Ученица Лесника. Бесцветный огонь

Игорь Ривер, 2020

Пророчество Старого Медведя начинает сбываться. Загорается бесцветный огонь и в мертвом городе два ведьмака и ведьма пытаются найти ответ на два классических вопроса.

Глава вторая

— Что-то случилось, Рыжая. Вставай!

Она с трудом разлепила глаза. Была ночь. Скрипнула входная дверь сторожки. Лесь вышел, но ни одного лучика света в комнату не проникло.

Поднявшись, она на ощупь нашла висевшее на стене платье, надела его, повесила на плечо плетеный пояс с кинжалом и вслепую прошла к двери.

Луны не было. Две светлых тени в темноте — учитель и Зигфрид.

— Что случилось? — спросила она.

— Посмотри туда…

Она подошла к ним. Небо на юго-востоке светилось.

— Что это? Рассвет? — она посмотрела на учителя. — Но ещё рано.

— Это не рассвет, — ответил немец.

— А что?

— Не знаю… Лесник?

— Аналогично.

Ирина ахнула:

— Бесцветный огонь. Началось…

— Пророчество Норманна? — в голосе Зигфрида обозначился лёгкий интерес. — Тогда почему мы проспали трубу архангела и где встающие из могил мертвецы?

— Ты слышал про него?

— Я в своей жизни слышал столько пророчеств, что… Но в чем дело? Давайте посмотрим, что там.

— Мы и так смотрим.

— Я имел в виду: вблизи.

Лесь промолчал. Ирина тоже не совсем поняла немца: зачем лезть туда, в это пламя? Между тем, тот спросил:

— В той стороне что-нибудь большое есть? Судя по отсветам, до зарева километров двести-триста.

— Киев.

— Нет, это не город горит. Можете мне верить. Пламя не такое. Может быть, это и не пожар?

Ирина подумала, что верить и правда можно. “Сколько он таких горящих городов видел? Сосчитать — пальцев не хватит”.

— Так что, посмотрим?

— Лошадям крылья отрастить?

— Нет. Не лошадям. Кстати: позаботься о них, если что.

С этими словами немец потянул через голову футболку. Потом вместе с трусами стащил свои фирменные итальянские штаны. Его тело странно изогнулись — и он вдруг исчез. Лесь хмыкнул.

Рядом послышался шорох. Ириной щеки коснулось чье-то дыхание. Она присмотрелась и тихо взвизгнула, потому что рядом с нею сидел здоровенный черный пес. Голова его была примерно на уровне ее шеи. Немец не исчез, он обернулся.

Собака поднялась и повернулась, подставив бок.

— Что смотришь? — спросил ее учитель. — Полетишь, так забирайся.

— А я… А он?..

— На Серко ведь летала?

— Может быть, я сама?

— Филином? Нет уж! Одну тебя туда я не отпущу. Ну, думай быстрее.

Ирина решилась.

— Платье снимать?

Собака кивнула.

— Кинжал?

Покачивание головой.

Она разделась, повесила кинжал на плечо и запрыгнула на пса верхом. Тот оттолкнулся лапами и земля осталась внизу.

“Как им управлять? Серко без ожерелья Княжны летать не мог, а у этого… Ой, зря я это затеяла!”

Эту последнюю мысль сразу отогнало восторгом полета. Ирина пригнулась, вцепившись в черную, жесткую шерсть на загривке и подогнув ноги. Холодный воздух апрельской ночи казался ей теплым. Далеко внизу мелькали огни поселков и автодорог. Тело было наполнено в буквальном смысле неземной легкостью.

Наслаждение было недолгим. Зигфрид летел гораздо быстрее, чем Серко и зарево быстро приближалось, пока впереди, в ночной темноте, не показалась ослепительно-яркая точка. Оборотень взвизгнул, свернул и пошел на снижение, укрываясь за стеной леса.

“Что он дела… Ай!”

Зигфрид уперся лапами в землю и она оказалась сидящей на спине голого мужчины.

“Хорошо, что темно!”

— Рыжая! — то-ли гавкнул, то-ли сказал тот. — По лесу ходить умеешь?

— Да.

— А с местной нечистью договориться?

— Не знаю. Попробовать можно.

— Тогда сделай это. Ближе не подлететь. Я думал, что мне глаза выжжет. Нужно подойти, а меня одного лес не пропустит. Я этих мест не знаю.

— Сейчас…

Она опустилась на колени, прикоснулась ладонью к земле, минуту держала ее так, потом посмотрела на Зигфрида.

— Странно… Лешего нет. Вообще никого нет рядом. Как при лесном пожаре. Но ведь с лесом все в порядке.

Немец, хорошо различимый в свете неба, немного подумал и сказал:

— Там горит то-ли завод, то-ли ещё что-то похожее. Обычно нечисти плевать на дела людей, которые не задевают ее напрямую. Я всё-таки проверю.

Он нагнулся, опершись локтями на колени. Ирина невольно улыбнулась. Видок был еще тот… Черный зверь ломанулся в лес.

Вернулся он впрочем, довольно быстро. Выскочил и, выдирая лапами комья дерна, метнулся к ней. Припал к земле, заскулил: “Садись!” Ирина поняв, что происходит что-то не то, запрыгнула на его спину и уже в воздухе обернулась.

Какие-то тусклые тени вынырнули из кустов и закружились на том месте, где она только что стояла, безнадежно опоздав. Нечисть? Тогда почему она их не ощутила? Обычно она сразу замечала и озорной интерес Лешего, и суету мелких бесов-полевичков, и недовольство домового, а тут… Чем-то нехорошим несло от этих теней. Не мертвецами-навьями, нет… Еще более чужим. Они летели и зарево горело за их спиной.

* * *

— Горит Чернобыльская атомная станция…

Зигфрид пил молоко. Жадно, так, что захлебывался. Левая рука у него явственно дрожала и на ней расплывался большой кровоподтек.

–…Видимо, авария. Там все светится от радиации, даже слепит в темноте.

— Кто тебя гнал? — тихо спросил Лесь. — Ты весь в мыле.

— Не знаю! — немец оторвался от кувшина, помотал головой. — Вроде вервольфов, но поменьше. Я их даже не ощутил поначалу. Выбежал к дороге, вижу указатель: “Чернобыльская АЭС”. Свет был очень яркий, слепил меня. Вдруг удар в бок. Я покатился, вскочил, но драться не стал. Есть случаи, когда лучше отступить. За мной гнались, но я оторвался, подхватил Рыжую и взлетел.

— Ты что видела? — учитель посмотрел на Ирину.

— Тени какие-то. Серые, бесформенные, непонятные. Три штуки. А разве вы?..

— Я тебя не ощущал. Как отрезало. Уже прикидывал, куда насчёт лошадей звонить.

Он задумчиво погладил рукой бороду.

— Что же это за твари такие у меня завелись? И зачем они станцию подожгли? Ладно, утром послушаем, что по радио скажут.

— Ничего не скажут, — снова помотал головой Зигфрид, прежде чем опять присосаться к кувшину. — Производственная авария. Никто не станет людей пугать.

Он был прав. Никто ничего ни по радио, ни по телевизору не сообщал, хотя уже на следующий день стало ясно, что дело серьезное. Зарево Ирина видела в небе даже днем, а всех сотрудников гражданской обороны в райцентре подняли по тревоге и увезли. Только через сутки, двадцать седьмого апреля, объявили об эвакуации, но к тому времени в сторожке уже никого не было.

* * *

Племенные кони стояли на колхозной конюшне и ждали, когда за ними приедет фургон. Серко грустно ходил по двору, время от времени садясь и подолгу глядя на юго-востоке. Только кот был спокоен и занят мышами. Коты вообще никогда не волнуются, когда неподалеку взрываются атомные станции.