Психологические отношения человека в социальной системе

Игорь Сушков, 2008

Предлагаемая вниманию читателя книга подводит итог длительной работе автора в области социальной психологии. Взаимоотношения людей являются особым типом социально-психологических отношений, благодаря которым существует и постоянно воспроизводится целостность человеческого общества. Автор приходит к убеждению, что взаимоотношения – это наиболее перспективный предмет социальной психологии, который позволяет согласовать и наполнить психологическим содержанием исследования как сложных общественных явлений, так и процессов межиндивидуального взаимодействия, а также процессов реализации конкретной личностью своей жизнедеятельности. Представленный автором подход заявлен как новая парадигма в социальной психологии. Книга предназначена для социальных психологов, социологов, философов, историков и этологов.

Часть вторая

Социальная система как способ реализации человеческих отношений

Глава 1

Развитие социально-психологических концепций взаимодействия людей в социальной системе

«Человек — это всего лишь узел отношений, только отношения имеют значение для человека»

(М. Мерло-Понти)

Любые социальные объекты проходили в ходе своего эволюционного развития ряд последовательных стадий, которые определили многоуровневость их включения в универсум.

Каждый уровень организации человека вносит свои характеристики в систему его взаимодействия, отражающие сущность конкретного уровня и помогающие понять закономерности данного конкретного уровня.

При рассмотрении эволюционной стороны социального уровня организации жизни речь может идти не о появлении в Природе инородного свойства (группообразующего свойства), а о смене принципа устройства системы², т.е. о последовательном разворачивании «зародышей» организации материи. В итоге, интегрируя сменяющие друг друга ступени эволюции, человек становится активным субъектом воздействия. Его поведение начинает определяться тем внутренним духовным миром, который сложился в результате исторического и культурного развития людей.

Взгляд на взаимодействие людей также проходил ряд эволюционных этапов одновременно со становлением социально-психологических знаний.

ФИЗИЧЕСКИЙ УРОВЕНЬ ОРГАНИЗАЦИИ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ

Самые первые модели объяснения механизмов взаимодействия опирались на очевидные поведенческие реакции, которые подчиняются закономерностям физического мира и законам механики. Большое распространение получила «теория социального действия». Взаимодействие рассматривалось как процесс поочередного обмена воздействиями. Взгляды М. Вебера, П. Сорокина, Т. Парсонса опирались на подобные модели. Попытки объяснить общественные образования с помощью таких концепций нередко заканчивались традиционным взглядом на общественное устройство как на результат договора или стихийного скрещения индивидуальных воль людей, коллективным субъектам отводилась роль эпифеномена.

По сути, в центр анализа ставился изолированный индивидуальный деятель, формирующий свое воздействие на другого и в ответ получаюший реакцию от другого аналогично взаимовоздействию физических тел в мире неживой природы.

Физический уровень анализа социальных проблем, пожалуй, наиболее привычен для познающего человека. У исследователей социальных объектов нередко возникает желание посмотреть на наше общество с точки зрения физических законов. Общество представляется определенной совокупностью людей, заключенных в разного рода пространственно-временные границы (группы). Чаще всего к физическому уровню анализа склоняются при атрибутивно-описательном подходе и дефиците информации о сущности психологического или социального процесса.

Но общественные явления при физическом уровне их анализа, хотя и обозначаются психологическими терминами, лишены собственно психологического содержания. Особенно это характерно для социологической и исторической наук. Они привыкли оперировать большими массивами информации и поэтому вынуждены прибегать к упрощающим процедурам.

Более сложным подходом, но продолжающим, на наш взгляд, предыдущую линию, явились случаи исследования диадического взаимодействия. К ним можно отнести исследования интеракционистов, которые анализировали не отдельного человека, а специфические для человека средства, регулирующие процесс социальной интеракции. Очень близки к ним многочисленные исследования, опирающиеся на концепцию интергруппового контакта Г.Оллпорта [328].

Те же черты излишней физикализации объекта заложены в исследованиях межгрупповых отношений, основанных на теории диадического взаимодействия Дж. Хоманса [400] и доктрине экономического человека Дж. Тибо и Г. Келли [482]. Эти концепции обмена, по сути, проецируют законы материального обмена на психологию взаимодействия людей.

Другим аналогом физического уровня анализа были попытки исследования этапов развития процессов взаимодействия. Примером может служить концепция Я. Щепаньского, расчленившего взаимодействие не на элементарные акты, а на стадии, которые оно проходит, и выделившего такие стадии, как: а) пространственный контакт; б) психический контакт — взаимная заинтересованность; в) социальный контакт — совместная деятельность; г) взаимодействие — систематическое осуществление действий.

В какой-то степени влияние физических аналогий испытывают исследования уровней развития социальных групп, такие, как однофакторная модель Мабри для групп, ориентированных на решение задач инструментального типа; эта модель включает латентную, адаптационную, интегративную стадии и стадию достижения решения.

Чтобы приблизиться к реальной картине мира, некоторые ученые начинают проходить обратный путь — путь усложнения модели общественных процессов за счет включения в нее все большего количества как внешних, так и внутренних переменных, влияющих на поведение людей. К весьма интересным работам подобного рода можно отнести фундаментальный труд Х. Блэлока и П. Уилкина по формальному описанию межгрупповых процессов [340].

В отечественной социальной психологии подобный уровень анализа взаимодействия характерен для периода становления науки. Он начинается с появления в 1920-е годы работ В.М. Бехтерева, В.А. Артемова, А.С. Залужного, Б.В. Беляева и др. [17, 27, 33, 85]. В конце 60-х  — начале 70-х годов появилась большая группа экспериментальных работ, авторы которых, хотя и ставили перед собой задачу изучения реальной деятельности, в методической части исследований предусматривали довольно несложную структуру взаимодействия субъектов. Это работы, выполненные с применением таких приборов, как «гомеостат», «Арка», «групповой сенсомоторный интегратор», а также работы по исследованию межличностных отношений [64, 159,178, 273].

Логичность и оправданность существования такой аналитической тенденции в отечественной социальной психологии объясняется тем, что какие-либо биологические или индивидуалистические основания социальных процессов были исключены из сферы исследовательского внимания, а знания о сущностно-психологических механизмах реализации социальных законов на уровне конкретной личности были еще недостаточно глубоки.

Вершиной такого подхода являются попытки создать типологию межличностного взаимодействия. Одна из наиболее известных попыток такого рода связана с межиндивидуальной организации труда; Л.И. Уманский выделил совместно-индивидуальный, совместно-последовательный, совместно-взаимодействующий способы взаимосвязи индивидов [274]. Он ожидал, что удастся построить более гармоничные отношения между работниками в условиях совместно-взаимодействующего вида деятельности, как наиболее отвечающего чувству коллективизма, но не получил достаточно убедительного подтверждения своей гипотезы.

Психология формализованного взаимодействия доминировала в исследованиях до 1960-х годов, когда В.Н. Мясищев выразил мысль о том, что психология безличных процессов должна быть заменена психологией деятельности личности или личности в деятельности [170].

Безусловно, отношения между людьми подчиняются не только социологическим законам, но и законам физической природы. Важно, что это подчинение ограничивается соответствующим физическим уровнем организации межличностного взаимодействия. Данный уровень организации присущ человеку (как и любому объекту материального мира) и не может не учитываться им при конструировании своего поведения и прогнозировании поведения других.

В одних реальных ситуациях физический уровень будет играть решающую роль для развития межгрупповых отношений, в других его влияние будет ничтожно.

Например, в ситуации международного кризиса или дефицита материальных ресурсов государства соотношение физических границ национальных образований превращается в ключевой вопрос межгосударственной политики. Физический размер социальной системы в период ее формирования также приобретает глобальное значение, так как она должна «находить внутри себя» достаточно места, чтобы «некоторые движения стали возможными» [264,с. 93].

Однако, несмотря даже на исключительную важность физических детерминант взаимодействия в отдельные периоды развития, они не определяют суть этих человеческих отношений.

Мы вправе анализировать человека как физический объект, выразить его свойства через числовые или символические значения, установить закономерности влияния этих свойств на человеческие отношения и, вероятно, составить математический алгоритм изменения межличностных, межгрупповых связей и состояний общественной системы в целом.

Мы вынуждены также прибегать к этому уровню анализа взаимодействия при дефиците информации и отсутствии более глубокого понимания психологических закономерностей. Хорошим примером служит использование метода социометрии для исследования взаимоотношений людей в малых группах. Основываясь на подсчете индивидуальных индексов, отражающих количество выборов конкретного человека остальными членами группы, мы пытаемся прогнозировать его социальных статус в группе и отношение к нему, так как другие процедуры, позволяющие исследовать отношения. оказываются более трудоемкими и сложными.

Но даже в том случае, если будут соблюдены все условия валидности, мы получим алгоритм изменения физической стороны данных связей независимо от их реальной сути, которая в действительно может нейтрализовать физические детерминанты изменения и даже придать им обратный эффект. Возвращаясь к трактовке социометрической ситуации, мы не можем гарантировать того, что человек получил высокий социометрический индекс потому, что его все любят и уважают, а не потому что предложенная для выбора ситуация будет удобным случаем свести с ним счеты.

При исследовании любого феномена, связанного с проблемой человеческих отношений, мы должны адекватно оценивать уровневые границы физического и не наделять его теми свойствами, которые ему не присущи.

Любое взаимодействие объектов как в мире неживой природы, так и среди людей предполагает взаимоотражение этих объектов, определяющее результаты их взаимодействия. Содержание взаимодействия детерминировано механизмом отражения. И в этом состоит различие уровней организации взаимодействия.

Уровень физического взаимодействия обладает следующими свойствами:

1. При исследовании физического целого перед нами выступает совокупность взаимосвязанных людей как физических тел, помещенных в пространство необходимого.

2. Им присущи соответствующие отношения, как характеристики существующих взаимосвязей. Но эти отношения не являются отношениями активных субъектов, так как физические тела не имеют возможности избегать воздействия на них внешних динамических сил, предопределяющих их положение во времени и в пространстве.

3. Все импульсы физического тела в среде других физических тел принадлежат силам, зарождающимся извне. Эти силы, создавая определенные поля напряжения (энергии) в системе, заставляют эту систему приходить в движение и трансформироваться в направлении равновесия с окружающей средой. Физическая система пассивно приспосабливается к своей среде за счет действия внешних сил.

4. Физическое тело не способно аккумулировать отношения внутри себя. Оно действует только в настоящем времени. Хотя мы можем путем познания восстановить его прошлое, но для него самого оно не существует. Таким образом, бессмысленно говорить о субъективном мире физических тел и об отношении их к чему-либо.

5. Так как активность не может зародиться внутри физических тел, они, следовательно, не способны к элементарной самоорганизации.

Отношения человека как физического объекта могут быть только объективными отношениями, которые реализуются только в момент реального взаимодействия объектов. По справедливому замечанию В.А. Барабанщикова, «в физической системе отношений субъект выступает как телесное существо, «погруженное» в вещно-оформленную абиотическую среду, или «мыслящая вещь…» [23, с. 189]

6. Отражение, которое происходит в момент взаимодействия физических объектов носит характер отпечатка, точной копии внешних свойств, взаимодействующих объектов. Достаточно вспомнить отражение человека в зеркале или снимок, сделанный фотоаппаратом, или отражение на поверхности воды.

7. Взаимодействующие объекты остаются равнодушны друг к другу. Поэтому для характеристики физического мира очень подходит выражение Мартина Хайдеггера: «Мы думаем об отношении в смысле соотношения» [289, с. 290]. Эту же особенность в конце 1950-х годов отмечал В.Н. Мясищев. «Нельзя не указать, что понятие соотношение имеет в виду такую связь, в которой не выступает различие роли двух объектов связи. Понятие же отношения, строго говоря, возникает там, где есть субъект и объект отношения» [171, с. 14].

При исследовании любого феномена, связанного с проблемой человеческих отношений, мы должны адекватно оценивать уровневые границы физического и не наделять его теми свойствами, которые ему не присущи и в то же время не упрощать сложные механизмы проявления социологического и биологического до уровня их физического аналога. Это можно сделать, ответив себе предварительно на вопрос: «В чем должно заключаться качественное различие аналога от реальных биологических и социологических процессов?»

Тем не менее мы можем выделить хотя и достаточно редкий в психологической практике, но закономерный тип взаимодействия человека с другими, соответствующий уровню его физической организации.

Это координированное соучастие. Некоторая точка отсчета, с которой в дальнейшем начинают формироваться отношения к другому человеку как к живому существу. При таком взаимодействии другой человек выступает в отношениях субъекта как объект воздействия наряду с другими материальными объектами, попадающими в сферу взаимодействия. Примерно так некоторые люди ведут себя среди толпы, мешающей их перемещению в пространстве, или в крайних экстремальных ситуациях, когда другие воспринимаются как помеха индивидуальным действиям, которую надо учесть при достижении индивидуальной цели. Это может быть территориальная проблема взаимодействующих народов или социальное пространство, на которое коллективный субъект пытается распространить свое влияние.

Но все же более сложным оказывается взаимодействия людей как живых существ, обладающих свойством психического отражения окружающего их мира.

БИОЛОГИЧЕСКИЙ УРОВЕНЬ ОРГАНИЗАЦИИ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ

Наши общественные способности покоятся на биологических свойствах и отношениях. «Мы не только «социальное» и «историческое», но мы также «животное» существо…» [409, с. 405]. Поэтому справедливо поставить вопрос о поиске биологических оснований отношений между людьми.

Биологический уровень организации взаимодействия означает анализ человека как продукта естественного продолжения биоэволюции. Человеческие сообщества могут быть рассмотрены как сообщества, образованные представителями единственного ныне живущего подвида гоминид — Homo sapiens [280].

Первыми серьезными исследованиями, которые затрагивают проблему роли биологического в становлении человека, обычно считают работы Ч. Дарвина «Происхождение человека и половой отбор» и «Выражение эмоций у человека и животных» [69]. Он детально описывает и соотносит человеческое поведение с поведением приматов и других млекопитающих, касается расовых и национальных особенностей поведения. Работы К. Лоренца и Н. Тинбергена заложили основы развития этологии — науки о наследственных компонентах и эволюции поведения животных [145, 185, 266].

Первые работы были посвящены изучению ритуалов, т.е. наследственно закрепленных последовательностей двигательных реакций. Это позволило обнаружить не только функциональное, но и сигнальное значение некоторых форм поведения, что стимулировало развитие теории социальных форм поведения животных. Поэтому около 20 лет назад начали вырисовываться контуры совершенно нового научного направления — социобиологии [102, 343].

Она взяла на себя задачу изучения биологических основ всех «социальных» образований в живой природе. Тем не менее хотя она и включает в число своих объектов человека, до настоящего времени она концентрирует внимание на различных формах общностей животных: начиная от роя или стада и кончая сложноорганизованными колониями приматов.

Так как поведение «общественных» животных по внешним чертам сходно с поведением человека, то нередко происходит заимствование терминологии, взятой из сферы социологии. Пределы социобиологии включают поведение таких животных, вся социальность которых ограничивается организацией элементарной, передаваемой по наследству кооперации.

Однако внешнее сходство поведения животных и человека нередко принимается как доказательство законов социального поведения человека. Природа как процесс, подчиняющийся естественнонаучным закономерностям становится убедительным аргументом при изучении социального мира. В этом, возможно, продолжает сказываться идеи экспериментального периода развития психологии, когда психологию стремились сделать «настоящей» наукой.

Действительно, сходство поведения животных и человека бывает поразительным. Возьмем для примера «общественных» насекомых, которые часто приводятся как аналог образцового устройства человеческого общества [51]. Это медоносная пчела (Apis mellifica) [65]. Кооперативные функции их достаточно разнообразны: защита улья, запасание и добывание пищи, выращивание нового поколения, поиск новых источников ресурсов. Все это делают бесполые рабочие особи, программа кооперации которых передается им совершенно другими, фертильными особями — матками и трутнями.

Доктор химических наук и воспитанник естественно-научных дисциплин, С.Г. Карамурза в своей книге «Манипулирование сознанием» ростки манипулирования ищет в природе и отмечает, что она «служит нам аналогией, упрощенной моделью того, что происходит в человеческом обществе» [99а, с. 9]. Но модели поведения животных потому и превращаются в аналогии, что при их описании применен абсолютно «человеческий» язык. Вот пример такого изложения: «Своими манерами и движениями жучки Ломехуза очень напоминают муравьев и хорошо владеют их языком жестов. Солидарные и трудолюбивые муравьи по первой же просьбе дают корм собрату. Муравей выражает эту просьбу, определенным образом постукивая товарища. Жучки «освоили» эти жесты и легко выманивают пищу. Но они прожорливы, и обязывают целые отряды муравьев переключиться на их кормежку. На теле у жучков есть пучки золотистых волосков, на которых скапливаются выделения. Рабочие муравьи слизывают эти выделения и утрачивают всякий здравый смысл» [99а]. Коварные жучки очень напоминают мошенников-кидал, которые отличаются от первых, по мнению автора, наличием абстрактного мышления и речи.

Д. Дьюсбери приводит пять критериев организованных сообществ животных: развитые коммуникационные системы; разделение труда и специализация; стремление держаться вместе; незначительная миграция; препятствия к принятию «чужаков» (особей из других групп) [77, с. 109]. Все эти признаки в той или иной форме присущи и человеческим сообществам. Но только если им придать человеческий смысл, а не использовать в качестве прямой аналогии.

Отдельные концепции, привлекающие внимание в связи с проблемой биологических основ человеческих взаимоотношений, есть в рамках философии и социальной психологии. Например, взгляды Герберта Спенсера на общество как на живой организм, регулирующийся законами выживания наиболее приспособленных обществ [165, 226, 250, 313].

Инстинктивный базис социальности можно найти в работах У. Джемса, Макдауголла [71, 150]. Английский антрополог Б. Малиновский утверждал, что основные элементы культуры человечества имеют биологическую основу [152].

Особое место в психологической и философской литературе занимает обсуждение проблемы агрессивности. До сих пор существуют полярные точки зрения на ее природу [124, 336, 380, 403].

Человеческие отношения тесно связаны с отношениями индивида и общества и с феноменами доминирования и власти, анализ биологических истоков которых занимает значительное место в концепциях Фрейда, Адлера, Адорно и др. [282, 323, 322, 388].

Как мостик между биологическим и социальным миром разрабатывались теории подкрепления Торндайка, Павлова, Миллера и Долларда, Скиннера [182, 432, 465, 483]³.

Мы исходим из того, что биологический уровень взаимодействия (как и отношения, которые его регулируют) может быть понят только как уровень принципиально более сложный по сравнению с физическим и принципиально иной в сравнении с социальным. Поэтому принцип аналогий не может быть адекватным методом его познания. Простое объяснение некоторым усложнением или упрощением отношений субъекта и его парциальных свойств остается неудовлетворительным. В каждом случае происходит изменение принципа устройства соответствующих систем. Причем эти изменения происходят, по нашему мнению, не эволюционным, а революционным путем.

Концептуальное расстояние между взаимодействиями физических объектов и взаимодействиями биологических объектов несоизмеримо больше, чем между последним и взаимодействиями социальных объектов.

Традиционное определение психики как формы отражения внешнего мира свидетельствует о том, что это особое свойство высокоорганизованной материи, заключенное в ее способности системным образом отражать независимо от нее существующий объективный мир [114, 211]. Далее обычно следуют разъяснения, что это за особое свойство. Но когда мы возвращаемся к понятию о том, что такое высокоорганизованная материя, то обычно сталкиваемся с определением материи, обладающей психическим отражением. Таким образом, это не разъясняет, в чем состоит сущность психического отражения.

Между тем накопленный опыт психологических знаний вполне позволяет это сделать. Достаточно обобщить в единую цепочку многие замечательные исследования наших отечественных психологов.

Главные вопросы — «Чем отличается биологическое отражение от физического?», «Как это отражение совершается в соответствии с естественными законами природы?»

Биологический уровень организации жизни становится необходимым лишь с развитием процессов самосохранения. Эти процессы обоснованы структурой биоорганизмов. По сравнению с уровнем организации физического мира биологический мир обладает несоизмеримой сложностью организации. Чтобы существовать, он должен вырабатывать новые способы своего воспроизводства и сохранения. Никакой физический объект не сравнится с самым примитивным живым организмом.

Для того чтобы обеспечить самосохранение, организм должен реагировать не в реальном времени, а заранее предвидеть результаты взаимодействия субъекта с объектом с целью избежать воздействий, разрушающих организм, и быстрее реализовать воздействие, способствующее его развитию. Это возможно осуществить, имея опыт таких воздействий. Так, в мире растений уже заложены основы подобного механизма, например, деревья осенью сбрасывают свои листья независимо от погоды.

Эти механизмы неизменны, заложены длительной эволюцией и относительно независимы от конкретной ситуации, так как пространство, условия поддержания жизни и среда растений очень ограничены. В то же время для подвижных организмов, в том числе и для человека, пространство обитания может заключать в себе весь мир, а условия выживания бесконечно разнообразны.

Поэтому старые законы отражения физического мира становятся непригодными и неспособными обеспечить новый уровень организации природы. Согласно диалектике природы, в мире нет двух абсолютно тождественных объектов. На дереве невозможно обнаружить двух абсолютно одинаковых листьев. Поэтому встреча с любым объектом будет для живого организма совершенно новой ситуацией. Точная копия внешних, поверхностных свойств объекта не позволяет аккумулировать опыт взаимодействия с подобными объектами окружающего мира.

Рис. 2. Отражение в восприятии структуры объекта

Органы чувств живого существа воспринимают на рисунке 2 не просто совокупность отдельных черных штрихов, а схематическое изображение листа, так как главное, что отражает психика, — это соотношение этих штрихов, воссоздающее структуру объекта. И эта структура воспроизводит бесчисленное количество других листьев, ее можно сохранять в памяти живого существа. Так, изображенные на рисунке 3 и впервые воспринятые совершенно различные фигуры все же воспринимаются как треугольники, благодаря соотношению трех углов. В то время как психика животного их таковыми не воспримет, а психика кольчатого червя их не воспримет вообще.

Рис. 3. Восприятие разных объектов, имеющих идентичную структуру

Суть этих процессов довольно точно сформулировал Я.В. Пономарев: «Необходимо… чтобы воздействия одного предмета так или иначе видоизменили структуру другого предмета и тем самым фиксировали бы в этом видоизменении элементы своей собственной структуры» (курсив мой. — И.С.) [201, с. 84].

Начиная с раздражимости, способности неспецифически реагировать на биологически значимые влияния у простейших организмов, пройдя через сенсорную стадию, которая характеризуется примитивными элементами чувствительности, не выходящими за пределы простейших ощущений (как у высших кольчатых червей и брюхоногих моллюсков), психика высших позвоночных и человека становится перцептивной, отражающей целостную структуру объекта.

«Объект выражает не просто обстоятельства, в которых оказывается индивид, а пространство его отношений в действительности (зависимость от нее, предпочтение или отвергание ее элементов и т.п.), отражаемое в образах и переживаниях и реализуемое в активности человека» [212в, с. 196].

Главной функцией психики является моделирование объективной реальности способом, пригодным для индивидуального субъекта. На оценку человеческой психики как к соотношению оригинал — модель указывал Я.В. Пономарев. Процесс моделирования занимает большое место в жизни человека, но существенно усложняется в ходе его развития и социализации. Так, четыре скрепленные детали, изображенные на рисунке 4, будут для маленького ребенка моделью паровоза, хорошей игрушкой, с помощью которой он осваивает мир. Для взрослого человека хорошей моделью будет уже только уменьшенная и точная копия настоящего паровоза. Но обе эти модели, потому и могут считаться моделями, что воспроизводят структуру отношений реального объекта.

Рис. 4. Образ как процесс моделирования объектов реальности

С.Л. Рубинштейн отмечал: «Формирование зрительного образа предмета — результат не обособленной деятельности зрительного рецептора, а опыта и практики человека» [219, с. 79]. «Практика как бы моделирует образ вещей» [там же, с. 99].

Против интерпретации психического образа как модели могут быть возражения, основанные на рассуждениях А.Н. Леонтьева: «Копируя в рисунке объект, мы необходимо соотносим изображение (модель) объекта с изображаемым (моделируемым) объектом, воспринимая их как две разные вещи; но мы не устанавливаем такого соотношения между нашим субъективным образом объекта и самим объектом, между восприятием своего рисунка и самим рисунком. Если проблема такого соотношения и возникает, то лишь вторично  — из рефлексии опыта восприятия» [137, с.44]. Но подобные возражения, вероятно, будут не совсем справедливы, так как речь идет не о материализованном результате психического отражения. Речь идет о модели перцептивного процесса, подобно тому, что делают аналоговые вычислительные комплексы, представляя видимыми динамические характеристики электрических цепей.

По сути, психика на любом этапе ее развития (а у человека с помощью сложного образа) отражает систему отношений элементов объекта, с точки зрения значимости этого объекта как для выживания вида в целом, так и для жизнедеятельности конкретного организма. Иными словами, организм в своем психическом отражении фактически совершает оценку происходящего, т.е. выстраивает свое отношение с ним.

Это создает условия для идеального взаимодействия со средой, т.е. дает возможность организму строить свои реакции в отсутствие непосредственного телесного контакта или прямого действия разрушительных сил на основе прошлого опыта взаимодействий. Особь превращается в активного субъекта действия. А система психологических отношений становится непосредственной детерминантой субъективного действия, направленного на самоорганизацию и организацию своего окружения в соответствии с требованиями адаптации организма.

Таким образом, биологический уровень организации взаимодействия человека характеризуется следующим:

1. На биологическом уровне взаимодействия человек перед нами выступает как биологический организм, помещенный в пространство возможного, «сектор возможных содержаний» (А. Гелен) [60].

2. Это взаимодействие осуществляется на основе образов, отражающих систему психологических отношений индивидуального, активного субъекта и объекта взаимодействия.

3. Отношения человека на биологическом уровне организации взаимодействия отражают оценку субъектом объекта взаимодействия как вредного или полезного для жизнедеятельности субъекта.

4. Отношения субъекта взаимодействия подчинены цели адаптации живого организма и связаны с самоорганизацией и организацией его окружающей среды.

5. Образ, регулирующий взаимодействие, не является точной копией внешних свойств объекта, он отражает структуру отношений основных элементов объекта, значимых для жизнедеятельности субъекта. А процесс построения образа является моделью реальности, окружающей субъекта.

Именно поэтому искусство фотографии заключено не в возможностях фотоаппарата, а в профессионализме фотографа и уникальности модели, которую он создает и в которой воплощены его отношения с миром.

Так же как и в предыдущем случае, мы можем выделить закономерный тип взаимодействия человека, соответствующий его биологической организации, с другими.

Генетически обусловленное взаимодействие связано с реализацией биологических потребностей, направленных на выживание индивида. Такие тенденции могут ощущаться, когда какой-либо из значимых биологических признаков начинает существенно влиять на организацию поведения человека. Например, социальные нормы большинства обществ утверждают равные права народов на проживание в пределах территории, которую они населяют. Но, возможно, скрытое вмешательство биологических факторов приводит к появлению черт оседлости, резерваций, возникновению сегрегационных процессов. Биологические факторы, например, начинают играть существенную роль в ряде случаев, когда взаимодействующие субъекты различаются по анатомо-физиологическим свойствам (полу, возрасту). Биологические детерминанты становятся иногда определяющими, когда человек испытывает критический дефицит пищевых ресурсов.

Самым сложным все же является социальное взаимодействие людей.

СОЦИАЛЬНЫЙ УРОВЕНЬ ОРГАНИЗАЦИИ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ

Классик социальной психологии Соломон Аш выступал против перенесения результатов исследований животных на выводы о поведении людей [401]. Однако не менее известный ученый, специалист в области человеческой культуры Эрнст Кассирер примерно в то же время высказывал совершенно противоположную мысль: «Представляется очевидным, что этот мир (человеческий мир) формируется по тем же биологическим правилам, которые управляют жизнью других организмов» [104, с. 28]. А поэт Велимир Хлебников высказал эту мысль метафорически, заявив, что человек — это не что иное, как сошедшая с ума обезьяна. Каждый из них по-своему прав. Необходимо только найти границы понятий, внутри которых каждая точка зрения будет справедлива.

Биологическое, безусловно, задает направление развития социальному. В этом смысле Э. Кассирер прав: социальное вынуждено как естественное звено развития жизни подчиняться неким универсальным законам. Все, что лежит «сверх» этих универсальных законов, нередко относится к сфере человеческой истории. Поэтому можно встретить мнение, что социальная психология — это историческая психология. Тогда будет прав Аш, так как человек, выйдя из животного мира, пустился дальше, в извилистый, но не возвращающийся к исходной точке в каждом новом поколении путь. Но и на этом пути мы можем выделить базовые процессы, повторяющиеся на любом отрезке исторической линии развития [409]. Суть этих базовых процессов и представляет сейчас для нас интерес. Они уже принадлежат сфере социального, но появиться могли только путем качественной модификации универсальных биологических свойств.

Кардинальным вопросом, который может прояснить проблему специфики человеческих отношений является отличие взаимодействия людей от взаимодействия животных.

Существует ряд эволюционно ориентированных гипотез, которые говорят о постепенном усложнении некоторых свойств или условий жизни предков человека, приведших к его постепенному развитию и становлению историческим субъектом.

Одно из этих условий, которое имеет прямую аналогию с общественным устройством, является совместное проживание человека, т.е. интенсивность взаимозависимости в процессе взаимодействия людей. Хотя само проживание особей на ограниченном пространстве может быть урегулировано путем естественного отбора и конкуренции, но не прогрессивным развитием человека.

Групповой образ жизни высокоразвитых животных является скорее правилом, чем исключением, так как одна из форм проявления способности к самоорганизации — объединение сообществ, которые особь образует вместе с другими особями своего вида.

Возникает принципиальный вопрос: по каким признакам биологический субъект различает своих собратьев? Многочисленные наблюдения и эксперименты позволяют достаточно уверенно ответить на него. Например, для полового различения природа использует отдельные признаки: хоровые крики у лягушек, запах у насекомых, красное брюшко соперника колюшки или красные перья самца зарянки. Известно также, что глухие индюшки убивают большинство своих индюшат, так как не слышат характерного для них крика — признака принадлежности к своим [161].

Особенно примечательны эксперименты Н. Смита, который изучал межвидовое общение гнездящихся в Арктике чаек. Он изменял основной признак вида: перекрашивал кольцо вокруг глаз, как у птиц другого вида. Таким способом ему удавалось разрушить даже естественно сложившиеся пары [там же].

Эти факты подтверждают важную роль феномена импринтинга животных, т.е. запечатления некоторых признаков свойств среды, по которым идет узнавание родителей, особей своего вида, «чужаков». Он, вероятно, лежит в основе восприятия мира животными и дифференциации их реакций по отношению к членам своего и чужого сообщества. Этим, вероятно, и ограничиваются все проявления свойства социальности животных, изучая которое, социобиологи пытаются распространять свои выводы на людей.

Для понимания неправомерности таких выводов достаточно сравнить основы мотивации пребывания биологического и социального субъектов в соответствующих сообществах как соответствующих пространствах реализации их взаимодействия.

Если мотивацией образования сообществ животными по преимуществу считаются инстинкты самосохранения и сохранения своего вида, то мотивация человека справедливо считается более разнообразной. Не отрицая существования глубинных сил, обеспечивающих самосохранение человека, социальные психологи больше внимания уделяют анализу таких мотивов, как потребность в валидизации знаний [330, 384], когнитивные факторы [347, 491], потребность в позитивной самооценке [476], экономические и утилитарные мотивы [340, 482].

Поэтому в мире животных взаимодействие обеспечено тем, что на уровне психического отражения отдельной особи формируются психологические отношения к отдельным признакам представителей соответствующего вида или сообщества, но не к самим сообществам или их членам. В этом смысле животное осуществляет свое взаимодействие на уровне индивидуального существования в границах соответствующей совокупности.

Но, если для осуществления жизнедеятельности животного такого различения на «своих» и «чужих» в процессе взаимодействия достаточно, то поддержать эффективную жизнедеятельность личности подобный механизм явно не в состоянии.

Поэтому должен существовать некоторый универсальный фактор, который обеспечил бы основу всех этих разнообразных видов человеческого взаимодействия.

Другой фактор, доминирующий в социально-психологических концепциях, — это характер взаимозависимости субъектов взаимодействия.

Материалистическая психология традиционно к таким базовым процессам относит общественно-трудовую деятельность. «В развитии трудовой деятельности, изменившей реальное отношение человека к окружающей среде, заключается основной и решающий факт, из которого проистекают все отличия человека и животного» [222, с. 156].

Общеизвестно положение К. Маркса о том, что труд вынуждает людей вступать в производственные отношения, а производственные отношения являются определяющими в формировании социального. Это положение интерпретируется в социальной психологии и философии по-разному. В ряде работ труд можно трактовать как непосредственное, необходимое и достаточное условие появления социологического уровня эволюции. Например, социогенез трактуется как «процесс, обусловленный трудовой деятельностью в рамках конкретной конкретно-исторической формации» [114, с. 336]; или утверждается, что материальная практика, трудовой процесс выступает «корнем и нервом социально-исторического самодвижения» [233, с. 19], социальное  — «продукт общения и взаимоотношений индивидов как процесса их совместной материальной деятельности» [там же, с. 20].

При анализе роли материальной трудовой деятельности в становлении социологического следует учитывать, что если мы берем формальную сторону труда, то она присуща и животным. Шимпанзе, например, умело изготовляют и используют орудия деятельности [280]. В сообществах животных используется общий продукт деятельности, существует ее разделение и, следовательно, обменные процессы между членами сообщества [124]. Даже человек использует продукты деятельности животных, а иногда съедает и самих животных. Другой дело, что продукты деятельности животных не превращаются в товар, но они могут быть товаром только в человеческом обществе.

Мы вынуждены признать, что деятельность процессуально похожая на труд присуща многим животным и обладает высокой специализацией и кооперацией. А человеческий труд — содержательно другой труд, но тогда он не является необходимым условием, и нечто иное стало ключевым моментом для появления социального и придания труду человеческого характера. Это иное — то, что изменило характер и смысл взаимодействия.

Следующей важной детерминантой, на которую ссылается, в частности, К. Ясперс, является система, обеспечивающая согласование действий субъектов, т. е. система коммуникаций, сопровождающая процесс взаимодействия субъектов. В человеческом обществе это речь и общение [243, 320]. Но использование сигналов и развитые коммуникационные каналы для координации действий и передачи информации — неотъемлемый признак животных сообществ [77, 161].

Другим предположением может быть появление между системой рецепторов и эффекторов символической системы [104]. Но, как показывают этологические данные, человекообразные обладают элементарными мыслительными операциями и систематически используют язык жестов, напоминающий азбуку глухонемых, «что свидетельствует о понимании ими символов и грамматических структур» [280].

А.Г. Асмолов предполагает, что к развитию общественных качеств у человека привела взаимоподдержка процесса взаимодействия субъектов, т.е. проявление актов содействия друг другу. Именно они заложили основы социализации личности [20]. Но среди животных встречаются исключительные акты содействия, включающие самопожертвование ради других [102].

Легко заметить, что все эти концепции затрагивают различные характеристики взаимодействия. И все они достаточно убедительны. Но нельзя игнорировать тот факт, что человеческие взаимоотношения продуктивны только благодаря тому, что в обществе они изменили свой смысл под влиянием более глубинного фактора. Этот фактор должен быть связан с принципом устройства системы взаимодействия биологических субъектов, превратившим их в социальных.

Поэтому принципиально важен вопрос: что за фактор лежит в основе становления человека?

* * *

По мнению Б. Ломова произошло «изменение оснований психического развития» [142, с. 61]. Другими словами, с позиций системного подхода, появлению социального предшествовало изменение принципа устройства системы.

Н. Дубинин, например, предполагает, что «этапу, который возник в процессе эволюции благодаря общественному труду, предшествовал переходный период, когда предки человека, обладая особыми генетическими способностями, по каким-то причинам вступили на путь общественной трудовой деятельности» [75, с. 83].

Этот переходный период заключен, по нашему глубокому убеждению, в том, что произошли важные изменение в отражении субъектами объектов окружающего мира.

Намек на характер изменения дает утверждение о том, что у человека психическая деятельность выступает в новом качестве: «сознание, или, точнее, процессе осознания субъектом окружающего мира и тех отношений, в которые он с ним вступает, по мере того как из жизни и непосредственного переживания выделяется рефлексия на окружающий мир и на собственную жизнь» [219, с. 272]. Еще более конкретный ответ подсказывает Соломон Аш: сновным социально-психологическим фактом является способность индивидов понимать и реагировать на переживания и действия других [370].

Логично предположить, что такую принципиальная смена принципов организации восприятия ведет к изменению в структуре отношений между элементами биологической системы.

Сравнивая психическое отражение животных и человека, нельзя не согласиться с Я.В. Пономаревым: «В динамических мозговых моделях даже наиболее высокоразвитых животных взаимодействия окружающих вещей (возникающие вследствие воздействия субъекта) не отчленяются от взаимодействия субъекта с этими вещами, не отчленяются от отражений предметов (не вычленяются способы действия), и то и другое дано слитно» [201, с. 194]. Соответственно, так же близки отражение предмета и психологическое отношение к нему.

Для животного вообще «нет никаких «предметов», оно лишь экстатически вживается в свой окружающий мир, который оно в качестве структуры носит всюду, куда ни пойдет, как улитка свой дом» [298, с. 55].

Рис. 5. Восприятие объектов в мире животных

Его восприятие объективного мира подчинено абсолютной субъективности индивида, так как все окружающие его объекты полностью зависят от переживаний, вызываемых ими, и существуют для индивида вместе с психологическими отношениями к ним. Так, например, происходит с человеком, находящимся под сильным влиянием наркотических средств. Так происходит с ребенком, который пытается играть в прятки и считает, что хорошо спрятался, когда закрыл ладошками глаза. Мир исчез, значит, и его, ребенка, не видно.

Для того чтобы стало возможно становление человека как социального существа, необходимость согласования биологического организма с «императивными» стимулами природы должна была трансформироваться в возможность преобразования этих стимулов в соответствии с потребностями человека.

Рис. 6. Восприятие объектов человеком

Чтобы возникла такая программа преобразования, необходимо преодолеть интегративную слитность психологического отношения с предметом, вызвавшим его, т.е. «осуществить своеобразное дистанцирование (Fernstellung) и субстантивирование «окружающего мира» [298, с. 55]. Вне этого процесса вещи для животного не имеют константного значения.

Аналогичный процесс возникает в момент детского кризиса семи лет: утрачивается непосредственность; внешний мир дифференцируется от внутренних ощущений; формируется логика чувств; складывается иерархическая структура мотивов; развивается осознание себя в контексте своего окружения [38, 55, 56].

Таким образом, по не совсем понятным пока причинам произошло отделение в психическом отражении отношений субъекта от объекта этих отношений. Этот кардинальный факт ведет к некоторым важным следствиям, без которых очень сложно объяснить социальное становление человека.

1. Знания об объектах реальности с этого момента могут приобрести свойства объективности и инвариантности. Объективность проявляется в независимости знания от внутреннего состояния человека, инвариантность связана с возможностью выделения общих черт предметов и явлений в разных контекстуальных ситуациях.

Последние порождают свойства универсальности и категориальности знания. Объективность и универсальность делают возможным оживление следов памяти «при посредстве воздействий иного рода, входящего в сочетание с упомянутыми следами» [37, с. 22]. Следы прошлых воздействий перестают связываться только с конкретной, идентичной ситуацией, и знание, пройдя трудный путь обобщения, приобретает категориальный характер.

Теперь знания могут передаваться другим, быть приняты другими и накапливаться благодаря труду многих поколений. Таким образом, появляется общее знание объективных закономерностей, по которым развивается жизнь людей. Но это вряд ли можно признать главным признаком появления сознания, так как элементы подобного процесса встречаются и в сообществах животных, хотя и при отличии механизмов реализации такого процесса.

2. Относительная автономность отношений от объектов окружающего мира делает психологическое отношение способным к обобщению и дальнейшей интеграции его в систему психологических отношений человека к разным сторонам действительности.

Человек, получает способность системного восприятия мира (связей и отношений элементов объективной действительности). Это возможность взглянуть на вещи нематериально, так как система «сама по себе нематериальна в том смысле, что она неизмерима, несводима… к массе или энергии» [168, с. 71].

Казалось бы, этому противоречат такие факты, как, например, легкое узнавание геометрических фигур животными, свидетельствующее об их способность воспринимать объективные отношения между элементами фигуры. Мыслительные способности животных, проявляемые в этом случае, не вызывают сомнения. Вызывает сомнение формирование определенного значения данных фигур в индивидуальной жизни животного. Для этого необходимо наличие устойчивого и обобщенного психологического отношения, которое служит своеобразной точкой отсчета для анализа проявлений объективных отношений в разных контекстах и которое обеспечивает интеграцию их в единую систему восприятия объективных отношений внешнего мира.

3. Развивается не только отражение некоторого объекта, но и отражение этого отражения — рефлексия. Психическое отражение становится единством арефлексивного и рефлексивного⁴.

Появление рефлексивного содержания допускает анализ того, что принадлежит субъекту, и того, что принадлежит объекту взаимодействия. Такая субъект/объектная дихотомия создает условия для своеобразного «выталкивания» психологического отношения в сферу самостоятельного рефлексивного анализа.

4. Оценочный и смысловой характер отражения распространяется не только на процесс восприятия внешней, объективной реальности, но и на процесс ощущения собственных психологических отношений к этой реальности. Буквально говоря, совершается оценка оценки, т.е. формируется отношение к отношению.

Психологические отношения превращаются в такую же реальностью для человека, как и явления внешнего мира.

5. Параллельно развивающийся процесс опредмечивания отношений в соответствии с психическими состояниями и переживаниями субъекта превращает человека из особи, управляемой инстинктами и средой, в субъекта преобразования реальности, мотивируемого своим уникальным внутренним миром.

Фактор дистанцирования психологических отношений от объективного мира как очень важный фактор уже затрагивался в отечествоенной социальной психологии. Отмечалось, что личностная регуляция жизнедеятельности возникает в процессе антропогенеза, когда сама жизнедеятельность становится предметом отношения со стороны ее носителей. Возникает новая система отношений субъекта — отношения к собственным непосредственным отношениям с миром. В сознании человека отражается не только объективная действительность, но и (в специфической форме) сами отношения, связывающие его с ней. Эти отношения могут быть различной степени осознанности; их репрезентация в сознании образует особый план субъективной реальности, присущий «внутренне сложному жизненному миру» [49].

Если функцию психики охарактеризовать в общих чертах как ориентировку в объективной действительности, в ее инвариантных свойствах, то функцию личности можно охарактеризовать как ориентировку в отношениях, связывающих субъекта с объективной действительностью, и подчинение деятельности иерархии этих отношений. Целостность личности тем самым определяется степенью интегрированности ее отношений с миром, а не структурных ингредиентов.

Но все указанные выше изменения не объясняют все-таки логики перехода людей от индивидуальной к коллективной жизнедеятельности, того императива, который заставил человека перейти к социальному уровню взаимодействий. Наоборот, усиливая индивидуальный потенциал, они ослабляют позиции необходимости перехода к развитию человека как исторического и общественного существа, обладающего сознанием.

* * *

По мнению Дойча и Краусса, основным социально-психологическим фактом является способность индивидов понимать переживания и действия других и реагировать на них [370]. Такое новое свойство человек приобретает, когда психологические отношения человека могут стать предметом его восприятия.

Психологические отношения сами становятся не меньшей реальностью для человека, чем вещи и явления внешнего мира. Человек не только стал способен реагировать в соответствии с психологическими отношениями, но и сам стал создавать их, изменять и ставить непосредственной целью активности. В результате анализа (оценки и сравнения) психологических отношений создается иерархическая структура отношений человека к окружающей действительности и к себе. Иными словами, возникает потенциал для становления духовного мира человека. Основу духовного мира составляют его отношения к людям.

Совместные условия проживания и способность к рефлексии отношений приводят к тому, что отношения между совместно проживающими людьми становятся очень важным объектом, отражаемым индивидуальной психикой. Вся история человека подсказывает, что одним из главных объектов такого отражения первоначально были родо-территориальные отношения.

Переживание этих отношений приводило к тому, что они начинали играть роль психологический границ, разделяющих весь окружающий человека мир на чувства «Мы» — «Не мы», т.е. привело к появлению первого социального чувства, объединяющего людей уже не в биологическое, а в социальное сообщество.

Эти границы не создаются ни физически, ни биологически. Они могут быть только гибкими и нематериальными, как того требует многомерность развития общества, дающая ему возможность неограниченной самоорганизации и организации своего окружения. Но они не должны быть «ситуативными», непосредственными, зависящими, например, от прагматических целей, в том числе от практических целей сотрудничества⁵.

Внутри этих границ идут процессы интеграции индивидов, обладающих сходными психологическими отношениями к важным для данной совокупности предметам и явлениям и, следовательно, обладающих сходными моделями поведения, ассоциированными с этими предметами и явлениями. В результате появляется солидарность чувств и переживание человеческого единства внутри границ совокупности и увеличивается ощущение «дистанции» от всех прочих, не входящих в данную совокупность.

С этого момента становится потенциально возможным переход от отражения индивидом отдельных общих признаков особей, принадлежащих определенной группе, к обобщенному восприятию группы в целом и от отдельных, хотя, возможно, и идентичных отношений к обобщению отношений к соответствующим группам как объектам реальности.

Итак, развитие способности к рефлексии психологических отношений и замкнутость групповых границ создают условия становления принципиально нового качества, лежащего в основе формирования нового вида систем взаимодействия элементов. Его мы называем «социальностью». Оно заключено в переживании единого группообразующего психологического отношения членами сообщества [258].

Социальность стала необходимым и достаточным условием, лежащим в основе принципиально нового и относительно самостоятельного (социального) уровня организации движения универсума.

Это чувство единства, социальности как исходно, так и конечно для самоощущения человека. М.М. Бахтин выразил идею первичности единства в своем постулате о диалогической природе сознания, диалогической природе «самой человеческой жизни». «Жизнь по природе своей диалогична» [26, с. 318]. С развитием самосознания это ощущение вновь возрождается, но уже пройдя сложный процесс индивидуализации личности..

Это качество необходимо и достаточно для формирования принципиально нового и относительно самостоятельного, общественного уровня организации жизни человека. Что особенно важно, социальность порождает особый мотивирующий импульс, заставляющий человека прибегать к ней в своем взаимодействии с объективной реальностью и менять характер всех ранее упомянутых процессов.

Свою мотивирующую силу свойство социальности приобретает не в силу того, что членов объединения удовлетворяет их взаимная выгода или индивидуальные характеристики, не в силу результата простого межиндивидуального обмена, а за счет того интегрированного продукта, который является следствием реализации системы взаимодействий данных индивидов. В результате появляются новые субъекты активности, первые социальные субъекты — социальные группы и, соответственно, принципиально новый вид отношений — отношения между социальными группами. Биологическая система преобразуется в социальную систему.

Став способной рефлексировать, сравнивать и оценивать, группа дана самой себе. Эта данность могла проявиться, по крайней мере, в элементарной дихотомии «мы/они». («Они» — все прочие, но уже не стихия природы, а в чем-то равные «нам»).

«Насколько генетически древним является это переживание, можно судить по психике ребенка. У маленьких детей проявляется очень четкое различение всех «чужих», причем, разумеется, случайное, без различения чужих опасных и неопасных и т.п.» [203 с. 82].

Первое переживание «мы/они» в сознании человека становится первым толчком в формировании человеческих отношений. Но это скорее антитеза социальности, содержащая в своем отрицании позитивный импульс к подъему человеческой психики на новый, социальный уровень своего существования.

В отечественной и зарубежной психологии популярна точка зрения, утверждающая первичность межгрупповых отношений и их приоритетность как отношений между силами большими, чем сила отдельного индивида (Б.Ф. Поршнев, Д. Кемпбелл). Однако такое однозначное толкование проблемы первичности вызывает некоторые сомнения. В процессе эволюции произошел переход на новое системное основание отражения действительности, этот переход принципиально изменил качество межиндивидуальных отношений человека. В то же время объективное существование групп особей даже высокоорганизованных приматов не дает нам права говорить о возникновении психологических отношений групп. Первые примитивные взаимоотношения групп соответствуют, на наш взгляд, таким же примитивным межиндивидуальным отношениям. Их развитие взаимообусловлено, а их значение для человека меняется в зависимости от состояния общественной системы.

Основой межиндивидуальных отношений, пришедших на смену межиндивидуальным отношениям особей, стали коллективные субъекты.

Коллективные субъекты на первых этапах становления общества, вполне естественно, были более мощными детерминантами человеческого поведения (С.Л. Франк, Б.Ф. Поршнев). Поведение по принципу обычая не предполагало каких-либо существенных индивидуальных вариаций. В то же время индивид мог быть единственным материальным носителем отношений этого коллективного субъекта. Единственный путь сохранить и развить себя, свою субъектность — это преобразовать психику индивидуального носителя.

У индивида начинают не только меняться и развиваться отдельные психические процессы (такие, как мышление, речь, внимание), но меняется сама структура психики. В частности, меняется структура потребностей. Так, согласно концепции А. Маслоу, появляются потребности в принадлежности и оценке со стороны других, которые формируют в человеке стремление быть как все. А самое главное  — потребность в самоактуализации, которая имеет смысл реализации только в структуре социальных связей сообщества, в котором живет человек. Эта потребность заставляет человека быть непохожим на других и лучше других. Путь индивидуализации также закономерен, так как чувство индивидуальной автономности, самодостаточности так же важно, как и чувство соборности. Без ощущения субъективной уникальности и свободы невозможна такая высокая степень самоорганизации, соответствующая импульсу преобразования, которая должна быть присуща системе человеческого общества.

В результате ощущение принадлежности к сообществу приобретает огромную мотивирующую силу, а человек превращается в личность, которая испытывает не только индивидуальные, но и групповые потребности.

Окружающий мир меняется для человека. И меняется в силу того, что в процессе общественной жизни вырабатываются новые способы его структурирования. В обществе формируются критерии, не имеющие смысла с точки зрения индивидуальной жизни животного. Это критерии точности, красоты, справедливости, правильности. Возникает символическая система языка. Не только социальные, но и природные процессы подчиняются этим законам структурирования, т.е. образуется система взглядов на мир через призму единого знания. Процесс актуализации такого знания составляет суть сознания личности.

С этого момента самое страшное для человека — это умереть одному, не оставив памяти о себе у других людей. А взаимоотношения с другими становятся мерой измерения его новой реальности!

Становление человека произошло в ходе смены субъект-объектных отношений. Эта смена привела к формированию принципиально новых систем взаимодействия элементов — социальных систем. Первыми социальными субъектами таких систем стали социальные группы, а отношения между ними — первыми социально-психологическими отношениями людей.

С этого момента индивиды на основе конкретного психологического отношения могли формировать принципиально новые множества, построенные на психологическом отношении к объективной реальности, едином отношении, переживаемом всеми индивидами данной группы.

Вместе с переживанием причастности в связи с данным отношением такая совокупность индивидов начинает приобретать качества субъектности: начинают формироваться групповые границы, создается образ прототипного представителя группы, появляются специфические групповые феномены и т.д. Иными словами, возникают процессы, направленные исключительно на поддержание сформировавшегося единства и подчинение ему индивидуальных действий. В результате развиваются активные коллективные субъекты, действия и эмоции которых качественно отличаются от законов совокупности.

Межгрупповые отношения, реализуемые в человеческом обществе, предполагают образ группы, а не восприятие отдельного признака, имеющего сигнальное значение и характерного для мира животных. На базе этого образа первоначально формируются отношения к группе в целом, а лишь затем — к ее отдельным представителям. Таким образом, отношения социальных групп имеют сущностные различия с отношениями биологических групп, заключающиеся в принципиально новых механизмах их реализации.

Таким образом, коллективный субъект является более мощным инструментом воздействия на окружение человека.

Теперь психологические отношения могут совершить новый виток на пути изменения своей сути и пройти через определенные социальные группы-единства, преломляясь там и приобретая социальные координаты, которым начинают подчиняться в дальнейшем взаимодействия индивида с реальностью.

Психологические отношения трансформируются в социально-психологические, регулирующие как групповую, так и индивидуальную жизнедеятельность человека. А жизнь человека приобретает как бы два плана — как члена определенного сообщества и как личности, уникальной для своего сообщества.

В свою очередь, это влечет за собой изменение типов и сути взаимодействия субъектов.

Взаимодействие человека с другим человеком, в отличие от воздействия биологического субъекта, предполагает не только учет физических характеристик объекта, но и признание и учет внутреннего, духовного мира другого. Таким образом, взаимодействие социальных субъектов принципиально отлично от воздействий элементов физических и биологических систем, которые являются цепью простых ответных реакций.

Такая трансформация взаимовоздействий становится возможной только в связи с появлением нового организующего фактора  — свойства социальности. Следствием этого становится постоянное присутствие единства социальной системы, в которую взаимодействующие субъекты входят.

«Отличие взаимодействия от чередующихся воздействий — наличие побочного продукта» [201, с. 139]. «Побочный же продукт является специфическим эффектом взаимодействия: его уже нельзя объяснить, исходя из первейшей характеристики действия — цели» [там же, с. 140]. Этот побочный продукт возникает даже тогда, когда человек в одиночестве занимается преобразованием природы или размышлениями о каком-либо совершенно неодушевленном предмете. Этот побочный продукт — вклад в социальное единство, которому принадлежит личность, обращение к сфере разделенных социально-психологических отношений.

А.В. Брушлинский отмечает: «Непрерывная взаимосвязь любого субъекта с объектом всегда и необходимо опосредована взаимоотношениями между разными субъектами и, наоборот, любые взаимоотношения между субъектами столь же необходимо опосредованы их взаимосвязями с объектом» [45, с. 121]. Таким образом, даже сугубо индивидуальная материальная деятельность имеет прямой (преобразование объекта) и побочный продукт (социально-психологические отношения).

Побочный продукт не значит второстепенный. Он как раз и создает ту основу, в результате которой становится возможной социализация человека, приобщение его к человеческой культуре. За счет побочного продукта личность в каждом своем акте взаимодействия снова и снова воссоздает свойство социальности, т.е. переживание единства отношений определенной общности.

В результате свойство социальности пронизывает собой каждый момент жизнедеятельности человека. И поэтому в любом акте деятельности или поведения личности или группы существует основа для обмена социально-психологическими отношениями, а следовательно, основа поддержания и развития отношений сообщества. Поэтому прав Б. Латане, объясняя социальное воздействие как «любое из больших изменений в психологическом состоянии и субъективных чувствованиях, мотивах и эмоциях, знаниях и убеждениях, ценностях и поведении, которые происходят у индивидов в результате реального, подразумеваемого или воображаемого (курсив мой. — И.С.) присутствия других индивидов» [508, с. 202]. Поэтому, вероятно, правильно и то, что даже материально-предметная деятельность индивида имплицитно содержит в себе, если не реальных, то подразумеваемых других, с которыми индивид начинает осуществлять процесс обмена и тем самым изменяет структуру социально-психологических отношений, превращая воздействие в социальное взаимодействие.

«Реально мы всегда имеем два взаимосвязанных отношения  — человек и бытие, человек и другой человек (другие люди). Эти два отношения взаимосвязаны и взаимообусловлены» [190, с. 256].

Изменение межличностных отношений, преодолевая определенные качественные пороги на пути развития, происходит двумя путями:

1) через взаимодействие с другими субъектами, которые являются членами той же самой или иных социальных групп, иными словами, через прямой обмен социально-психологическими отношениями, когда предметы неодушевленной природы, в свою очередь, могут выступать посредующими элементами;

2) через воздействие на объект, когда субъекту противостоит элемент структуры природы, или через побочный, сопутствующий воздействию обмен социально-психологическими отношениями.

Таким образом, наряду с материально-практическим обменом, характерным для физического и биологического уровней организации природы, в человеческом обществе появляется обмен социально-психологическими отношениями, задача которого — сохранение и развитие сообщества. Это существенно расширяет виды человеческой активности и характеристики отношений, которые эту активность регулируют. По крайней мере, это оправдывает существование двух относительно самостоятельных видов активности: деятельности и общения. Цель первого — преобразование объекта и адаптация к материальной среде. Цель второго — создание и поддержание целостности сообщества

Вторая цель — с социально-психологической точки зрения наиболее важна, так как ведет к тому, что социально-психологические отношения приобретают новый характер, характер взаимоотношений, подчиненных свойствам социальных единств, т.е. тех социальных систем, в рамках которых данные субъекты сформировались. Личности и группы начинают строить свои отношения с другими в ответ на социально-психологические отношения партнеров по взаимодействию с социальной системой, в которую они входят. Иными словами, отношения приобретают характер взаимности и превращаются во взаимоотношения.

Взаимоотношения субъектов возникают тогда, когда они рассматривают друг друга в роли субъектов, регулирующих свою деятельность социально-психологическими отношениями. В этом случае ситуация совместного воздействия на объект, например, в процессе трудовой деятельности, приводит к тому, что социально-психологические отношения другого субъекта к тому же объекту становятся основой для взаимоотношений.

Даже если изменение, происходящее в сообществе, непосредственно не связано с социально-психологическим отношением к какому-либо конкретному субъекту, оно влияет на его свойства и поэтому воспринимается им как отношение со стороны того, кого он считает виновником такого изменения. Поэтому, в свою очередь, отношение данного субъекта будет формироваться как реакция на предполагаемое отношение к нему со стороны другого.

В нашем эмпирическом исследовании, которое мы проводили, чтобы выяснить природу и значение взаимоотношений в жизни людей, мы получили результаты, которые свидетельствуют о том, что отношение на производстве к другим социальным группам зависит, в первую очередь, не от их профессионального мастерства (10% респондентов), а от их отношения к нашей группе (43,6% респондентов) и от того, какой вклад другая группа вносит в общее дело (32,4% респондентов). Даже в том, случае, когда сложно трактовать поступки другого как проявление отношения к нам, мы все равно это делаем. Так, если покупателям в магазине случайно попалась некачественная вещь со скрытым дефектом, у 48,1% респондентов появляется чувство обиды за то, что им подсунули некачественную вещь, проявив тем самым полное неуважение. 46,8% респондентов предпочитают жить в государстве с хорошими взаимоотношениями граждан, а не в государстве с хорошим уровнем предоставляемых материальных благ (29% респондентов) или с хорошими природными условиями для проживания (16,2% респондентов).

Особый характер социально-психологических отношений субъектов и особенно их взаимоотношений меняет сущность и цели межсубъектного взаимодействия, развивая его спектр и порождая новые типы.

В 1980-е годы много внимания уделялось проблемам совместной деятельности. А.Л. Журавлев выделил несколько типов взаимодействия в диадах, основанных на различных стратегиях поведения. Это: а) сотрудничество; б) противоборство; в) уклонение от взаимодействия; г) однонаправленное содействие; д) однонаправленное противодействие; е) контрастное взаимодействие; ж) компромиссное взаимодействие [81].

С учетом изложенного мы можем предложить несколько иную классификацию типов социального взаимодействия с точки зрения системной цели этого взаимодействия.

Взаимодействие — это и проявление свойств социального субъекта в связи с другими субъектами, и одновременно изменение субъектов в конкретной общественной ситуации. В зависимости от того, как индивидуальный или коллективный субъект воспринимает ситуацию своей активности, он и будет определять свое отношение к другому субъекту, формировать свое воздействие на него и в дальнейшем изменяться сам по тому свойству, которое затрагивается взаимодействием. Эти изменения будут направляться тенденциями к слиянию, изоляции или подавлению взаимодействующей личности или группы.

Социальный уровень организации взаимодействия отвечает сути социальных групп, личности и специфике социальных систем. И личности, и группы становятся чувствительны к социальным характеристикам и социально-психологическим отношениям друг друга. Поэтому на данном уровне явно выделяются, по крайней мере, три типа взаимодействия, которые нередко становились объектом социально-психологических исследований: совместное взаимодействие, сотрудничество и конкурентное взаимодействие.

Совместное взаимодействие предполагает единый процесс взаимодействия и наличие общей стратегической цели субъектов. Подчинение внутрисистемным законам определяет основные требования к совместному взаимодействию. При благоприятных условиях происходит смягчение межсубъектных границ и формирование новой общности, включающей взаимодействующих субъектов. Члены этого нового сообщества начинают руководствоваться едиными принципами справедливости, затрагивающими соответствующие аспекты активности субъектов, попадающие в сферу взаимодействия.

Сотрудничество характеризуется актами взаимопомощи и строгого регулирования доли взаимного вклада субъектов во взаимодействие. Они воспринимают друг друга в качестве равноправных. Их активность хотя и предполагает точки соприкосновения, но не ориентирована на общую стратегическую цель, так как основным условием достижения собственной цели считается успешность достижения цели партнером по взаимодействию. Межсубъектные границы сохраняют определенную степень непроницаемости, чувство социальной идентичности поддерживается на достаточно высоком уровне. Сотрудничество наиболее близко такому понятию, как кооперация, которое обычно применяется в отечественной психологии для характеристики организации деятельности субъектов, связанной с разделением труда. Подобный тип взаимодействия характерен не только для производственной, но и для всех сторон жизнедеятельности как на национальном, так и на персональном уровне общественных движений.

Конкуренция предполагает активность, направленную на создание препятствий партнеру по взаимодействию и жесткие межсубъектные психологические границы. Основным условием достижения субъективной цели рассматривается неудача в достижении цели другим субъектом. В своем крайнем выражении конкуренция предполагает уничтожение другого субъекта. Эта тенденция сдерживается обычно общесистемными требованиями и нормами права, морали и идеологии и реализуется только в ситуациях социального кризиса.

Если совместная деятельность — это переживание участниками чувства принадлежности одной социальной системе, что делает взаимодействие внутрисистемным, то конкуренция — переживание принадлежности различным социальным системам, она превращает взаимодействие в межсистемное. Но в обоих случаях законы подчинения социальному единству становятся решающими при организации межсубъектного взаимодействия. Следовательно, оценка степени единства социально-психологических отношений участников взаимодействия будет играть определяющую роль при выборе стратегии взаимодействия и зависеть, в первую очередь, от характера взаимоотношений социальных субъектов.

Таким образом, характер и тип взаимодействия, которое человек выстраивает с другими людьми принципиально зависит от того, какие отношения с другим у него складываются. Личность же как определенный этап эволюции природы, но не ее единственная цель может реализовать любой тип, заложенный природой.

Все же главными для нее как для социального существа являются социально-психологические отношения с окружающим миром, которые включают ее в социальную систему.

Глава 2

Понятия отношений в отечественной социальной психологии

Все предыдущие достаточно подробные рассуждения преследовали главную цель — определить основные понятия нашей проблемы, понятия психологических отношений, регулирующих жизнь человека с точки зрения универсальных, природных явлений.

Ситуация, которая сложилась в психологии в связи с категорией отношений, является, вероятно, в ряду других научных понятий одной из самых драматичных. Начиная с А.Ф. Лазурского категория отношений периодически становится центром различных концептуальных подходов к объяснению психологических феноменов. Особая заслуга в оценке роли отношений в становлении и жизнедеятельности личности принадлежит В.Н. Мясищеву. В условиях, когда в стране прочно и полновластно утвердилась парадигма деятельности, В.Н. Мясищев сохранил для нас научную альтернативу, позволяющую, не отвергая прежних достижений, выйти на новый уровень понимания природы психологических явлений.

Его главный методический принцип исследования природных явлений,(в том числе и психологических) — изучение объектов «в процессе их взаимоотношений с окружающим миром» — расширяет границы предмета науки до пределов, включающих такие дискуссионные категории, как деятельность и общение, давая тем самым основу для их переосмысления и перестройки системы психологических знаний.

Социальная суть отношений личности заключена в их оценочном характере, приобретаемом ими в процессе сравнения с этическими, эстетическими и другими типами отношений, а также человеческими переживаниями. Отношения — это движущая сила личности [171].

Такой подход позволил В.Н. Мясищеву еще в 1960-е годы говорить о таких понятиях, как деятельностное общение и общение в деятельности, как самодостаточных и относительно независимых процессах, наполняющих жизнью социальные системы и оправдывающих существование нового, социального уровня отражения реальности в человеческой психике.

Вместе с тем осознать всю значимость идей В.Н. Мясищева становится возможным только сейчас, когда постепенно ослабляется гипнотическое влияние деятельностного подхода, маскирующего с помощью категории деятельности многообразие социальной активности личности.

Категория отношений — это та ключевая категория, которая связывает в единое полотно явления неживой и живой природы, мир биологического и мир социального, открывая пути к познанию принципов самодвижения системы, в которой человек и общество являются, хотя и закономерным, но лишь этапом развития универсума.

Несмотря на свою ключевую роль, категория отношений в социальной психологии представляет собой скорее продукт процессов стереотипизации, чем итог глубокого научного анализа, подкрепленного эмпирикой конкретных исследований. Еще хуже дело обстоит с дифференциацией разных по природе отношений людей. Использование этого термина фиксирует чаще всего факт присутствия конкретной связи личности или социальной группы со своим окружением, не показывая вектора и силы реализации этой связи.

Наиболее показательна в этом плане категория межличностных отношений, которые являются «… одной из важнейших и наиболее подробно изученных, как на теоретическом, так и на эмпирическом уровне, проблем социальной психологии» [62, с. 8]. В то же время они трактуются то как деловые, симпатии и любовь или только симпатии, то как противопоставленные межгрупповым или производственным, экономическим и правовым отношениям, как оценочные и действенные, но лишенные когнитивной основы или, что бывает чаще всего, как противопоставленные безличным общественным отношениям. Так, например, Л.Я. Гозман считает межличностные отношения принципиально отличными от межгрупповых и тем более общественных отношений. Хотя последние, по словам автора, могут в какой-то степени осуществляться в процессе межличностного общения. «Это… некая система взаимодействия, контактов, связей ….» [62, с. 7].

Автор монографии «Межличностные отношения» Н.Н. Обозов рассматривает психологические отношения в одном ряду с другими формами общественных отношений, такими, как производственные, политические, правовые и пр. Деловые отношения уже не рассматриваются как пример межличностных и дифференцированы от них. В межличностных отношениях выделен не только оценочный, но и действенный компонент, и они рассмотрены как состояние готовности субъектов к взаимодействию [179].

Г.М. Андреева пишет о том, что «…необходимо прежде всего различать два основных вида отношений: общественные отношения и то, что Мясищев называет «психологические отношения личности» [11, с. 80]. «…Человек… одновременно реализует два рода отношений: и безличных, и личностных» [там же, с. 92]. «Деятельность в группе задает еще один ряд отношений (кроме межличностных): отношений, опосредованных совместной деятельностью» [176, с. 87].

В итоге выявленное противопоставление и несовместимость личного и общественного демонстрирует, что человек является существом, выживающим «в клетке» общественных отношений, как будто не созданной и воспроизводимой им самим, а навязанной обстоятельствами непреодолимой силы.

Чтобы дифференцировать различные виды психологических отношений, разумно вернуться к идее их общего основания, независимо от того, являются ли они собственно психологическими, социально-психологическими, межличностными, межгрупповыми или общественными.

В своих рассуждениях мы исходили из того, что любой объект (явление неодушевленной природы, животное, человек, общество) может быть включен в структуру взаимодействия с другими объектами с помощью трех первичных категорий: связь, свойство и отношение. Связь показывает потенциальную возможность взаимодействия объектов. Свойство открывает нам ту сторону объекта, которая будет участвовать во взаимодействии, т.е. то, что будет обмениваться объектами в процессе их взаимодействия. Отношение же, как мера изменения элементов множества, показывает, как будет протекать такое взаимодействие, с какой силой и в каком направлении будут затронуты объекты в результате взаимодействия.

Отношения человека в соответствии с диалектическим разворачиванием потенциала природы содержат в себе в снятом виде отношения физических тел и объектов. «Биологический уровень организации человека определяется физическими свойствами и «законами», которые регулируют эти (биологические) функции: тело является субъектом гравитационных сил; животному требуется пища для энергии и т.д.» [37, с. 72].

Мир живой природы, мир, где впервые появляется субъект собственной активности, требует новых отношений. Живому существу, организованному гораздо сложнее, чем физические тела, необходим механизм самосохранения живых систем. Поэтому живой организм приобретает свойство моделирования взаимодействия и получения информации о результатах взаимодействия до его актуализации. Этот механизм связан с психическим отражением объективной реальности, окружающей организм [258].

Это не просто отражение окружающих организм предметов и явлений, с помощью которого организм делает мир дискретным в соответствии с качественными процессами, происходящими в реальности. Это отражение структуры предметов и явлений. Только отражая структуру, можно избежать ситуации, когда встреча с объектами в новых обстоятельствах или после их незначительных изменений с течением времени будет адекватно воспринята. И они не будут отражаться субъектом как совершенно новые объекты, что было бы справедливо для физического мира, мира физических измерений.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

2

Термин «принцип устройства системы» обоснован В.Н. Сагатовским и используется для обозначения системообразующего отношения [227].

3

В этих работах осуществляется объяснение сильного мотивирующего влияния социальных факторов, таких, как социальная идентичность со своей группой.

4

Рефлексия — осознание отраженного содержания; арефлексия — отсутствие осознания отображенного содержания [76, с. 85].

5

Непосредственная зависимость изменений общества от ситуации и практической выгоды ведет к его постепенной деградации. Наглядным примером этого служат тенденции развития России в «перестроечный период»: утрата культурного своеобразия, вульгаризация культуры, снижение значения фундаментальных знаний, снижение уровня гуманизации общества, сверхмобильность социологической структуры, множественность точек социальной напряженности и т.п.