Испытательный срок

Игорь Ревва

Города лежат в развалинах, банды воюют с пришельцами из потустороннего мира и друг с другом за еду, за территорию, за власть… А тебе надо лишь найти её – ту единственную, ради которой готов на всё. Ту, за которой ты не то что в этот проклятый город решился приехать, а и дальше, в самый Ад. Тем более что там-то её как раз и легче всего отыскать. К тому же Ад, он ведь тоже всегда оказывается разным и для каждого – своим.

4. КОМАНДА

Небо покрылось тяжёлыми грязно-серыми облаками, которые с каждым часом сгущались всё сильнее. Солнце пару раз попыталось выкарабкаться из-за туч, но не справилось и плюнуло на это дело окончательно.

К вечеру облака приобрели недобрый красноватый оттенок, словно где-то за горизонтом пылали пожары. Тучи сделались чёрно-багровыми на западе, а на востоке появилось необычное золотистое сияние — словно в небе сквозь неожиданный просвет проглянули россыпи звёзд. Только звёзды эти не стояли на месте, крутили хороводы, сплетаясь в спирали и чертя на мглистом фоне пунктирные линии.

При виде этого зрелища в лагере Дарникова все затихли — видели такое уже не раз. Не опасное, но и непонятное, необъяснимое. И к явлению этому одинаково настороженно относились и жители Срединного Мира, и гости из Преисподней. Потому что было это необъяснимо для всех — и для людей, и для гоблинов.

Ближе к полуночи золотистый пунктир в небе начал таять. Одновременно принялся меркнуть и багровый отсвет на западе. Люди зашевелились, послышались негромкие разговоры. Постепенно в лагере каждый занялся своим делом — кто-то принялся собирать топливо для костра; кто-то проверял оружие; кто-то просто сидел или валялся на земле, тупо уставившись в пространство.

Прыжок расположился на остатках постамента какого-то развороченного взрывом памятника и пытался оценить обстановку. Отношение «секретников» было к нему по-прежнему настороженным, и оружия Мошкову не вернули. Но бить перестали и даже накормили. Это, разумеется, не повод, чтобы задерживаться у «секретников» дольше, чем необходимо. Но пока что Мошков складывающейся ситуацией был доволен — жив, сыт и надежда на побег есть.

— Ну как ты?..

Прыжок поднял взгляд. Долговязое, нескладное нечто склонилось над ним. Нечёсаные рыжие, торчащие во все стороны волосы этого «нечто» почти полностью спрятали его лицо. Прыжок вздохнул и отвернулся.

— Да так, Гнусь, ничего особенного, — нехотя отозвался он.

— Ты что, не рад, что ли?

— А чего мне радоваться-то?! — Прыжок обалдело посмотрел на Гнуся.

— Ну как это — чего?! — Гнусь тоже вытаращил глаза. — Снова встретились! Да и жив ты остался!..

— Ну разве что, — буркнул Прыжок. — А насчёт того, что встретились… Не забыть бы тебе в глаз дать, вот чего!..

— За что это?!

— А за всё! За Прыжка, за… за то, что от Косого смылся — один, без меня…

Густые брови Гнуся сложились домиком, а губы изобразили плаксивую гримасу:

— Да ты чё, совсем сбрендил, что ли? Хорош друг, мать твою! Я за тебя Влада упрашивал, распинался перед ним! А ты теперь от меня нос воротишь! Учти, кстати, что ты ещё не в группе, а всего лишь на испытательный срок взят, не забывай! — Гнусь шмыгнул веснушчатым носом-картошкой и развернулся, всем своим видом давая понять, что подобного отношения к себе не потерпит и собирается уйти.

— Да ладно тебе! Садись, потолкуем… — Прыжок примирительно вытянул левую руку, приглашая Гнуся сесть рядом.

— Давай. — Гнусь явно не сильно обиделся, да и делать ему особо нечего было. Потому он охотно присел рядом.

— Слышь, Гнусь, а этот Макс — он вообще чего?

— Как это — чего? — не понял Гнусь.

— Ну, типа того, что он за человек? — пояснил Прыжок.

— Да так, — Гнусь махнул рукой, — ничего особенного…

— Это как? — поинтересовался Прыжок.

— А вот так! Он в последнее время Дарникова нашего совсем достал. Мало того, что самовольничает, так ещё и решения Дарникова оспаривать вздумал.

Прыжок непроизвольно метнул взгляд в сторону проходившего мимо Макса. Скользкий тип этот Макс, подумал Прыжок. Широко посаженные глазёнки — маленькие такие, желтовато-непонятного цвета — по сторонам так и шныряют, щёки красные, лицо всё в пятнах каких-то… Эта живописная морда дополняется не менее живописной улыбочкой с этакими ямочками где-то между щеками и нижней челюстью.

— И как же самовольничает? — спросил Прыжок.

— А ты чё, сам не видел, что ли? — Физиономия Гнуся изобразила удивление. — Между прочим, это он насчёт летописи-то кашу заварил. И про вас тоже он сказал. Ну, в смысле, где и когда вы курьерам засаду готовите…

— Ну?! Откуда ж узнал-то?! — Прыжок наклонился ещё ближе к Гнусю и заговорил тише: — Слушай, а что если это он тогда и навёл Косого на курьеров? Всё сходится ведь… Косой-то наш как раз накануне трепался с кем-то о них. Вот ведь зараза! Навёл Косого на курьеров, а вас — на Косого! Да и вообще — странно он себя ведёт, подозрительно…

— И прикинь, этот гад с нами пойдёт. — На лице Гнуся проступила досада.

— Как — с нами?! Шутишь? — Прыжок аж подпрыгнул на месте.

— Что ты заладил, как да как? Очень просто! Дарников так порешил!

— Бли-и-ин…

— Вот именно, — Гнусь принялся чесать голову. Он всегда так делал, когда что-то его не устраивало. — Ещё неизвестно, чем вся эта фигня закончится…

— Значит, пойдём мы с тобой, сука Макс и… эта… как её? Ну, тощая такая… уродина…

— Ага, — кивнул Гнусь, — а ещё — Петька Малахов, Юра Коновалов, Дашка и Катя.

— Это ещё кто такие вообще? — Прыжок сдвинул брови.

— Петька — вон он стоит. Видишь? Толстый такой, приземистый. Его Колобком ещё называют иногда.

Прыжок повернулся в сторону, куда показывал Гнусь. Недалеко, подбоченившись, стоял невысокий парень в свитерке цвета хаки и таких же брюках. Выглядел он совершенно не как боец. Возможно, из-за полноты. А может, виной тому была его одежда на удивление чистая для нынешних времён и почти не помятая. Да и лицо у Колобка было благородное такое, холёное, чуть ли не барское.

Вид Малахова сразу же насторожил Прыжка. Он не привык видеть таких людей — сытых и упитанных. Впрочем, возможно, у Малахова что-то неладно было со здоровьем — где по нынешним временам встретишь упитанного человека?! Разве что из числа тех, кто объедки с гоблинских столов подбирает…

Однако, если Малахов в Секретном Войске, эту возможность можно исключить. Не взяли бы «секретники» к себе такого. Да и никто не взял бы — с предателем разговор короток, пулю на него не жалко…

Было ещё в фигуре Малахова что-то неестественное, какое-то несоответствие. Не сразу, правда, но Прыжок уловил, в чём оно заключается, — у Малахова не было оружия. То есть не было оружия в понимании Прыжка — ни автомата, ни пистолета, ни чего-нибудь ещё такого. И потому Малахов показался Прыжку каким-то беззащитным, что ли.

— Он как, стрелять-то хоть умеет? — Прыжок продолжал рассматривать Малахова.

— Ничего, вполне нормальный чувак. Отвечаю, — кивнул Гнусь. — Тут недавно стычка была с бандой… Ты не смотри, что он из себя такой весь… круглый. Он знаешь как всякими японско-китайскими штуками владеет? Типа каратэ и так далее. Ему даже оружия не надо, голыми руками любого на тот свет отправит. Только вот простодушный он очень. Такому, например, как Макс, Петьку обмануть — как два пальца… об асфальт.

— М-да… А Юрий этот что за кадр? — продолжал интересоваться Прыжок.

— Вот именно — кадр! — кивнул Гнусь. — Верно подметил, тот ещё типчик. Не лучше Макса… Хотя нет — лучше. Он, по крайней мере, против начальства не возникает. Вообще, безынициативный какой-то, но сволочь. С таким только на задание и ходить.

— На фига ж его берут-то?! — удивился Прыжок.

— Ну, мало ли кого берут, — усмехнулся Гнусь. — Тебя вон тоже берут…

— Не, серьёзно!

— Понимаешь, он в технике здорово сечёт. Не поверишь, иногда такие штуки починить может — с ума сойти!..

Прыжок окинул взглядом Коновалова, сидящего рядом с каким-то парнем возле небольшого костерка. Никаких особых эмоций лицо Юрия у Прыжка не вызвало. Настырно-тупая квадратная рожа Коновалова, равно как и его бычьи глаза, не выражала ни единой мысли. Казалось, что этот Юрий и слово-то такого — «мысли» — не знает. Этакая ходячая глыба, робот. Даже движения у него точь-в-точь как у робота — замедленные, механические.

Прыжок увидел, как Коновалов лениво поворошил прутом арматуры угли в костре, так же лениво отложил прут в сторону, точно таким же движением подтянул к себе за ремень автоматическую винтовку, заволок её на колени… Прыжку вдруг подумалось, что вот сейчас, прямо здесь, таким же ленивым и механическим движением Коновалов выстрелит в голову своему не подозревающему ни о чем собеседнику. Не вязалось как-то в сознании Прыжка поведение Коновалова и то, что говорил о нём Гнусь.

— А по-моему, ни фига он в технике не разбирается! — убеждённо заявил Прыжок. — Не с его рожей в технике рубить! Типичный штурмовик!..

— Так он им и был, — кивнул Гнусь. — До того, как к нам попал. Он на Барона работал. Слышал про такого? Ну вот, когда тот всё-таки помер (воистину чудо — в наши дни мало кто собственной смертью умирает), в банде смена власти произошла, так сказать. Ну и Юрка без работы остался. Податься ему некуда было, а с Дарниковым они когда-то давно были знакомы, вот командир и взял его.

Прыжок попытался вспомнить, как выглядит Дарников. Ему стало интересно представить себе их двоих — Дарникова и Коновалова — рядом. Но ничего не получилось. В памяти всплывали только глаза Влада: холодные, безжалостные, но тем не менее со слабой искоркой беспокойства на дне.

Прыжок помотал головой, пытаясь отогнать видение. И взгляд его напоролся на шевельнувшийся вдруг сгусток тьмы. Прыжок присмотрелся и понял, что это та самая девушка, которой Дарников передал блокнот.

— Ну, а баба эта… как её… Катя, что ли? — спросил Прыжок.

— Что — Катя? — не понял Гнусь.

— Она что собой представляет?

— А фиг её знает! — пожал плечами Гнусь. — Она недавно у нас. Попала в переделку где-то, наши медики её заштопали. Видишь, лицо какое?

Прыжок посмотрел на сидевшую в стороне от всех Катю и кивнул. В темноте искусственная половина лица слабо сияла бледно-зелёным светом. И от этого вся остальная часть лица казалось почти чёрной, невидимой. Чёрная кожаная куртка, украшенная металлическими заклёпками, такие же чёрные кожаные штаны, ботинки. Отсюда не видно, с оружием она или нет. Но наверняка с оружием. Весь внешний вид Кати прямо-таки протестовал против того, чтобы не иметь оружия.

— Говорят, — продолжал Гнусь, понизив голос до еле слышного шёпота, — что она в Кремле несколько лет жила, у гоблинского мага какого-то.

— Иди ты?! — вытаращил глаза Прыжок. — Как же?..

— Сбежала, — ответил Гнусь. — Как сбежала — фиг её знает. Она у мага того всяким штучкам училась. То ли сама, то ли он её натаскивал — тоже не знаю. Да и вообще, Катя — она не очень-то разговорчивая.

— А с нами она зачем?

— Мало ли что, — резонно ответил Гнусь. — Она любую хрень на колёсах водить может. Сам видел. Ну и боец она ничего… наверное…

— Ага, — кивнул Прыжок. — А эта… Дашка которая? Сука какая-нибудь? Или как?

— Не-е… не сука. Ты её видел вообще?

— Не знаю… Нет вроде…

— Ох! Такая красавица — редкость по нашим временам! Высокая, фигурка что надо, а глаза-то, глаза! Просто прелесть! Голубые, а когда злится — серые. Представляешь? И команду не подведёт, нормальная баба. Хотя… — задумался вдруг Гнусь. — Вообще-то да — стерва она порядочная…

— Нормальная женщина должна быть стервой, — заметил Прыжок. — Главное, чтобы она сукой не была.

— Это ты верно подметил, — кивнул Гнусь. — Но только больно уж она высокомерная. Как-то раз, помнится, я к ней подъехал, а она так обломала, что мало не показалось…

— А чё сказала-то? — поинтересовался Прыжок.

— Да так, ничего особенного. — Гнусю явно не хотелось возвращаться к этим воспоминаниям, он вдруг засобирался куда-то. — Ладно! Пойду-ка я, дела у меня. Ну, бывай!

— Погоди, Гнусь! — остановил его Прыжок, поднимаясь с земли. — Я тут ещё кое-чего забыл… Помнишь, я тебе в глаз обещал дать?

— Ну? — Гнусь замер, непонимающе глядя на Прыжка. — Ну и чего?

— Ну и держи!..

И врезал.

* * *

Пошёл дождь. Небеса, словно желая покарать землю, принялись решетить воздух стрелами золотистых молний. Дождь, поначалу робкий и ненавязчивый, вскоре превратился в настоящий ливень. Люди засуетились, потянулись в подвал, служивший недавно ещё пристанищем команды Косого. Наспех прятались оружие и боеприпасы. Вскоре снаружи не осталось никого, кроме двух часовых.

Дарников сидел в берлоге Косого с найденным блокнотом в руках, пытаясь разобраться в почерке Николая-летописца. В душе его постепенно пробуждалось обычное опасение, всегда возникавшее при соприкосновении с подобными магическими вещами. Мысли его постепенно свернули в сторону, потекли по руслу, ведущему к океану возможностей, которые могли бы открыть людям эти летописи. Незаметно для себя Дарников принялся мечтать о том, как пойдёт жизнь в Срединном Мире после того, что он задумал сделать. И раздавшиеся в глухой тишине шаги заставили Влада сильно вздрогнуть.

— Командир, разреши… — Это был Макс.

— Угу, — Влад торопливо захлопнул блокнот и посмотрел на Максима. — Чего тебе?

— Я вот думал, зайду — побеседуем.

Дарников понял, что Макс хочет поговорить о чём-то серьёзном, но не знает, как начать.

— Ты уже зашёл. Так что говори, чего хотел. — В голосе Дарникова начали проявляться нотки раздражения.

— Да насчёт того блокнота… Ну то есть мага. Командир, ты уверен, что он сможет помочь?

— Нет, — Влад никак не мог понять, куда клонит Максим, — но он единственный маг во всей округе, который годится для этой цели. Кроме того, он достаточно силен.

— Может, все-таки передумаешь?

— То есть?! — Дарникову разговор начал действовать на нервы. — Макс, что ты, чёрт возьми, опять затеял?!

— Да нет, ничего… так… К-короче, — глаза Максима забегали, — знаю я тут поблизости одного мага…

— Что за маг такой? — Дарников повысил голос.

— Сильнее он, — выдавил Макс.

— С чего ты взял? Да ты хоть знаешь, что нам конкретно нужно-то от мага?! Как ты можешь рассуждать, сильнее он или нет?!

— Знаю… — еле слышно произнёс Максим.

Дарников заметил, как Игнатьев жадно пожирает глазами блокнот. Это настораживало. И Дарников сердито произнёс:

— Макс, говори по делу! А если сказать нечего — топай давай, без тебя дел по горло.

— Но ведь твой маг слабак. Об этом все знают, — попытался вставить Макс.

— Во-первых, он далеко не слабак. А во-вторых, что мы знаем об этом твоём маге? А? Я вообще в первый раз слышу, что здесь поблизости есть ещё какой-то маг! А Маркулия я давно знаю. Он мне здорово помог. А твой…

— Я знаю, как к нему попасть. Дай мне блокнот и поставь меня во главе команды… — Макс на миг запнулся, — вместо Эллины.

— Что?! — Дарников окончательно вышел из себя. — Да ты вообще думаешь, что говоришь-то?!

— Влад, я уверяю, что не подведу тебя. Поставь меня старшим…

«Он меня за дурака держит», — промелькнуло в голове у Дарникова.

— Послушай, а не много ли ты берёшь на себя в последнее время? — Дарников даже не пытался скрыть раздражения и бешенства. — Выйди!

— Но…

— Никаких возражений! Вон!

Поняв, что дальше пререкаться нет смысла, Макс вышел, а Дарников вновь взял в руки драгоценный блокнот и принялся его перелистывать. Но строчки прыгали перед глазами, и невозможно было сосредоточиться на них. В голове крутилась одна-единственная мысль: «Что задумал этот тип?»

Дарников встал и нервно заходил из угла в угол. «Неужто Макс меня совсем идиотом считает? И чего он добивается? Он явно знает об этом блокноте что-то, о чём не хочет говорить. Да он с самого начала что-то недоговаривает.

Может, он хочет меня скинуть, а сам командиром стать? Да нет, главарь из него фиговый. Он и сам это понимает. И народ его не поддержит.

Значит, всё дело в блокноте… Надо предупредить Эллину, чтобы присматривала за Максом в дороге. Мало ли что… А может, вообще не посылать его? Нет, это будет неправильно. Макс как-то связан с этим блокнотом, и, если его оставить в лагере, он обязательно сбежит и отправится следом за Эллиной. Так что лучше уж пусть на виду будет. По крайней мере, Эллина сможет его в случае чего приструнить.

Вообще, Максим слишком уж догадливым стал. Откуда он знает про то, куда и зачем я посылаю группу? Или я ему говорил? Не помню, чёрт…

И откуда у него вдруг знакомый маг объявился? Не было никого и вдруг объявился. Маг, да ещё вдобавок — опытный. Лучше того, к которому я собираюсь группу посылать. А откуда Максим Игнатьев может знать, зачем мне понадобился этот маг? Или я при нём всё-таки упоминал об этом?..

И как-то странно Игнатьев этот относится к Мошкову. Вроде бы и ненавидит, а с другой стороны — сам за него голос подал.

Игнатьев… Мошков этот… Ватолин ещё… Блин! Какая-то совершенно левая команда получается! Не знаю, что и делать. Однако чувствую, что именно эти люди и должны идти.

И Катя — обязательно! Хотя Эллине с ней будет очень нелегко. Есть в Катьке командирская струнка. И она способна в нужную минуту поддержать Эллину. И потом, Катя разбирается в магии. Не нашей, людской, — в гоблинской. Не знаю, насколько хорошо разбирается, но намного больше, чем хочет это показать. И она просто рвётся в этот поход. Не меньше, чем Игнатьев. Есть у Кати какой-то свой интерес, как и у Макса. Да и вообще, есть в них что-то общее.

Нет, пусть всё остаётся так, как есть. Не забыть бы только предупредить Эллину…»