Письма к Молли или, P.S. Покормите белых голубей

Илья Сергеевич Ермаков, 2020

Зачем люди пишут письма? Чтобы выразить то, о чем не могут рассказать вслух. Письма – это откровения. В них спрятаны ключи ко всем тайнам, которые тщательно скрывает их автор. Только читая письмо, можно прикоснуться к душе другого человека на расстоянии. Север – писатель, работающий над своим романом «Удел Эбис-Лота», переехал в другой город, где столкнулся с новыми людьми, мистическими загадками и жуткими происшествиями. Его письма домой – единственная связь с прошлой жизнью. Наступит день, когда ему придется разорвать все узы с прошлым и рассказать всю правду о старушке по имени Молли.

История Севера. Часть 1

— Кто такая Молли?

— Да так, друг детства.

— Расскажи мне о ней.

Север взглянул на листы письма, что держал в руке. Морской ветер колыхал уголки бумаги. Море начинало шуметь. Близился шторм. Утром он слышал о предупреждении по телевизору на канале новостей.

— Тебе это интересно?

— Конечно. Ты же пишешь ей письма?

— Да. Все письма я пишу именно ей.

— И кто такая Молли?

Север посмотрел на Литу — девушка-блондинка сидела по правую руку от него. Эта деревянная скамейка оказалась длинной, но она решила сидеть как можно ближе к нему, чтобы ее плечо касалось его плеча.

Лита заправила непослушный локон светлых волос за ухо и тихонько шмыгнула носиком. Сегодня на ней тонкие голубые джинсы, бурые сапожки и зеленая курточка.

Близится зима.

— Это моя соседка. Из моего города, откуда я приехал. У нее есть чудесный садик во дворе. Мы часто поднимались на крышу и…

— И что?

Север не хотел говорить ей о голубях, но он желал целиком и полностью доверять этому человеку.

— Кормили белых голубей.

— Ого! Как интересно! Честно — никогда не видела клеток с голубями на крышах. А у вас они были?

— Да, были. Мы их кормили, а потом отпускали летать.

— И они возвращались?

— Да, голуби знали, где их дом. Они всегда возвращались.

Затем Лита обратила свой взгляд в сторону моря. По песчаному пляжу нелепо был разбросан мусор. Это городской пляж.

— А у меня был попугайчик в детстве, — сказала она.

— Как его звали?

— Васька. Синенький такой. С зелеными перьями. Однажды… мама готовила на кухне, открыла клетку, чтобы он полетал по комнате. И забыла закрыть форточку. Улетел.

— Сколько тебе было?

— Семь.

Север сложил письма в папку.

— Я уверена, что он нашел новый дом. Он был храбрым. Я верю, что Ваську ждала увлекательная жизнь с приключениями.

— Так оно и случилось, Лита, так оно и случилось…

Север, сложив письма в папку, вернул ее в свой рюкзак, что стоял слева от него.

— Ты сейчас пишешь?

— Да, немного. Но все реже из-за того… что произошло в последние дни.

— Ах, ты об этом… И что ты пишешь?

— О приключениях. О том, как группа ученых отправилась искать затерянную цивилизацию.

— Ого! Ты меня даже заинтриговал. И что они там найдут, в затерянной цивилизации?

— Опасности. Неприятности. Чего еще ожидать от моей писанины? — он слегка усмехнулся.

Лита опустила голову ему на плечо и стала наблюдать за колыханием волн.

— Мне всегда нравилась одна твоя книга… «Ноты обнаженной души». Так ведь она называлась?

— Да.

— Просто потрясающая! Прямо дух захватывала! И такая… романтичная… то, что нужно.

Север молча смотрел на море. Он всегда ловил себя на том, что ему удобнее выражать свои мысли через письмо, нежели словами.

Хороший писатель — плохой оратор.

— А Молли знает о том, что ты пишешь?

— Да, знает. Я ей многое рассказываю.

— Хотела бы я с ней познакомиться. Почему вы подружились?

— Молли всегда была добра ко мне. У нас была… платоническая любовь. Мы понимали друг друга с полуслова.

— Это как… родство душ?

— Да, что-то похожее. Вроде того…

— А у нас с тобой… получится это? Как думаешь?

Он наклонился и поцеловал Литу в макушку.

— Да. У нас все получится. Вот увидишь.

Он почувствовал, как Лита прижалась к нему еще ближе. Она будто растаяла от его легкого поцелуя.

— Ян больше не появлялся?

— Нет… Он исчез и все. Полагаю, я многое понял после общения с ним.

— И ты думаешь это возможно… то, о чем он говорил тебе?

— Да. Я в этом уверен.

— Мистика прямо…

— Еще какая!

Какое-то время они так и сидели на той скамье на набережной у моря, пока Лита не спросила:

— Ты вспоминаешь Ви?

— Иногда. Но сейчас уже реже…

— Знаешь, как подумаю о ней, сразу становится так тоскливо… Жизнь — непростая штука. Кто же знал, что так все выйдет? Как же часто все складывает так, как мы того не ожидаем!

— И не стоит планировать свою жизнь дальше, чем на четыре минуты вперед.

— Ты прав. Произойти может все, что угодно.

— Например, вот мы сидим здесь, а через минуту над морем опустится инопланетный корабль и заберет нас.

— И куда мы полетим?

— Путешествовать по Вселенной.

— Мне нравится. Я бы хотела посмотреть на другие планеты и на тех, кто там живет.

Север набрался смелости и положил свою правую руку на плечо Лите. Она не возражала. Ему даже показалось, что девушка улыбнулась.

— Какие планы на сегодня? — спросил он ее.

— Пункт первый. Быть с тобой весь день. Он же последний. А у тебя?

— Все так же, Лита, все так же…

Море волновалось.

Ветер крепчал.

Осень скоро закончится, начнутся холода, и Северу придется купить новую куртку. В этой ему уже совсем холодно.

* * *

Свет люминесцентной лампы моргал, как в фильме ужасов. Кошмара добавляло то, что он находился в морге.

До сих пор он не может прийти в себя после пережитого ужаса.

Его холодные пальцы не переставали дрожать. Они были не просто холодными, но влажными. Это неприятнее всего. Он спрятал руки в подмышки, чтобы постараться согреть их теплом собственного тела, но истина такова, что и тело замерзло.

Сколько он себя помнил, ему еще никогда не было так холодно, противно и страшно одновременно. Теплая зимняя куртка не согревала, а напоминала слой снега, под которым он укрылся, как медведь в берлоге.

Более того, замерзло не только тело, но и мысли. Как же ему хотелось собраться с духом и проанализировать здраво все то, что с ним случилось. Но ничего не выходило.

Лампа в пустом коридоре мерцала и издавала неприятные щелкающие звуки. Холодный ментоловый цвет, в который были окрашены плитки стен этого морга, только омрачали ситуацию. Даже эта лавочка с металлической сеткой на сиденье не могла хоть немного нагреться от его тела.

Ожидание становилось невыносимым.

Голову одолевали тысячи мыслей, ни одну из которых он не мог развить или ухватиться за нее. Все они пролетали мимо его осознания.

Когда рассудок замерзает, мало приятного.

Ночь. Тишина. Холод. Морг.

За стенами морга бушевала страшная метель. Оставаться здесь, как минимум, было безопасно. В последние дни констатировали погодные аномалии. Снега и метели в сентябре не бывает. Зато позже обещали возвращение лета. Причем так, что можно будет снова купаться.

Первые дни его переезда в этот город получились слишком безобразными, и все привело к тому, что он сейчас находился здесь, а не у себя в квартире завернутый в теплое одеяло с чашкой горячего мятного чая в руках.

Нет… он здесь, в морге, скрывается от метели и ждет…

Мир наполнился новыми звуками, когда дальние двери открылись, и в коридоре появился высокий бледный мужчина в белом халате. За ним следовало еще двое, что катили каталку, громыхающую колесами.

На каталке лежало нечто, накрытое белой простыней.

Север отчетливо понимал, что это не «нечто», а она… Под этой простыней лежит она… и он не хочет ее видеть такой…

Мертвой…

— Спасибо, что дождались, — прозвучал мрачный голос патологоанатома.

Север резко вскочил и дождался, когда трое мужчин приблизятся к нему.

— Вам удалось что-нибудь выяснить? — вопрос Севера.

— Мне очень жаль. Если бы не произошедшее, она бы прожила еще несколько месяцев. Возможно, даже полгода.

Он понимал, что ему тяжело говорить все это. Но ему было еще тяжелее.

— Вы знаете ее родителей?

Смена темы вырвала его из туманных рассуждений.

— Они уехали из города по делам. Не знаю точно, когда вернутся.

— Вы можете дать мне свой телефон? Когда они вернутся, сообщите мне.

Они обменялись телефонами.

— Каких-нибудь других ее родственников вы знаете?

Он не знал.

— Ладно… я обо всем позабочусь. Мне…

Он посмотрел прямо в глаза Северу и положил свою широкую ладонь на плечо.

— Мне, правда, очень жаль…

Север никак не отреагировал.

— Тебе вызвать такси или…

— Нет, благодарю, я справлюсь.

— На улице сильная метель. Аномалия!

— Доберусь. Спасибо за помощь. До свидания.

Патологоанатом обреченно выдохнул и дал команду двоим санитаром. Они покатили каталку. Эта конструкция издавала жуткие громкие неприятные звуки. Ткань, которой было накрыто тело, невольно подрагивала.

Ему не хотелось, чтобы она сейчас упала, и он увидел ее снова.

Спрятав бумажку с тремя словами в карман джинс, Север решил, что пришло время покинуть морг, ведь делать здесь больше нечего.

Направляясь к выходу, он ловил себя на том, что все больше и больше отдаляется от нее. Она где-то там, за дверями и коридорами, накрытая простыней, но нет… там ее нет.

Уже нет.

Это всего лишь ее тело, а сама она…

Север не уверен, где она теперь может быть.

Застегнув молнию на куртке, он приготовился покинуть это мрачное холодное здание и выйти на улицу, где бушевала пурга. Открыв входные двери, он почувствовал, как на него обрушились острые снежинки.

Выйдя из морга, Севера окутала метель. Белая пелена застилала картинку перед глазами. Проблем добавляло еще то, что царила беззвездная ночь. Он был в очках, а потому все рябило и расплывалось. Уверенно отдаляясь от здания морга, покидая территорию городской больницы, Север ловил себя на мысли, что отчаянно хочет скорее сбежать из этого мира, но что-то тянет его оставаться рядом с ней, с ее телом.

Ее больше нет.

И куда бы он не отправился, ее там не будет. Никогда.

Он еще раз обернулся, чтобы посмотреть на здание морга, которое закрывала белая пелена метели. В маленьких окошках горел холодный свет. Север еще не успел забыть, как там было внутри, но все же был рад, что наконец покинул то место.

Собираясь уходить, он заметил, как недалеко от него стоит фигура. Стройная и одинокая.

Девушка в темном плаще стояла у дороги и смотрела в сторону городской больницы. Ее голова была спрятана под капюшон. В руках перед собой она держала сумочку.

Лита пришла.

Север подошел к ней и крепко обнял.

— Мне очень жаль.

Но это его не успокаивало.

— Пойдем ко мне? — предложила она.

— Давай.

— Ты замерз. Нужно согреться. У меня есть мятный чай.

Это именно то, чего ему сейчас больше всего не хватало.