Смежная зона. Фантастический роман

Илана Викторовна Чубарова

Эпидемия… Вирус… Угроза всему человечеству… Правда, симптомы МВК – Мир Внутренней Комы, как назвали ученые новую таинственную болезнь, не похожи на COVID-19. На первый взгляд… Предугадал ли автор события реальности, проиграв их в своей фантазии в вымышленном мире? Или этот роман больше философская притча? И фантастика тут только форма? Прочтите и решите для себя! А может, вы уже заражены и живете в своем Мире Внутренней Комы? Просто не заметили, как это случилось?

Глава 10

Последнее подключение Лура было к Аманде. Ее сумрачный мир с плавающими разноцветными пятнами был наполнен звуками и постоянной сменой температуры и влажности. Аманда была слепая от рождения. В мир своей болезни она принесла все, чем была наполнена ее жизнь на земле. Она идеально иллюстрировала теорию, согласно которой мир МВК формируется больными из предшествующего опыта жизни. Но эта простая и логичная теория была давно опровергнута, поскольку и среди слепых находились люди с абсолютно видимым предметным миром, причем некоторые слепые внутри комы по-прежнему оставались слепы, другие же здесь обретали зрение. Некоторые глухие могли в МВК начать слышать, другие же попадали в мир полный тишины. Почему? Ни факты биографии до заболевания, ни физиологические показатели, ни мировоззренческие и морально-нравственные установки пациентов не давали ответа. Был один совершенно уникальный больной — в земной жизни слепо-глухо-немой инвалид; в МВК он оказался абсолютно здоровым, правда, сознание его было на уровне пятилетнего ребенка. Он представлял интерес для науки, и к нему прикрепили сразу нескольких визитеров разного пола. Однако все попытки обучения и развития внутри комы оказались безуспешны. Но как только этот факт пытались объявить закономерностью, практика МВК опровергла и это. Другой больной, здоровый в общем мире, очнулся в коме слепым; после снятия первого шока и антидепрессивной терапии за несколько месяцев он научился читать по Брайлю. А умственно отсталый подросток, попав в кому, быстро догнал и даже перегнал свою возрастную норму. Болезнь будто смеялась над исследователями, пытавшимися постичь непостижимое, объяснить необъяснимое. Аналитики могли только делить больных на группы и подгруппы по разным параметрам их внутренних миров и типам взаимодействия с ними, но никаких единых законов, общих для всех заболевших, установить никак не удавалось.

В мире Аманды доктору Луру было непросто: без привычной опоры на зрение он чувствовал себя не в своей тарелке. Сегодня же, когда все его мысли были о тревожных странностях миров комы в последнее время и о завтрашнем внеплановом Совете, ему как никогда хотелось побыстрее закончить этот визит.

Аманда, как всегда, держала его за руку и жадно слушала рассказы о других мирах МВК. Новости внешнего мира ее совсем не интересовали. И Лур подробно рассказывал о том, кто как живет внутри болезни. В основном, он говорил о своих пациентах, но после прочтения множества отчетов других визитеров был для Аманды просто идеальным «экскурсоводом». Она слушала, глядя своими незрячими глазами мимо Лура, и будто видела все, что он говорил. Он же думал, дождется ли его Дюман или нет. Встреча с женщиной — красивая отговорка, уход от общения или и вправду у доктора Дюмана, несмотря на беспощадный рабочий режим визитера, все же была и личная жизнь? Откуда у него силы берутся?..

Личная жизнь самого Лура закончилась, когда жена поставила его перед выбором: семья или работа. Он любил и жену, и маленького сына, но визитер — не просто работа. Его ждали сотни человек и не просто ждали, они, действительно, не могли без него. Он был их связью с внешним миром, мостиком к другим людям из полного одиночества, последней надеждой. Как он мог их бросить?! Жена не смогла этого понять, но проявила гуманность: не уехала из больничного городка, чтобы он хоть изредка общался с сыном. Спустя несколько месяцев после разрыва она вышла замуж за другого. Работа стала для Лура его жизнью, миры его пациентов — его миром. То, что сейчас с этими мирами происходило что-то странное, он воспринимал как личную трагедию.

— Проспала?! — неожиданно перебила Аманда рассказ Лура о дрессировщице рыб — больной Симура. — Весь визит своего врача проспала? — Не может быть! Здесь что-то не так…

Лур старался пересказывать Аманде сведения о разных мирах без тревожных подробностей, но тут, видно, слишком задумался о своем и ослабил внутреннюю цензуру. И чуткая женщина сразу отреагировала. Да, она права: здесь что-то не так. Несмотря на отсутствие общих закономерностей болезни, внутри каждого мира все же были свои относительные законы. И сейчас они почему-то стали повсеместно и постоянно нарушаться.

— А у тебя… У тебя здесь в последнее время ничего странного не происходит? — этот вопрос он заготовил заранее, на случай, если ничего не случится, и сам он ничего не заметит.

— У меня?.. Да вроде нет… Хотя… Звук. Да. Звук.

— Какой звук?

— Прислушайся.

Лур стал внимательно слушать: где-то вдали пели птицы, слева будто шел дождь, справа кто-то играл на скрипке. Еще… под ногами равномерное уютное мурчание… но все это было вполне нормально для мира Аманды. Как прилежный старательный ученик, он озвучил все, что услышал.

— Нет, не то. Это я тоже слышу. Но эти звуки передвигаются, становятся то тише, то громче, стихают, вместо них появляются и исчезают другие. Но недавно появился еще один звук. Постоянный. Очень тихий, но он не меняется и, главное, он отовсюду сразу. Даже не звук, а… вибрация… не знаю. Я его не понимаю. Он мне не мешает, но… Он как будто чужой. Не знаю, как это объяснить.

— Ты хорошо объяснила.

— А может, это у меня что-то с нервами? Может, это галлюцинации?.. — Аманда постаралась улыбнуться. — Попроси их там, ну, там, возле моего тела, чтобы ввели что-нибудь успокоительное.

Странно было слушать о галлюцинациях в этом мире, который весь был похож на одну большую галлюцинацию.

Вернувшись из подключения, он пообещал себе, что выполнит просьбу слепой женщины сегодня же, но чуть позже, а сейчас нужно успеть поговорить с Дюманом. Вместе они должны понять, как себя вести на завтрашнем Совете. Немного визитеров имеют такой опыт, как они. И именно их голос на Совете может оказаться решающим, если вдруг грядут перемены. А они неизбежны. Судя по последним событиям, перемены могут быть очень серьезными. Не заходя в свой кабинет, он направился в комнату отдыха, в надежде застать Дюмана там. Но комната была пуста. Прошел до кабинета Дюмана — заперто. Даже заглянул в курилку, хотя знал, что Дюман не курит. Нигде. Умчался на свидание?.. Вот они, влюбленные… Плевать им на большой Совет и на все выверты миров комы. Ему нужно увидеть любимую девушку — все остальное не имеет значения!.. Хоть гори синим пламенем вся лаборатория… Лур не на шутку разозлился. Ругал коллегу последними словами. Но вдруг поймал себя на мысли, что… завидует. Завидует лютой завистью. Он сам будет теперь до утра мучиться бессонницей, вновь и вновь ломая голову над вопросами без ответов, а этот везунчик Дюман… если и не будет спать, то совсем по другому поводу. Чтоб его!.. Да пошел он!..

По коридору пробежала Любица. Ее рабочий день на сегодня тоже окончен, куда она такая встревоженная, его даже не заметила. Лур пошел за ней и через два коридорных поворота оказался перед дверью с горящей красной надписью: «Не входить! Идет подключение!» Сбоку от дверей табличка с именем больного, графиком осмотров, инъекций и подключений, ниже имя прикрепленного визитера. «Больная Нинуш….. Доктор Дюман». Профессиональная этика не позволяла входить при горящей надписи. Но он должен узнать, что случилось. Он уже собрался наплевать на этику, но тут дверь распахнулась и Любица вскрикнула от неожиданности, наткнувшись на Лура. За дверью внутри палаты мелькнули лица заведующей Агнессы, оператора, еще нескольких врачей.

— Мы не можем его вернуть! — в глазах у девушки блестели слезы.

— Это уже второй раз, после Замата. Тогда же он вернулся. И теперь вернется. — Лур сделал попытку ее успокоить, но у самого вдруг подкосились ноги.

— Тогда с Заматом все было нормально, а сейчас…

— Что сейчас?

— Нинуш мертва. Никогда раньше больные не умирали во время подключений.