Битва за планету. Трилогия. Места Силы

Игорь Ситник

Во Вселенной есть уникальные места не только с природной точки зрения, но и с метафизической. Зоны максимальной силы Космоса. Они вечны, как и сама Природа, и известны, как черные дыры. Есть такие места и на Земле. Люди их не замечают, потому что боятся этих мест на подсознательном уровне. Я начинаю повествование, в котором подробно остановлюсь на особенностях Мест Силы Вечности (Природы). А также опишу события, потрясшие основы человеческой цивилизации.

Глава 9. Проснувшиеся

До своего фантастического преобразования, изменившего его жизнь абсолютно полностью, Антон преподавал математику в средней школе города Твери для детей пятых, шестых и седьмых классов. Исполнилось ему тридцать два года. Был он холост, так как в России двадцать первого века жениться, а, тем более, завести детей могли себе позволить лишь избранные. Те, кто работал на «тёплых» местах в государственных учреждениях, а, значит, допущенных к распилу бюджетов различной наполненности, и доступности или, имеющих счастье быть родственниками либо знакомыми данных чиновников, что позволяло называть себя «успешными» коммерсантами. Ну, если было лень заниматься хоть чем-то, такие тунеядцы просто прожигали жизнь, обзаведясь атрибутами богатой и счастливой жизни, к коим относились и дети. Про многочисленных дядей, тётей, племянников, любовниц и любовников таких счастливчиков писать не будем, ибо противно и недостойно пера любого писателя. Россия оставалась Россией — неизменной и варварской.

Как говаривал классик и великий баснописец Салтыков-Щедрин: «Разбудите меня лет через сто, и спросите, что сейчас делается в России. И я отвечу — пьют и воруют.» В двадцать первой веке и пили, и воровали с удесятерёнными силами. Прогресс в этом направлении был очевиден. В этой области Россия была впереди планеты всей.

По этим же причинам, наш молодой учитель не имел и детей, что в отсутствии жены, было логично. Жил Антон с родителями на окраине Твери в хрущёвке — пятиэтажке. Повезло правда с количеством комнат. Их было целых три. Для потомственных учителей — небывалая роскошь. Впрочем, жили они так свободно не всегда. А лишь после смерти бабашки Антона — матери отца. Так или иначе, но девушка всё же у молодого преподавателя была. С ней они часто мечтали о своём личном «уголке», пусть даже и съёмном. Об ипотеке думать не позволяла адекватность восприятия действительности, составной частью которой являлась нищенская зарплата учителя средней школы провинциального города. Хоть Тверь и находилась в непосредственной близости от Москвы с её красивой и богатой жизнью, на неё уже этих радостей не оставалось. Самой роскоши хватало лишь на одно место в стране — её столицу и то, с большими оговорками, исключающими спальные районы Москвы, превращённые в гетто для бедных и выходцев из южных регионов.

Девушку Антона звали Любой и работала она помощником главного бухгалтера в небольшой строительной конторе, занимающейся ремонтами жилых помещений. Жила Люба, ка и сам Антон, с родителями. Правда, в частном доме, принадлежащем её родителям. Дом находился в пригороде Твери и был сделан из добротного советского кирпича, чем удачно отличался от своих соседей по улице.

Собственно, событие, изменившее жизнь Антона, случилось с ним по дороге от Любы, когда он шёл к остановке маршрутки, чтобы добраться к себе.

— До завтра, любимый!

— До завтра, родная моя.

— Завтра идём в кино?

— Да, конечно, как и договаривались. У меня только три урока. Затем забегу в аптеку за лекарствами для отца. И буду свободен.

— Так во сколько ты будешь свободен, Антоша?

— К двум я буду абсолютно свободен.

— Отлично. Тогда зайди за мной на работу к трём.

— Договорились. В три буду у вас в офисе.

— Если немного задержусь в налоговой, попьёшь час с моим коллективом. Они давно хотели опять тебя увидеть.

— Почему?

— Всем сотрудникам, включая нашего генерального, жутко нравятся твои рассказы об истории древнего мира.

— И всё?

— Нет. — рассмеялась Люба.

— Они жаждут услышать о твоих звёздах. Порой, мне кажется, что ты свою астрофизику любишь больше, чем меня.

— Это — клевета! Ни одна звезда не сравнится с твоей красотой, любимая!

— Так не забывай об этом, господин учитель!

— Обещаю — не забуду.

— Даже, когда поженимся, у нас будут дети и я стану толстой и некрасивой?

— Такое в принципе невозможно!

— Что именно? Моя полнота или дети?

— Невозможно представить тебя некрасивой!

— Ладно, Антон, так мы с тобой можем до бесконечности разговаривать, а ещё много дел и у тебя, и у меня.

Они нежно поцеловались на прощание, предполагая, что уже завтра снова встретятся. Но, к сожалению, больше влюблённые в этой жизни и в качестве людей не пересекались.

Отойдя от дома Любы метров триста, Антон неожиданно почувствовал необыкновенную лёгкость во всём теле. Затем ощущения стали ещё более необычными, хотя, скорее приятными, нежели пугающими. Просто он вдруг осознал, что его сознание или душа (тогда Антон не мог дать определения этому явлению из-за отсутствия опыта и внезапности произошедших событий) отделилась от тела в прямом смысле этого слова и воспарила или, вернее, вознеслась над телом. Повисев некоторое время над головой, ментальная составляющая Антона быстро набирая скорость устремились вдоль улицы вперёд, в направлении центра города.

Разум Антона, обескураженный в первые мгновения спонтанного отделения сознания от тела, через несколько минут начал приходить в состояние осмысленного восприятия происходящего, и ещё через пару минут наш герой смог более или менее сносно анализировать происходящее и из ряда вон выходящее действие.

Антон в бытность свою студентом почитывал истории о выходе сознания людей во время сна из тел. Такую литературу, как математик ортодокс (было и такое у него хобби в студенческие годы), он воспринимал не более, чем бульварное чтиво, дающее уставшему студенту отдых от бесконечных зачётов, семинаров, лекций, экзаменов и другой не менее интересной, но такой изматывающей деятельности. Понятия души, ауры и другой эзотерической лабуды его настораживали и внушали вполне логичный для двадцать первого века скепсис.

Конец ознакомительного фрагмента.