Однажды в Москве. Часть II

Ильгар Ахадов, 2020

Вторая книга остросюжетной трилогии и продолжение первой книги “Однажды в Карабахе”. Москва, 90-е. Столица некогда самой мощной империи XX века захлебывается в противостоянии между державниками, пытавшимися восстановить СССР, и сторонниками слияния России в так называемый Новый мировой порядок. Опасное противоборство спецслужб переплетается с криминальными войнами ОПГ, и порой невозможно определить, где граничит закон с бандитским беспределом. В этом всеобъемлемом хаосе и предстоит выполнить особо важную задачу военного руководства внедренным в стан противника молодым азербайджанским разведчикам Гусейнову и Саламовой… Содержит нецензурную брань.

Глава V

Через минут 40 мы выехали за МКАД и еще через км 20 оказались в небольшом, видимо, полупокинутом населенном пункте. С трудом проехав заваленные снегом узкие дороги, остановились у небольшого домика.

Выйдя из машины, я оглянулся. Кругом тянулся унылый серо-белый фон из свежего снега, почерневших от времени деревянных хибар, такого же цвета полузаваленных заборов и деревьев с голыми ветвями, причудливо разросшимися в разные стороны. Лишь одно полуразрушенное кирпичное строение, местами выбитыми стеклами, врезалось в окружающий интерьер грязно-бордовым цветом. Завершала эту мистическую картину стая ворон, кружившаяся над нами и недовольно каркающая непрошеным гостям. Если даже и были жильцы в этих апокалипсических развалинах, то не подавали признаков жизни. Снежное покрывало вокруг был нетронутым ни человеческим, ни звериным, ни автомобильным присутствием.

— Нам что, внутрь заехать? — спросил я у Мансура, также оглядывающего пространство.

— Нет. Двор завален снегом и еще черт знает, чем. Я здесь сто лет не был.

— Что за место?

— Покинутая деревня. Если кто и есть, то старики или бомжи. Здесь жила Ларискина бабушка. В прошлую зиму отошла.

— Ты хочешь допросить Никитина?

— Вроде того.

— Думаю, Федьке пообещали ваш наркотрафик.

Не ответив, он метнул на меня недовольный взгляд…

Все его попытки открыть заржавевший замок старых, искривленных от времени допотопных ворот таким же древним ключом, оказались тщетными.

— Надо сломать… — наконец он сдался. — Внутри большой сарай. Там и разберемся…

Мы не без труда взломали также покрытый ржавчиной замок сарая. Здесь была площадка, местами заваленная загнившей картошкой, луком и чесноком. На стеллажах лежали пыльные банки и бутылки с различными заготовками, а также аккуратно разложенный прочий хозяйственный хлам.

Очухавшегося Никитина погнали в сарай. Толик надел на него свои любимые наручники, недавно “украшавшие” запястья Сейрана Аветисова. Посадили его в старое потрепанное кресло, потревожив на ней основательно сотканную причудливую паутину, хозяева которой моментально разбежались в воздухе, как малюсенькие акробаты. Широкие деревянные ворота в сарай мы оставили открытыми, потому дневное освещение, ворвавшееся внутрь, дало возможность сориентироваться в помещении.

Толик снял повязку с глаз пленника. Он, щурясь на снежную белизну из открытого проема сарая, неторопливо оглядел сначала окружающих, а после и унылое пространство. Страха в глазах не было.

— Что хотите?

После, его взгляд остановился на Митьке.

— Ты зачем предал меня?

— Я предал?! — кажется у Митяя дух прихватил от такой наглости. — Это ты меня предал! Ты меня спаивал, тварь, я все понял…

— Чтобы понять, мозги надо иметь. А у тебя их нет, — сухо возразил Никитин. — Тебе помогли понять.

— Ах ты, мразь!.. — в бешенстве замахнулся на него Митяй. Но руку его на лету поймал Мансур.

— Успокойся и не мешай! Ты и так наследил…

Митяй резким движением освободил руку. Павел, обняв его за плечи, увел в сторону.

— Что хотите? — повторил вопрос Никитин, внимательно оглядев Мансура.

— Федьку хотим. И у нас нет времени на уговоры…

Вытащив ствол, Мансуров начал закручивать на него глушитель.

–…Поможешь, сохраним жизнь. Нет, останешься здесь. Вряд ли кто найдет.

— Найти-то найдут, — озабоченно ответил пленник, — но в каком виде, это вопрос… Но вы все равно меня прикончите, не так ли? — он по-прежнему был спокоен. — Этот болван мне многое наболтал…

Мы с Мансуровым переглянулись. Противник не был слабаком. И глаза у него не бегали, как обрисовал Павел. Видимо, в этом уже не было надобности. Он легко вышел из “надетого” образа.

— Вы, как я понял, люди Корейца. Покойного, я надеюсь…

Никитин не сводил с нас глаз. Он, кажется, по выражению наших лиц собирался понять, настолько мы откровенны в угрозах.

–…Федька ликвидировал Корейца, теперь вы хотите отомстить. Примитивно, но предсказуемо.

— Ты, умник… — слегка постучал по его лбу глушаком Мансуров. — Даже мы, как ты выразился, своей примитивностью понимаем, что Федька в этой игре солдат. Я здесь выступаю от себя. Кореец был моим другом… У тебя пять минут. Сосредоточься и обоснуй, почему мы должны тебя живым оставить.

— Понял… — слегка скривил физиономию Никитин. Постукивание видно было даже неболезненно, а оскорбительно для него и ничего хорошего не сулило. — Объясню, почему нецелесообразно меня убивать…

“Все-таки заволновался.”

–…Я, действующий сотрудник ФСБ, внедренный в Бригаду. Информацию, полученную от вашего товарища, я давно передал по назначению, так что моя ликвидация уже не актуальна. Кроме того, казнь фээсбэшника вам даром не пройдет. Если отпустите, я постараюсь, чтобы вы по крайней мере живыми остались. Поймите, после Корейца вас уничтожат. Вам некуда деваться…

— Не убедил… — Мансуров зевнув, посмотрел на часы, после подвел их к уху и прослушал. — Есть еще что сказать?

Никитин закрыл глаза и, видимо, от напряжения крепко сжал веки. Наконец выговорил:

— Федьку я сдам. Без меня до него не доберетесь.

— А вот это уже интересно, — деловито убрал оружие Мансуров. — Давай поподробнее.

— Федька — отработанный материал. Когда все закончится, его все равно уберут. Но, поскольку обстоятельства изменились, можно чуть скорректировать его судьбу.

— Изложи яснее.

— Он забурился в своем новом имении.

— Предлагаешь брать дом?

— Если намерены срочно его ликвидировать, не вижу другого выхода.

— И как ты это представляешь?

— Он мне верит. Я — координатор между Бригадой и Ведомством. Это мы посодействовали Федьке в устранении Игорька и его команды. Но при нем безотлу́чно находятся две гориллы-латиносы, которые, как псы могут реагировать на любую угрозу хозяину.

Предлагаю следующее. У меня своя сфера в Бригаде, типа, технического оснащения оперативного характера. Это средства связи, мониторы слежения, жучки, сигнализация, взрывозащитные и пулестойкие конструкции и материалы… Кроме того, мы проделываем различные электротехнические работы бытового характера, и они еще не закончены.

Дом находится в зоне Кучинского лесопарка, недалеко от Балашихи и относительно вдали от близлежащих населенных пунктов. Лишь самое близкое окружение Федьки информировано об этом. Для остальных он регулярно появляется в старых жилплощадях, в частности, в собственном доме, находящимся в Измайловском районе…

— Семья в имении? — я перебил.

— Нет. Он их давно переправил в Штаты.

— Игорек в Германию, этот в Штаты… — я невольно выразил мысли вслух.

— Вы позволите? — Никитин недовольно спросил.

–…

— Так вот, соответствующее оборудование так и лежит в багажнике моей машины. С тех пор, как готовилась операция по ликвидации Корейца, мы временно отстранились.

Предлагаю использовать это обстоятельство для проникновения или вторжения в дом. Вы должны камуфлироваться рабочими. Мои ребята не так часто бывали в имении и не думаю, что кто-то их детально запомнил. Исходя из специфики работ, я несколько раз менял состав, нанимал специалистов. Но если охрана проявит чрезмерную прыть, надо действовать на опережение.

— Допустим, проникли в дом, во двор, как я полагаю. Что дальше? — после небольшой паузы спросил Мансур.

— Верно, во двор. До дома метров 100. На чердаке стрелок, что-то вроде наблюдательного пункта. Оборудование у нас не тяжелое, потому тащим все в сумках. Оружие сдается при входе. Кладут в сейфовый шкаф — самый обыкновенный, армейский. Нас обязательно обыщут…

— Тогда как пронести внутрь оружие? — мрачно перебил его Павлик. — В связи с событиями, дом нехило охраняется. Федька хоть большой, но трусоват.

— Точно, — согласился Толик, — еще тот шкурник.

— Вы трое, — кивнул Романовым и Митяю Никитин, — отпадаете, вас в этой Бригаде каждый пес знает. Потому должны ожидать снаружи и подключиться, если начнется бой и при отступлении страховать. А на счет оружия… Можно кое-что занести внутри аппаратуры. Дальше по обстановке…

Никитин внимательно оглядел аудиторию. Все, молча и напряженно слушали и по их лицам невозможно было угадать мысли.

–…Или же надо атаковать сходу. Перебив охрану, надо снять стрелка. Предлагаю выстрелить из “Мухи”. Шум и грохот произведут шоковый эффект. После у нас будет еще несколько минут, чтобы добраться до дома.

Второй вариант более уязвим. Поскольку после первых выстрелов выжившие забаррикадируются…

–…

— Другого плана у меня нет. При столь сжатом сроке разработать что-то альтернативное, думаю, невозможно…

После короткой паузы Толик чертыхнулся.

— Он хочет нас к Корейцу отправить… — это выразил мысли брата Павел.

Я вновь обменялся взглядом с Мансуровым. Видимо, мы мыслили одинаково. При всей “логичности” доводов Никитина, что-то в них настораживало. Было ощущение, что у него в рукаве козырная карта.

— Насколько детально ваше ведомство информировано о происходящем? — я спросил.

— У нас ваши списки личного состава, адреса проживания, даже ваши разработки и цели. Среди вас информатор, и не один.

“Информатор… Это однозначно. Они никогда не смогли бы подобраться так близко…”

— Чем вам мешал Кореец?

— Это не ко мне, — сухо ответил Никитин. — Это политика. Кореец был неуправляем. С ним невозможно было договориться.

— О чем? — Мансуров.

— Он вел свою игру… — Никитин отвел взгляд. — Доигрался.

— А Федьку зачем хотите убрать? Он же весь ваш? — это я.

— Он такой же наш, как ваш. И он тоже возомнил себя крутым, вроде этого Корейца. Поймите, бандиты — это параллельная власть. Их время проходит и с ними церемониться не будут. Все эти Солнцевские, Таганские, Казанские, Ореховские… Все подлежат уничтожению. Их места заполнят более привлекательные образования для простого обывателя. Например, националисты или даже национал-социалисты российского пошива. Разные молодежные общества… Почему бы нет? Когда нечем кормить, пичкают величием.

— Так Кореец не был бандитом! — с досадой возразил Мансуров. — Вы прекрасно знали, кто он.

Никитин пожал плечами:

— Скажем так, он был… я надеюсь, был… не простым бандитом или же не нашим бандитом. Но однозначно — эта не моя тема.

— А чем вы лучше? — я не сдержался. — Кого хотите крадете, кого отстреливаете. Прикрываетесь государством, а цели-то банальные — те же деньги, та же власть. Кто вам дал право убивать без суда и следствия? Тогда какая разница между вами и бандитами?

— Так это же не мы… — Никитин “невинно” захлопал глазами. — Это Федька. И Игорька он убрал. А теперь вы собираетесь его прихлопнуть… Вы же сами пожираете друг друга, вас даже убивать не надо, — он нагло ухмыльнулся. — Это как принцип домино. Тронешь один камушек, дальше все сами лягут. Главное — запустить процесс…

— Слышь… — прервал его словоблудие Мансуров, — ближе к делу. Детально объясни, как будем добираться до Федьки?

— Раз будем, тогда открой, — протянул руки с наручниками Никитин. — И учтите, я ваша единственная зацепка.

После секундного замешательства Мансур кивнул Толику.

— Ствол верните. Он казенный… — помял освободившие руки Никитин.

— Может под тебя еще бабу подложить? — Толик нагнулся и обнажил оскал под его носом.

— Ладно… — встал Никитин и посмотрел на часы. — Я через часа два, от силы три должен быть у Федьки.

— Зачем? — Мансуров.

— У нас информация, что вы собираетесь хоронить Корейца.

— Мертвецов положено хоронить… — после паузы ответил Мансуров. — Вы собираетесь напасть?

— Нет, — покачал головой Никитин, — по крайней мере до того, пока не выяснится, действительно ли мертв Кореец.

— Не понял…

— Стрелок, стреляющий в него, утверждает, что узрел, как Кореец упал и его тотчас накрыли телами телохранители. Хоть он и торопился сделать ноги, успел краешком глаза зацепить, как Корейца подняли и стоя, прикрывая со всех сторон, унесли в подъезд. Держали его за подмышки, ноги волочились по земле, но стрелку даже показалось, что первые шаги он сделал сам.

–…

— Объясню, — Никитин поморщился. — Если объект мертв, обычно его просто тащат. Как тушу. За ноги, за яйца — не важно. Если его увели стоя и прикрывая, значит более уважительно отнеслись, чем к мертвецу. Отсюда очевидный вывод.

— Вы не все договариваете… — я чувствовал, что он все юлит, выливая на нас ненужный поток информации. Он отвел взгляд:

— Вы расправились с нашими агентами. Но, один ушел, передал по связи — Кореец, возможно, выжил. Детали должен был сообщить лично. Но на назначенную встречу он не прибыл…

Я следил за реакцией Мансурова.

Тот вынул сигарету и прикурил. Выглядел слегка обескураженным. Все в напряжении ждали.

— Не знаю… — он глубоко затянулся и выпустил дым. — Я видел, как в Городок привели священников.

— Не важно, — я пришел ему на помощь. — Федька нам всем поперек. Пора разобраться.

Аудитория закивала.

— Если Федька не собирается напасть, то на хрен тебя вызвали? — Мансуров.

— Никто меня не вызывал. Я этого не говорил, — вновь сухо возразил Никитин. — Последние несколько дней я и не отходил от Федьки. После покушения на Корейца мне надо было отчитаться в ведомстве, и заодно я решил навестить семью. Ваша удача, что так легко на меня напоролись… Федька ожидает ответа — насколько достоверна информация о смерти Корейца. Увы, мы не владеем ею. Может, подскажете?..

Мы с Мансуровым вышли из сарая и вошли в дом — в сырое, темное помещение.

— Он блефует… — Мансуров плюхнулся на огромный кожаный диван, занявший чуть ли не половину комнаты покойной бабушки Ларисы. Такие, вполне вероятно, в 40-50-ые украшали мрачные кабинеты НКВД.

“Может и этот грел задницу какому-то палачу-следователю?” — невольно подумалось, перед тем как ответил:

— Думаю, да. Безусловно, Никитин получил задание убрать и Федьку, но, как и проговорился, после ликвидации Корейца. Он теперь шкуру спасает. Он не сдаст Федьку, пока не будет уточнена информация о гибели Корейца. За это ему свои же башку оторвут. Следовательно, его план — ловушка. Не знаю каким образом, но он нас подставит. Кроме того, после нападения на дом Федьки, у ФСБ будет дополнительные факты представить организацию Корейца перед Кремлем неуправляемой бандитской группировкой… И еще, мне не понравилось, что он заранее раздробил наши силы, которые и так скудны. Как, по-твоему, мы вчетвером — ты, я и те двое, Никитин не в счет, сможем добиться цели или хотя бы унести ноги, если потребует ситуация?

— Что предлагаешь?

Я решил вызвать его на откровенность:

— Кореец жив?

— Я не говорил о его смерти.

— Ставлю вопрос иначе: он выживет?..

Он нехотя кивнул.

–…Тогда зачем этот спектакль?

Чуть колеблясь, он выложил:

— Мы готовимся к решающей схватке. Для этого враги должны думать, что Кореец мертв и Организация вот-вот распадется. Тогда, во-первых, они расслабятся и откроются. Во-вторых, мы выследим кротов внутри команды.

Теперь, почему Федька? Это не только месть. Федька у них в руках — торпеда. У этого мерзавца достаточно внушительная боевая сила, которую еще и втихаря натаскали и перевооружили фээсбэшные инструкторы для противостояния с нами. В свое время Игорек не подписался под этот план и был приговорен.

У них есть и другие подразделения. Мы их выявляем. Ликвидация же Федьки дезорганизует и деморализует противника. Пора с ними кончать.

— Тебе так важна политическая борьба внутри русского общества? — я “раздраженно” спросил.

— Мне плевать на русских. Вообще на всех… Ты повторяешься.

На мою попытку вставить слово, он бесцеремонно перебил:

— Не сейчас. Ты, конечно, хлеб свой отрабатываешь с потом. Мне ни разу не пришлось краснеть за тебя. Но теперь ситуация другая. Мы должны или победить, или погибнуть. Все мы…

Ты знаешь, несмотря на нашу давнишнюю дружбу, Ким ни разу у меня не просил. Это я у него всегда в просьбах ходил. То за себя, то за вас… Теперь мне передали его просьбу — ликвидировать Федьку. Понимаешь?

— Кто передал?

— Тощий. Так и передал: Ким не приказывает, а просит.

— Постой. Неувязочка. Ким никогда тобой не рискнул бы. Почему через Трофима? Почему тебя к Корейцу не подпускают?

— Почему… Не знаю… — он помрачнел. — После разберусь. Теперь же обрисую ситуацию. Основные наши силы подтянулись в Городок. Но теперь он блокирован. Все подступы контролируются бронетехникой и неопознанными боевыми подразделениями. Наших бойцов, оставшихся за пределами, нагло отстреливают, потому выжившие легли на дно. Тут противник допустил оплошность: начали мочить людей чуть ли не по списку и этим сузили кольцо подозреваемых. Ведь информация о личном составе была строго засекречена…

На данном этапе наши офицеры восстанавливают связи с выжившими, укомплектовывают из них мобильные ударные группы.

Но люди растеряны после распространения информации о смерти Корейца. Он, как ни крути-верти, хребет Организации. О том, что Ким выжил, знают единицы, теперь и ты.

— Ты хотел использовать меня втемную?

Он пожал плечами:

— У меня не получилось.

— Неужели у Организации нет сил против Федьки?

— Мы не уверены в профессионализме внешних групп в режиме “смерти” Корейца. Не уверены, что они полностью ушли от слежки или до конца сохранили верность, или не пригрели внутри крота. Сам знаешь, как крысы бегут с тонущего корабля. А мы как бы в стороне. Трофим так объяснил…

Он посмотрел на часы:

— С Федькой мы должны расправиться к завтрашнему утру. Если противник добьется политического решения о роспуске наших сил, мы вынуждены будем организовать или очередной путч, или же сложить головы на плахе. В этом случае даже ГРУ не решиться заступиться. А так они де факто подпитывают нас, поставляют рекрутов.

Мы с тобой на эту тему никогда не говорили. Потому, одно уясни. На данном этапе мы являемся целью № 1 для наших недругов. Разгромив нас, они пойдут дальше. За нами, как это банально ни звучит, страна.

Мы должны опередить их, разгромить и поставить Кремль перед фактом. Победителей не судят.

И есть еще одна причина, почему это дело поручили нам. В Организации верят, что ты справишься.

–…

— Ты рожден для этого. Мы это поняли в Малых Вяземах. Теперь, если реально поможешь пришить этого ублюдка, я до конца жизни буду твоим должником.

— Возможно, я это припомню, — я в сердцах высказался.

— Не сомневаюсь. Это уже было.

— Хорошо. Но рулить должен я. На уговоры и объяснения времени нет.

Он кивнул:

— Не вопрос. Как только будет ликвидирован Федька, процесс запустится. Разработанная нами операция носит кодовое название “Укус скорпиона”. Выходит, мы с тобой, братец, жало этого скорпиона…