Не мой Ромео

Ильза Мэдден-Миллз, 2020

Ильза Мэдден-Миллз – автор бестселлеров Wall Street Journal, New York Times и USA Today. «Не мой Ромео» – первая часть романтической дилогии. История любви знаменитого квотербека и девушки из маленького городка. Джек Хоук не просто плейбой и кумир миллионов. Оказывается, за идеальными мускулами и модельной внешностью скрываются семейные тайны и душевные раны. Он не готов доверять женщинам вновь, но в его жизни появилась Елена. Сможет ли футболист дать самому себе шанс обрести счастье? Ведь это даже сложнее, чем выиграть Суперкубок. День святого Валентина. Свидание вслепую. Пара бокалов джин-тоника. Совместная ночь. На следующее утро оказалось, что Елена провела ночь со знаменитым квотербеком. И ему еще хватило наглости просить ее подписать договор о неразглашении? Да и черт с ним. В графе «Подпись» – Джульетта Капулетти. Пускай этот красавчик помучается, чтобы найти ее. Но Джек Хоук так просто не сдается. Он намерен отыскать свою Джульетту. Правда, отголоски прошлого все еще мешают ему доверять женщинам. Будет ли у этой истории счастливый конец или шекспировская трагедия разыграется вновь? «Джек Хоук – моя новая зависимость. Ничего не могу с собой поделать, я так люблю сексуальных и сломленных мужчин. Особенно, когда они к тому же такие милые и заботливые, вы просто хотите обнять такого человека и навсегда защитить от этого извращенного мира!» – The Masque Reader «Прекрасно написанная романтическая комедия… Семья Елены, очаровательный городок Дейзи, неотразимый Джек Хоук и минипиг Ромео – все это создает идеальную историю». – Romance Reader Gal

9

Джек

— Стервятники кружат…

Я оглядываюсь на Лоренса, пробормотавшего эти слова. Мы проталкиваемся сквозь толпу операторов и репортеров, набившихся в зал для пресс-конференций. Перед каждым креслом вдоль длинного стола выставили целый ряд микрофонов. При нашем появлении толпа расступается. Я смотрю прямо перед собой. После разговора в раздевалке я слегка взбодрился и уже питаю некоторую надежду, что справлюсь со всей этой сворой.

Я сажусь в центре стола. Справа от меня усаживается тренер, слева — Лоренс.

Вбегает Девон и, глядя на меня, поднимает кулак — мол, крепись.

— Долой страх! Здесь моя любимица. — Он манит к себе смазливую репортершу. — Рад вас видеть. Позвоните мне, когда будет минутка.

Она краснеет. Уже неплохо.

— Девон, — шепчу я, — ты мог бы не приходить. Но ты опоздал и привлек всеобщее внимание. Все смотрят на тебя. — Я изображаю уверенность, которой нет в помине. Собственно, я всю жизнь только этим и занимаюсь.

— Главное — хороший план. — Он приподнимает брови, широко улыбается, проводит ладонями по торчащим во все стороны идеально уложенным рыжим волосам. — К тому же я отлично смотрюсь в кадре.

Девон садится в дальнем конце, устраивается поудобнее и обводит комнату ленивым взглядом, подмигивая каждому, кто не отводит глаз.

Лоренс наклоняется к нему и шипит так громко, что слышно даже мне:

— Немедленно уймись, не то будешь платить мне за исправление твоего имиджа.

— Нэшвилл меня любит, Лоренс, — весело отвечает Девон. — Не бойся, я не умею ошибаться.

— Дай болельщикам время. Они непостоянны.

Тренер занимает место спикера и смело смотрит в объективы.

— Спасибо, что пришли. Знаю, вам не терпится узнать последние новости о команде. — Он косится на меня.

Я уже устал стискивать челюсти, изображая спокойную решимость.

— Первым делом — ответ на первый вопрос, который, как я знаю, вы хотите задать. Результат анализа крови Джека Хоука готов. На момент несчастного случая в ней не было ни алкоголя, ни наркотиков. Нет никаких причин исключать его из команды. Правда в том, что все мы стеной стоим за Джека. Мы его поддерживаем. Он был и остается лидером «Тигров». — Долгая пауза. — А теперь вопросы. Если они есть, Джек готов на них ответить. Уверен, вы знаете, что он годами не отвечал на вопросы репортеров, но сегодня он согласился нарушить молчание.

У меня так колотится сердце, что его удары слышны, наверное, каждому в этой комнате.

Внезапно в комнате появляется Эйден. Прислонившись спиной к стене, он отыскивает глазами человека из Adidas. Все ясно, Джек Хоук — больше не лицо Adidas. То, что они от меня отвернулись, не должно удивлять: с момента выхода книги Софии я этого ждал. Полагаю, события этой недели стали просто вишенкой на торте.

Дверь снова открывается, и я вздрагиваю. В инвалидном кресле въезжает Тимми Кейн, тот мальчишка, которого я сбил; одна рука у него в гипсе. За спиной у него маячит мамаша. Они замирают рядом с Эйденом.

Ему-то что здесь делать? Он еще ребенок.

В следующее мгновение я обо всем забываю: ко мне кидаются репортеры, камеры наведены на меня как стволы.

— Джек, вам предъявлено обвинение в причинении вреда по неосторожности?

— Джек, вы знаете, что сбитому вами мальчику всего десять лет?

Наверное, они еще не заметили, что он здесь.

— Джек, вам известно, что болельщики запустили петицию с целью исключения вас из команды?

— Джек, это правда, что София Блейн пишет о вас статью для Cosmopolitan? Она утверждает, что вы заставили ее сделать аборт.

Ни к чему я ее не принуждал! У меня пересохло во рту, голова идет кругом.

— Джек, почему вы не даете интервью?

Голоса сливаются в один, крику все больше, толпа пожирает меня глазами, я сижу весь мокрый. Стискивая под столом руки, я молюсь, чтобы никто не заметил, что меня тошнит. Все силы уходят на то, чтобы сохранить спокойное выражение лица. Ни на что не реагируй. Говори тихо. Спокойствие — твое спасение.

Всех опережает парень в джинсах, с бейджем канала ESPN на груди. Узнаю его: это Джон, ведущий популярного ток-шоу, крупная медийная величина.

— Джек, можете точно сказать, что случилось?

Я киваю, но голоса нет. Я делаю свою дыхательную гимнастику: четыре коротких вдоха, один глубокий — и длинный выдох.

— Эй, лови! — доносится издали голос Девона. Он стоя держит футбольный мяч — я не видел, что он его притащил.

Включается автопилот, я вскакиваю и инстинктивно ловлю мяч.

— Когда мяч у тебя, ты не можешь молчать. Ты всегда говоришь нам, как действовать. — Он ухмыляется, я отвечаю тем же. Не скрою, держа в руках кожаный мяч, я обретаю желанное спокойствие. Это — мое, я дома.

Он понимающе кивает и садится, сутуля спину.

Я стою лицом к моим недругам — и к мальчишке, которого покалечил, — держа в руках то, что мне дороже всего.

Придется тебе им ответить.

Твоя задача — вправить им мозги.

В комнате жара, с горящим лицом я поворачиваюсь к репортерам.

Все затаили дыхание и ждут; некоторые уже строчат в своих блокнотах — не иначе, фиксируют свои удачные мысли на тему того, какой я идиот. Им невдомек, как мне тяжело, как страшно стоять вот так перед незнакомыми людьми.

Стискивая мяч, я откашливаюсь. Вся комната замирает в ожидании.

— Спасибо, что пришли.

Ничего не могу поделать со своим низким голосом, стараюсь только смягчить сварливый тон.

Вижу, Девон показывает мне язык, и усмехаюсь. Это помогает!

Набираю в легкие воздух и иду к подиуму.

Выше голову, Джек. Что с того, что ты наделал ошибок на первых шагах своей карьеры? Зато ты отдал этому городу лучшие годы своей жизни. Я стараюсь унять волнение, расплести комок нервов в груди, посадить их на цепь.

— Случившееся три дня назад было несчастным случаем, — начинаю я. — Я уезжал со стадиона после тренировки, двигался задним ходом со своего парковочного места и, не заметив мальчика на самокате, толкнул его бампером. Результат — перелом руки и растяжение лодыжки. Врачи говорят, что он идет на поправку. — Я говорю все резче. — Правда в том, что в этой истории нет ничего выдающегося. Аварии происходят ежедневно, в этой, к счастью, обошлось без серьезных травм. Я благодарен за это судьбе и намерен не терять контакта с Тимми и с его семьей.

Некоторые удивлены моим ответом. Если не считать пятисекундного интервью на поле, когда адреналин помогает сладить с поднесенным к моему лицу микрофоном, то это — максимум моего красноречия за все время выступления за команду. Тренер, зная этот мой пунктик, позволяет мне помалкивать на пресс-конференциях после матчей и самостоятельно разбирает игру.

В бой кидается один из репортеров:

— Вы сбили его из-за невнимательности? Некоторые свидетели утверждают, что вы в это время говорили по телефону.

Я поджимаю губы. Какие еще свидетели? Там не было ни души.

— Вы в курсе, что Тимми предложили деньги за рассказ об этом происшествии? Говорят, вы кричали на него, отказывались вызывать «Скорую»…

— Дайте я отвечу, — раздается слабый голосок, и все поворачиваются к Тимми. Мать толкает вперед его инвалидное кресло, репортеры уступают им дорогу.

Проклятье!

Я протискиваюсь к ним. Какой-то репортер сует мне в лицо микрофон.

— Вы знали, что он будет здесь сегодня, Джек?

— Нет! — отмахиваюсь я.

Лоренс зовет меня обратно, но меня уже не остановить: нельзя допустить, чтобы подлая свора затравила мальчишку!

Пробившись к нему, я бросаю мяч. Он ловит его, я кладу руку на его худое плечико. Он совсем тощий, волосы коротко подстрижены, на носу очки. Одет в ярко-желтую футболку «Тигров» с номером 1 (моим), смотрит на меня во все глаза.

— Слушай, дружок, ты не обязан что-то отвечать. С репортерами лучше не связываться.

Он хмурится.

— Знаю, ты не велел мне приезжать, но мама сказала, что привезет меня. Мне трудно отказать, когда я принимаюсь ныть.

Я смотрю на Лауру. Та с улыбкой пожимает плечами.

— Всю ночь клянчил! Боюсь, он три дня подряд только и делал, что смотрел матчи по ESPN. Он тревожился за вас, особенно когда услышал, что вас обвиняют в пьяной езде.

С какой стати мне быть пьяным при отъезде со стадиона? Никто об этом не спрашивает, им лишь бы посудачить.

Нас теснят репортеры, я останавливаю их свирепым взглядом:

— Назад! Он всего лишь ребенок!

Впрочем, Тимми купается во внимании, он уже болтает с Джоном из ESPN, каким-то образом оказавшимся по другую сторону инвалидного кресла.

— Тимми, расскажи, как все было. — Тот тычет микрофоном в детское личико.

Тимми окидывает Джона взглядом, его подбородок торчит как острие копья.

— Я расскажу. Мистер Хоук на меня не кричал, тот, кто это говорит, — лгун. Он сразу вызвал «Скорую» и даже поехал на ней со мной, потому что мама еще не знала, где я. Я приехал в Нэшвилл на автобусе, взял в аренду самокат, обдурил охрану и заехал на стоянку стадиона.

— Ты заядлый болельщик «Тигров»? — спрашивает его Джон, зло косясь на меня. — Сейчас многие не хотят за них болеть.

Я скрежещу зубами. Тимми кивает.

— Джек сидел со мной, пока мне вправляли перелом и накладывали гипс. Он ушел только ночью. И не собираюсь я продавать никакую историю, потому что продавать нечего. — Он укоряет репортеров взглядом, и я не могу удержаться от гордой улыбки.

Правда, часть меня подозревает, что его мать рассчитывала на большее. Трудно было не заметить, что эта семья не слишком процветает. Одеты чисто, но бедненько, квартирка в Дейзи…

Дейзи?

Я замираю, осознав связь, но Тимми продолжает говорить, и я переношу все внимание на него.

— Мистер Хоук — мой любимый игрок «Тигров», я подкарауливал его у стадиона, думал увидеть. В школе меня задирают, мне это надоело, в тот день я решил прогулять школу, чтобы посмотреть на него. Я ждал, когда он выйдет. — Он грустнеет. — Сам виноват…

— Ты не виноват, не говори так! — не выдерживаю я. — Я должен был удостовериться, что позади машины никого нет.

— Насколько серьезно ты пострадал, Тимми? — спрашивает кто-то. В меня как стрела втыкается язвительный взгляд.

На этом поле мне не выиграть.

— Ничего серьезного, в понедельник пойду в школу. — Тимми улыбается. — В кресле хорошо, но на самом деле оно мне не нужно. Мама не согласна, она говорит, что в нем я, по крайней мере, не ерзаю. — Снова улыбка. — Со мной трудно сладить…

— Зачем ты сюда приехал, Тимми? — спрашивает мальчишку Джон, поглядывая на меня. — Может, тебе дали денег?

Я закипаю. Он это серьезно? Наверное, выражение моего лица выдает мои мысли, потому что Джон бледнеет.

— Я хочу поддержать мою любимую команду и моего любимого игрока. Все, что вы о нем рассказываете, — неправда. Он оплатил мои больничные счета, и он… он…

— Что? — подгоняет его Джон.

Тимми кусает губы и взглядом просит у меня прощения.

— Завтра утром он приедет в Дейзи, чтобы со мной позавтракать, а еще… еще он побудет со мной.

Какого черта?

Все взгляды прикованы ко мне. Я смотрю на Лоренса, который вместе с Девоном сместился в мою сторону. Девон смеется, в башке у Лоренса — я это ясно вижу — вращаются шестерни.

Они оба знают, что я не давал на все это согласия…

— Он придет ко мне в школу и расскажет, что значит быть знаменитым квотербеком.

Я вздыхаю. Тимми — умелый манипулятор.

Мальчик смотрит на меня большими глазами.

— Мистер Хоук сказал, что хочет поддержать наш городок: он сыграет роль в нашем спектакле. Моя мама — режиссер! — Он радостно поворачивается к репортеру. — Он будет моим лучшим другом!

— Вот это да! — Девон, подобравшийся вплотную ко мне, присвистывает. — Не знал, что у тебя такой гибкий график. Может, ты и мне поможешь?

— Полегче!.. — Лоренс щурит зеленые глаза. — Держи язык за зубами. Мало ли кто что несет…

Я внимательно смотрю на Тимми, разговаривающего с репортерами, и вспоминаю душераздирающую картину: щуплое тельце со сломанной рукой под бампером моего бульдозера и переломленный надвое самокат… Ну и натерпелся я тогда страху! Чудо, что мальчик не погиб.

— Все это правда? — вопрос задает одна из репортерш, у нее после беседы с Тимми глаза на мокром месте: Тимми живописал ей недавнюю кончину своего папаши. Он — идеальный кандидат на главную роль в репортаже «Вернем Джеку Хоуку утерянный престиж».

Я тяжело перевожу дух. Мне не по нраву использовать эту ситуацию себе на пользу, но…

— Да. Тимми молодец. Мы с ним будем закадычными друзьями.