Однажды в Москве. Часть II

Ильгар Ахадов, 2020

Вторая книга остросюжетной трилогии и продолжение первой книги “Однажды в Карабахе”. Москва, 90-е. Столица некогда самой мощной империи XX века захлебывается в противостоянии между державниками, пытавшимися восстановить СССР, и сторонниками слияния России в так называемый Новый мировой порядок. Опасное противоборство спецслужб переплетается с криминальными войнами ОПГ, и порой невозможно определить, где граничит закон с бандитским беспределом. В этом всеобъемлемом хаосе и предстоит выполнить особо важную задачу военного руководства внедренным в стан противника молодым азербайджанским разведчикам Гусейнову и Саламовой… Содержит нецензурную брань.

Глава IV

— Не помню, как оказался в бешено мчавшейся во мгле машине, — после небольшой паузы вновь продолжил рассказчик, — кажется, еще был гололед. Это я понял, когда Павел заорал Толику, чтобы тот аккуратнее водил.

Мне было все равно. Поверьте, в тот миг я очень хотел, чтобы машина врезалась куда-нибудь, и проснулся я уже на том свете. Чтобы самому ждать Джулию. Хоть в аду.

“Хотя, если попаду в ад, я ее точно не увижу…”

Мансурова я слушал почти в ступоре. Но по мере осмысливания ситуации, я “трезвел”.

Кореец, по-видимому, не жилец. Пристрелили еще нескольких “офицеров”. Выжившие подтянулись в Городок — к Штабу и заняли оборону. КПП превратились в блокпосты.

Напала на нас Федькина бригада. Заказ — от лиц из Президентской администрации. Задействована ФСБ. Первостепенная задача для нас — ликвидация Федьки.

— Кто ставит задачу?

— Не понял… — Мансуров удивленно посмотрел.

— Раньше был Кореец. Теперь он мертв или почти. Тощий тебя близко не подпускает. Потому, мне интересно, чья…

— Моя. Что еще не ясно?

— Я же сказал, выступив со скудными силами и не владея ситуацией, мы подставимся. Я не хочу рисковать пацанами.

— Шкурничаешь?

— Нет. Не выношу бессмыслие.

— Ясно… — Мансур обернулся к машине, припаркованной чуть в стороне. Одновременно двери ее распахнулись и вышли трое в камуфляже и в чеченках. Романовы мгновенно засунули руки за пазухи своих кожаных курток.

— Свои! — крикнул один, помахав рукой и снимая сходу чеченку. Митяй! Тех двоих тоже узнали — в разное время участвовали в совместных “мероприятиях”.

— Когда надо было, вас прикрыли и пригрели, — начал с досадой Мансуров. — Теперь нас отстреливают, словно мы звери. Убили моего друга. Мне теперь не до рациональности, понимаешь? Теперь решайте и голову не морочьте. Вы со мной или с этого момента расходимся?

— Я с ним! — посмотрев на меня, решительно высказался Кощей после короткой паузы.

Мы с братьями переглянулись.

— Вариантов нет, — после секундного замешательства бормотнул Павел. — По-любому, Федька не отстанет.

— Однозначно. — Толик.

— Я против. Но пусть случится то, что должно случиться. Каков твой план? — это я Мансуру.

— Честно, не знаю. Но есть мысля. Если Ким скончается, похоронят на нашем кладбище рядом с сеструхой. Та еще в детдоме отошла. Мы ее перехоронили позже. Есть завещание Кима по этой части.

— Думаешь, Федька нападет во время похорон?

— Это идеальный вариант для ликвидации его команды. Если заказчики — старые “друзья”, то они попытаются поквитаться и за прежний разгром, когда мы отбили Казанцева. Устроим контрзасаду.

— Там особенно не развернешься. В окрестностях нет высоток для содействия снайпера.

— Логично, — я поддержал Павла. — И еще, противнику потребуется значительная живая сила. А просочиться в Городок в режиме ЧП невозможно. КПП усилены, подступы на кладбище и непосредственно к могиле перекроются. Будут жертвы, соответственно, резонанс. На это не пойдут.

— Мы-то пошли в Малых Вяземах¹… — это Мансур.

— Обстоятельства были другие. Надо было освободить ключевую для нас фигуру. Теперь они достигли цели — ликвидировали Корейца и сейчас подставляться не будут.

— Там было просторно. А тут, считай, Москва. — Это Павел.

— Еще и кладбище… — загундосил Толик, плюнув в сторону. — Братва могильник уважает. Сегодня Кореец, завтра еще кто… А послезавтра — ты, — подмигнув брату, обратился он к Митяю. — А, Кощей?

Митяй был страшно суеверным. Все об этом знали.

— Типун на твой гадкий язык! — завопил с досадой бандит. — Какая муха тебя укусила? Что каркаешь?

— Думаешь, Федька не раскроется? — Мансуров.

— Зачем? Будет выжидать. После Корейца Организация распадется. Кого пристрелят, кого посадят, а остальные разбегутся по бригадам.

— Это посмотрим, — зло процедил Мансуров.

— Давайте в машину, — я открыл дверце водителя. — Уже светлеет…

Прибывшие с Митяем бойцы пошли к ларьку на другой стороне улицы.

Что-то в этом проекте тревожило.

— Нам надо добраться до Федьки сегодня, — высказал Мансур, прижатый на заднем сиденье между Толиком и Митяем. — Сходу ликвидировав Федьку, мы деморализуем противника…

“Опять “мы…”

С произношением этого местоимения, хорошо знакомому каждому третьекласснику, вихрь мыслей пронесся в сознании. Я сосредоточился.

Мансур все еще отождествлял себя с Организацией.

“–… всем заправляет Трофим.”

“Нет. Тощий великолепный боец, но не стратег.

И еще: Мансур слишком хладнокровно рассуждает для человека, потерявшего кровного друга. Вывод: Кореец ранен, но не смертельно, раз рулит. Или рулит другой. Тогда Казанцев. Больше некому.”

При всех профессиональных навыках у Мансурова был один, существенно серьезный недостаток. Он был эмоционален. Он должен был как-то по-иному реагировать в этой ситуации…

–…Легко сказать — добраться, — заворчал Митяй. — Попробуй доберись, он же не дурак. Хитер как лис. Мы даже не знаем, где он.

— Вы не знаете? — с подозрением, Мансур. — Вы были в команде!

— Когда это было… — это Толик. — Федька на месте не торчит. Так было даже при Игорьке, когда он в шестерках ходил. А баб у него до хрена. Поди угадай, на какую у него сегодня встанет.

— Ты думаешь, ликвидировав такую фигуру как Кореец, он тотчас пройдется по бабам? — раздраженно спросил Мансуров.

— Он хотел сказать, что Федька хорошенько замуруется и оттуда будет управлять. Пока всех нас не положат.

— Во-во!.. — подтвердил Толик, уважительно посмотрев на своего более смышленого брата. — Но ты прав в одном, братишка, — обратился он вновь к Мансуру, — на баб у него сейчас точно не встанет.

— У тя на уме одни бабы! — кольнул товарища Митяй.

— А у тя че, мужики? — как бы удивился тот и через секунду обе брата заржали над обескураженным Митяем.

Мансуров жестом прекратил смех. После посмотрел на меня:

— Есть идея?..

“Почему он не трогает тему налета на квартиру Багдасаряна?”

— Почему у меня должна быть — эта идея?

— Ну, ты у нас… вроде, заумный… — Мансур после паузы ответил.

“Все гениальное просто. Нужен крот…”

— Нужен крот! Митяй, — я обернулся к нахмурившемуся после позорного прикола русаку, — ты лучше знаешь эту кухню. Кто сейчас в фаворе у Федьки?

— Я п-почем знаю… — он подозрительно заикнулся. Мы с Мансуром переглянулись.

— Митяй, ты же понимаешь, Федька всех приговорил. И тебя.

Митяй побледнел:

— Я семью спрятал…

Жену и дочерей он любил до безумия. Это было его слабое место.

— Шутишь? — я покачал головой. — Рано-поздно доберутся. Ты для Федьки перебежчик.

— Ну, знаю одного фраерка… — словно задохнувшись, дернул воротник Митяй. — Земляк он мне, тож Рязанский. Иногда встречаемся. Ну, пивка попьем, порыбачим… Никитин Сергей. Это он меня предупредил, когда Федька чистку начал.

— Был такой, — припомнил Павлик, — скользкий, с бегающими глазами. Появился ниоткуда. При Игорьке за пивом бегал.

— Не бегал! — рассердился Митяй.

— Мож, при тебе не бегал…

— Так, тихо… — перебил Мансур. — А кто привел?

Романовы с Митяй переглянулись.

— Каж, Федька и привел, — ответил Павел.

— Ты хочешь сказать, он может знать, где Федька?..

Митяй нехотя кивнул.

–…А с чего тебе помог?

— Сказал ведь, земляк… — бандит огрызнулся. Кажется, допрос Мансура его раздражал. — Ты своему помогаешь? — кивнул он на меня. — Вот и он… Что тут неясного? И за пивом не бегал! — вновь гаркнул он на Павла.

Но, видно было, Мансура что-то зацепило. На миг задумавшись, он резко спросил.

— А про нас не спрашивал?

Митяй вдруг сник. Даже в полумраке было видно, как он сначала покраснел, потом и вовсе побагровел.

— Ну, спрашивал… — растерянно бормотнул он, как бы сам себе. — Как кормимся? Сколько платят? Ну, что обычно спрашивают?..

Но мысли его, кажется, блуждали, и он начал заговариваться.

–…Чем занимаемся? Кого разводим?.. Твою мать!.. — сняв чеченку, Митяй вытер ею вдруг вспотевший упрямый лоб и тупо повторил:

— Твою мать!..

Мансур впился в него тяжелым взглядом:

— Ты сболтнул!..

Мы, кажется, услышали звук кадыка Кощея, когда тот попытался проглотить слюну. Он, еле дыша, отыскал кнопку в двери и приоткрыл окно.

— Я… я не знаю. Мы с ним… много пили. Были девки… Я иногда отключался. Я пьянел… Я же раньше никогда не пьянел?.. Сука! Убью! — вдруг взревел он, как подстреленный мамонт, открыл двери и попытался выбраться.

— Тихо! — Мансур обнял его за плечи и удержал. — Тебя никто не обвиняет. Тебя просто развели… Вспомни, что еще было.

— Что вспомнить?! — бандит вновь заревел. — Он мне как-то белку предложил… Богом клянусь, только нюхал! Ну, не хотел лохом выглядеть перед девками. А я ему свою… — испуганно посмотрел он на Мансура. — Я… я немного оставил после поездки…

–…

— Он спросил, откуда?

— Ну?

— Баранки гну! Я был обдолбанным, обкуренным, понимаешь? Хрен знает, чего наболтал!

— Понятно… — Мансур еле слышно прошептал.

— Я только нюхал! Богом клянусь, только нюхал!

— Да хорош ты, не ори под ухом!.. — тут разозлился Павел, сидевший на переднем сиденье.

— Митяй, надо его брать, — повернул я разговор в нужное русло. — Поможешь?

— Поехали! — глаза Кощея налились кровью. — Пока не выехал… Не прощу! — решительно выпалил он.

— Кто у него дома?

— Женка его и пацан лет 12-и. Старший Вадя в Питере. Больше никого…

Когда выехали, через боковое зеркало увидел, как вторая машина с бойцами Мансура пристроилась за нами.

“Джуля… Как она после приступа?..”

Я уже смирился с мыслью, что ее теряю. И просто хотел разделить с нею каждый оставшийся миг…

С “дружком” Митяя нам в натуре повезло. Не пришлось вламываться в дом, где возникли бы хлопоты с семьей.

Мы столкнулись с машиной Никитина на выезде со двора, на повороте.

— Тормози! — глаза Митяя плотоядно заблестели. — Блокируй дорогу!..

Он на ходу выскочил и “радостно” подбежал к старой модели “мерса” зеленого цвета. Водитель — с первого взгляда невзрачного вида мужичок в куртке с капюшоном, немного сконфуженно вылез навстречу, подозрительно глянув на встречную машину, загородившую узкий проезд. Митяй обнял его и начал что-то говорить.

— Приготовьтесь! Он его отвлекает… — Мансуров приоткрыл дверь.

Вдруг мужичок задергался. Митяй сжал его в объятиях и, видимо, приставил ствол к брюху, так как тот замер. Мы выскочили и окружили их.

На скорости доехала вторая машина.

— Митяй, что творишь? — Никитин встревоженно воскликнул.

В следующий миг Павлик ударом в шею его вырубил. Митяй подхватил обмякшее тело и с помощью братьев затащил в его же машину. Мы напряженно следили, как Кощей прыгнул за руль, а братья зажали бесчувственного “дружка” на заднем сиденье.

Два пацана резко выскочили из-за угла. На миг оцепенев, побежали обратно.

Через минуту все три машины, подняв за собой снежную пыль, умчались.

— Засекли… — Мансуров с досадой. — Еще кто увидел?

— Вроде нет…

Прижав нагло пристраивающуюся в наш ряд белую девятку, я выровнял кортеж.

Наши номера были замазаны. А вот вычищенные до блеска номера Зеленого мерса отлично выделялись на снежном фоне.

— Этот дурацкий цвет… — Мансуров выругался. — И номер…

— Думаю, это уже не имеет значения. Пацаны дворовые и наверняка узнали машину и его владельца.

— Заворачивай… — Мансур указал на развилку. — На Кольцевую…

Примечания

1

См. — “Однажды в Москве” — часть I, стр. — 95 (по книге)