Неизданное… Рассказы, повесть

Илья Пруслин

В эту книгу включены ранее неизданные рассказы автора, а также фантастическая повесть о странной любви «Авегро». Автор надеется, что книга доставит вам истинное удовольствие!

Верушка…

Сколько раз уже давал себе зарок, брал с себя самого обещания, клялся и божился — не заигрывать с «нехорошими» темами, не писать о смерти, не провоцировать одно из самых распространенных явлений в литературной фантастике — сбытие (сбычу?… сбывание?… Word не подчеркнул «сбывание»… ну пусть будет сбывание) авторских замыслов в реальной жизни… Но… Я пишу о том, что происходит вокруг меня и со мной… А значит… Значит снова мне нужно садиться, открывать чистый файл и с красной (от слова «кровавой», наверное) строки снова писать про смерть… Смерть очень близкого и дорогого мне, практически родного человека…

Надо садиться и писать… Я должен написать… Я не могу не написать, хотя и очень не хочу этого… Я должен это написать для вас, но в первую очередь, конечно же для себя… Как-то выплеснуть все это наружу, как-то вылить на окружающих, когда каждому достанется по очень маленькому кусочку этого горя и всем будет немножко, но не сильно больно… Ведь, наверное, именно из-за этого и придумано было такое выражение — «делиться с близкими»… Может быть и я вот сейчас — поделюсь, и меня хоть немножко отпустит… хоть немножко станет легче жить дальше, все равно понимая, что после 25-го октября этого года жизнь моя и многих-многих близких мне людей очень четко разделилась на «до» и «после»… И с этим уже ничего не поделаешь… С этим надо только жить… С этим надо учиться жить…

Время опять выкинуло свой очередной фортель… Прошло всего пару дней, а вместили они в себя целую вечность… За всю нашу с женой Надей совместную жизнь я, наверное, столько раз не брал ее за руку, как за эти несколько дней, и не шептал ей (может быть и мысленно) эти слова: «Если сейчас будет очень-очень больно, то сожми мою руку так крепко, как только сможешь… Сожми ее и держи… А я буду держать твою… И тоже сжимать до побеления пальцев… Просто чтобы не было так больно… Просто пусть лучше болят сейчас наши руки, чем вырывается наружу сердце, пробивая насквозь душу вместе с грудной клеткой… Сжимай… крепко-крепко, как только можешь…»

В четверг утром я ехал на работу в прекрасном настроении и добром расположении духа. Солнышко пробивалось сквозь осенние уже совсем тучи и радовало последними какими-то, слишком уж теплыми, прощальными лучами… В этот день у одной нашей сотрудницы, очень милого и хорошего человека, был день рождения… И я остановился возле цветочной палатки, тщательно и с душой подобрать для нее праздничный букет… Белые тюльпаны и фрезии — наверное, будет хорошее сочетание?… И еще вот такую вот сеточку нежно зеленого цвета…

Раздумья мои прервал телефонный звонок (я уже несколько дней после этого боюсь подходить к телефону, хотя звонит он буквально каждые пять минут и подходить приходится…) с очень характерной мелодией — многие из вас слышали, наверное, не раз ее — звонила моя жена… Сейчас скажу ей, чем занимаюсь, спрошу, одобрит ли она мой выбор, — подумал я и снял трубку…

— Илюша!… Ты едешь сейчас?… Остановись, пожалуйста!… — прозвучало в трубке, и после этого уже слышался только один сплошной вой и плачь…

— Надя, Надя!!! Что случилось??? Ты можешь мне сказать или нет??? — Господи, что я только не успел передумать за те несколько мгновений, пока она находила в себе силы успокоиться хотя бы на столько, чтобы суметь произнести: — Вера… Верушка наша погибла!… Разбилась на машине!… Илюююююююююша!!!!!!…

«Если сейчас будет очень-очень больно, то сожми мою руку так крепко, как только сможешь… Сожми ее и держи… А я буду держать твою… И тоже сжимать до побеления пальцев… Просто чтобы не было так больно… Просто пусть лучше болят сейчас наши руки, чем вырывается наружу сердце, пробивая насквозь душу вместе с грудной клеткой… Сжимай… крепко-крепко, как только можешь…»

Какая она была — наша Верушка?… Святая, наверное… Никогда не обращали внимания на то, что безгрешные люди обычно долго не живут?… Умирают или погибают молодыми… Может быть им просто неуютно тут, с нами, в одном мире с грешными по определению своему и делам своим?… Может быть они рождаются, приходят к нам только для того, чтобы показать — как надо жить, установить планку, про которую мы не должны все-таки никогда забывать и хоть чуть-чуть стараться равняться на которую?… А может быть это я все просто выдумываю, фантазирую… но я настолько искренен сейчас, до такой степени, когда и мысли, и реальность находятся на одном необъяснимом уровне, и называемом, наверное, истиной…

А чтобы не быть голословным… Знаете, вот есть такие люди, которых все и всегда приглашают стать у себя свидетелями на свадьбе?… Которых все и всегда приглашают в крестные к своим детям… Про которых очень многие люди могут сказать — она моя лучшая, самая близкая подруга… Вот именно такой и была наша Верушка — красавица (поверьте уж мне!), умница, добрейшей души и глубочайшей совести молодая девушка…

Она, кстати и у нас на свадьбе была свидетельницей, потому что ближе, чем она нет, не было и никогда уже не будет у моей Нади человека… И вот то же самое, слово в слово и с такими же точно чувствами могут сказать про нее еще, наверное, десятка полтора человека, с которыми мне довелось пообщаться в эти последние скорбные дни!… И поверьте, как-то умела она построить свои отношения с окружающими, что не возникало практически никакой ревности между этими вот людьми… Верушка не делила себя поровну между ними, а каким-то необъяснимым образом умудрялась отдавать себя каждому из них практически без остатка!… Мне до сих пор не понятно, как же объяснить такое чудо, такую фантастическую просто способность, умение, а главное, желание быть самой близкой для всех окружающих!… Умение и желание любить!…

Она никогда ни с кем не ругалась, никогда не спорила, всегда старалась идти на какие-то компромиссы, часто поступая в ущерб себе и своим желаниям, но только ради того, чтобы было хорошо и комфортно ее близким… Естественно, у нее были молодые люди, друзья, «жёнихи», как мы шутливо называли их между собой… И вот я не могу назвать ни одного человека, с которым бы она «плохо» рассталась, с которым бы она не продолжала дружить и очень часто работать вместе (Вера работала в финансовой сфере, услугами которой очень часто приходилось пользоваться нам всем), не могу назвать ни одного из них, кто бы не продолжал, не смотря ни на какие разрывы, искренне и нежно любить ее до самого конца…

Я еще потом, по ходу рассказа, не раз буду возвращаться к тому, какая она была (страшное слово…) наша Верушка…

Я не знал, что сказать в телефонную трубку… Я не знал, как поверить в это, я не мог понять, принять, даже допустить, что такое могло произойти!… Через мгновение слезы двумя очень немужскими ручьями просто брызнули у меня из глаз, заливая букет, не помню уже каким образом оказавшийся в моих руках…

Прошло какое-то время… Я как-то добрался до офиса… Ужасно не хотелось портить день рождения, но, по-моему, все у меня было написано на лице… А — нет, то и слава Богу!…

Сумел снять трубку и перезвонить Наде… Как же так?… Как так могло случиться?… Хотя, какая разница, на самом деле, как там это все произошло?…

Но взялся уже рассказывать… А дело было так. Еще во вторник днем Верушка заезжала к нам на работу. Мне нужно было передать ей какие-то деньги. Когда я вышел из кабинета в общую комнату, то застал там ее у телефона. Как всегда я был «жутко занят», не стал дожидаться, пока она договорит, сунул ей в руку конверт с деньгами, чмокнул в щеку и вернулся обратно к своим «делам»… Минут через 15 мне позвонила Надя… Ты слышал, говорит, какое у Верушки несчастье-то?… Одноклассница ее, из города Кимры, где она жила раньше, умерла от инсульта… Вера к тебе приехала и узнала об этом только по телефону… Поэтому и убежала, не попрощавшись… Они сейчас со Светкой, их одноклассницей и нашей общей подругой, и еще одной девочкой, Олей, едут туда срочно на похороны на машине…

Вот… А возвращаясь с похорон с среду вечером (было темно уже, шел дождь такой противный и сильный), Светку, сидевшую за рулем, вынесло на встречную полосу, развернуло машину и прямо в бок, с той стороны, где сидели пассажиры — Вера и Оля — влетела на полном ходу Ауди… Верушка — на месте… Оля умерла через 2 часа в реанимации… У Светки сильнейшая травма головы, сотрясение мозга, и сломана ключица… В Ауди ехали три человека — отец, сын лет 13, и мать, на 7-ом месяце беременности… Не смотря на то, что машина всмятку, ни отец, ни сын вообще не получили ни одной царапины… А женщина с открытым переломом ноги, но ребенку вроде бы ничего не угрожает…

Вот так и закончилось «до» и началось «после»…

«Если сейчас будет очень-очень больно, то сожми мою руку так крепко, как только сможешь… Сожми ее и держи… А я буду держать твою… И тоже сжимать до побеления пальцев… Просто чтобы не было так больно… Просто пусть лучше болят сейчас наши руки, чем вырывается наружу сердце, пробивая насквозь душу вместе с грудной клеткой… Сжимай… крепко-крепко, как только можешь…»

— Илюш… Сейчас Володя звонил, Верин брат, очень просил, чтобы ты подъехал к Вере на квартиру… Надо помочь там что-то… что-то сделать, что-то собрать… какие-то вещи… Куда-то звонить… Кому-то что-то говорить… Съезди, пожалуйста… А вечером отвезем с тобой Даниську на дачу, чтобы можно было вдвоем уже везде ездить, заниматься всякими делами… — Надя то плакала в трубку, то впадала в состояние какой-то прострации, то вроде бы успокаивалась, но это было какое-то страшное, не свойственное ей спокойствие, какое-то чужое… не узнаваемое мной по голосу… Да и сам я был точно такой же…

Вообще, я обратил внимание, что горе накатывает какими-то волнами… То вроде бы успокаиваешься, начинаешь трезво и по-делу рассуждать, не суетиться, брать себя в руки и пытаться решать какие-то вопросы, которые как ты сам понимаешь, сейчас кроме тебя одного решить некому… А то вдруг все переворачивается у тебя в голове в течение какой-то минуты и ты сидишь и воешь, размазывая по лицу сопли и слезы… Воешь и не можешь остановиться… Не знаешь, зачем, но все равно воешь… Еще минута… Ты снова берешь себя в руки, не можешь поверить в случившееся… до конца не можешь… Один очень близкий Верин друг Сашка, когда мы возвращались уже с кладбища, взял меня под руку и отвел в сторону…

— Ты знаешь, Илюх, вот такое ощущение, что сейчас раздастся телефонный звонок, я сниму трубку и услышу в ней Верин веселый голос: «А я пошутила!»… И ты знаешь, я даже не скажу ей: «Ну и дура!!!»

Вот именно такое ощущение и у меня было все эти дни… И не покидает оно меня и сейчас… Ну не могу, не могу до конца поверить…

(Вообще — вот эти фразы (типа «Не могу поверить») они какие-то риторические и их принято как-то говорить, когда дело доходит до смерти близких… А тут… тут я как-то отчетливо стал понимать, откуда берется такая риторика… Никогда не осознавал, что все эти слова взялись не из ниоткуда, а имеют под собой такое страшное и реальное происхождение… ощущение…)

Я поехал к Вовке на встречу… По дороге встретился с еще одним нашим общим другом Димкой. Наверное, чтобы не было одному очень страшно заходить в квартиру, видеть Вовкины глаза, глаза его жены… Пока ехал по перегруженному дневному третьему кольцу — вспоминал, вспоминал, вспоминал…

В ночь на 25 июля 2003 года я отвез Надю в роддом. Отошли воды, я схватил ее в охапку, засунул в машину и повез рожать нашего Даниську… До самого утра и весь день я не отходил от окон родильного дома, переживал ужасно!… И ни на минуту не клал телефонную трубку — все это время у меня в ухе, в голове, в сердце звучал голос самой нашей лучшей и родной подруги — Верушки. Она просто разговаривала со мной, пыталась как-то успокоить, отвлечь, заговорить меня, одним словом, чтобы я не так сходил с ума, верил в самое лучшее… И в тот момент, когда Даниська появился на свет и я увидел, как врач показывает мне его в окошко, Вера тоже была со мной на линии, точно также, как и я радовалась и прыгала чуть ли не до потолка… А потом она варила бульон из курицы и я отвозил его Наде в баночке…

Вспоминал, как мы давным-давно еще ездили отдыхать на юг… Надя не могла тогда поехать по какой-то причине, и мы поехали на машине отдыхать втроем — Вера, Светка и я. Надя тогда говорила — вот, отпускаю со спокойным сердцем тебя — доверяю Верушке нашей как самой себе… А там на юге, помню, как разболелся у меня дико зуб… И ничего не помогало, никакие обезболивающие… И тогда Верушка села рядом со мной и как маленького ребенка гладила по этой больной щеке всю ночь, до самого утра.. пока я не провалился в блаженный какой-то излечивающий сон… Утром зуб не болел больше вообще!…

Вспоминал, как весело мы справляли всякие дни рождения… А особенно именины!… Ведь «Вера, Надежда…» 30 сентября… А еще же у Нади и сестра родная — Люба. Этот день всегда был очень важен для моих девчонок — это был какой-то объединяющий их очень праздник!…

(Опять вспоминаю, опять пишу и плачу… Не могу остановиться… Наверное, это очень вредно для клавиатуры — сырость… Наверное, это очень вредно для меня — сырость… Наверное, это очень не понравилось бы Верочке — сырость… Интересно… а есть ли на том свете Интернет?… Есть ли там доступ на Поговорим?… Прочитает ли она все, что я пишу?… Видит ли она меня сейчас, слышит?…)

Мы с Димкой поднялись на шестнадцатый Верин этаж… Так обычно поднялись, буднично… Ничего не изменилось в подъезде, ничего не изменилось в лифте, ничего не изменилось на лестничной площадке… Все такой же номер с отлетевшей одной циферкой на двери… Все как всегда, все как сотни и сотни раз, когда мы приезжали сюда все вместе… «в гости»… Только за дверью почему-то вместо Верушки ее брат Вовка… Собранный весь такой, мужественный, крепкий, хорошо держащий себя в руках в такой ужасной ситуации…

Конец ознакомительного фрагмента.