Битва за планету. Трилогия. Места Силы

Игорь Ситник

Во Вселенной есть уникальные места не только с природной точки зрения, но и с метафизической. Зоны максимальной силы Космоса. Они вечны, как и сама Природа, и известны, как черные дыры. Есть такие места и на Земле. Люди их не замечают, потому что боятся этих мест на подсознательном уровне. Я начинаю повествование, в котором подробно остановлюсь на особенностях Мест Силы Вечности (Природы). А также опишу события, потрясшие основы человеческой цивилизации.

Глава 5. Контакт

Ответом ему стало гробовое молчание. Никто из присутствующих просто так не верил своим глазам — увидеть перед собой тех, за кем гонялось всё оставшееся в живых человечество! Да ещё в одной из самых передовых штаб-квартир антикризисного центра и одной из самых первых, которая была создана буквально в дни максимальной смуты, когда обезумевшие люди, поняв, что власти бросили их, громили, убивали, жгли и насиловали — тогда вылезли все самые гнусные черты людского рода, которые затаились в глубинах сознания и боялись вылезти оттуда наружу, боясь возмездия общества и государства. Ведь, если пороки загонять вглубь, а не искоренять полностью — ничего хорошего не жди — придёт время и дьявол, загнанный в ад, вырвется наружу.

Так вот, от такого подарка судьбы — трёх представителей избранных, пришедших первыми, можно было ошалеть и впасть в ступор.

Ступор и послужил причиной оглушительной тишины, ставшей ответом на вопрос неожиданных, но таких желанных гостей. Бойцы и спецы базы просто потеряли «хором» дар речи.

— Я — здесь главный — ответил плотно сбитый мужчина в цивильном однобортном костюме от Valentino.

Именно он нарушил оглушительное молчание, неожиданно поселившееся в этом шумном и деловом муравейнике смелых и сильных людей, находившихся на передовой борьбы с глобальной инфекцией.

Было заметно, что этому, ещё не старому, но уже полностью поседевшему гражданину начальнику привычнее носить полевую форму, нежели гламурное одеяние. Ростом за 180см, с хорошо развитой мускулатурой, он выигрышно внешне выделялся среди нетренированных рыхлых технарей, в большинстве своём заполнившем многочисленные помещения бункера. Все полевые сотрудники и оперативники находились на поверхности, занимаясь сбором данных, образцов — короче — копались в дерьме, практически в прямом понимании этого весьма грязного слова и явления.

— Ошибка, уважаемый — Вы теперь здесь больше не командуете.

— Можно узнать — почему? — слегка помедлив от наглости визитёров, задал вопрос, обращаясь непосредственно к молодому человеку, походя отправленный в отставку командующий центром.

За свою карьеру ему не раз приходилось выслушивать в свой адрес от разных начальников нелицеприятные высказывания. Чаще — несправедливые. Ибо, чем выше должность, тем непроффессиональнее её обладатель. Особенно часто эта весьма печальная истина относилась к политикам так любившим влезать в дела сугубо военные, требующие специальных навыков и специфического опыта. В большей мере таких горе-наполеонов расплодилось в 90-е конца двадцатого века и в первое десятилетие нового двадцать первого века. Все они пытались влезть на пик властного олимпа на дешёвом популизме, густо замешенном на крови сотен и тысяч не в чём неповинных людей, расставшихся со своими жизнями по вине эти высокопоставленных гнусных сволочей.

Ну да бог с ними. Все они либо на том свете, либо ходят по этой земле, роняя сопли и гной в виде неприкаянных зомби.

— Генерал, если Вы и ваше руководство, надеетесь на сотрудничество с нами, то обязаны забыть о глупых амбициях, хотя бы на том основании, что мы обладаем информацией на много порядков превышающей ваши весьма ограниченные познания, честно говоря, равные практически нулю, — прозвучал весьма жёсткий ответ.

— Наши силы… — начал защищаться генерал

— Ваши силы, Валентин Иванович, столь же ограничены, сколь и познания о том, что происходит на этой планете крайние пятьдесят лет, поэтому очень Вас, уважаемый, прошу — давайте не будем тратить понапрасну столь драгоценное в нынешней ситуации время и перейдём к планированию реальных мероприятий, долженствующих переломить весьма плачевную для вас — людей, тенденцию. Ваш вид, к которому относятся все здесь присутствующие, так нахозяйничал на планете, что благоразумнее покинуть её, ибо жизнь на Земле невозможна. Особенно теперь, когда после бомбардировки ядерным зарядом, Места Силы решили ответить. Но, вот некуда. Приходится спасаться самим и спасать вас. А стоит ли, Валентин Иванович?

Всех присутствующих очень сильно резануло по сознанию словосочетание: «вас — людей». Визитёры явно давали понять, что более к виду «хомо сапиенс» отношения никакого не имеют. И привела их сюда лишь крайняя необходимость.

— Извините, уважаемые, но я, как командующий антикризисным центром в Москве, обязан согласовать свои дальнейшие действия, связанные с вашим предложением. Какими бы вы не были крутыми, но слушать, а тем более, подчиняться вам ни я, ни мои сотрудники не намерены, если…

— Если вам не позвонят и не отдадут прямой приказ по закрытой линии, — перебил его «мальчишка в черепаховых очках», как успел для себя его окрестить генерал. — Так ведь Валентин, свет наш солнечный, Иванович?

— Так, да не так! — огрызнулся генерал. — Мы имеем право принимать самостоятельные решения. У нас есть очень широкая автономия в принятии тактических решений. И лишь крайняя необходимость, продиктованная сегодняшним моментом, заставляют меня и моих людей подчиняться высшему командованию.

— Ну-ну, Валентин Иванович, я нисколько не хотел затрагивать Ваши и ваших сотрудников чувства. Вы, действительно, выполняете качественно свою работу, рискуя жизнями ежеминутно. Но, беда в том, что этот процесс более схож с топтанием на месте. Вы делаете шаг вперёд, а затем отступаете на два шага назад, теряя при этом жизни своих людей и постепенно сдавая свои позиции, при этом, лишаясь контроля над ситуацией. И такую картину наш народ наблюдает по всему миру.

— Ваш народ? Не слишком ли Вы, уважаемый возомнили о себе? Да, вы особенные, но — не более того.

— Да, гражданин генерал, наш, пусть не очень многочисленный пока, но, всё же именно народ. — ответил «наглый мальчишка». — Но и ваша раса — раса людей стремительно сокращается, превращаясь в ходячее и рыкающее гнильё. При такой тенденции, вскоре положения наших с вами народов поменяются местами — вы станете вымирающим видом, а мы — ростками новой, более справедливой и умной цивилизации.

— Не слишком ли заносчивы ваши слова, молодой человек? — сделал попытку осадить наглого визитёра генерал Васильев.

— Мои слова отображают настоящее положение дел. У вас незавидное положение. Вы раздроблены и плохо организованы. Хромает снабжение, заканчиваются продукты, боеприпасы и ГСМ. Техника выходит из строя. Для ремонта нет запасных частей. Мы же — мотивированы на борьбу, мобилизованы на победу, как никогда. Мы верим в наше перспективное будущее. — парировал его парень.

— Генерал, возьмите трубку аппарата связи! Вам сейчас позвонит ваше командование! — подала голос одна из девушек, сопровождавших молодого человека. — Много разговоров, но очень мало реальных дел. Теперь я понимаю — почему человечество проигрывает…

— Дамочка, а вы, при всём моём уважении, почему вмешиваетесь в моё общение с вашим руководителем? Мне споры и с ним уже порядком поднадоели! — генерал не выдержал и взорвался. — Мало того, что вы врываетесь в сугубо секретное помещение, мало того, что ведёте себя предельно вызывающе и пытаетесь командовать на чужой для вас территории, отвлекая меня и моих сотрудников от выполнения боевых задач — вам всего этого безобразия мало, и вы решили унизить меня и моих подчиненных ещё сильнее? Так может в вашу задачу входит спровоцировать нас на необдуманные действия? Только скажите и мы сумеем вас вышвырнуть за пределы периметра базы. Любой, из присутствующих при нашем разговоре будет рад такому исходу этого весьма неприятного для нас разговора.

— Послушайте, уважаемый, я, как и наша спутница, и сам Марк — мы все имеем одинаковые полномочия. В нашем народе нет разделения на начальников и подчинённых — исполнителей. Разум нашей расы превзошёл куцые мозги человечества в десятки, если не в сотни раз. — монотонно и хладнокровно отчитывала «дамочка» старого служаку. — В любой другой ситуации за ваши слова я бы уничтожила вас и ваших подчинённых на раз — два. Но, в сложившейся ситуации, которую породила, между прочим, ваша раса, топорно пытаясь вскрыть в Антарктиде портал «ноль транспортировки» разумных сущностей из другого измерения, необходимо, к моему и, не только моему сожалению, сотрудничество с остатками хомо сапиенс. В том числе и с вами, и с вашими людьми конкретно. Пока нас мало, нам необходима помощь во многих физических и монотонно механический, простейших действиях, с которыми, я надеюсь, справитесь даже вы…

— То есть, мы для вас будем выступать в качестве слуг, которые будут выполнять всю грязную работу? Жертвовать своими жизнями ради торжества вашего так называемого народа? Не смахивает ли всё это на элементы обычного фашизма или банального рабовладельческого уклада жизни? — попытался пристыдить Валентин Иванович визитёров.

— Ну почему же только грязную работу? Не только. Ещё и смертельно опасную, сопряжённую с боевыми действиями. А, ещё — и грязную, как вы заметили — сбор анализов и образцов… разных образцов. Как наименее ценная половина возможного тандема из наших рас, ваша будет подвергаться наибольшему риску, ибо наименее ценна в сложившейся непростой обстановке. Потери среди ваших людей не так невосполнимы, как гибель даже одного представителя нашего народа.

Генерал, который рассчитывал пристыдить зарвавшихся парламентёров, в очередной раз лишился дара речи от той непосредственной наглости, с которой визитёры указывали на полную никчёмность и бесполезность всей борьбы и всех тех жертв, которые уже понесло человечество борясь со смертельной своеобразной чумой третьего тысячелетия, а попросту — апокалипсиса. Но, опытный командир также понимал всю горькую правду и справедливость слов, которые юная девушка вылила, словно ушат грязи, на него и его подчинённых. И тем не менее, генеральская честь и видовая солидарность с оставшимися в живых людьми, отчаянно сражавшимися за свои жизни, не позволяли опытному солдату согласится публично с разгромной критикой потенциальных союзников.

«Пускай эти супер-создания тысячу раз правы, но и мы достойно боремся. И ещё неясно, кто вносит больший вклад в выживание наших народов — эти хреновы супер-интеллектуалы или наши бойцы, сознательно кладущие свои жизни на алтарь будущей победы» — отчаянно уговаривал он свои сознание и совесть. Хотя, это было и не так просто. Много, очень много совершалось ошибок из-за разгильдяйства и трусости отдельных субъектов. Даже в такой разгромной ситуации многие пытались перетащить одеяло на себя, пытаясь насадить свою власть и навязать свои правила. Всё это и много другое тянуло человечество, словно привязанный к ногам утопающего камень прямиком на дно. А там — на дне всех ждала смерть и забвение, не делящие остатки людей на руководителей и обычных бойцов или технарей. На дне всех оприходуют скопом, не учитывая былые заслуги или преступления. Для Смерти всё едино и все на одно лицо. Таковы законы, которые не обосравшемуся по полной человечеству менять или даже оспаривать.

И вот, в самый критический момент, когда генерал, отвлёкшись от своих тяжёлых мыслей, готов был вспылить и отдать приказ — арестовать молодых зазнавшихся проходимцев, раздался сигнал вызова с коммутатора внешней связи. Звонило командование…

— Генерал Васильев слушает!

Существуют те, кто, достигнув определённых высот в жизни — будь это: карьера, духовно-нравственные достижения, спортивные победы — успокаивается и предпочитает пожинать плоды своего успеха.

Но так были устроены жизнь и человеческий социум до катастрофы, что бывших заслуг хватало ненадолго и, либо ты постоянно самосовершенствовался, либо в лучшем случае становился «свадебным генералом». В худшем — лез «по головам», стучал, лизал кое-какие места политическому руководству, чтобы стать своим для власти — в итоге тебя избирали депутатом, и ты становился богатым, но довольно глупым и несуразным посмешищем для населения.

Впрочем, последнее в «пред апокалиптические» времена в России смеялось сквозь зубы, боясь попасть под статью «об оскорблении чести и достоинства», а то и под более тяжкие статьи об «экстремизме» и «посягательстве на власть» — затем загреметь в места «не столь отдалённые» и жалеть о длинном языке всю оставшуюся жизнь. Промежуточным вариантом для достигших успеха и остановившихся в развитии личностей, было банальное спаивание своего организма и деградация вследствие этого.

Наш генерал пошёл по-другому — самому редкому и трудному пути — он служил с рвением фанатика, решившего, что именно он, генерал-лейтенант Васильев Валентин Иванович, ответственен за безопасность всей страны. При этом, не обращая внимания на колкие замечания злопыхателей, злословящих, что служит он не стране и, тем более, не народу, а ворюгам чиновникам и близким к ним олигархам.

Служба в «конторе» на протяжении без малого тридцати лет научила его не удивляться ничему. Всё было за его богатую на события карьеру: стрелялось начальство, уличённое в мздоимстве; вешались или травились подчинённые, разочарованные в службе; подставляло без числа политическое руководство, сливая спецов, как помои — в угоду сиюминутной политической конъюнктуре — всё увидел и всё пропустил через себя Валентин Иванович.

Но, то что он услышал в трубку телефонного аппарата поразило его словно гром среди ясного неба (извините за замыленность сравнения).

А услышал он следующее: «Генерал, вы и ваши сотрудники со всем оборудованием, техникой, агентурой переходите в полное подчинение тех, кто сейчас прибыл к вам от наших, гм, условных друзей».

— Васильев, вы всё поняли? — допытывались на том конце «провода» — Повторяю именно для вас, Валентин Иванович: никакой самодеятельности и самоуправства. Вы со всеми «потрохами» переходите в подчинение, прибывшей к вам группы.

— Я понял, господин куратор. — выдавил из себя старый служака, оскорблённый в самой глубине своего сознания.

— Валентин Иванович, от вашего понимания и дисциплинированности, возможно, зависят судьба оставшегося человечества. — ещё раз повторила личность, которую генерал назвал куратором.

— Так точно! Ваши пожелания будут выполнены в точности — чрезмерно наигранно ответил Васильев.

— Дружище, не обижайся! Самому тошно от своих же распоряжений. Пожалей меня хоть ты. Вам всем есть кого упрекать во всех смертных грехах, а мне роптать остаётся только на небеса. Но, они, судя по всему, от человечества давно отвернулись и больше нас не слышат или не хотят слышать, что скорее всего. И поделом всем нам. — на том конце провода впервые прорезались человеческие ноты.

— Понял я тебя прекрасно и осознаю твою правоту, но… противно и обидно — был ответ генерала своему телефонному собеседнику.

— Противно и обидно то положение, в котором, в том числе и по вине таких, как мы с тобой, оказалось всё человечество, вернее, его жалкие остатки. — поправил Васильева «куратор».

— А мы то с тобой при чём? Мы верно служили своим народам, не воровали и не предавали! — возмутился Валентин Иванович

— Мы слишком рьяно, без разбора служили, дружище. Служили даже тем, кого необходимо было пристрелить, как бешенных собак.

— Не забывайте, их выбрал народ!

— Полноте, генерал, не нам ли с тобой знать истинную цену любым выборам в любой стране, которая существовала на карте мира до кризиса. Не надо строить из себя наивного. Уж тебе то, старый лис, не знать обо всех подковёрных интригах того времени!

— Но, иначе образовался бы хаос. Власть, даже самая преступная, гарантирует порядок среди населения. — отбивался генерал.

— Ну да, только порядок этот больше смахивал на тюремный, при котором осужденным было всё население, а вертухаи — власти жировали на костях обычных граждан, которым мы давали присягу с тобой, между прочим, генерал!

— Присягу мы давали государству — поправил своего собеседника Васильев.

— А что по-твоему тогда было само государство? Чиновники-коррупционеры, их цепные псы — спец службы, занимающиеся запугиванием населения и устранением неугодных, обнаглевшие до крайности олигархи, живущие большую часть времени на Западе и получающие из наших с тобой стран миллиарды долларов, выкачанных из недр и из самих граждан?

— Ну, я думаю…

— Раньше надо было думать нам с тобой, генерал! Когда такие, как мы, потакали всей этой мрази. А присягу, уважаемый, мы с тобой давали народу. Вот только нарушили мы её. И теперь получаем сполна. И ещё больше получим. Будь уверен!

— Да знаю я.

— Если знаешь, то необходимо хвататься за любой спасательный круг. И даже такой, как те, которые заявились на твою базу.

— Да уж, ещё те красавцы и красавицы…

— Лишь они со своими неограниченными в сравнении с нами ресурсами смогут переломить ход этой тотальной войны, результатом которой будет либо наше выживание, либо полное уничтожение, как вида.

— Понимаю, но не могу всё же полностью смириться

— А ты и не мирись. Оказывай полное содействие, но, при этом, внимательно за ними наблюдай. Окажутся врагами — выкинь с территории базы, желательно в качестве тёплого фарша для зомби. — посоветовали на том конце «провода»

— Ну, такой вариант, как фарш, мне больше по нраву.

— Но, только в том случае, если они окажутся реальным противником. Если помощь от них будет действенной — будешь пыль с них стирать вместе со своими спецами! Ты меня хорошо понял?

— Куда уж лучше. Всё прекрасно и доходчиво объяснено! Как не понять.

— ответил генерал.

— Вот и действуй, родной, исходя из обстоятельств и последних моих распоряжений.

— Понял тебя — перешёл в конце разговора на «ты» Валентин Иванович, порядком устав от субординации.

— Как дела на базе?

— Нормально всё. Плановые работы в лабораториях, выходы в «поле» по расписанию.

— Потери есть?

— Потерь за последние двое суток не было. Три лёгких трёхсотых. Но, справимся с их лечением своими силами.

— Это хорошо. Как с ГСМ обстоят дела?

— С топливом с каждым днём всё хуже. Отправляем на его поиски отряды всё дальше и дальше от базы, отрывая людей от работы. — ответил генерал.

— Продуктов питания и медикаментов хватает?

— С продуктами норма, склады заполнены. С медикаментами есть некоторые сложности. Списки по ним дополнительно вышлю.

— Нападений на базу больше не стало? Зомби повышенную активность не проявляют?

— Нет, всё в пределах нормы. Если, конечно, такое положение можно называть нормой.

— Когда пришлёте новые образцы?

— Согласно графика.

— Перебоев не будет?

— Не должно быть.

— Ну ладно, Валентин, хватит ворчать. Будем заканчивать наш трёп. Удачи тебе и твоим орлам. Держитесь там.

— Спасибо. Отбой.

— Отбой.

На этом ворчливом финале разговор был закончен. Генерал предельно бережно положил трубку стилизованного под допотопный аппарат телефона на место, предельно медленно развернулся к замершим на удалении, дабы не слышно было разговора начальства, подчинённым и с интересом рассматривающим его нарушителям спокойствия — наглого парня и красоток амазонок, затем неожиданно для всех во всё свое лужённое горло проорал: «Семёнова ко мне немедленно»!

— Всем преступить к выполнению своих боевых задач! Хватит глазеть по сторонам!

Спецы, словно муравьи, разбежались по своим рабочим местам. Каждый знал не понаслышке крутой нрав генерала. Просто так он никого не наказывал, но с провинившихся сдирал три шкуры, причём прилюдно, дабы остальным было неповадно.