Трансформатор, или Раскачивая лодку

Илья Веригин, 2020

Герой этой книги совершает небольшой гражданский шаг, который неожиданно трагически сплетает вместе судьбы нескольких людей и порождает глобальные изменения в обществе. Эта история о простом современном человеке, его жизненной позиции и внезапной политической карьере с каждой главой все более и более приобретает черты остросюжетной драмы, заставляя попеременно сопереживать каждому из участников событий. Но рано или поздно им придется столкнуться друг с другом. Содержит нецензурную брань.

Глава 4

3 июня, понедельник

— Пап, пап, тебя по телеку показывают.

Мелкий запрыгнул поверх одеяла и принялся яростно щекотать и щипать отца.

— Отстань!

— Вставай! Вставай! Мама говорит вставать!

Андрей резким движением мешком захлопнул одеяло над головой сына и принялся в ответ его мутузить под общий хохот.

— Будешь знать, чебурек, как будить папаню!

Это было чем-то вроде утреннего ритуала рабочего дня. По негласной договоренности жена вставала раньше и давала Андрею поспать лишние полчаса в обмен на возможность подольше поваляться в кровати в выходные, а дети с удовольствием выполняли роль будильников.

Отец свесил ноги с кровати, сел, высоко потянулся и снова рухнул назад под весом повисшего сзади Мишки.

— Что ты там сказал про телевизор?

— Даня, это… мультики включил, а там тебя показывали. Мы посмотрели.

Сын поднял и опустил плечи, как будто извинялся.

— Интересно хоть было? — папа улыбнулся.

— Не-а! — и Мишка резко накрылся одеялом. — Ищи меня!

— Пошли умываться! — Андрей потеребил живой комок и направился в ванную принять душ.

Когда через несколько минут он вышел на кухню, жена отпустила ручку сковороды с румяными сырниками и крепко поцеловала мужа. Естественно, она знала, что он был в субботу на шествии, но о выступлении не говорил, и теперь, после этого утреннего сюрприза, в ее груди в очередной раз всполыхнуло чувство гордости за него.

Андрей в ответ обхватил любимую ниже талии и без особого интереса спросил:

— Целиком показали?

— Не знаю. Там были слова про «что, если бы это были мои дети!», что виновные должны понести ответственность, и призыв к совести губернатора.

— Ясно, вырезали, что было нужно.

Лиза поставила тарелку с завтраком и чашку кофе перед севшим за стол мужем и обняла его, прижавшись губами к виску. Вдохнула и обдала волосы горячим дыханием:

— Ты все равно молодец!

Поедая, как всегда, восхитительный завтрак жены, который вместе с ее любовью давал заряд энергии на целый день, Андрей представил, сколько слов о произошедшем придется выслушать в ближайшее время.

* * *

Гудок телефона по громкой связи заполнил все динамики авто.

— Маш, видела по «Первому»? Твоя работа?

Ренат говорил и одновременно резво крутил рулем, протискиваясь на своем «Макане» сквозь 5 рядов стоящих автомобилей, которые в попытке повернуть на узкий съезд перекрыли все остальные полосы на кольце.

— Что? — ответил заспанный голос.

— Ясно, не твоя… Маш, «Первый»! Посмотри! Отзвонись сразу.

Через пятнадцать минут, когда он подъезжал к офису, Маша перезвонила.

— Нашла?

— Конечно, ты ж мне сам в аналитику систему поиска по видео поставил.

Надо сказать, что, имея доступ ко всем передовым разработкам, Ренат не упускал случая использовать их для своих «благих» дел, тем более что это было самым прямым и эффективным их тестированием. Вот и сейчас Маша говорила о системе распознавания лиц и голоса, которая умела работать с гигантским потоком данных в онлайн-режиме и создавалась консорциумом российских разработчиков в попытке догнать китайских друзей, далеко ушедших вперед в сфере контроля, мониторинга безопасности и параллельно — социального ранжирования граждан. Маше достаточно было нажать кнопку и сузить зону поиска фильтрами, и ее система бренд-аналитики, взяв фотографии человека из профайла, находила все видео с ним, размещенные в СМИ и приравненных к СМИ социальных сетях.

— И что скажешь?

— Скажу, что это неожиданно. Я набрала Юлю с «Первого» — рекламщики говорят, что проплачено с какого-то серого ООО. Судя по посылу сюжета, это или кто-то из федералов, или местный конкурент «копает» под действующего губернатора.

— Круто!

— Ты же понимаешь, что по этой линии продолжения, скорее всего, не будет.

— Понимаю, поэтому и не хочется терять момент! Но, честно говоря, как-то… стремно ускоряться с непроверенным человеком.

После этих слов раздался возглас «сука!», и Ренат по-итальянски экспрессивно махнул рукой на водителя, летевшего по полосе для общественного транспорта и чуть было не снесшего ему крыло, когда он собирался повернуть в переулок направо.

— Прости, Маш, не тебе! — Рен рассмеялся, возвращаясь в разговор.

— Я поняла.

— Так что ты думаешь о нашем подопытном?

На другом конце около 15 секунд не подавали признаков жизни, так что Ренат начал беспокоиться, но только он собрался что-то сказать, громкая связь ожила.

— Я сама его посмотрю.

— Э-э-э! — растянутое восклицание Рената наложилось на звук V8, быстро ускоряющегося по переулку.

— Не волнуйся, ты же не забыл про мое альтер эго! Квалификацию журналистики поддерживать надо — мама всегда говорила, что это у меня лучше всего получается, — она хихикнула.

— Всё равно опасно.

— Не волнуйся, — уже более настойчиво ответила Маша, — я аккуратно. Забегу к своему стилисту — оформит так, что ты сам меня не узнаешь! К вечеру нам будет понятно, кто такой Андрей Моряков и много ли он из себя представляет.

— Хорошо, — сказал он спокойно, заезжая на подземную стоянку офиса, как будто в мгновение ока сбежал из стресса пробок в зону домашнего, а точнее, рабочего комфорта.

* * *

— Доброе утро.

— Ну вот, начинается! — подумал Андрей, ощутив долгий и пристальный провожающий взгляд охранника на проходной.

Он не понимал, как люди могли самовольно выбирать эту нудную работу, этот путь деградации, сидя на КПП весь день? На конференциях по цифровой трансформации уже лет пять говорили, что более миллиона охранников стоит в первых рядах на замещение технологиями, равно как и не менее 40 % госслужащих, занятых только документированием и подтверждением и так известных статусов граждан и организаций. Базы данных, контроль доступа на основе камер с распознаванием лиц, iOt системы со смарт-датчиками показывали в разы большую эффективность во всех функциях обеспечения безопасности. А вся эта работоспособная масса людей должна была заниматься созданием товаров и добавленной стоимости. Нужно было только время.

Когда он поднялся, было без 15 минут 9, и по офису уже разносился аромат свежесваренного кофе. Пространство огромной комнаты с несколькими колоннами-подпорками было организовано в формате open space на 90 человек, где каждой рабочей группе принадлежал свой отдельный уголок. И лишь трое руководителей, среди которых был и Андрей, имели отдельные звуконепроницаемые, но тоже прозрачные кабинеты.

Он пришел в компанию 4 года назад на должность sales-менеджера, но на следующий год с подъемом волны импортозамещения именно по его инициативе фирма начала разработку и производство своего оборудования, плавно трансформировавшись в IT-компанию, оказывающую услуги по интеграции современной техники в медицинские учреждения. В определенный момент этой локальной цифровой трансформации Андрей встал у ее руля в ранге директора по развитию, сохранив за собой пул собственных заказчиков.

Виляя между столов по дороге к кабинету, который находился в дальней части офиса, Андрей задержался у кофемашины, а пока ждал приготовления капучино, успел изучить приоритеты и дедлайны по продуктам на 3 дня, размеченные стикерами на магнитной доске. Идея повесить доску именно в этом месте и дублировать на нее в аналоговом виде ход и ближайшие цели Scrum/Agile-разработок была гениальной, потому что в ограниченном пространстве закутка в ожидании кофе сотрудникам ничего не оставалось, как вспоминать и разучивать текущие задачи коллектива и важность своей роли в них.

В этот момент подошла Юля — руководитель проекта, относительно новый член команды, которая именно по этой причине, несмотря на близкую и неформальную обстановку в коллективе, до сих пор обращалась к нему по имени-отчеству.

— Доброе утро, Андрей Константинович.

— Доброе, Юль.

Она молча налила молоко в стакан, чтобы взбить капучино, выдавила в чашку порцию мятного сиропа, заранее подвинула к себе баночку с корицей и не спеша, плавно опустила ладони на стол. Андрей из глубины ниши следил за ее размеренными движениями, не отрываясь, как будто это был магический ритуал, исполняемый именно для него. И правда, когда Юля закончила приготовления, а машинка прекратила, жужжа, корпеть над кофе Андрея, Юля, не глядя на собеседника, сказала:

— Спасибо за субботу… Я там была.

— За что спасибо, Юль? Я не сделал ничего особенного.

— Это вы так думаете, — она произнесла с небольшой задержкой, лукаво взглянула и улыбнулась, а когда он, размешав сахар, направился к себе с кружкой в руках, бросила вдогонку: — Посмотрите YouTube. Вас просто еще не узнали!

— Ок, спасибо! — он в знак благодарности, не оборачиваясь, поднял вверх свободную левую руку.

* * *

Как иногда бывает приятно осознавать свою значимость для людей, для мира. Сев за стол, Андрей тут же открыл ноутбук, ввел пароль, быстро прокликал оповещения Outlook, CRM и проектной системы, открыл YouTube и, немного подумав, ввел «митинг 1 июня».

Сеть выдала 703 записи. Причем в топе просмотров был только один ролик не с его выступлением — видео приглашения на шествие от известных медиаперсон.

Записи оказались сделаны с разных ракурсов, и Андрей вспомнил, как они с женой, в кои-то веки, выбрались осенью на концерт Coldplay, и как весь вид из партера на сцену состоял из сотен экранов смартфонов людей, которые вместо танцев и наслаждения музыкой стремились запечатлеть свою причастность к данному событию и заполнить пустоту лент своих соцсетей. Странно, в субботу он таких не заметил.

В этот момент зашел Сергей, начальник закупок, и Андрей Константинович, всё-таки досмотрев до конца одну из видеозаписей, с головой ушел в рабочий процесс. Когда он, после нескольких совещаний, одного brainstorm, сеанса видеосвязи и пары звонков заказчикам вышел из этого состояния, на часах было 12.25, а на телефоне высветился незнакомый номер.

— Я слушаю, — Андрей расслабленно откинулся на высокую спинку своего эргономичного кресла, ожидая возможности потроллить очередного коммивояжера из какого-нибудь тульского call-центра.

— Андрей Константинович, добрый день. Меня зовут Дарья Блонова, я редактор портала «Ноб». Знаете такой? — мягкий голос собеседницы с поставленными интонациями располагал к себе.

— Да, конечно, знаю, — мозг проводил миллиарды вычислений, пытаясь выработать стратегию поведения, отчего заставлял подчиненное тело растягивать паузы между словами.

— Хорошо.

Он хотел было по привычке спросить, откуда у собеседницы его номер, но благоразумно решил, что найти контакт, тем более представителю СМИ, с которыми ему не раз приходилось работать, было несложно. К тому же, причина звонка была очевидна.

— Тогда к делу, — заключила Дарья. — Я хочу взять у вас интервью. Сегодня. По теме субботнего выступления.

— Я… я, в целом, не против… но что мы будем обсуждать? Политику? Общество?

— Мне, точнее, нам, в редакции, пока что просто очень интересны лично вы как человек. Ваши взгляды, ваши убеждения. Я не могу, да и рано говорить о выходе какого-то конкретного материала. Давайте для начала просто пообщаемся.

— Давайте.

— У вас есть поблизости какое-нибудь тихое место, где можно перекусить?

— Вам с вином? — в его голосе проскочила нотка заигрывания.

— Нет, нет, кофе будет достаточно.

— Тогда напротив офиса есть неплохая кофейня со свежей выпечкой и здоровыми салатами. Там днем обычно мало народу.

— В 14 вас устроит?

— Договорились.

— До встречи!

Он положил трубку и глубоко и надолго задумался, заложив руки за голову и уставившись почти не моргающими глазами в ровную белизну натяжного потолка. Демон амбиций со стороны левого плеча, роль которого опосредованно исполнял булькающий кулер у стены, подсказывал, что этот момент может быть началом очень больших перемен в его жизни — перемен, которые каждый день будут заставлять делать сложный моральный и этический выбор. Перемен, которые повлекут отказаться от привычного уклада вещей. Стоят ли они этого?

Дух (или тоже демон?) прагматизма, с другой стороны, подавая сигнал изредка мигающим светом неисправного потолочного спота, который еще на прошлой неделе должны были заменить, говорил, что амбиции того не стоят, и не надо выходить из сложившейся зоны комфорта. Он говорил о семье, необходимости уделять время детям, бытовых обязанностях, о том, что всё в жизни должно развиваться поступательно, а не революционным путем.

Как быть? Андрей повернул голову направо. Офис кипел жизнью: в переговорной руководитель проектного центра оживленно что-то объяснял подчиненным и коллегам из программного отдела, то и дело всплескивая руками; в небольшой общей релакс-зоне, где имелась открытая часть остекления, маркетологи развешивали варианты логотипов для новой линейки эндоскопического оборудования; технический директор что-то настойчиво втолковывал юристам из отдела участия в закупках.

— Даша Блонова, Даша Блонова, Да Шаблонова…

Произнеся скороговорку, наш герой улыбнулся. Неожиданно для себя он решил предоставить всё судьбе — пусть будет как будет, а он, как обещал себе, будет честен перед собой и окружающими.

Свет моргнул, кулер слева одобрительно булькнул.

* * *

Ровно в 14:00, когда Андрей зашел в кофейню, он был уже изрядно голоден. Как и предполагалось, посетители отсутствовали, лишь за одним из дальних столиков — тем, что приютился у окна, визуально отгородившись от остальных подпирающей крышу деревянной сваей, — сидела потрясающей красоты девушка в клетчатых брюках, подчеркивающих линию бедер, практически белой рубашке и со сдержанно рыжими, но всё-таки сильно контрастирующими с одеждой, волосами. Их взгляды пересеклись, и она улыбнулась в знак того, что он не ошибся.

— Тяжело, когда только один из людей при встрече знает другого в лицо. Регулярно сталкиваюсь, — Андрей подошел к столику, успев по дороге расстегнуть верхние пуговицы плаща, и слегка сжал по-деловому протянутую руку собеседницы.

— Удел медийных личностей, — она пожала плечами, не отрывая от него взгляда, — теперь вы на этой стороне.

Андрей повесил плащ и, заказав у подошедшего бармена латте с чабрецовым сиропом, готовый салат «Цезарь» и круассан с козьим сыром, присоединился к собеседнице.

— Вы давно ждете? — этот вопрос был задан скорее из вежливости, так как по отсутствию еды было понятно, что ее заказ еще не был исполнен.

— Нет, не переживайте, — она всё так же оценивающе смотрела на него, отчего Андрею сделалось не по себе. — Простите, — на мгновение отвела взгляд, — просто очень интересно, что заставило такого человека, как вы, говорившего до этого только на корпоративные, профессиональные, коммерческие темы, вдруг выступить с такой открытой политической речью? Готовились?

— Я смотрю, меня уже изучили?

— Вы не представляете, на что способны системы бренд-аналитики! — на этой фразе она чуть подалась вперед, а уголки ее губ снова приподнялись, выражая довольство ситуацией.

— Отчего же, вполне представляю, мне приходится работать с продвижением товаров и персон.

Дарья подняла и тут же одобрительно опустила брови, а затем достала телефон из сумочки, сделанной из какого-то технологичного материала, вроде неопрена, и положила его на стол экраном вверх, чтобы интервьюер обратил внимание на запущенное приложение диктофона.

— Не против?

— Мне нечего скрывать!

Она снова взглянула на него в упор.

— Вы становитесь всё более интересны, Андрей Моряков, — включила запись и тут же, словно преданный пес, не расслышавший команды хозяина, наклонила голову в вопросе. — Так что, готовились к выступлению?

— Не поверите, но нет, не готовился! Я вообще не понимаю, как оказался на сцене… Если, как в студенчестве, пытаться описать произошедшую череду событий с помощью математического аппарата, теории вероятностей… это будет фиаско! — он рассмеялся.

— То есть это было провидение?

— Можно и так назвать.

Бармен учтиво принес оба заказа вместе, чтобы избавить собеседников от неловких моментов, — а он на опыте видел их интерес друг к другу и перспективу долгого разговора.

— Тогда это означает, что вы сформировали свою позицию гораздо раньше.

— Хм… да, пожалуй… Я отвечу так: мы с вами живем в век… хотя нет — с исторической точки зрения — в момент замечательной технологической трансформации. На бытовом уровне она, фактически, уже прошла — айфоны, дом, управляемый с колонки, покупка акций с дивана. В промышленности сложнее и медленней, чисто из-за необходимости наследования — построить новую роботизированную фабрику — ок, а вот разом переделать пятидесятилетний, двухкилометровый сталелитейный цех, чтоб там все аппараты стали умными, а люди носили очки дополненной реальности — на это надо время. Ну, и самое сложное оказалось во власти — здесь «цифровизацию» многие понимают, но она сталкивается с сопротивлением. А почему? Потому что технологии ведут к прозрачности и возвращают чиновнику статус простого смертного, слуги народа! Ты теперь не держатель судеб дорог и арбузных палаток — нет, ты теперь обслуживаешь тех, у кого проблемы в работе с госинформсистемой, которая тебя заменила. Вот этот сдвиг сознания, потеря статуса у людей проходит тяжело. Ты ж раньше как — подрезал кого-то на дороге на своем «круизере», достал корочку депутатскую, погрозил стволом, если что — позвонил своим в УВД. А тут запись со всем этим через 20 минут уже на каком-нибудь телеграм-канале, и вся страна видит. И ты уже для своих токсичен. Когда каждый день видишь вот такие проявления личностей из поколения чиновников, когда каждый день обсуждаешь это с коллегами и друзьями в WhatsApp, отношение к власти формируется само собой.

Говоря всё это, Андрей сдержанно жестикулировал руками, отмеряя на столе отрезки проблематики, а когда обращал взгляд в сторону собеседницы, всё время обнаруживал, что она пристально, не отводя глаз, смотрит на него.

— Самое интересное, что это всего полтора-два поколения людей, которые физически разучились жить в открытом мире.

— Насколько я знаю, у вас самого был период работы чиновником. Это как-то повлияло на мировоззрение?

— В моральном плане это принесло только разочарование. Там в большинстве своем работают хорошие люди, но они не видят шанса роста, потому что наверху сплошное кумовство, и одновременно не уходят, потому что слишком теплые места, выслуга лет. Такая работа, не приносящая ни удовольствия, ни пользы.

Дарья еще несколько секунд помешала кофе деревянной палочкой, а затем вытерла ее салфеткой, педантично положила рядом со стаканом и откинулась на спинку стула, прислонившись головой к деревянной свае и скрестив руки на груди.

— Вас интересно слушать, Андрей. Скажите, вы не хотели попробовать себя в политике?

— Никогда к этому не стремился, хотя, если честно… возможно, это отголоски кризиса среднего возраста… в последнее время всё больше хочется чем-то запомниться в истории. Чем-то хорошим.

— Что, был кризис?

— Нет, не особо. Я привык жить целями — поставил себе цель из разряда достижимых и идешь к ней. И как-то грех жаловаться. Семья, сыновья, жилье — всё ок, всё по плану, — он развел руками. — Когда видишь результат, позитив сохраняется. Да и вообще, я не сторонник погони за материальными благами.

— То есть сейчас цель в нематериальной сфере?

— Хм… мечтаем о домике у моря. Но это, скорее, разговор про комфорт существования, домик — средство.

— Ок, давайте про семью.

— Всё хорошо, у меня любящая жена, которая во всём поддерживает, и отличные пацаны. Я не скажу, что отношения прямо идеальные, — он нарочито выпятил последнее слово, — но всё в порядке, спасибо.

Андрей на некоторое время замолчал, проводив взглядом группу подростков, расходившихся по домам с расположенной неподалеку баскетбольной площадки.

— Это очень круто — чувствовать поддержку родных, гордиться их достижениями. Постепенно приходишь к пониманию, что семья — высшая ценность и человека в отдельности, и общества.

Она чуть не поддалась на эту лирику, но вовремя собралась и, оперевшись локтями на стол, задала как будто спонтанный, проходной вопрос, который, тем не менее, вернул рабочую атмосферу.

— Просто ради интереса — у вас на рабочем столе стоит фото детей?

Андрей подумал, что распознал скрытый смысл вопроса, всё-таки тренинги продаж не проходили даром, но не подал вида:

— Стоит, — он активировал телефон отпечатком пальца и показал экран. — Сын в апреле завоевал медаль на своих первых соревнованиях по самбо.

Она одобряюще кивнула и, извинившись, что хочется есть, принялась за овощной салат. Андрей решил не отставать. Но уже через несколько порций собеседница застыла с занесенной вилкой в руке, покрутила ее, будто рассматривая кусок огурца, хотя ничего необычного в нем не было и в помине, и неожиданно произнесла:

— Как ваши близкие воспримут, если вдруг завтра у вас начнется политическая карьера?

Видя удивленный вопрос в глазах напротив, она добавила:

— Почему я об этом говорю? Потому что, по моему опыту, вас уже сегодня могут взять в ротацию и начать раскручивать определенные силы… Вы же всем интересны с вашими взглядами — власти, оппозиции, националистам, домохозяйкам… да всем! Свежая кровь. Возьмите утренний репортаж… по моей информации, это камень в огород губернатора от его противников, и вы здесь — просто средство. Но на этой волне можно подняться очень высоко…

— Семья меня в любом случае поддержит. Но… ведь я правильно понимаю, что это скорее про меня и мои амбиции?! — после этого риторического вопроса он на мгновение задумался. — Я не вижу причин не использовать момент. Риски, нагрузка — это всё равно поступательное движение, вектор развития, а это хорошо. Выдержу ли? Не знаю. Смогу ли сохранить человеческое лицо? Точно буду стараться…

Порыв ветра ударил в стекло брызгами мелкого дождя, и в тени тучи умные лампы сразу заботливо загорелись над столами теплым, уютным светом. Случайные прохожие еще около 40 минут могли видеть за стеклом кафе двух молодых людей, активно беседующих друг с другом. Когда же разговор закончился, мужчина помог даме надеть пиджак, подошел к барной стойке и сразу прикоснулся телефоном к ридеру:

— Я заплачу!

— Не стоило, я не настолько бедный журналист.

— Ну, всё же…

Понимая, что пора завершать разговор и возвращаться к рабочим делам, они обменивались последними фразами уже на пути к выходу.

— Андрей, вы не будете против, если я всё-таки выпущу материал с вами? Без согласования, уж простите.

— Не знаю почему, но я вам верю, Дарья! Поэтому — да, я согласен.

Выйдя на улицу, она раскрыла зонт, а он остался под козырьком кафе, планируя добежать до подъезда.

— Тогда мне остается дать вам последнее напутствие: не спешите отдавать свой голос какой-нибудь силе — а они накинутся сразу, — она положила руку ему на сердце, — набивайте цену себе самому. И не изменяйте себе, у вас всё получится!

— Спасибо.

— Мой номер у вас есть. Не теряйте и звоните, когда будет проблема выбора. Но предупреждаю — я могу не отвечать. До свидания!

— До свидания, было приятно пообщаться!

— И да… будьте активны в соцсетях.

Дарья развернулась, быстро скрылась за углом здания, энергичной походкой добежала до машины, ожидавшей в квартале вниз по переулку, резко плюхнулась на заднее кресло, которое, как по команде, выдвинуло подставку для ног и приняло анатомическую форму знакомой фигуры хозяйки, и слегка запыхавшимся, возбужденным голосом надиктовала в телефон:

— Рен, я знаю, ты слышал в облаке! Даже если не слышал, знай — я его запускаю! Расшифровку уже делают.

Вечером того же дня, когда семейные люди уже ложатся спать, по соцсетям разлетелась статья «Субботний герой: человек, который остался человеком», и мир узнал, кто такой Андрей Константинович Моряков.