Роман в стихах «Черный рыцарь». Часть первая. Таинственный рыцарь

Илья Михайлович Зюков

Почему я решил написать свой роман «Черный рыцарь»?Я люблю писать стихи. В то же время люблю период европейского рыцарства. Однажды, я решил совместить эти два обстоятельства.В начале это должна была быть баллада о странствующем рыцаре. Но потом я увлекся и погрузился в настоящую историю средневековой Европы. Надеюсь, что мой роман увлечет моих читателей также сильно, как он увлек меня при написании.

*****

Глава 12

Признание виконта.

Виконта эти толпы не касались,

Он ехал на коне — пред ним все расступались.

Вельмож всегда учтиво пропускали,

Им кланялись, проезду не мешали.

Нашел, герой наш, дом ткача

Свободно, без труда.

Нашел бы, даже если б раньше не был —

Его любовь вела туда.

Не мог виконт де Эжен

Из дома Эльзу уводить —

Он рисковал себе же навредить.

Ведь Эльза выполняла

Заказ отца виконта — графа де Эжена,

И знамя геральдическое вышивала.

Нам предстоит их третья встреча,

И далеко не третья сцена.

В дом Зеельхофферов, влюбленный юноша

Влетел, вбежал, примчался,

Как — будто кто-то за ним гнался.

Застал он Эльзу за работой,

Ведь геральдическое знамя графов де Эжен

Отныне было ее главною заботой.

И он увидел то, что ожидал —

Тот образ милой, себе который рисовал.

Сидела девушка и знамя вышивала.

Своим усердием и трудолюбием своим

Она, бесспорно, уважение вызывала.

Шитье отложено, и Эльзе пришлось встать,

Чтоб сына графа поприветствовать:

«Ваше сиятельство, вы снова

Посетили наш дом?»

«Душа моя, я рад бывать здесь,

Поскольку вас я вижу в нем.

Да, кстати, вот еще цветы,

И это самая лишь малость,

Чего достойны вы».

«Ваше сиятельство, ну стоило ли, право?

Дарить цветы простолюдинке не пристало».

«Все эти древние деления на сословия…

Но, неужели, могут стать помехою

Для наших встреч такие странные условия.»

«Встречаться можем. Но ведь есть же люди —

Они нас не поймут, не примут и осудят».

Был Хельмут молод и горяч,

Хотел он мнение свое иметь,

Легко коня пускал он вскачь,

И возражений против мнения своего

Ни от кого он не желал терпеть.

Привык идти он до конца,

Привык сражаться, биться.

Ведь он был воин,

А не придворный интриган,

И нынче, когда пришла пора влюбиться,

Он оставался верен своим принципам,

И вряд ли уж хотел бы измениться.

Поднялся Хельмут, по комнате он заходил,

И, не скрывая ни эмоций, ни порывов,

Он жарко так заговорил,

Что если б было холодно,

Но в комнате бы не было печей,

То он немало бы согрел вокруг людей,

Теплом и пламенем своих речей:

«Я сам привык решать — кого любить,

Кому — любовь свою дарить,

Кому — и мысли и стремления посвящать,

И душу настежь, словно окна открывать.

Я встретил вас и полюбил,

И это чувство выше моих сил.

Любовь ведь чувство не земное,

И ты не ведаешь до поры,

Что оно сделает с тобою.

Не думал о различиях сословных,

Когда в лесу увидел вас,

Не думаю об этом и сейчас.

Я словно был стрелой пронзен —

Увидел вас, и понял, что влюблен».

Своей работы девушка не прекращала,

На юношу взглянув, она ему сказала:

«Стремится голубь к голубице,

Как лев стремится к своей львице,

Стремятся так друг к другу звери — птицы,

Как тварь любая неразумная стремится.

В природе так всегда бывает —

Природа ими повелевает.

Но разум, господин виконт, вот то,

Что от животных нас отличает».

«Да, лев — пожалуй, что мы с ним похожи,

Как к львице лев — стремлюсь к вам тоже».

«Я не о том хотела вам сказать.

И лев, и голубь, и олень —

Среди сородичей своих

Должны себе подругу подыскать.

За них природа все решает,

А у людей — устои, нравы…

И кто традиции соблюдает, те,

Согласитесь, в большинстве бывают правы».

«Любовь — есть счастье для себя,

Когда, как — будто, крылья вырастают.

Но еще больше счастье,

Когда влюбленный радость

Предмету вожделения доставляет.

А что за радость — быть рядом с той,

Которую не сердце выбирает,

А долг сословный твой?

Я верю — наша встреча не случайна,

И в этом есть божественная тайна.

Ведь я же не специально вас искал,

Когда мы встретились —

По стуку сердца вас узнал.

Устои общества не безупречны.

Скрижали Господа —

Они, пожалуй, вечны.

И каждый по-себе встречает —

Того, кого Господь в попутчики

Однажды, но не случайно назначает.

Будь это старец на пути,

Иль враг, которого не пройти.

Не мы ли сами

Божественное провидение нарушаем,

Когда без воли Господа

Мы сами все решаем?

Не кажется ли вам,

Что в этом у людей

Гордыня проявляется,

Когда они хотят поставить

Свои законы превыше тех, что

Божьими законами являются?»

Тут от своей работы Эльза

Взгляд ясный подняла

И, смело глядя юноше в глаза,

Спокойно и уверенно произнесла:

«О, господин виконт,

Как много вы вопросов задаете.

Как — будто с обществом

Свой спор ведете.

Однако, мы не в божественных

Чертогах с вами обитаем,

Среди людей мы проживаем.

Возможно, если примет нас

К себе когда — нибудь Господь,

То у него мы побываем,

И о божественных законах

Поближе для себя узнаем.

До тех же пор,

Пока с людьми нам быть,

Придется по людским

Законам все же жить.

Гордыня это у людей,

А, может, нет.

Но есть простые люди,

А есть и высший свет.

Я — из простых людей,

А вы — из высшего сословия.

У вас другие правила,

Устои и условия.

Ведь даже адюльтер мужчине

Могут в обществе простить,

А женскую судьбу огласка

Способна сильно изменить.

Вам могут большее забыть,

И, может, даже пальцем не покажут.

А на меня, бесспорно,

Тень осуждения людского ляжет.»

«Я вам не нравлюсь?», —

На это Эльзе виконт сказал.

От дочери ткача сын графа

Никак подобной отповеди не ожидал.

Тут, охлаждая Хельмута напор,

Немного Эльза постаралась

Исправить неприятный разговор:

«Я не могу сказать — ни нет, ни да.

Подумать крепко я должна.

Мне не хотелось бы вас, сударь,

Своим отказом обижать,

Но как же нам огласки избежать?»

Однако, страсть, которая

В виконте разгоралась

Никто бы погасить не смог.

И даже Эльза, как бы не старалась:

«Я вас люблю, и вам клянусь —

Для вас я многого добьюсь.

Никто вам не посмеет указать,

Что вы простолюдинка, а не знать.

Вы не сказали мне ни да, ни нет,

Но вдохновляет меня этот ваш ответ.

Я вижу, что в вопросе о сословиях

Для вас, как для меня, различий нет.

Я вас люблю, еще раз повторюсь,

И я на вас, душа моя, женюсь,

И титула для вас я непременно,

Во что бы то ни стало, но добьюсь.

И свету с выбором моим

Придется все же примириться.

Отныне за честь вашу, как за свою,

Готов я с целым миром биться.

И никому я в споре этом

Ни за что не уступлю,

Ни господину герцогу,

Ни суверену королю.

За сим, прошу покорнейше

Меня, сударыня, простить.

Уж больше не могу

У вас я, к сожалению, гостить.

И так вниманием вашим

Слишком злоупотребляю,

И тем, конечно,

От работы отвлекаю.

Позвольте мне, сударыня,

Вас завтра навестить.

Без вас теперь, душа моя,

На свете мне не жить.»

И Эльза тихо вдруг произнесла

Так юношу приободрившие

В тот миг слова:

«Ах, господин виконт,

Как смею возражать —

Ведь вас теперь не удержать.

И с нетерпением сама

Я новой встречи с вами

Уже сегодня буду ждать».

Тут молодые люди

Друг другу поклонились,

С надеждою, до завтрашнего дня

Раскланявшись, они простились.

Скакал наш Хельмут окрылен,

От радости светился.

Ему казалось, каждый видит,

Что это он влюбился.

Но, главное, он верил —

Взаимности почти добился.

Действительно, ситуация сложна,

Но Эльза как надежда,

Как воздух была теперь ему нужна.

Как только Хельмут с Эльзою расстался,

Был ободрен, но вскоре заскучал.

Умнее, рассудительней и деликатней

До этого девицы не встречал.

Все те, кто раньше в окружении его были,

Хоть образованными слыли,

Но Эльза их умней была.

Заметьте, не слыла — была.

Не о балах и кавалерах рассуждать могла,

И этим тоже за душу взяла.

К тому же — она была красива,

Не горделива, не спесива.

Теперь герою нашему

Все стало очевидно —

Не просто в Эльзу

Как мальчишка он влюбился —

Он выбором своим гордился,

И все усилия приложит для того,

Чтоб и другим

Достоинства его пассии

Стало видно.

Тем более, он выбор сделал сам,

За это тоже было не обидно.

Восторженный и вдохновленный

Герой домой примчался.

Отправился он в графский сад,

До поздней ночи там тренировался.

Большие предстояли впереди дела,

К тому же дама сердца,

А это было очень важно,

У рыцаря теперь была.

Виконту предстояло на турнире

Отвагу и умение проявить,

Честь и свою и дамы сердца

Надежно, твердо защитить.