Ученик запретного племени

Игорь Ташин, 2021

Вот ведь бывает так: живёшь, никого не трогаешь, стараешься выглядеть незаметней тонкой травинки в огромной степи, как вдруг тебя вырвет смерч и зашвырнёт в самую гущу событий, от которых зависит судьба целой галактики… После последней войны, едва не уничтожившей человечество, прошло несколько тысячелетий. Люди вышли в Большой космос. Организованы новые сообщества. Но… всегда находятся алчущие абсолютной власти. Талантливый инженер-исследователь оказывается втянутым в неприятную историю – попавший в его руки артефакт грозит всему миру. Пытаясь скрыться на материке древнего народа, он попадает в поле зрения спецслужб могучей организации. Помощь приходит неожиданно, а с помощью и возможность кардинально изменить свою жизнь и обрести древние знания и навыки. С этого момента и начинаются его приключения.

Глава 2

Засада, где не ждали — Ультиматум — Разговор в храме

«Повезло, господи, как повезло-то, а…» — думал Гнус, пробираясь по узким переулкам в свою конуру, которая располагалась в Шанхае — проклятом всем белым светом районе, где порядочные люди старались не появляться даже среди бела дня в присутствии друзей-тяжеловесов. Но были и преимущества — жильё тут стоило истинные гроши, а разыскать тебя могли с большим трудом по очень хорошей наводке.

Гнусу — типичному представителю нижних слоев — это все было на руку.

Для человека постороннего, да еще вдобавок непривычного к подобным местам, эти трущобы могли показаться диким нагромождением разнообразных хибар, наползающих друг на друга и похожих, как братья. Но Гнус прекрасно ориентировался в этой планировке и вскоре подошел к одному, ничем не примечательному на общем фоне, строению.

С обветшалых стен кусками свисала отвалившаяся штукатурка — остаток роскоши прежних времен. Фасад неоднократно перекрашивался в различные цвета — очевидно, красили краской, которую удавалось стащить либо достать за бесценок. Ныне он выглядел словно полинялая газета. Размытые дождями и обожженные солнцем стены, вызывали сомнение в их надежности, но всё же стояли, давая приют бедолагам, которым не слишком повезло в жизни.

Гнус отворил покосившуюся дощатую дверь, хлипко болтавшуюся на одной петле, поднялся по разбитой лестнице на второй этаж и хотел уже вставить ключ в старенький, но довольно надежный замок, однако не сделал этого. Что-то его насторожило. Он не мог дать себе однозначный ответ, что именно, просто Гнус привык доверять своим чувствам.

Общение с ромахами не прошло для него даром, он быстро учился. Теперь, стоя перед своей, вполне обычно выглядевшей дверью, он закрыл глаза, расслабился, как учил Ри и представил себе: вот он входит в дверь, неслышный и невидимый…

За столом сидели двое, рядом с дверью стоял еще один — мордатый и самоуверенный амбал в свободной позе мясника-забойщика во время обеденного перерыва. Двое за столом аккуратно перебирали нехитрые пожитки Гнуса, откладывая в сторону его бумаги и документы… Они открыли его сейф!? Это совсем непросто. Замаскированный под старую тумбочку, изготовленный из многослойной высоколегированной стали и титанового сплава и оснащенный новейшим электронным замком, сейф был его гордостью. Значит ребята — профи и высокого уровня. Доигрался! Ну, ничего не поделаешь, нужно сматываться и побыстрее.

Гнус мысленно прошел сквозь стену и вернулся в тело.

Недаром он столько тренировался — новообретенная способность, возможно, спасла ему жизнь. Гнус медленно, чтобы не шуметь, повернулся и двинулся к выходу, но доска под ногой предательски заскрипела — конспирации конец. Дверь распахнулась и"мясник"осклабился в довольной ухмылке.

— Он тут, шеф, а я думаю, кто это топочется?

Какие еще гениальные думы теснились в его голове, он сообщить не успел, поскольку Гнус неожиданно выбросил обе руки вперед. Одна — раскрытой пятерней ударила по глазам, а вторая — кулаком врезалась в солнечное сплетение. Амбал осел на пол, растерянно и грузно, а Гнус в это время, перепрыгивая сразу через три ступеньки, вылетел на улицу, свернул за угол и дунул на максимальной скорости по переулку, справедливо рассуждая, что первую помощь пострадавшему окажут коллеги по цеху. Преследования он не опасался, полагая, что нежданные гости вряд ли смогут так же хорошо знать все множество незаметных проулков и сквозных дворов, в которые он сворачивал, при всякой удобной возможности, запутывая следы. Поэтому разряд электрошока, полученный им, когда он выскочил из-за очередного угла, был совершенно неожиданным. Неожиданным, но очень болезненным — перед глазами запрыгали"чертики"и Гнус отключился.

Сознание возвращалось медленно и неохотно. Вместе с ним вернулась жуткая боль, разламывающая голову на куски — очевидно электрошок был с сюрпризом — инпаром средней мощности, и то, что люди, захватившие его, пользовались подобным оружием, говорило не в пользу Гнуса. Инпары — индукционные волновые парализаторы — штука сама по себе дорогая, требующая большой энергии от очень дорогих аккумуляторов. А такое оборудование бывает у сотрудников двух агентств — либо это люди из ФББС — Федерального Бюро Безопасности Содружества, либо они работают на логарских жрецов. Тогда дело совсем дрянь, так как с последними было и вовсе не договориться. Единственно, что искренне удивляло Гнуса — зачем он понадобился столь влиятельным людям. Ведь он — мелкая сошка, клошар, перебивающийся случайными заработками и слоняющийся по всей стране в поисках впечатлений и хлеба насущного. Никаких крупных грехов за ним не водилось. Он не грабил местных филиалов федеральных банков, не воровал сокровищ из жреческих святынь… Что могло понадобится им от него?.. Все эти мысли промелькнули в голове Гнуса, пока он лежал с закрытыми глазами и старательно делал вид, что всё еще находится без сознания.

— Я вижу, вам уже лучше?

Голос был мягким, с приятным тембром. Такому голосу хочется сразу довериться и рассказать всю историю своей жизни. Особенно, если он подкреплен воспоминаниями об индукционном парализаторе, и если твоя эрудиция может подсказать еще пару интересных изобретений последних лет, располагающих к откровенности.

Гнус приоткрыл глаза, огляделся и попытался сесть, прислонившись к стене. Эта попытка стоила новой волны оглушающей боли. Из горла Гнуса невольно вырвался хриплый стон, больше напоминающий воронье карканье. Перед глазами всё закачалось.

— Не волнуйтесь, это скоро пройдет, — продолжал всё тот же голос.

Гнусу почудились насмешливые интонации, но он был слишком слаб, чтобы достойно ответить. К нему подошел уже знакомый амбал и без особых церемоний влил ему в рот что-то обжигающее, но приятное. По телу разлилась теплая волна и голове сразу стало полегче.

— Это шотландское виски двенадцатилетней выдержки. Вам нравится? Вижу вы уже в состоянии если не отвечать, то, по меньшей мере, слушать. Итак, чтобы сразу расставить все точки над"и", я поделюсь с вами определенной информацией.

Этот, подчеркнуто вежливый господин в безукоризненном костюме с безукоризненными манерами и речью, уже порядком достал Гнуса, но он решил, молча слушать и копить силы.

— Простите, сударь, нельзя ли еще глоточек, — невольно вырвалось из его нахальной глотки. — Думаю, это значительно улучшит мое восприятие всего происходящего.

— Извольте, господин Гнус, или лучше сказать — Маэстро.

Гнус так и застыл с поднятым стаканом в руке. Потом отпил маленькими глотками половину и поднял глаза:

— Я внимательно вас слушаю. Продолжайте.

А в голове тем временем уже бешено завертелись мысли. Итак, Маэстро… Значит им известно о нём практически всё. Ну и что? Ничего криминального, с точки зрения официальных властей, он не делал… Официальных властей… Да эти самые власти даже не подозревают о его существовании. А вот Лавка — подозревает. Значит эти люди из Лавки? Неужели они всё еще не могут простить ему бегство двенадцатилетней давности… Двенадцатилетней… Парадокс, в аккурат тогда и разлили этот напиток, которым его теперь потчуют… Ведь он всё объяснил тогда в письме. Ну, устал человек, на грани срыва, можно сказать, находился. И врачи это подтверждали. Денег он у них не брал, карточку кредита оставил уничтоженную, вместе с письмом и рапортом… Просто тихо ушел… Хотя понимал, из Лавки не уходят…

— Вы меня слушаете? — донеся до него бархатный голос.

— Извините, отвлекся… последствия, знаете ли. Так о чём мы говорим?

— Мы говорим о причинах, по которым собственно и состоялась наша встреча. Так вот, мы — не из Лавки. Но информацию о вас мы получили оттуда.

— Неужели это возможно, — с деланным сомнением спросил Гнус.

— Как видите. Нет никого выше, единственно — бога. А Лавка — да, контора очень солидная и много нам помогает в разрешении, хм, определенных проблем околонаучного характера.

— Значит вы от жрецов, — утвердительно произнес Гнус. — Поскольку бесам Лавка не подчиняется. А у жрецов, я слышал, везде свои руки.

— Совершенно верно, сударь, мы — представители логарских жрецов. — Красавчик в дорогом костюме, старательно выделил название ордена.

— И попрошу, впредь, говорить о данной организации с должным уважением. Мы понимаем друг друга? — Он пронзительно уставился на Гнуса стальными глазами.

— Без вопросов, разумеется, да собственно я — со всем моим уважением и, если хотите, пониманием…

— Довольно! — Резко оборвал его Красавчик.

«И где они берут таких, стандартных», — подумал Гнус. — «Наверное, у них там целая ферма есть по разведению»…

— Итак, вы не отрицаете того, что Гнус и Маэстро, или если хотите — Альберт Брукс — одно лицо?

— Да.., то есть, я хотел сказать — нет, не отрицаю.

— Ну, что ж, тем лучше, — продолжал Костюм, явно любуясь собой со стороны. — Да и на самом деле, глупо было бы отрицать, а вы человек исключительно умный, как мы слышали, не так ли?

— Да что вы, сударь, когда это было? Много лет прошло с тех пор, я уж и знания подрастерял и отстал от новинок. Алкоголизм, опять-таки, донимает. А вы об уме, — настороженно запричитал Гнус.

— Неужели так сильно отстали, — удивился Костюм под номером два, который до сих пор молча сидел в углу и слушал. — А вот мне кажется, что память действительно вам изменяет, — и он бросил перед Гнусом журналы, а среди них — "Бимолекулярные полиморфные системы"за текущий месяц, который они, засранцы, конечно достали из его сейфа. А он про этот журнал совсем забыл.

— Странную литературу, доложу я вам вы в своем странном шкафчике храните, для алкоголика и бродяги, конечно, — с издевкой произнес Костюм номер два.

— Что вам от меня надо? — угрюмо спросил Гнус.

— Ну, сотрудничество конечно, что ж еще? Консультации по ряду интересующих нас проблем, экспертиза, если хотите…

— Да ничего я не хочу! — внезапно сорвался Гнус — Я б вас всех, гадов…

— Фу, как неинтеллигентно, — поморщился Красавчик. — А мы к вам со всей, можно сказать, душой… Да у тебя выбора никакого нет, мразь! — неожиданно заорал он, пиная Гнуса пяткой под рёбра. — Мразь, дерьмо!! — продолжал расходившийся спекулатор.

— Ну ладно, хватит, — строго приказал ему Костюм-два. Он как видно и был старшим, среди этой приятной компании.

— А, что до вас, Маэстро, то хочу вам сообщить, что мы прекрасно осведомлены о месте нахождения госпожи Сары Брукс — в девичестве — Янг, и ее дочери — ей сейчас уже четырнадцать, если я не ошибаюсь. Прекрасный возраст…

В голове у Гнуса образовалась ватная пустота. Ну вот и всё, дальше шутить нет никакого смысла. Дальше шутить он просто не может. Храмовники — люди исключительно опытные, мог бы понять — раз они это затеяли, значит, уверены в успехе. Дальше, он будет, как овечка, выполнять всё, что ему прикажут. Прикажут, дерьмо жрать — будет жрать… Они знают о Саре и Люси… Вот и всё — отпрыгался, мужик, на воле.

— Я готов… сотрудничать. — Гнус сам не узнал свой сиплый голос и опустил голову.

— Вот и ладненько, вот и хорошо… Нам, на текущий момент, от вас нужно следующее…

Гнус шел на непослушных, до омерзения ватных ногах совершенно не разбирая дороги. Просто шел. А мысль всё металась по замкнутому периметру с тремя сторонами: на одной — Сара и Люси, на другой — предательство и требование стать шпионом, на третьей — его глупая и никчемная жизнь.

Глупой и никчемной она стала казаться всего несколько минут назад, а до этого, жизнь ему нравилась. Хорошо было, просыпаясь утром, сознавать себя хозяином собственных поступков, ни от кого не зависеть, наслаждаться свободой. Это очень важно для человека — чувствовать себя свободным. И Гнус чувствовал… Совсем еще недавно, но теперь, кажется, что это было так давно. Значит, он ошибался. Значит, всегда был зависим от привязанности к жене и дочери, которых оставил, чтобы не причинять им боль. В надежде на то, что без него их жизнь будет лучше. Иногда, это самая большая жертва — отказаться от любви… Как давно это было. Незаметно для себя, Гнус вышел к морю.

Покатые спины волн угрюмо катились к берегу. Солнце уже разорвало финишную ленту горизонта, окрашивая кипящим золотом и волны, и песок, и Гнуса, сидящего на этом песке, и ничего не видящие, выгоревше-голубые глаза, в которых отражалось двумя маленькими солнышками…

Уже поздним вечером Гнус появился в"Третьем раунде", нашел взглядом Риура, одиноко сидящего за початой бутылкой красного вина и, усевшись за его столик, заказал большой штоф текилы. Напьюсь, решил он, а там видно будет. Гнус сознавал всю слабость подобной позиции, но на это ему было глубоко наплевать.

Риур пристально посмотрел на товарища, помолчал немного, как бы оценивая положение. Гнус, тем временем, опрокинул в рот первую рюмку и, не закусывая наполнил вторую.

— Неприятности? — спокойно поинтересовался Риур, — Я вижу, у тебя прибавилось несколько ссадин на лице, и рёбра болят, если мои чувства меня не обманывают.

— Не обманывают, Ри. Извини, приду в себя немного, соберусь с мыслями и всё тебе расскажу, как на духу. Не могу я жить с этим. А ты уж сам решай, как быть, — и Гнус отправил вторую рюмку вслед первой. И налил снова…

"В себя"он пришел, молча опорожнив запотевший штоф на треть. После этого достал измятую пачку"Честера", закурил и начал говорить тихим, ровным голосом, ничего не скрывая, без прикрас. Он рассказывал Риуру историю всей своей жизни, как на исповеди, и с каждым словом ему становилось всё легче, словно он сбрасывал с души непосильный груз.

История получилась долгой.

Когда он закончил, Риур некоторое время хранил молчание, внимательно вглядываясь в лицо Гнуса, словно видел его впервые.

— И что ты решил? — наконец поинтересовался он.

— А что я могу решать, я ведь гнус — низшее существо. Единственное, что могу, так только укусить побольнее. Вот это я и сделаю. Но для начала разыщу жену с дочкой и отправлю их подальше. У меня остались кое-какие деньжата в Австралийском независимом — должно хватить. Думаю, в одном из новых миров найти их будет затруднительно даже для Логарского ордена.

— Ты не горячись, лады? Допивай свою водку и больше сегодня о делах ни слова. Завтра нам выходить рано, долго не засиживайся, Альберт, а я пойду. Комната номер 13.

— Как обычно, — ухмыльнулся Гнус, — … то есть, как выходить?! Так ты, что же, возьмешь меня с собой, после того, что я тебе рассказал?

— Почему нет, — улыбнулся Риур, — разве друг может помешать в дороге? — И он отправился к лестнице, ведущей наверх в номера.

— Друг… — обалдело, уставившись ему в спину, прошептал Гнус, — Альберт… Я — друг ромаха. Дела…

Вечером того же дня, в одной из приемных Логарского храма, состоялся разговор, имеющий к делу Альберта Брукса прямое отношение. За массивным столом из резного мореного дуба в глубоких мягких креслах сидели три человека. Это были: уже известный всем Злобный Красавчик, Костюм-два и его святейшество Правящий Настоятель Храма — весьма влиятельная величина в жреческой иерархии. Теплый свет свечей выхватывал из полумрака древнюю обстановку, под стать столу. Стены украшали гобелены с религиозными мотивами. На одном из них, монах в фиолетовых одеждах, воздев руки к небу, провожал в полет целую армаду космических кораблей. Вокруг стояла умиленная паства, обливаясь слезами радости — ведь с этой минуты бессмертная вера Истинного Бога — Ло-Гара, начнет свое победоносное шествие по Вселенной.

— А вы уверены, что ваш план сработает? Больно просто всё получается, — в который раз уже выразил сомнение Настоятель.

— Всё великое просто, — небрежно отвечал банальностью Костюм-два, медленно потягивая из широкого тонкого стакана коньяк, согретый теплом ладоней.

Злобный Красавчик сидел скованно, помалкивая в своем кресле и судя по виду, чувствовал себя отнюдь не так свободно как его шеф. Он старательно поддерживал впечатление исполнительного простака, который чтит и боится начальство, а комфорт ощущает только вдали от стен храма. Ведь храм — "это святое"…

— Посмотрим, посмотрим, — задумчиво пробормотал Настоятель, — а мне, всё же, кажется, что вы недооцениваете этого отщепенца. Как его — Гнус, да?

— Совершенно верно.

— Ну, так вот. Вы просто мало сталкивались с людьми, отмеченными вниманием ромахов.

Костюм-два, снисходительно посмотрел в сторону Настоятеля. Ой-ля! Этот святоша будет учить его работе! Куда катится мир? Но вслух, сказал:

— Ваше святейшество…

— Оставьте это, — раздраженно отмахнулся Настоятель, — Мы тут одни… Давайте без титулов и по существу.

— Если по существу, то я уверен, что этот Гнус, будет ботинки мне лизать до конца своей жизни. Он на своей семье повёрнут, все психотесты это подтверждают. На этом крючке будет сидеть и не рыпаться. И потом — кто такие для него эти ромахи? Чужаки… Почему он должен быть с ними честен и благороден? Совсем не должен, а скорее наоборот, они, супермены желтоглазые, должны будить в нём раздражение и зависть. В вас ведь будят?

— Не забывайтесь!

— Простите, я исключительно с точки зрения мотивации человеческих побуждений…

— А если его раскроют?

— Не должны, ромахи настолько самоуверенны…

— Их самоуверенность, имеет полное на то основание, — с ненавистью процедил священник.

— Возможно, — кивнул головой Костюм-два, — возможно. Но ведь в данном случае — они сами его пригласили, он к ним в доверие не втирался… Одним словом, чего гадать, поживем — увидим.

— Увидим ли?.. И, как скоро?

— Мы сделали всё от нас зависящее, — пожал плечами Костюм-два, — остается только ждать результатов.

— Значит будем ждать, — постно вздохнув, подвел итог Настоятель, — и уповать на волю божью.

А еще просил не лицемерить, подумал Костюм. Все они одинаковы…

Его звали Майкл Гелин и костюмы он терпеть не мог, но вынужден был их носить для создания респектабельного, серьезного имиджа. Он был начальником службы безопасности Логарского храма, но не простого храма, каких на Земле сотни, а единственного, который ромахи разрешили построить в Ромалии. Именно потому его должность несла с собой как привилегии, так и неприятности, причем последние явно превалировали над первыми. Жрецы просто не могли жить с мыслью о существовании ромахов — ведь те их в грош не ставили. Мало того — самим своим существованием ромахи девальвировали идею об исключительности и всемогуществе жрецов, а, следовательно, и самого бога, которому те служили. Но изменить положение храмовикам было не под силу. Все последние технологии людей, когда дело касалось ромов, оказывались детскими игрушками. Взять к примеру оружие — на Земле так и не смогли наладить его производство. Любое, мало-мальски серьезное оружие, кроме холодного и относительно безобидных полицейских парализаторов, разрушалось в процессе изготовления, причем, вместе с изготовителями. Огнестрельное, лазерное, плазменное, химическое, психокинетическое, взрывчатые вещества… Что только не пытались производить — результат один. Бах! И готово. Критерий, по которому оружие определялось как оружие был один — если это оружие, то готовься получить БАХ! Экспериментировать желающих не было. Если оружие пытались завезти с других планет — шатл просто не мог совершить посадку. Как это удавалось — оставалось загадкой, а Земля имела репутацию"заколдованной"планеты. И, как не пыжились жрецы, но хозяевами на Земле они себя не чувствовали. Последней идеей жреческого конклава было использовать достижения ромахов против ромахов. Естественно, косвенным путем. Следовательно, необходимо раздобыть их технологии, а если не выйдет, то хотя бы изделия их технологий.

Именно такая задача и стояла перед Майклом Гелиным, ни много ни мало, а приоткрыть завесу тайны, над которой земляне бились уже много веков. И козырной картой в игре жрецов против ромахов, по замыслу разведотдела службы безопасности, должен был стать Альберт Брукс — бывший эксперт по технологиям внеземных цивилизаций.

Двенадцать лет назад Брукс работал на закрытый исследовательский центр — Лавку — так называют подобные учреждения, но,"по причинам личного характера", как гласила выписка из его досье, неожиданно пропал без вести. Позже был обнаружен и идентифицирован в Ромалии, как бродяга и"опустившаяся деградирующая личность под именем Гнус". Разумеется, он ни в малейшей степени не был бы интересен ни для Лавки, которая давно списала его со счетов, ни для службы безопасности храма, если бы не одно но. Брукса отмечали своим вниманием ромахи, а такие люди автоматически попадали в поле зрения секретных служб. И само собой, не было ничего удивительного, что среди небольшого количества подобных граждан, он был единственным, хотя и бывшим, но всё же специалистом, причем, судя по служебным отзывам — высочайшего класса, каких на Земле по пальцам пересчитать. Представьте себе приятное удивление Майкла Гелина и Злобного Красавчика, который, кстати, был начальником разведывательного отдела, когда они обнаружили в конуре Брукса сейф, оборудованный новейшим электронным замком, подборку специализированных научных изданий по интересующему их вопросу, а также мини-комп, достаточно современный и мощный, способный работать с любыми новейшими программами. Из этого следовало только одно — Альберт Брукс и по сей день оставался ведущим специалистом в своей области. А ведущий специалист в области внеземных технологий, отмеченный дружбой ромахов, иначе, как подарок судьбы расцениваться не мог. Оставалось одно — заставить Брукса работать на себя. И тут очень пригодились сведения о жене и дочери, к которым он, якобы, питал самые нежные чувства и которых оставил по неизвестным причинам двенадцать лет назад… С годами люди становятся особенно сентиментальны.

Брукс сломался практически сразу, эффект был подобен нокауту. Он, словно в трансе, согласился выполнить любое задание, подписал все бумаги, молча выслушал инструкции и даже не стал противиться вживлению радиомаяка, хотя процедура выполнялась не в стационаре и была довольно болезненной.

Вот почему Майкл Гелин мог позволить себе, попивая хороший коньяк, снисходительно слушать Настоятеля. Он был уверен в успехе операции на девяносто девять процентов и грелся в лучах грядущей славы.