы цвета смолы.

Впервые посетители приводили нашего клиента (как я могла догадаться) прямо к нам домой. И еще одна особенность — таким клиентом оказался не просто волшебник, гомункул или василиск, а демон!

— Проходите, — пригласил гостей в дом Ламберт.

Я, Кира, Винсент и Элиас заняли свои места. Супружеская чета опустилась в кресла напротив. Завязанная девочка висела в воздухе над полом рядом с ними.

Я надеюсь, что совсем скоро получу ответы на все возникнувшие у меня вопросы.

— Меня зовут Ламберт Блэк, — представился наш Лидер, — а это мои коллеги, члены агентства «Сон Феникса»: Кира Грин, Винсент Сильвио, Элиас Уайт и Эмили Элизабет Грей.

Двое кивнули.

— Меня зовут Афон, а это моя жена Лея, — представил их мужчина, — это наша приемная дочь Сахара.

Мы ответили вежливыми кивками.

Итак, Сахара, почему тебя связали твои родители?

Конечно, девочка приемная! Сбежавшего из своего мира демона воспитывают двое людей. Вполне ожидаемо и привычно для нашего мира, но все же… я с таким сталкиваюсь впервые.

Дело в том, что обычно демоны покидают свой мир в более старшем возрасте, и они не нуждаются в опеке.

— Мы пришли к вам с не совсем обычной просьбой, — продолжила после мужа Лея, — вы можете спросить, почему мы не обратились за помощью к Гильдии Серебряных Охотников, и я вам отвечу. Впрочем, вы и сами можете догадаться. Они не совсем…

— Гуманны, — помог подобрать ей слово Винсент.

— Верно. Да. Мы не знали, к кому обратиться, но я надеюсь, что вы сможете нам помочь.

И что они хотят от нас?

Чтобы мы «гуманно» убили их дочь? Или они привели ее сюда, чтобы она утолила свою Жажду, полакомившись нами?

— После Катаклизма мы не можем долго скрывать правду, — заговорил снова Афон, — рано или поздно истина всплывает на поверхность.

Последние его слова заставили меня содрогнуться, учитывая все то, что сейчас происходило со мной и между мной и моими друзьями.

— И это ждет всех, — добавил он.

Ждет всех…

— Разоблачения истины не избежать.

Не избежать…

— Настал наш черед.

И мой наступит.

— Объясните ситуацию, — попросил Ламберт.

Лея прокашлялась, привлекая к себе внимание. Я заметила, что она, в отличии от мужа, старалась совсем не смотреть на связанную дочь.

— Покинув свой мир, Сахара нашла нас. Мы стали для нее приемными родителями. Она еще совсем малышка даже для демонического возраста. Сами мы не можем иметь детей, а потому любим Сахару, как родную дочь. И наличие у нее хвоста за спиной не имеет для нас никакого значения.

Ого. Трогает.

— Случился Катаклизм. Черная магия Темного Алхимика…

Только не он! Все мне о нем напоминает!

–…коснулась и Сахары. Она стала Порождением.

Перед нами еще одна семья, которая укрывала Порождение. Но впервые в роли Порождения для нас выступал ребенок.

Демонический ребенок…

Как хорошо, что она связана! Эта девочка похоже очень могущественна…

— Мы прилагали все усилия, чтобы скрыть эту ужасающую правду, — продолжил Афон, — так получилось, что по счастливой случайности я работаю охранником в тюрьме. Это позволило мне кормить Сахару. Я тайком приводил ее туда, чтобы она могла утолять свой Голод.

Меня передернуло, когда я представила себе нечто подобное. Мое воображение рисовало безумные жуткие сцены, как отец в ночи проводит свою дочь в тюрьму, открывает одну из камер, а потом она…

— Конечно, массовые и частые убийства стали озадачивать директора тюрьмы, но я продолжал это делать. Я позволял ей убивать самых скверных преступников.

Отвели бы ее сразу во Фроид-Морт! Чего по мелочам размениваться?

— Но в один момент ее Жажда стала неутолимой.

Это ждет всех, кого коснулись чары Катаклизма. Длительное время без убийства сводить их с ума. И в конечном счете превращает в мстительных призраков.

— Она уже не может контролировать свою силу, — вмешалась Лея, — в моменты гнева, горя и ярости… ее магия Порождения вырывается наружу. Эта магия опасна. Сахара… не совсем обычное Порождение. Мне даже трудно описать, что она делает. Она… призывает то, чего нет. Некие новые объекты из пустоты, которые способны причинить большой вред. Когда она злится, ее сила Порождения безудержно выходит наружу.

Вполне логично, что такой ребенок, как она, не может полноценно справляться с контролем собственной силы.

— В последние дни вспышки ярости стали слишком частыми. Бесконтрольное проявление силы переходит все границы.

Я видела нестерпимое горе в глазах Афона.

— О чем вы просите нас? — спросил напрямую Ламберт.

Двое переглянулись. Ответила нам Лея:

— Помогите ей. Я прошу вас… найдите способ снять с нее чары. Я не хочу, чтобы она была Порождением.

Это единственное, с чем мы помочь не в силах. Все алхимики мира тщетно бьются над созданием лекарства для Порождений, чтобы вернуть им первичную форму.

Средства снять чары с Сахары нет.

— Вы должны понимать, что есть определенные обстоятельства, которые не позволяют нам… — вкрадчиво заговорил Ламберт.

— Умоляю!

Я моргнуть не успела, как Афон оказался перед нами на коленях с заплаканными глазами.

Он сжал пальцами штанину Ламберта.

— Я всегда мечтал о ребенке… и проклинаю себя за то, что не могу его подарить себе и своей жене. Я так благодарен ей, что она не бросила меня, когда узнала… я люблю Сахару. Люблю, как родную дочь! Если Гильдия узнает… ее уничтожат. Я не хочу ее смерти! Я хочу ей помочь.

Тяжелый случай.

Очень тяжелый.

— Встаньте, не стоит этого, — вмешался Ламберт, — поймите, что мы были бы ужасно рады спасти таким образом всех Порождений, сняв с них заклятие Катаклизма. Но все алхимики мира продолжают упорную работу над созданием противоядия.

Противоядие… это слово наводило на мысль, что будто Катаклизм — это яд. Яд, который отравил половину населения мира. Очень точное сравнение.

— Для всех Порождений лишь один выход…

Речь шла о ликвидации — немедленном уничтожении.

— Только не это! — взмолился Афон. — Прошу! Не убивайте ее! Мы не можем…

— Мы не будем убивать вашу дочь, уверяю вас, — убедил нечастного мужчину Ламберт.

Конечно, мы не имеем право это сделать. Убить Сахару мы сможем лишь в одном случае — если ее законные представители сами нас об этом попросят. А вот у Гильдии имеются… особые привилегии.

Словом, им разрешение убитых горем родителей не требуется.

— Но и помочь ей мы тоже не в силах, — пыталась убедить двоих Кира, — мы даже не располагаем никакой информацией о том, как именно алхимики хотят сделать лекарство.

Если эти люди пришли к нам с такой невыполнимой просьбой, значит, они на самой глубине отчаяния.

— Должен же быть способ, — пальцы Леи дрожали, — как-то же можно все исправить… я думала, что вы — молодые люди с пытливыми умами — сможете что-нибудь придумать.

— Мы уверены, что лекарство обязательно появится, — я сделала попытку вселить в них надежду, — вам всего лишь нужно подождать… продержаться, пока оно не будет готово. Тогда лекарство сможет исцелить вашу дочь. Но пока его нет.

— И времени у нас тоже нет, — добавил Афон, — ее сила становится все больше. Она все меньше контролирует ее. Следующая вспышка гнева, и она разрушит половину Лос-Мариса.

Кое с кем подобным мы уже сталкивались. Это был Марбас — гомункул, что насылал на всех болезни путем прикосновения к коже. Но им руководил не гнев, а отчаяние. Он не хотел убивать.

Я попыталась ему помочь, но это стоило жизни Винсенту. Его удалось спасти. Отец Киры помог нам превратить нашего друга в гомункула, подарив ему бессмертие.

— Что нам делать? — тяжело спросила Лея.

Ее голос был полон боли и силы одновременно.

Что же ей сказать? Сама я прекрасно понимаю, что способа нет…

— Мы поможем вам, — сказала я, — ждите, и мы найдем средство, которое спасет вашу дочь от проклятия Катаклизма. Наберитесь терпения.

Двое просияли, а вот мои друзья посмотрели на меня с большим укором. И я их еще как понимаю.

Вот же дура! И где мы возьмем это лекарство?

— Спасибо! Спасибо вам!

Афон бросился ко мне и схватил меня за руки, сжав мои пальцы крепко-крепко.

— Мы вам благодарны… так благодарны, что я и сказать вам не могу! Сколько это будет стоить?

— Оплата… после завершения работы.

— Но мы готовы…

— Не стоит.

— Спасибо! Ох, я даже не знаю, как вас отблагодарить.

Мне потребовалось усилие и терпение, чтобы избавиться от хватки Афона. Наконец он отошел от меня.

— Берегите Сахару. Заботьтесь о ней. Если мы что-нибудь узнаем, то сразу вам сообщим.

Эти слова прозвучали слишком сухо из моих уст.

— Большое вам спасибо, — обняла меня Лея, — вы подарили нам надежду на лучшее.

После всех этих благодарностей Лея и Афон покинули штаб нашего агентства и забрали с собой Сахару, которую даже не развязали.

Проводив посетителей, Ламберт вернулся к нам в тяжелом расположении духа.

— И как это понимать, Эмили Элизабет?!

Ох, я и сама понимаю, как облажалась.

— Должны же мы были сделать хоть что-то! — ответила я.

— Не стоило им вселять ложную надежду, — обратилась ко мне Кира спокойным тоном, — никто не знает, возможно ли вообще создать подобное лекарство.

Я искала спасения во взглядах Винсента и Элиаса.

— Зря ты так с ними, — покачал головой Винсент, — Кира права. Этим людям будет еще больнее, когда они поймут и примут правду. Сама им скажешь, когда время выйдет, и они не смогут больше сдерживать ее? Рано или поздно Сахаре придется умереть.

Остался Элиас.

— А вот я поддерживаю тебя, Эмили Элизабет.

Все пораженно уставились на василиска.

— Надежда нужна была этим людям. За ней они сюда и пришли. Мы дали им то, в чем они нуждаются.

— Но в будущем им будет тяжелее принять реальность, Элиас, — подметила Кира.

— Будущее… не наша забота. Сегодня мы сделали то, что могли.

— Ты — человек настоящего, Элиас, все с тобой ясно! — всплеснул руками Винсент.

— Не вижу ничего плохого! Враг готовится к новой войне. И в это время людям не помешает быть более… милосердными.

— И это поможет людям быть лучше?

— Безусловно.

Ламберт тяжело вздохнул, пытаясь успокоиться, и жестом призвал нас к порядку.

— Ладно. Что сделано, то сделано. Возможно, у нас есть маленький шанс найти противоядие. Мы уже разгадали загадку профессора Гаригари и победили его вчера в Золотом Архиве. Может, справимся и с этой задачей.

Никто с Лидером и спорить не стал, но мне было приятно, что теперь он на моей стороне.

— Вернемся к более важным делам.

Это заставило нас насторожиться. Повисло молчание.

Что это еще за «важные дела»?

Например, схватка с Темным Алхимиком, который сбежал из тюрьмы и похитил Скрижаль Смерти — артефакт, который позволяет возродить демона. Или то, что я узнала совсем недавно. Я — полудемон — и отныне наравне с Президентом Пандемонией де ла Сией могу сражаться с врагом.

С чего начинаем?

Ответ Ламберта оказался не менее неожиданным, чем я себе предполагала.

— Нам нужно сходить в магазин. В холодильнике шаром покати!

Что ж… тоже важно.