Не мой Ромео

Ильза Мэдден-Миллз, 2020

Ильза Мэдден-Миллз – автор бестселлеров Wall Street Journal, New York Times и USA Today. «Не мой Ромео» – первая часть романтической дилогии. История любви знаменитого квотербека и девушки из маленького городка. Джек Хоук не просто плейбой и кумир миллионов. Оказывается, за идеальными мускулами и модельной внешностью скрываются семейные тайны и душевные раны. Он не готов доверять женщинам вновь, но в его жизни появилась Елена. Сможет ли футболист дать самому себе шанс обрести счастье? Ведь это даже сложнее, чем выиграть Суперкубок. День святого Валентина. Свидание вслепую. Пара бокалов джин-тоника. Совместная ночь. На следующее утро оказалось, что Елена провела ночь со знаменитым квотербеком. И ему еще хватило наглости просить ее подписать договор о неразглашении? Да и черт с ним. В графе «Подпись» – Джульетта Капулетти. Пускай этот красавчик помучается, чтобы найти ее. Но Джек Хоук так просто не сдается. Он намерен отыскать свою Джульетту. Правда, отголоски прошлого все еще мешают ему доверять женщинам. Будет ли у этой истории счастливый конец или шекспировская трагедия разыграется вновь? «Джек Хоук – моя новая зависимость. Ничего не могу с собой поделать, я так люблю сексуальных и сломленных мужчин. Особенно, когда они к тому же такие милые и заботливые, вы просто хотите обнять такого человека и навсегда защитить от этого извращенного мира!» – The Masque Reader «Прекрасно написанная романтическая комедия… Семья Елены, очаровательный городок Дейзи, неотразимый Джек Хоук и минипиг Ромео – все это создает идеальную историю». – Romance Reader Gal

2

Джек

— Вы — это он, да? — Нервный смешок. — Он самый?

Я поднимаю глаза от стакана с виски и всматриваюсь в маленькую темно-рыжую женщину, выросшую передо мной в тот самый момент, когда я наконец-то собрался насладиться едой, чего чертовски трудно добиться, когда моя физиономия торчит на всех экранах. Вот и здесь все либо откровенно на меня таращатся, либо по меньшей мере повернулись в мою сторону.

На ней застегнутая почти до самого подбородка блузка, узкая черная юбка, туфли на низком каблуке. Ну-ка, что у нее за личико? Заколотые на макушке волосы, очки в белой оправе. Только этого не хватало: очередная репортерша! Я сжимаю под столом кулаки и озираюсь. Куда запропастился официант? Я тяжело вздыхаю, откидываюсь на спинку кожаного кресла, сердито на нее гляжу. Отчасти нервничаю, отчасти негодую.

— Все верно, я — это он.

«Какого дьявола тебе нужно?» — читается у меня на лице.

Трепет темных ресниц на кремовой мордашке, попытка собраться с мыслями, гримаска, изображающая решимость. Она сглатывает и, не давая мне возразить, садится в кресло передо мной.

Теперь моргаю я.

Она шумно выдыхает.

— Слава богу! Вас выдал воротничок на пуговицах — и то, что вы один. — Девушка скользит глазами по моей груди, похоже, ее впечатляет размах моих плеч. — Рада, что нашла вас. Простите мое опоздание. У меня была фотосессия для Ромео — у него очень популярный Инстаграм, а главное, в центре Нэшвилла жуткие пробки!

Простить ее опоздание?

Фотосессия? Ромео? Где-то я слышал это имя… Новый игрок в Лиге?

— Ммм… — Чтобы скрыть замешательство, я снова прикладываюсь к виски, недоверчиво на нее поглядывая. Лоренс — он у меня за PR-менеджера — что-то говорил о спортивной блогерше, сочувствующей мне в связи с тем, что я в последнее время теряю популярность, и задумавшей изобразить меня в благоприятном свете.

Впрочем, ему отлично известно, что я не перевариваю репортеров.

Почему он меня не предупредил? Черт бы его побрал! Вечно он своевольничает, никогда ни во что меня не посвящает!

Позвонить ему, что ли, пусть доложит, кто она такая. Хотя…

— То есть вы — блогер? — спрашиваю я.

У нее расширяются глаза и бледнеет лицо.

— Да, я веду блог…

— Гм…

Она молча смотрит на меня, качает головой.

— Придется спустить с Тофера шкуру! Зачем он вам про это разболтал? А-а, поняла, он считает, что я должна всем об этом рассказывать. Никак не возьмет в толк, что такое маленький город, особенно наш Дейзи. Только попробуй выдать свои секреты — и все, увидев тебя на улице, будут вспоминать только их. А уж слухи… Боже упаси!

Я изучаю ее из-под полуприкрытых век, прикидывая, с кем имею дело. Никакого Тофера я не знаю. Зачем ей скрывать свой блог? Вдруг она не спортивная блогерша? Я привык к женским приставаниям, особенно к назойливым фанаткам. В прошлом, особенно в колледже и в первые годы выступления в профессиональном футболе, я это только приветствовал, выбирая самых красивых и принимая их предложения: ключи от гостиничных номеров, бумажки с номером телефона… Некоторые просачивались на наши профессиональные вечеринки. Нет, эта не из их числа. Платье не облегающее, макияж на минимуме, образ прилежной студентки.

А она продолжала тараторить:

— Хотите правду? Клара — это моя тетушка — выпроваживает своего бойфренда через черный ход, чтобы его никто не увидел. Он оставляет машину за церковью и тащится к ней пешком. Ей сорок, между прочим. Это чтобы ей не пришлось всем рассказывать, что у нее роман с почтальоном. — Она выгибает изящную бровь. — Скотти на десять лет моложе ее. Не мужчина, а находка.

— Понятно. — Оказывается, «Черная туфелька» разговорчива! И не обязательно на тему футбола.

Она слабо улыбается.

— Вам ли рассказывать, что значит избегать публичности, не выставлять напоказ свою личную жизнь!

Святая правда. Даже стаканчик виски в людном месте для меня — причина паранойи. Каждый мой шаг я представляю в виде заголовков. «Джек Хоук выпивает! Неужели нэшвиллского квотербека снова поймают пьяным за рулем?» Меня наказали за пьяную езду всего раз в жизни, пять лет назад, на втором году игры в Национальной футбольной лиге, тем не менее этого никто не забыл. Было дело, в прежние времена я вел разгульную жизнь. Думал, со славой и деньгами мне море по колено. Дурак был.

— Верно, моя приватность мне очень дорога.

Я приступаю к пасте, жую, глотаю, не спуская с девушки глаз. Она взведена как пружина, часто дышит, того и гляди вскочит и убежит.

Черт, кто сказал, что она из числа сочувствующих? Вдруг это просто хитрость, способ раскрутить меня на сюжет для статьи?

Несколько секунд мы оба молчим, она принимается ерзать, но взгляд по-прежнему внимательный. То, что я ем, а она нет, — это, конечно, грубость с моей стороны, но не родился еще репортер, про блогеров и первых встречных я вообще молчу, из-за которого я бы не стал…

Она кусает свои пухлые алые губки — злится, что ли? Не губы, а какое-то буйство плоти. Греховное зрелище.

Смотрит сквозь большие белые очки прямо мне в глаза. У нее они зеленовато-голубые, с густыми черными ресницами, и от их суровости мне становится не по себе.

— Между прочим, это невежливо — начать ужинать, не дождавшись меня. Я же отправила вам сообщение, что буду чуть позже.

— Я не видел. И очень проголодался. Извините. — Я небрежно пожимаю плечами, раскаяния в моем голосе не расслышать при всем желании.

Официант торопится к нашему столику, поправляя на бегу свой черный костюм.

— Сэр. — Он косится на… кем бы она ни была… и наклоняется ко мне. — Извините нас за то, что она проскочила. Вы же понимаете, это самый напряженный вечер в году. Приносим вам извинения. Вызвать охрану?

«Черная туфелька» вся на нервах. Она сверлит взглядом официанта, на ее лице нешуточный гнев.

— Между прочим, я здесь, перед вами. И имею на это полное право. Мы условились о встрече. Это свидание.

Я мечу глазами молнии. Не пойму, о чем это она.

Девушка выпрямляет спину и с вожделением смотрит на мою тарелку с пастой.

— Мне то же самое, и хлеб тоже. — Она указывает на мои наполовину съеденные спагетти болоньзе. — И бокал красного вина. Нет, лучше джин-тоник и двойной Hendrick’s с огурцом. Давайте начнем со спиртного. Благодарю вас.

У нее легкий южный акцент, отчего вся ее речь кажется подслащенной и одновременно такой цепкой, что я непроизвольно кривлю губы. Она напоминает мне маминого пуделя: тот тоже вот так взбрыкивал при любом намеке на несправедливость.

Официант недоуменно моргает, смотрит на меня, на его лице мольба.

— Еще раз прошу принять мои глубочайшие извинения, сэр…

Я отпускаю его жестом. Принято интуитивное решение. Мысль о том, что мне придется о нем пожалеть, решительно отметается.

— Не утруждайте себя. Лучше накормим даму, хорошо?

Официант отвешивает глубокий поклон и убегает. Все мое внимание теперь принадлежит девушке.

Я внимательно изучаю ее внешность, составляю каталог ее черт, а не бегло поглядываю, как несколько минут назад. Красоткой из глянцевого журнала ее не назовешь, но что-то манящее в ней все же присутствует. Может, дело в ее консервативном наряде, намекающем на соблазнительные изгибы под ним. А может, это все ее губы. Да-да, губы! Не знаю, намеренно или интуитивно, но она использует их как орудие соблазна: то подожмет, то легонько прикусит нижнюю…

Недаром я — один из лучших квотербеков Лиги: я обладаю особенным умением расшифровывать гримасы и тики на лицах соперников. Сейчас трудно не заметить, что она смотрит на меня так, словно не находит во мне ничего выдающегося: без малейшего воодушевления в глазах, без трепета ресниц, без восторга при звуке самого этого весомого имени — Джек Хоук. Поразительно!

— Что я вижу? По вашей блузке порхают крылатые поросята! — Я щурюсь, разглядывая ее глухо застегнутую белую блузку с черным бархатным воротничком, как у Питера Пена.

— Да. Шедевр одного дизайнера из Нью-Йорка. Я заказала эту ткань месяц назад. С ума по ней схожу! Даже сшила из нее подушку для Ромео.

— Ромео — новый нападающий в «Сэйнтс»? Прошлогоднее приобретение?

Она склоняет голову набок.

— Ничего подобного. Это мой пузатый поросенок, мой любимец. Найденыш, сладчайшее существо. Ну, может, и не сладчайшее, но я не смогла его не приютить, когда его подбросили к порогу салона красоты напротив моего дома. Он был уже полумертвый. Между прочим, после этого, месяц назад, кто-то оставил у меня на пороге целую коробку крохотных котят с адресованной мне запиской. Можете в такое поверить? Как будто знали, что я обо всех позабочусь. Я для всех подыскала хозяев, остался один котик. Может, возьмете? Черно-серый, само очарование, и уже много чего умеет, клянусь!

Я подавляю смешок. Ну и девушка!

Раз Ромео — мини-пиг, а не футболист, то что здесь вообще происходит? И что будет дальше?

— Обойдусь без кота.

— Кошки нужны всем. С ним вы подобреете.

— Мне это так необходимо?

— Во всяком случае, не повредит. Хотя одного кота может не хватить. Вы, похоже… — неопределенный жест, — напряжены.

Знала бы она…

— Понятно.

— Может, вы собачник?

— У меня нет времени на домашних животных.

Она строит гримасу.

— На случай, если передумаете, советую все же взять кошку. Ничего не имею против собак, но они готовы полюбить любого. Кошки разборчивее, а мужчины-кошатники чутки к настроению и разбираются в людях, что может помочь в построении отношений. И потом, кошки очень веселые. Знаете сколько просмотров набирают ролики про кошек в интернете? Больше миллиарда! С ума сойти!

Может, она сумасшедшая? Кто она вообще такая?

Я, правда, не пропускаю ни одного ее слова, постепенно оттаиваю, появляется… интерес.

— Вы обмолвились о ткани. Вы сами сшили себе блузку?

Она для храбрости заглядывает в пустой стакан.

— То, что продают в магазинах, мне не по вкусу. И не по фигуре. Магазинную одежду создают люди, не имеющие представления о том, чего хочет такая женщина, как я. Впрочем, раз вы знакомы с моим блогом… — У нее вспыхивают щеки. — Вы же знаете, что мой конек — нижнее белье.

Нижнее белье? Чем дальше в лес…

Я барабаню пальцами по столу, чувствуя, как меркнет зародившийся было интерес. Она ждет моей поддержки? В моем послужном списке фигурирует одна девушка, хотевшая, чтобы я рекламировал ее косметику. Хотят этого люди с самого начала или нет, почему-то у них быстро возникает намерение меня использовать.

Вот я и прозрел.

Суперзвезда NFL Джек Хоук одевает своих подружек в белье такой-то марки.

Официант приносит ей выпивку, она опрокидывает ее залпом, со стуком ставит на стол пустой стакан и вздыхает.

— Господи, это то, в чем я нуждалась с того момента, как вошла и стала искать вас.

Как ни удивительно, я снова начинаю ей симпатизировать, недавние подозрения затухают.

— День не удался?

Она усмехается.

— Правильнее сказать, год. Два года назад я вернулась из Нью-Йорка в Дейзи и с тех пор потеряла счет безумным дням. Семейство, работа, городишко…

Я кладу вилку.

— У меня последняя неделя тоже не задалась.

Она кивает.

— Давайте попробуем еще раз, хорошо? Расскажите мне о себе. Каково это — вести прогноз погоды?

Ее вопрос доходит до моего сознания, и я давлюсь от неожиданности, разражаюсь кашлем, прикрывая рот салфеткой.

— Вы в порядке? — Глазищи у нее, словно блюдца цвета морской волны, того и гляди ослепят.

— Вполне… — отвечаю я сдавленно.

Она принимает меня за ведущего прогноза погоды.

Какого дьявола!

Я трясу головой, переваривая услышанное: про эсэмэс, мою синюю рубашку, наглый персонал… Все встает на место.

Свидание. Причем вслепую.

К каким только трюкам не прибегают девицы, чтобы залезть ко мне в постель! Однажды перед выездным матчем захожу в гостиничный номер, глядь — в шкафу девушка в чем мать родила. Пока служба безопасности отеля ее эвакуировала, она сорвала себе голос криком: «Я люблю тебя, Джек!»

— Вы видели меня на экране?

— Честно говоря, нет. Новости меня расстраивают; и вообще, я редко смотрю телевизор.

Я тру себе шею.

— И вы согласились пойти на свидание, не зная, как я выгляжу? Должен сказать, это… смело.

Впервые она по-настоящему мне улыбается.

— Такой я вижу опасную жизнь.

— Вы смотрите американский футбол?

— Это где мужчины в обтягивающих трико дерутся из-за мяча? Я вас умоляю! Какое-то пещерное развлечение. Я предпочитаю книги, печатные и аудио. А вы?

Судя по выражению на ее лице, это не подвох. Час от часу не легче!

Секунд десять мы молча таращимся друг на друга.

Чувствую, как меня накрывает волнение. Сначала робко, потом вдруг захлестывает все органы чувств. Она понятия не имеет, к кому подсела. Она меня не знает! Мне хочется ее обнять. Может, даже усыновить ее котенка. Шучу.

Впервые за целую неделю мне становится так весело, что я не могу сдержать смех. Такое ощущение, что я попал в параллельную вселенную, полностью переродился. Черт, надо ловить шанс все начать сначала, с чистого листа. Вот только…

Опомнись, Джек. Ты не можешь скрыть от нее, кто ты такой…

Раз она воображает, что у нас свидание, то надо без промедления открыть ей истину, спасти ее от более сильного смущения.

Есть, правда, одно «но»…

Что ждет меня дома, кроме пустых комнат и собственной физиономии по спортивному каналу ESPN?

А главное, она явно горячая штучка, надо только ее раскрутить, расстегнуть эти пуговицы, выпустить ее на волю…

Я нагло скольжу взглядом по ее узкой юбке, по фигуре, подчеркиваемой блузкой.

Между прочим, я откровенный поклонник женской груди.

Ну же, выкладывай. Я уже открываю рот, но она перебивает:

— Что вам больше всего нравится в вашей работе? Снежные бураны, когда вы знаете, что по одному вашему слову все кинутся скупать хлеб и молоко? — Она с аппетитом приступает к принесенной официантом пасте, орудуя одновременно вилкой и ложкой. У меня появляется пара секунд для обдумывания ответа.

— Я предпочитаю облачность. Дождик. Когда мокро.

Она стреляет в меня взглядом и аккуратно вытирает салфеткой рот. Я замечаю, какие изящные, хрупкие у нее кисти, как соблазнительно каждое движение. Когда-то, очень давно, будучи бедным парнем из Огайо, я бы бросился рисовать эти хрупкие руки. Вид у нее такой, будто она готова сломаться в моих объятиях…

— Вау! Вы любитель облаков?

— Пухлых. Кучевых. — Знать бы, как лучше продолжить… — Белых-пребелых.

— Понятно. — Она морщит лоб. — Сама виновата, слишком много болтаю. Опоздала, нагрубила официанту, а ваши мысли очень далеко…

— Елена? Что ты здесь делаешь? — К ней обращается хорошо одетый коренастый шатен, остановившийся у нашего столика. Стоит ему взглянуть на меня, как на его физиономии расцветает выражение мгновенного узнавания. Все становится на свои места. Он знает, кто перед ним.

Я смотрю на Елену — наконец-то прозвучало ее имя! — и вижу, как она бледнеет и теребит нитку жемчуга у себя на шее. Я хмурюсь, кошусь то на него, то на нее, гадая, какая между ними связь.

— У меня встреча, Престон, неужели не ясно?

Он умолкает, таращит глаза, переводит взгляд с нее на меня и обратно.

— Сегодня? Я думал, ты останешься… дома.

— Не собираюсь чахнуть в одиночестве.

Престон поправляет галстук, поджимает губы.

— Конечно. Но если бы я знал, что здесь будешь ты, то ни за что не пришел бы сюда с Жизель. — Он указывает кивком на зал, не сводя взгляда с Елены. — Мы только что пришли, наш столик вон там. Я хотел взять у стойки выпивку и вдруг увидел тебя…

Она мечет глазами молнии, в их глубине мне видится боль.

— Ладно, забудь, что видел меня. Возвращайся к Жизель.

Он засовывает руки в карманы брюк.

— У меня в мыслях не было тебя обидеть…

— Не было, но обидел. — Она указывает на свою тарелку: — Между прочим, я ем. Сам знаешь, как я люблю это занятие. Или уже забыл?

Он открывает рот, чтобы ответить.

— Проваливай! — говорю я ему, хотя секунду назад не помышлял о грубости.

Он прирос к месту, не сводя изумленного взгляда с моей… спутницы. Оглядев ее с ног до головы, он решает, что не одобряет увиденного.

— Не могу поверить, что тебя заинтересовал он, — бормочет парень.

Я весь напрягаюсь, расправляю плечи.

Он делает шаг по направлению к ней.

— Все хотят, чтобы ты не стояла на месте, вот только этот тип тебе не…

Я встаю и нависаю над ним всеми своими шестью футами четырьмя дюймами. Сразу видно, что он запамятовал, какой я высокий, выше, чем кажусь по телевизору. Я сжимаю кулаки, неприятности прошедшей недели слипаются в один ком и грозят выкатиться наружу. Обычно я держу себя в руках, потому что знаю, как пристально за мной наблюдают, но не могу же я позволить ему разговаривать с ней как с неразумным ребенком!

— Возвращайся за свой столик, если не хочешь, чтобы тебя выставили, — обращаюсь я к нему воркующим тоном. — Это мой ресторан.

Он поднимает ладони, словно призывает меня остыть.

— Все понятно. Ты влипла, Елена.

Она пожимает плечами.

— Вдруг это то, что мне нужно, Престон? Небольшое приключение.

Он еще раз смотрит на меня и торопливо идет через весь зал к блондинке за дальним столиком.

Я опускаюсь в кресло и вижу слезы у нее на глазах.

Только без слез! Плачущая женщина всегда вызывает у меня мысли о матери. Ее слезы я видел гораздо чаще, чем улыбку. И мне тут же хочется все изменить, все исправить…

— Вы в порядке?

Елена утвердительно кивает, собирается с мыслями, откашливается, уперев взгляд в стол.

— Спасибо, что его спровадили. Понятия не имела, что он тоже сюда пожалует.

— Никаких проблем, — звучит мой неприветливый ответ.

— Вы хозяин ресторана?

Я пожимаю плечами.

— Просто не кладу все яйца в одну корзину. Не желаю ничем распоряжаться. На бумаге все смотрелось заманчиво, поэтому я взял и купил.

— Почему он сказал, что познакомиться с вами — значит влипнуть?

Я медлю с ответом.

— Знаменитостей либо любят, либо ненавидят.

Официант забирает мою тарелку и ставит перед ней новую порцию джин-тоника.

— Это ваш бывший? — решаюсь наконец спросить я. — Дайте угадаю… Вы еще его не пережили?

— Это долгая история. — Она вздыхает, по-прежнему избегая смотреть на меня. У меня уже возникла потребность чувствовать на себе ее взгляд — с ума сойти! Все всегда на меня глазеют — все, кроме нее!

Я уже мечтаю, как приглашу ее к себе в пентхаус, как распущу ее рыжие волосы, как опрокину ее на постель…

Совсем спятил. Откуда эти мысли?

Ты совсем ее не знаешь, Джек. Вы только познакомились.

Так что полегче!