Туманы Ричмонда

Игорь Ливиц, 2023

Разбирая старые вещи, Адам находит древнюю монету, подаренную ему в детстве незнакомцем при странных обстоятельствах. Это загадочное событие не даёт Адаму покоя много лет, и он решает выяснить, что это за монета и кто был тот человек.

Глава 1

Я сидел в офисе компании и делал вид, что работаю, задумчиво вглядываясь в экран компьютера, на котором изображался какой-то график. Не было сомнений, что если сзади тихонько, в своей обычной манере подойдёт Пол, мой менеджер, и бросит взгляд через моё плечо, то вопросов у него не возникнет. Пол был лет на десять младше меня и являлся счастливым обладателем степени магистра по бизнесу, закончив статусный университет. Тем не менее он показал себя полным профаном в инвестициях, которыми занималась наша компания, одновременно проявив удивительную ловкость в вопросах корпоративной политики. Было понятно, что должность директора у него не за горами.

Я пришёл в компанию сразу после колледжа, работал в ней больше десяти лет, но по-прежнему занимал должность финансового аналитика. В этом признании нет никакой обиды, ведь я не очень хороший материал для корпоративной карьеры. Несколько лет назад мой бывший начальник предлагал мне повышение, но я отказался, заявив, что для Атоса это слишком много, а для графа де Ла Фер — слишком мало. Он, конечно, ничего не понял, поскольку не читал в детстве Дюма. По правде говоря, финансы мне были не особенно интересны. Жизнь казалась скучным, нескончаемым сном, лабиринтом, в котором я потерялся и хожу по кругу. Ночью не удавалось долго уснуть, и, может быть, именно поэтому события дня через затемнённое стекло недосыпания представлялись игрой моего воображения, а то, что мне снилось, наоборот, ощущалось невыносимо реальным.

В компании программистов я надевал бы шорты и футболку, но у нас был строгий дресс-код. Потому к усталости и чувству скуки к концу недели примешивалось раздражение на сдавливающий шею галстук. До конца рабочего дня оставалось ещё два часа.

Если привстать и повернуться налево, то над стенкой соседнего кубикла можно разглядеть краешек окна, за которым царил ранний вечер. Самые наглые сотрудники уже сбежали, но офис ещё был полон людей. Парень напротив меня говорил по телефону, в группе недалеко от меня болтали о планах на выходные, а особо прилежные работали на компьютере. Царил типичный приглушённый хаос конца рабочего дня пятницы.

Длинные флуоресцентные лампы на потолке назойливым ярким светом освещали помещение. Прищурясь я посмотрел на них, и вдруг ко мне пришло воспоминание, перенёсшее в прошлое мгновенно, как при квантовом переходе.

Октябрьский день был тихим, солнечным, но прохладным. Я шёл по городу, и вдруг почувствовал дуновение тёплого ветра, боковым зрением заметил тонкую девичью фигурку. Меня охватило необычайное волнение. Я вздохнул полной грудью, как будто вынырнув из воды, где все звуки и краски были приглушены. Словно впервые я увидел зелень листвы, округлость булыжников мостовой и услышал гомон весеннего утра города, в котором сплелись отдалённый скрежет трамвая, звуки шагов и голосов прохожих, трели птиц из парка, по направлению к которому я шёл. Вдруг я ощутил, что весь этот мир озарён светом, идущим от этой девочки, и увидел невидимые нити, протянутые между людьми, вещами, прошлым и будущим.

Я смотрел на неё чуть сбоку и со спины, но ни на мгновение не сомневался, что это та, которую видел тогда в чудесном саду. Как заворожённый я последовал за ней, пытаясь отключить вдруг проснувшееся внутреннее зрение и рассмотреть её объективно. Девушка была среднего роста, лет пятнадцати, со стройной фигуркой, на которой ладно сидели джинсовая юбка чуть выше колена и тёмно-синий свитер. Волна чёрных волос, покрытых тонким шарфом красного цвета спадала на плечи и качалась в такт её танцующей походке. Я обогнал девушку и украдкой бросил на неё взгляд. Большие, чёрные глаза сияли на простом, но милом лице, которое дышало невинностью и радостью жизни, разлитой в воздухе этого солнечного дня. Да, это была она — та, что привиделась мне, когда я встретил странного незнакомца в парке «Златые врата».

Мне так хотелось приблизиться и заговорить с ней, но все слова казались нелепыми, все фразы, приходящие в голову, — неестественными и неуклюжими. Я решил подойти и молча подарить ей красную розу. Цветочный магазин был за углом. Туда и обратно я не бежал — летел. Но на остановке и вокруг, насколько далеко мог охватить мой взгляд, её не было. Словно солнце спряталось за большое облако. Всё вокруг потемнело, поблёкли краски, затихли птицы. Но троллейбус за это время не подъезжал, — я беспокойно наблюдал за дорогой сквозь витрину магазина всё время, пока в нём находился. Что происходит? Неужели она растворилась, как мираж? Может я просто сплю и через мгновение проснусь, забыв этот кошмарный сон? Мне стало так больно, что было трудно дышать, подкатила тошнота.

— Эй, Адам!

Я вздрогнул и обернулся. За мной стоял Пол, рассматривал экран моего компьютера и пытался понять, чем я занимаюсь. Как всегда, подкрался незаметно.

— Прочитал твой отчёт по «Дому антиквариата». Повысь прогноз на цену акций.

— Почему, Пол? Цены на антиквариат и произведения искусства не могут повышаться в таком темпе — прибыль перестанет расти.

— Как ты знаешь, до двадцати процентов всех лотов на Christie's и Sotheby's — это предметы, которые в какой-то момент прошли через «Дом антиквариата». Компания продолжает развиваться. И глава фирмы, Сэм Аэль, достаточно известная личность.

— Слышал о нём.

Наконец, Пол отошёл, и я мог привести в порядок мысли. Сегодня была пятница, а это значит мне предстоял обед в ресторане с мамой. На работе сидеть уже не было сил совсем, и, не дождавшись конца дня, я быстро собрался и ушёл из офиса.

Я подошёл к витрине ресторана, в котором мы встречались, и посмотрел внутрь через стекло. Мамы не было видно, но наверняка она уже ждала меня за столиком. Вдруг я уловил на стекле отражение молодой женщины с накинутым на плечи шарфом. Она, казалось, пристально на меня смотрела, стоя за моей спиной. Я вздрогнул и резко обернулся, но за мной никого не было.

Мама изучала меню и не заметила меня, когда я подошёл к столику, молча рассматривая её. Для своего возраста она выглядела хорошо, но я с болью отметил, что за последнее время мама постарела. И всё же в ней проглядывало что-то юное, почти детское — в непосредственной манере закидывать ногу на ногу и слегка ею раскачивать, в полуулыбке на лице и в неподдельном искреннем интересе, с которым она читала меню.

— Привет, мам.

Она бросила меню на стол и радостно улыбнулась мне:

— Привет-привет!

Я приобнял и поцеловал маму в щёку.

Подошла официантка, совсем девочка, похоже студентка, подрабатывающая в свободное от учёбы время, и взяла заказ.

— А почему ты один, Лилит опять занята? — спросила мама.

— Не расстраивайся, но с Лилит мы расстались.

— Что-то случилось?

— Нет. Просто я оказался неудачником.

— Это она тебе сказала?

— Ну, слов было гораздо больше… но по смыслу — да.

— Даже не знаю… Не могу сказать, что она мне очень нравилась. Но вы были вместе так долго. Тебе уже под сорок. Я надеялась, что ты наконец остепенишься, женишься, заведёшь детей.

— Мам, мне только тридцать шесть! Возможно, когда-нибудь так и случится, я женюсь. А если нет, то лет через пять перееду обратно к тебе.

— Уже тридцать шесть! И твоя шутка мне не кажется смешной.

— Тогда давай выпьем. За папу.

— Мне не верится, что его больше нет.

— Мне тоже.

Мама грустно улыбнулась, подняла бокал, и, смотря куда-то вверх, произнесла: «За тебя, дорогой».

— Я разбирала старые вещи и нашла твои, ещё со школьных времён. Там много всего, целый ящик. Он у меня в машине. Возьми, возможно тебе будет интересно.

Я пожал плечами:

— Хорошо, спасибо.

После ресторана я отправился домой. Жилище утратило уют с тех пор, как Лилит уехала от меня. В гостиной стояли только шкаф и маленький старый телевизор, купленный в комиссионке вчера. Квартира казалось особенно пустой, поскольку Лилит увезла с собой моего любимца — серого пушистого кота по кличке Булгаков, которого мы взяли совсем маленьким котёнком. Я кормил его и заботился гораздо больше, чем Лилит, и он платил мне привязанностью. Кот всегда встречал меня у двери, когда я приходил домой, и обожал лежать у меня на коленях.

Я сел на пол и включил телевизор. Показывали местные новости, интервью парня с очередной конференции, которая проходила в Москоне-центре. Пощёлкав каналами, не нашёл ничего, что стоило бы посмотреть. Вместо этого я поставил Summertime Эллы Фицджеральд, и под протяжные, тягучие звуки музыки пошёл на кухню налить стакан бурбона. Если бы я был героем одной из книг Ремарка, которые в детстве таскал тайком из книжного шкафа в спальне родителей, то долго бы рассматривал янтарную жидкость в стакане, которая, казалось, вобрала в себя свет солнца, и размышлял бы о том, как прекрасно пахнет бурбон кукурузой и пшеницей, выращенными простыми деревенскими людьми на зелёных полях Кентукки, и от всего этого у меня на душе стало бы теплее. Но я просто выпил стакан залпом. На душе действительно стало теплее. Я налил ещё и подошёл к окну.

Уже было совсем темно. Потягивая бурбон, я смотрел на освещённые окна дома напротив, и гадал, какие люди живут там. Мне казалось, я могу представить разные семьи и разные судьбы, радости и печали всех этих людей.

Вернувшись в гостиную, я подвинул единственный колченогий табурет к шкафу и взгромоздился на него вместе с ящиком от мамы, пытаясь поставить его на верхнюю полку. Табурет качнулся, и, поскольку ни я, ни мой невольный коллега по несчастью не обладали способностью летать, мы с грохотом свалились. Содержание ящика рассыпалось по всей гостиной.

Потирая ушибленный локоть, я сел и огляделся. Первой мне на глаза попалась старая, уже начинающая желтеть фотография. На переднем плане в футбольной форме нашей школы стояли, улыбаясь и обнимая друг друга за плечи, Майкл, Диего и я. На заднем плане в профиль виднелся наш тренер — короткая военная стрижка и выражение лица старого сержанта. Похоже, он что-то объяснял группе игроков, среди которых я сразу узнал рослого, длинноволосого Сэма с его вечной нагловатой ухмылкой.

Моя старая записная книжка валялась тут же. Я пролистал её истрёпанные страницы, удивляясь, что многие имена мне больше ни о чём не говорят. Затем я заметил её. Это была просто старая коробочка, но сразу вспомнилось, что у неё внутри. Нерешительно, как будто чего-то опасаясь, я открыл её. В этот момент в квартире погас свет, стало темно, и только освещение из окон дома напротив чуть рассеивало мрак. Через несколько мгновений лампочки загорелись снова. Наверное, произошёл перебой с электричеством.

Внутри коробки была серебряная монета на цепочке. Я не видел её много лет и поэтому внимательно начал рассматривать. На моей ладони она казалась совсем небольшой. На очень древней, вытертой и потемневшей от времени поверхности с трудом можно было разглядеть ветвь с тремя гранатами и странные буквы какого-то алфавита, на другой стороне — сосуд и надпись.

В задумчивости я взял цепочку и стал раскачивать монету как маятник. Снова вырубило электричество. Необычное чувство охватило меня. Как заворожённый, я смотрел на монету, не в силах оторвать взгляд, и всё больше входя в какой-то транс. Казалось, что вот-вот кусочки головоломки сложатся и всё станет понятным. Наверное, со мной произошло что-то подобное самогипнозу, потому что я как будто провалился на двадцать лет назад в прошлое и увидел всё, что произошло в тот, не похожий ни на какой другой день до мельчайших деталей.