Глава 12
Кунцевич раскланивался в дверях со Степаном Ивановичем, когда на лестнице послышались глухие шаги. Бывший околоточный надзиратель проживал во втором этаже.
— Доброго дня, — поздоровался остановившийся на лестничной площадке Лунащук, порядком удивлённый.
Степан Иванович окинул его насмешливым взглядом.
— Из ваших? — спросил он с улыбкой.
— Из ихних, — подтвердил Михаил Александрович и добавил: — И, видимо, по тому же самому вопросу.
— А это, господа, увольте! Я рассказал всё, что знал, поэтому разрешите вас покинуть. Простите, но старику, — он наклонил голову, — пора на покой.
Чиновники для поручений спускались по лестнице плечом к плечу.
— Шустёр ты, Слава, — Лунащук покачал головой, — ой, как шустёр. И когда ты успеваешь дома бывать?
— Волка, Миша, ноги, как известно, кормят. Вот и приходится савраской по городу летать, иначе такие молодцы, как ты, опередят.
— Тебя опередишь, — иронически заметил Лунащук и уже серьёзным тоном поинтересовался: — И что поведал наш ветеран Крымской кампании?
— Что, он на самом деле в Крымскую воевал? — так же серьёзно спросил Кунцевич.
— Честно говоря, не знаю, это я так, к слову.
Мечислав Николаевич улыбнулся и выдержал паузу, подобную той, что держат в театре именитые артисты, многозначительно и пафосно.
Конец ознакомительного фрагмента.
