Как Стенька Разин по Волге ходил…

Илья Александрович Таранов, 2017

В этой повести описываются события народного бунта под предводительством Степана Разина. Ярко и точно представлены два главных противоположных образа: умного и дальновидного царя Алексея Михайловича и лихого, бесстрашного атамана Стеньки Разина. Героями книги, наряду с историческими личностями, выступают подростки: Гришка и Николка – крестьянские дети, Федька и Мишка – боярские. Дружба детей развивается на фоне похода разинского войска на волжские города. Описанная цепочка событий народного бунта с момента перехода казачьего войска с Дона на Волгу и взятия крепости-городка Царицына до казни лихого атамана на Лобном месте в Москве соответствует официальной русской истории. Автор не высказывает личного отношения к поступкам героев, оставляя их на суд читателям.

Глава 3

Гришка выехал из крепостных стен кремля, миновал казённые лавки, рубленые купеческие дома, харчевню, торговые ряды и постройки на заснеженных улицах посада. Рыжая лошадёнка за день утомилась и еле плелась. Гришка не торопил. У гончарной слободы его нагнал мальчишка в синем зипуне, в стоптанных лаптях и без шапки, проворно запрыгнул в сани и весело хлопнул ездока по спине:

— Здорово, Гришка!

— Здорово, Николка!

— Чуй, Гришка, дело спешное!

— Куда ж торопиться!

— На Масленицу посадские ребята будут биться с городскими. Приходи!

— Приду!

— Гришка, в прошлом году нас побили!

— Слыхал.

— В этом мы побьём!

— Побьём, ежели нас не побьют, — Гришка дружески толкнул плечом Николку. Тот ответил. Мальчишки начали весело бороться. Рыжая остановилась, размышляя, для кого так стараются молодцы. Навстречу в дорогих санях с резьбой и украшениями ехал купец. Скучные улицы посада клонили его в сон, а тут такое зрелище!

— Эй, петушиный народ! Чего меж собой не поделили! — рявкнул он.

— Чуй, дяденька, на Масленицу будем бить боярских, — ответил Николка, стряхивая с головы солому.

— За что же им такие пряники? — усмехнулся купец.

— Пряников у нас нет, — вставил Гришка.

— Ну, стало быть, сахарные леденцы! — купец пытался оставаться серьёзным.

— Нет леденцов у нас, дяденька! — ответил Гришка.

— Так значит, изюм с мёдом! — развел руки в стороны купец.

— Это только на Рождество, дяденька, — сказал Николка, — а вчера бабка Алёна подавала пироги с грибами.

Купец сделал сожалеющее лицо и посмотрел по сторонам. Несколько зевак собрались вокруг и посмеивались.

— Значит, боярским достанутся пироги с грибами? — переспросил купец.

— С грибами! — весело кивнул Гришка.

От разразившегося хохота рыжая вздрогнула, зеваки широко заулыбались, купец дёрнул вожжи и поехал дальше, продолжая растворять уличную скуку добродушным хохотом.

— Почему купец смеялся? — смотрел ему вслед Гришка.

— Чуй, рыжая голова, купец пироги с грибами любит?

— Любит, поэтому толстый, как сом.

— Я люблю, а не толстый!

— Ты костлявый, как окунь! — засмеялся Гришка.

— А, ты колючий, как ёрш! — ответил Николка.

Они начали было опять толкаться, да Николка вспомнил:

— Ладно, рыбицу продашь? Дед Степан наказывал.

— Под соломой глянь. Два сударика по пять кило. Батя сказал семь копеек просить.

— Дед дал только пять!

— Бери! Две копеечки после отдашь…

— Отдам… — и Николка поволок по снегу судаков, связанных суконной верёвкой.

Сани миновали околотки и пригород Симбирска и по крутому спуску сползли к приземистым избам Успенской слободы, притороченным к подножию берега залубеневшей Волги.

— Тпру… — Гришка остановил лошадь во дворе неказистого сруба, потемневшего от времени, но сейчас приукрашенного снегом, и казавшегося гришкиной душе каким-то сказочным теремком, от которого исходил тёплый пряный дух, подсказывая мальчишке, что здесь он сможет сытно откушать мамкиных горячих пирогов.

Гришкина мать с ухватом в руках стояла у печи и глядела на румяный глиняный горшок, томящийся на багряных углях.

— Прилетел, ясный соколик! — улыбнулась она сыну. — Дверь-то прикрывай плотнее, ветер гулеванит по сеням.

— Чуй, мамка, был я в городе, дьяку Онуфрию рыбицу отвёз.

— Что же, доволен был дьяк?

— Грозился, что воевода серчает — мало рыбицы возим в казну.

— Ох, ангелы небесные!

— Есть хочу, — Гришка косился на горшок в печи.

— Садись-ка к столу, милок!.. Эй, девицы-красавицы, забирайтесь на лавку, кашу-малашу кушать будем, — крикнула она гришкиным сестрёнкам. Те играли в тряпочные куклы в углу на большой укладке.

Две девочки-погодки лет семи-восьми в длинных домотканых платьях и овчинных безрукавках мигом спрыгнули с сундука да к столу.

— Я рядом с Гришкой! — весело толкались и визжали они.

Гришка положил на стол пять копеек:

— Николке судариков продал.

— Ох, ангелы небесные, работник ты мой ненаглядный! — мать с нежностью погладила Гришку по голове.