Смежная зона. Фантастический роман

Илана Викторовна Чубарова

Эпидемия… Вирус… Угроза всему человечеству… Правда, симптомы МВК – Мир Внутренней Комы, как назвали ученые новую таинственную болезнь, не похожи на COVID-19. На первый взгляд… Предугадал ли автор события реальности, проиграв их в своей фантазии в вымышленном мире? Или этот роман больше философская притча? И фантастика тут только форма? Прочтите и решите для себя! А может, вы уже заражены и живете в своем Мире Внутренней Комы? Просто не заметили, как это случилось?

Глава 4

Любица обрабатывала отчеты визитеров левого крыла для пересылки их в аналитический и статистический отделы. В связи с загрузкой врачей-визитеров, им давно разрешили писать отчеты вольным стилем. А на последнем Совете даже приняли решение перейти на диктофонный режим.

Когда-то к каждому врачу было прикреплено по 20—25 больных, 3—4 подключения в день было нормой; каждого больного врач посещал не реже раза в неделю, при написании отчетов визитеры еще пытались сами анализировать, разрабатывали экспериментальные исследовательские программы и имели даже официальные выходные. Но количество больных увеличивалось, врачей, способных к подключению, не хватало; визитеров искали уже среди людей, далеких от медицины и психологии. В последнее время поиски шли даже среди студентов и пенсионеров. Совсем недавно в числе визитеров оказалась четырнадцатилетняя девочка. Комитет по защите прав несовершеннолетних выразил протест. Но ситуация была критическая. Смертность среди больных МВК была крайне низкой. А приток новых больных все возрастал. На одного работоспособного визитера приходилось уже до 200 больных, 7 подключений в день без выходных. Но даже при таких перегрузках у большинства пациентов слишком редкие визиты врача вызывали дополнительный синдром эмоционального дефицита. А новых больных просто не к кому было прикреплять. Немудрено, что такую рутину, как отчеты, стали перекладывать на рядовых сотрудников.

Любица легко справлялась с этими обязанностями, ей даже нравилось прослушивать с диктофона и записывать истории встреч в других мирах. Она оказывалась как бы причастной ко всем подключениям и перемещениям и, не испытывая на себе физических нагрузок, окружила миры визитеров внутренней комы романтическим ореолом. Их жизнь казалась ей приключенческим сериалом, а своя, однообразно протекающая по одному и тому же распорядку, в одних и тех же декорациях, представлялась скучной и безрадостной. А, собственно, чем ее жизнь отличается от жизни одного из больных МВК? Возможностью раз в год поехать в отпуск и сменить одни декорации на другие? Наличием нескольких «живых» людей в ближайшем окружении? Но общение с ними было настолько ситуативно-деловым, поверхностным, что больные МВК, чьи беды и радости становились ей известны через отчеты, казались более близкими друзьями, чем весь персонал больничного городка.

Лур заглянул в дверь, широко улыбаясь:

— Найдется для меня пара минут?

— Конечно! — Лур был вторым после Дюмана визитером, кто работал с первых дней организации лаборатории, когда только обнаружили саму возможность подключения к больным. Самых первых заболевших считали впавшими в летаргический сон, никакой связи с ними не было, и они спустя какое-то время умирали. Открытие возможности подключений принесло доктору Бранбардту, основателю лаборатории, Нобелевскую премию, а больным и их родственникам — надежду. Но после того как заболевание перешло в форму эпидемии, многие стали ставить под сомнение пользу такого открытия, поговаривая, что, не будь никаких подключений, может, было бы лучше: ну, умер человек и умер, а теперь что делать с таким количеством полутрупов? Правда, так говорили только те, среди родных и близких которых еще не было заболевших.

— Чай? Кофе? — Любица вскочила из-за рабочего стола к тумбочке с чайником и прочими кухонными принадлежностями.

— Между третьим и четвертым подключением предпочитаю горячий шоколад! — Лур по-хозяйски уселся в кресло, поправил взлохмаченные волосы, заложил ногу за ногу, покрутил в руках маленький черный диктофон.

— Ты принес мне новый отчет? Я сама должна была к тебе зайти…

— Ты должна заходить к Дюману и Симуру — по штатному расписанию, а ко мне можешь, если захочешь. — Лур потянулся и даже сладко зевнул, будто собирался прямо тут, на кресле, сейчас же немного вздремнуть.

— Ди Ян сказала, что Варуша на больничном, и просила меня поухаживать за тобой между подключениями, но я… увлеклась отчетами. Прости. Ты сдашь свои в конце дня, как обычно?

— Да. Как обычно… Сахара три ложки, я — сладкоежка.

Любица улыбнулась. Дюману нужно было класть две, Симур пил вообще без сахара, а Луру — три. Главное, не перепутать.

— Какой-нибудь десерт? Или витаминную капсулу?

— Витаминных капсул я сегодня уже объелся. А десерт… три ложки сахара плюс общение с милой девушкой — не слишком ли много сладкого?

— Скрытый комплимент, как и скрытая реклама, стоит дороже! — Любице нравился этот шутливый флирт. Он ничего не значил, но бодрил и улучшал настроение.

— Слушай, а что там, в других мирах? Я все знаю только про своих пациентов, а ты по отчетам знакома с таким их количеством! — Вопрос был задан небрежно, как бы между прочим, но Любица почувствовала, что он неспроста.

— Да. Удивительно, насколько все миры разные, — уклончиво ответила она. Если Луру нужно что-то конкретное, пусть спросит прямо.

Они улыбаясь смотрели друг другу в глаза и никак не могли решить, продолжать ли игру или перейти на прямой текст.

— В последних отчетах других визитеров встречалось что-нибудь странное? — Лур выбрал прямой текст.

Визитеры почти не общались друг с другом. Они просто физически не пересекались, встречаясь только на большом Совете. Читать отчеты других было не принято не по каким-то соображениям секретности, а просто на это не было времени. Вообще все новости, кроме событий у своих больных, визитеры узнавали последними. Но до недавнего времени все отчеты были в свободном доступе внутрибольничной сети. На прошлой неделе этот доступ сделали ограниченным, якобы из-за утечки информации в прессу и для предотвращения нежелательных последствий. У Лура возникло подозрение, что начальство что-то скрывает.

— Что-нибудь странное? Что ты имеешь в виду? Там всегда много странного. Эти миры сами по себе странные… — Любица не понимала его тревоги и не знала, как себя вести.

— Помнишь, в моем отчете: больная Клара… весь ее дом… он часто менял свой стиль, особенно пейзажи за окном, но всегда все было в нормальных цветах, а тут все стало красным. Разные оттенки красного. Стены, мебель, одежда. Газон и клумбы за южным окном, лес за западным и море за восточным.. Все — красное.

— Да, я помню этот твой отчёт.

— А космический корабль Дута осадили инопланетяне.

— Фантомы инопланетян, — поправила Любица.

— Конечно, фантомы. Реальных живых существ в мирах внутренней комы не бывает. Но два года Дут путешествовал в своей космической капсуле вполне благополучно. И вдруг осада инопланетян. Они ушли, когда я появился, но Дут был встревожен и уверен, что они вернутся. Он умолял прийти к нему раньше графика. — Лур уже не улыбался, и девушка поняла, что ему не до игр. И она вспомнила:

— У Симура одна пациентка просто проспала все время визита, хотя обычно очень ждала его, готовилась к нему. Ее мир как бы на дне океана, только там относительно светло и можно дышать. Она дрессировала фантомных рыб и к приходу Симура устраивала шоу: из водорослей плела венки, рыбы танцевали… а тут просто проспала и, когда он прощался, просила больше не приходить.

— К ней обязательно нужно было пойти на следующий день!

— Симур хотел, но при таком плотном графике, ему не разрешили. Он даже предлагал это подключение сделать сверх разрешенной нормы, восьмым, но ты же понимаешь, что жизнь и здоровье визитера важнее жизни больного.

— А у Дюмана?

— Его пациенты тоже в последнее время ведут себя не совсем обычно. Но мне кажется, Дюман не все пишет в отчетах. После одного визита он не мог вернуться четыре часа.

— Задержка возвращения? На целых четыре часа? Как он это объяснил?

— Не слишком внятно.

— Вот почему они закрыли доступ к отчетам… Что-то происходит, и они не хотят паники. Любица! Это очень важно! Мне нужны все отчеты за последние две недели.

— Вообще-то это нарушение…

— Им там наверху кажется, что, чем меньше мы знаем, тем лучше. Но ведь рискуем-то каждый день мы, а не они… Я, Симур, Дюман… Для них это все — политика. А для нас?.. — Так серьезно с ней еще никто не разговаривал, а уж чтобы такой весельчак, как Лур, был так серьезен…

— Хорошо. Я скину тебе все файлы. И звуковые, и текстовые.