Черно-белая война

Игорь Ковальчук, 2007

Белая и черная магия – два разных принципа работы с энергией. И война черных и белых магов – отнюдь не борьба добра со злом. Хорошие парни есть и на той, и на другой стороне, но беда в том, что порой они становятся орудием в руках плохих парней. Причины нападения черных магов на клан Мортимеров, один из кланов бессмертных людей мира Асгердан, в просторечии – Центр, неочевидны. Мало кому известно, что это лишь начало напастей, готовых обрушиться на клан. И вина всему – предательство тех, кто должен стоять на страже закона. Магия и высокие технологии – сочетание, позволившее клану Блюстителей Закона начать первую в истории Центра Генетическую программу – программу выведения идеальных бессмертных людей, будущих великолепных магов и воинов. Но эта же программа должна принести клану Блюстителей Закона абсолютную власть...

Глава 3

Руин пришел в себя рывком, так, будто в мгновение ока вынырнул со дна глубокого пруда. Он подскочил, приподнялся на одном колене прежде, чем у него окончательно прояснились зрение и слух. Моргана, сидевшая рядом с ним, машинально отпрянула, но он схватил ее за руку. Ощущение ее живой, теплой кожи успокоило молодого человека. Она здесь и она жива — это главное.

Он держал сестру мертвой хваткой. Может быть, от испуга, может, от облегчения, но он сжал ее руку с такой силой, что девушка побледнела от боли и невольно поморщилась. Попыталась вырваться, правда, довольно неуверенно — ведь она настолько любила своего брата, что даже признавала за ним право сделать ей больно. Конечно, он не отпустил. Подтянув сестру поближе, Арман огляделся.

Они сидели на каменном полу в небольшом помещении, которое и комнатой-то трудно было назвать, потому что вместо одной из стен к высокому потолку возносилась арка, она открывала проход в соседнюю залу. Зала была просто огромная, перед ее размерами, наверное, побледнел бы даже холл метрополии Мортимер — тот самый, с фонтаном вина и раззолоченным родовым древом на стене. Зала возносилась на высоту девяти-десяти жилых этажей, все это великолепие воздуха и света венчала стеклянная крыша. В середине каменного пола куполообразной залы были поставлены павильончики, похожие на яркие шатры, да в грандиозных стенах были устроены ниши и переходы — это уже чуть повыше.

Именно потому, что размеры этого холла были поистине непостижимы, Руину показалось, будто он пуст. Но, присмотревшись, он понял, что это отнюдь не так. На полу буквально некуда было ступить. Большая часть людей, находившихся здесь, лежали или сидели, некоторые ходили с хозяйским видом и бумагами в руках или стояли столбом, гордясь навешанным на них оружием и яркой формой. Те, кто лежал или сидел, в противоположность, выглядели очень плохо — синяки, ссадины, рваная одежда. Перед глазами Армана медленно рассеивался туман, он помотал головой и посмотрел на тех, кто лежал у ближайшей стены, напротив.

В воздухе чувствовался металлический запах. Вдалеке, должно быть, за стеной одной из высоченных ниш огромной залы, кто-то кричал. Наверное, кого-то били. Эта мысль дошла до Руина не сразу, очень медленно, он чувствовал абсолютное равнодушие. Один из застывших поблизости охранников, заметив резкое движение Армана, схватился за палку, висящую на поясе в кожаной петле, но бить не стал, потому что Руин пока оставался сидеть. Молодой человек не был уверен, что устоит на ногах. Он смерил охранника с палкой оценивающим взглядом, после чего взглянул на Моргану.

— С тобой все в порядке?

— Да, — шепотом ответила она.

— Тебе ничего не сделали?

— Нет.

Он взялся за гудящую голову, помассировал виски.

— Ты что-нибудь понимаешь?

Девушка отрицательно замотала головой.

Руин еще раз огляделся, словно примериваясь, на кого кидаться сперва. Взгляд наконец прояснился, и Арман понял, кто именно наполняет залу и ниши вдоль стен, в том числе и ту, где сидел он сам. Конечно, он смотрел не на охранников и чванливых чужаков с бумагами в руках — он рассматривал потрепанных, измученных людей и убеждался, что это его родственники, Мортимеры. Вот Ниорет, Рааль и Арно, вот Веридан, а вот его дочери: Ариата и Зилла. Вот Эринхад, весь в синяках и ссадинах, кровь на лице. Лежит неподвижно, то ли в обмороке, то ли просто трудно двигаться. Арман поднялся было, шагнул к родичу, думая помочь, но тут перед ним вырос охранник с палкой.

— Сидеть, — прорычал он.

Руин попытался оттолкнуть его. С трудом увернулся от удара, сделал движение ткнуть противника костяшкой пальца под ребро — и тут его тело скрутила болезненная судорога. Молодой человек схватился за грудь, чувствуя, как у него перехватывает дыхание, и, конечно, пропустил удар. Палка швырнула его на колени, на пол, потом чувствительно прошлась по почкам. Боль ударила в виски, затопила мозг, заволокла чернотой глаза.

— Сидеть, я сказал!

— Руин! — вскрикнула Моргана, кинулась к брату, будто собиралась обнять его и закрыть собой, но охранник больше не пытался бить. Он постоял, убедился, что «клиент успокоен», и флегматично вернулся на свое место.

Перепуганная девушка обнимала брата за плечи, она попыталась уложить его поудобнее, но маг довольно резко вырвался, приподнялся, повернул к сестре голову. Его лицо напоминало маску; каждая мышца в напряжении, кожа — пепельный пергамент, зрачки от боли расширились так, что закрыли радужку. Лишь они и жили на лице, и были полны гневом.

— Никогда, — произнес он тихо, но голос клокотал. — Не пытайся встать между мной и нападающим. Никогда — ты поняла? Даже близко подходить не смей.

Моргана испуганно и покорно кивнула.

Чувствуя на себе внимание давешнего охранника и стараясь не терять его из виду, Руин решился сперва осмотреться и лишь потом вновь кидаться в драку. Сперва он задумал осмотреть блоки. У него появилось смутное ощущение, что эта странная напасть, не позволившая ему всласть подраться с охранником, таится в блоках. Он решил так, возможно, оттого, что блоки оказались единственным посторонним предметом у него на теле.

Блоки имели форму широких стальных браслетов с двумя кольцеобразными скрепами. Арман уже достаточно разбирался в разного рода магической блокировке, чтоб определить — его для гарантии окрестили младшим магистром и соответствующим образом обошлись. Но главным было не это. Браслеты хоть и давили, но не очень сильно. Зато в них таился какой-то сюрприз. «Это заклинание, не позволяющее мне никого бить, — вдруг догадался Руин. — Наверное, реагирует на проявления агрессии. А может, не позволяет и сопротивляться?»

Машинально он принялся прикидывать, как бы стал сглаживать подобные чары в русле белой магии, к которой здорово привык. Потом вспомнил, что магия нападающих уж больно смахивала на черную, и сделал необходимую поправку. Он был магом от Бога, и, пожалуй, ничто не интересовало его больше, чем магия. Сложные задачи лишь подогревали его интерес, теоретические изыскания занимали ум, и Арман автоматически стал рассчитывать, сколько времени может ему понадобиться на подобные изыскания.

Всем известно — если знаешь, как устроено, будет проще раскурочить. Мириться с ситуацией, при которой он даже в морду не может дать, Руин не собирался. А вдруг кто-нибудь полезет к Моргане?

По залам разгуливали люди. Двое охранников приволокли еще одного Мортимера, избитого больше других, и швырнули рядом с Арманом. Из-за синяков не было видно лица, но когда он рухнул на пол и, охнув, видимо пришел в себя, из-под спутанной челки на молодого мага посмотрели совершенно спокойные, даже улыбчивые глаза.

— Ё-моё, — негромко произнес он и облизал губы.

— Привет. Тебе помочь? — Руин осторожно пересел поближе. Помог родственнику сесть и опереться спиной о стену. — Ты как?

— Да вроде ничего. Не дождетесь! — громко рявкнул Мортимер вслед громилам, притащившим его сюда. Те даже не обернулись. — Сволочи.

— Послушай… — Руин расстегнул на нем рубашку, вернее, ее остатки, и осмотрел плечо, которое у его родича здорово болело — парень все ежился и косился на него. Арман осторожно ощупал. — Так, похоже, трещина.

— Плевать. До свадьбы заживет.

— Послушай, ты понимаешь, что происходит?

— Знаешь, пока нам нужно понимать только одно — черные… А это именно черные, на физиономиях написано… Черные напали на наш клан. Вот и все. А о причинах подобного поступка можно будет поразмыслить и потом.

— Странно. Я и не думал, что черные имеют возможность вот так вот запросто носиться туда-сюда через границу, охотиться на представителей центритских кланов.

— Я тоже не думал. Прежде ничего подобного не случалось.

— Да? И ты так спокоен?

— Нет смысла нервничать раньше времени.

Руин задумчиво огляделся.

— Ты считаешь, что волноваться рано? Ну ладно. Когда же будет не рано? Значит, ты тоже уверен в том, что агрессия черных направлена на клан Мортимеров?

— Да. Сам посмотри — вокруг все наши младшие родственники. — Парень прищурился, разглядывая Руина. — Странно, что они прихватили тебя. Ты темноволосый… Ты же Арман, верно? На Мортимера мало похож.

— Верно. Руин Арман-Мортимер. Это — моя сестра Моргана.

— Дин. Дин Мортимер. — Он протянул Руину руку, но, поморщившись, тут же выдернул обратно. — Черт. Больно.

— Конечно, больно. Терпи.

Они отвлеклись от беседы, потому что неподалеку остановились двое чужаков с равнодушными минами и с большими папками, откуда во все стороны торчали листы бумаги. Дин косился на них очень напряженно, улыбка разом пропала из его глаз, и шутливый блеск испарился, как дымок потухшего костра. Руин тоже посмотрел туда же. Наблюдал он и за охранниками поблизости. Они то и дело переходили с места на место, кого-то притаскивали и швыряли на свободное место пола или просто куда попало.

Кто-то, совсем недалеко от ниши, где находился Арман, то ли возмутился, то ли потребовал объяснений. Ответ последовал немедленно. Возмутившегося принялись лупцевать палками сразу двое охранников. Руин рванулся туда, Дин тоже, и Веридан не собирался отставать. Но хватило одного-единственного рывка. Первым, корчась от боли, свалился Руин, вслед за ним и двое остальных. Судорога, спеленавшая тело, была чудовищна, у молодого мага перехватило горло, стало трудно дышать, не сглотнуть слюну. Он стиснул зубы и заставил себя окаменеть. Ни одного желания, ни одной мысли — если блоки реагируют на желания, на побуждения, то следует очистить свой разум, чтоб заклинанию не за что было уцепиться.

Он медленно приходил в себя, лежа на боку рядом с Морганой, которая залилась слезами над мучающимся братом, и видел, как корчится рядом с ним Веридан. Он успел пробежать больше всех, прежде чем и его свалила судорога. В отличие от Руина, он упорно рвался на помощь, даже уже валяясь на полу, и в конце концов потерял сознание. К тому моменту бить уже перестали, избитого уволокли, и чужак с бумагами флегматично что-то черкнул в своем списке.

Потом он повернулся к Руину и, неторопливо огибая лежащих и сидящих Мортимеров, прошел в нишу. Остановился перед Арманами, посмотрел на Моргану. Ее брат напрягся, стараясь, чтоб это было незаметно. Притом он заставил себя оставаться спокойным и довольно равнодушно выбрал на теле черного местечко, куда можно быстро ударить, отправив его в обморок, а при удаче и в небытие. А потом пусть с ним делают, что хотят.

— Моргана Мортимер? — холодно спросил черный, глядя на женщину почти бесстрастно.

— Что от нее нужно? — спросил Руин, вставая. Чужак, не снисходя даже до взгляда, сделал знак охраннику. Тот схватил Армана и отволок его в сторону. Молодой человек вздумал было сопротивляться, но даже удара дубинки не почувствовал — его снова сковала судорога.

— Я спросил, вы — Моргана Мортимер?

Девушка поднялась с пола. Замешательство и испуг на ее лице внезапно сменился выражением спокойного достоинства.

— Я — Моргана Арман-Мортимер, — ответила она негромко.

— Это вы замужем за ликвидатором?

— Да, я.

— Где ваш муж? — осведомился черный, захлопнув папку и сунув ее под мышку.

— Мой муж? — удивилась она. — Я не знаю.

— Что значит «не знаю»? — вдруг крикнул черный. — Он — твой муж, ты должна знать, где он находится.

— Я вам ничего не должна, — холодно ответила девушка. Она приподняла голову и стала похожа на королеву, только что взошедшую на престол — величественная и неприступная. — И не понимаю, сударь, почему вы считаете возможным говорить мне «ты»?

Черный швырнул папку на пол и схватил ее за плечи. Встряхнул.

— Говори, где твой муж, ты, мортимеровская дрянь, ликвидаторская подстилка! Где твой хахаль?

Моргана поджала губы. Она была спокойна, и казалось, оскорбления просто не доходят до ее сознания.

— Я не знаю, где мой муж, — вполголоса произнесла пленница. — А если бы даже знала — не сказала бы.

Черный ударил ее по лицу. Слегка, но голова девушки дернулась, и на нежной щеке вспыхнуло алое пятно.

— Говори, сучка, иначе тебя по-другому будут спрашивать.

— Берегись, — прошипел Руин — негромко, но так, чтоб черный услышал. — Потом я тебя найду.

— Молчать, — рыкнул охранник и ударил Армана по губам. Молодой маг ненадолго обмяк в руках громил. Мотнув головой, облизал кровь с губ.

— Ты будешь говорить? — повторил черный, встряхнув Моргану еще раз. — Где твой муж?

— Я этого не знаю.

— Ты должна знать, где он прячется. Хочешь сказать, что твой муж не сообщил тебе координаты его убежищ?

Моргана слегка побледнела, но присутствия духа не потеряла.

— Зачем мне координаты убежищ? Я даже не маг первого уровня, не умею ставить порталы и пользоваться артефактами на перемещение.

— Лжешь. Знаешь. — Черный сжал плечи девушки так, что она вскрикнула, оттолкнул ее от себя. — Ничего. И так найдем. Тогда ему небо с овчинку покажется. Да и тебе не поздоровится, — и, сделав знак, чтобы Руина отпустили, ушел.

Моргана медленно сползла на пол, царапаясь спиной о грубую каменную стену.

Брат подполз к ней, но тут же убедился, что сестра в сознании и даже вполне держит себя в руках. Ни следа паники или истерики — спокойна и сосредоточенна, как истая светская дама, закаленная в интригах. Закусив губу, она смотрела вслед чужаку.

— Так получается, они ищут Мэла.

— Думаю, кто-то решил поймать ликвидатора заодно с остальными Мортимерами. Наверное, хочет свести с ним счеты. За ликвидированного родственника, к примеру. Уж не думаешь ли ты, что ради одного только Мэла похватали целый клан.

— Но за ним охотятся. Что же теперь будет?

— Успокойся. Поверь, крепкий мужчина, которого еще пока даже не поймали, находится в большей безопасности, чем ты, уже схваченная.

— Мне никто не будет мстить. Не за что.

— Зато у многих мужчины могут возникнуть другие соблазны, — холодно ответил Руин. — Успокойся. Мэл — крепкий мужик, он сможет о себе позаботиться, ему не впервой бегать и прятаться.

— Он никогда еще не бегал от всей Черной стороны разом.

— Не болтай ерунду. Ты слишком преувеличиваешь. На Мэла точит зубы не вся Черная сторона, а только несколько миров. И то не в полном составе.

— Руин!

— Что?

— Ты никогда его не любил.

— Хватит и того, что его любишь ты. Я буду о тебе заботиться, родная моя. Заботиться о Мэле — это уже как-то чересчур. И потом, он еще не пойман. Слышала, что сказал черный? Они не знают, где ликвидатор. Успокойся. Мэл вывернется, я уверен. Вывернуться бы тебе — совсем бы было хорошо. Слышал, что сказал черный? Его слова сильно смахивают на угрозу.

Краем глаза Руин почувствовал движение и повернул голову. По узкому проходу, осторожно ступая по скудно открытому пространству пола, шел невысокий рыжеволосый парень в светлой, неплохой, но сильно мятой одежде. Можно было подумать, что его рубашку корова жевала или он по перине в ней валялся — долго и старательно. Арман неодобрительно поморщился. Первое, что пришло ему в голову — он-то ни за что бы не надел подобную рубашку. Ни за что. За рыжеволосым следовал еще один черный с папкой.

Взгляд рыжеволосого не понравился Руину сразу. Это был взгляд оценивающий, выбирающий, и молодого человека вдруг посетила мысль, до того неприятная и поэтому настолько вероятная, что он стиснул зубы. Что же собираются делать с захваченными в плен Мортимерами? Уничтожить их? Вряд ли. Зачем бы в таком случае было их захватывать? Слишком много мороки, следовало бы тогда убивать на месте. Что тогда — держать их в этой огромной зале? Тоже вряд ли. Кто и где будет содержать пленных и почему их сразу не раскидали по камерам? Уж не потому ли, что собираются передавать по одному или по двое каждому из черных с такими вот ищущими, оценивающими взглядами?

Арман понял, что земля шатается у него под ногами, и не потому, что он сам может оказаться в плену у кого-нибудь недоброго, а потому, что его скорей всего разлучат с Морганой. Кто же тогда позаботится о ней?

А рыжеволосый тем временем остановил взгляд на сестре Руина. В глазах его вспыхнул характерный огонек, и он направился в ее сторону. Взгляд его был настолько откровенен, что белый маг немедленно решил — он не позволит этому жеваному хлыщу увести его сестру. Прибьет его на месте — и будь что будет. Мысль, что перебить всех черных, которые могут польститься на его сестру, он не в состоянии, не пришла в голову Арману. Сейчас им владели одни лишь чувства.

Рыжеволосый, конечно, заметил взгляд пленника, ненавязчиво придвинувшегося к прелестной девушке, и его воодушевление несколько притухло, а шаг стал менее целеустремленным. Но идти он не перестал. Вошел под своды ниши, остановился в трех шагах от Морганы, опустившей глаза и наивно надеющейся, что такой смущенной и скромной ее не заметят.

— Кто она? — громко спросил рыжеволосый, не скрывая восхищения в голосе. Руина передернуло — и от его восхищения, и от наглости. Как это можно — в присутствии дамы говорить о ней так, будто ее здесь нет, или, хуже того, будто она — всего лишь предмет? Арман вспомнил, как вели себя мужчины на невольничьих рынках Провала (именно так и поступали), и мысленно пообещал, что выдернет рыжему ноги.

Сопровождающий мятого человек в ответ зашелестел бумагами.

— Ее зовут Моргана Мортимер. Арман-Мортимер.

— Мортимер? В самом деле? Леди черноволоса…

— По бумагам — Мортимер, значит, так и есть. Может, она красится, — остроумно предположил черный. Руин заметил, как напряглось лицо его сестры. Она посмотрела на говорившего зло, будто собиралась укусить, но ничего не сказала.

— Ну неважно. Я могу ее забрать?

— Разумеется.

Арман стиснул зубы и напрягся. Что-то такое рыжеволосый краем глаза заметил в его лице. Повернул голову, присмотрелся. Поморщился, но, поколебавшись, спросил:

— А это кто? Тоже Мортимер?

— Да. Тоже Арман-Мортимер.

— Брат?

— Именно.

— Так, ну давай и этого.

— Ага. — Черный залез в папку. Пошуршал листками. — Так, Рикардо Алзара, один пленник. За вами можно записать только одного. Записать леди?

— Запиши ее братца за Ринальдо Лайварро. Ему полагается еще один. Я распишусь за него. Я поручался за Ринальдо и могу ставить за него подпись.

— Да-да, не спорю. Двое Арман-Мортимеров… Все, записал.

— Где расписаться?

— Тут. — Черный ткнул пальцем в листок. Рикардо старательно вырисовал две закорючки.

— Алзара, ублюдок! — прошипел кто-то слева от Руина и, повернув голову, тот увидел Веридана. Мортимер пришел в себя и, увидев Рикардо, ощерился, как дикий зверь. Он сам на себя стал непохож — подобное выражение не было свойственно представителям белобрысого клана. Ярость, написанная на его лице, была так сильна, что казалось, от его взгляда вот-вот воспламенятся бумаги в кожаной папке. Вспомнив, что вместе с Вериданом схватили его старших дочерей, Арман понял эту ярость.

И наверное, забота о Моргане и опосредованно — о других женщинах клана, сидящих неподалеку, помешала ему понять значение сказанного. Но мгновением позже он вдруг понял. Алзара! Алзара? Таково было фамильное имя одного из центритских кланов. Кстати, представители этого клана все поголовно рыжеволосы.

Руин с отстраненным любопытством посмотрел на парня, выбравшего Моргану. Как интересно. Алзара? Здесь, на черной стороне?

А Веридан не унимался. Приподнявшись на локте, он впился в Рикардо таким взглядом, что тот, даже не глядя пленнику прямо в глаза, залился мучительной краской. Рыжие вообще легко краснеют.

— Алзара, предатель! — выдохнул Мортимер, будто перчатку в лицо швырнул. Будто плюнул в глаза. — Подонок. Что, на стороне черных слаще? Ну смотри. Ты еще за все ответишь. — Подскочивший охранник взмахнул резиновой дубинкой, ударил раз, другой. Веридан поневоле взвыл, но в его вое звучало все то же. — Ответишь!

— Прекратите! — не выдержала Моргана. Дернулась вперед — и зашаталась, побледнев. Должно быть, и на нее надели блоки с особым заклинанием, не пожалели. Рикардо Алзара заботливо поддержал ее под локоть.

— Прекрати, — бросил он охраннику. — Не надо… Идемте, мадам. Позвольте звать вас по имени, леди Моргана?

— Это не слишком вежливо, сударь, — холодно ответила девушка, выдернув локоть. — Не трогайте меня.

— Вам лучше последовать за мной, мадам. Ваш брат пойдет с вами.

— Не трогайте меня, — повторила она. Глубоко вздохнула, прикрыла глаза. Взяла себя в руки. — Я пойду за вами.

Руин встал рядом с сестрой, потом шагнул немного вперед. Ему пока не приходило в голову, что, если бы Алзара хотел причинить вред Моргане, он просто не стал бы брать с собой ее брата. Пока не приходило, но с неизбежностью должно было прийти. Единственное, о чем он подумал сейчас — что пока он остается с ней и сможет защищать ее. И если не защитить, то хотя бы попытаться это сделать.

Алзара провел своих пленников сквозь портал, поставленный с артефакта. В тот момент, когда Моргана перешагнула тонкую светящуюся границу телепорта, ей в глаза ударил солнечный свет. Она остановилась, щурясь, прикрыла развернутой ладонью глаза и огляделась. Первое, что она увидела вдали — море, огромное синее пространство, лишь чуть темнее, чем небесный свод, выгибающийся над ним чашей, а под ногами — камень террасы. Край рукотворного обрыва, не защищенный даже перильцами, находился в метре от нее, но девушка не дрогнула.

Она не испугалась. Ей было хорошо. Красота окружающего мира захватила ее душу, и Моргана, очарованная панорамой, замерла неподвижно, любуясь.

— Моргана! — позвал Руин.

Девушка обернулась.

Она стояла на террасе замка. За спиной вздымалась серая стена, слева узкая лесенка, которая, должно быть, вела во внутренний дворик замка, а справа края террасы касались кроны деревьев. Рикардо и Руин ждали ее, стоя у лестницы. Рыжеволосый уже проявлял нетерпение. Девушка вздохнула и заспешила за мужчинами.

Они спустились во внутренний дворик, утопающий в зелени — должно быть, сад, где между розами, многоцветными лилиями и мальвами шныряли гремлины. Потом по трем ступенькам они поднялись к двери, прошли по коридору и целой череде комнат, больше похожих на небольшие залы, и вышли на балкон — широкий, как давешняя терраса, только защищенный перилами и уставленный удобной мебелью. Он выходил на густую зелень леса, покрывавшего пологий склон горы и спускавшегося к морю.

Рикардо широким жестом показал на креслица вокруг стола, уже накрытого.

— Присаживайтесь. Поговорим.

Моргана опасливо опустилась в мягкое кресло. Оно оказалось удивительно уютным, и ей тут же захотелось свернуться в нем клубочком. Девушка с трудом удержалась. Все-таки этот поступок мог показаться хозяину замка вызывающим. Она осталась сидеть, церемонно выпрямив спину.

Руин опустился в кресло рядом с ней. Он казался расслабленным, но на самом деле бдительно следил за каждым движением Рикардо. Как только он сел, из-под кресла выскочил гремлин с роскошным белокурым чубом, вспрыгнул на стол и принялся снимать колпаки с блюд. Колпаки он складывал в стопку, и та скоро стала в три раза больше, чем тельце существа. Но гремлин нисколько не терялся. Балансируя огромной пирамидой, он спрыгнул со стола и исчез.

— Угощайтесь, — предложил хозяин замка.

— Скажите, это правда, что вы — Алзара? — спросил Руин.

Рикардо, уже взявший бокал, посмотрел на него длинным взглядом.

— Да, — помолчав, ответил он. — Алзара. И что же?

— Можно ли задать вопрос — что же в таком случае вы делаете на Черной стороне? — очень вежливо осведомился Арман.

— А что может черный маг делать на Черной стороне? Я здесь живу.

— Интересно… Эта агрессия в отношении Центра… Вам кажется, что вполне естественно принять в ней участие?

— Разве я принимал в этом участие? — деланно удивился Алзара. — Я не участвовал в нападении.

— Тогда за какие же заслуги тебе позволили взять двоих пленников? — проницательно поинтересовался Руин. — За красивые глаза?

Рикардо мучительно покраснел. Но ничего больше. Пока он держался.

— Я оказал кое-какие услуги, согласен. Кстати, ты мог бы поблагодарить меня, что я забрал вас с сестрой. На Моргану было подано около пятнадцати заявок. Она уже довольно знаменита в Центре — знаменита своей красотой. — Алзара покосился на девушку, которая залилась краской то ли смущения, то ли гнева.

— Я поблагодарю тебя, если ты нас отпустишь.

— Я не могу вас сейчас отпустить.

— Что ж. Поблагодарю тогда, когда отпустишь. Если, конечно, оба мы никак не пострадаем, пребывая у тебя в гостях, — спокойно ответил Арман. — И, кстати, очень интересно, каковы же оказанные тобой услуги, если тебе позволили забрать себе пленницу, на которую было написано такое количество заявок? — Рикардо снова покраснел. — Да, кстати, Черная сторона теперь, что же, собирается наведываться в Центр за рабами, так я понимаю? Чья очередь следующая, после Мортимеров? Не Алзара ли?

— Прекрати, — вспылил Рикардо. — И дело не в рабах. Вы не рабы — вы пленники.

— Это меня, конечно, здорово успокаивает, — согласился молодой маг. Иронию в его голосе ощутил бы только очень проницательный человек. — Только пока разница не слишком очевидна. Что, по вашему законодательству, ты имеешь право делать с нами? Вернее, чего не имеешь права делать?

— Ну например, убивать. Или калечить…

— Все?

— Ну… Почти.

— Замечательно…

Руин переглянулся с сестрой — в глазах девушки, довольно глубоко, тлел огонек паники.

— Я хочу объяснить, — поспешил Рикардо. — Я ничего не собираюсь делать с вами. Ничего особенного. Поживете здесь, пообщаемся — и все. Я вас отпущу, когда истечет срок, на который была договоренность.

— Какой срок?

— Один сезон.

— Что значит — сезон? На Белой стороне, насколько я знаю, в году четыре сезона. На Черной — по-разному, то ли четыре, то ли два. Так?

— Ну… Да. У нас считают два сезона — зима и лето.

— Значит, на полгода. — Руин снова взглянул на Моргану. Она сидела, опустив глаза, и Арману захотелось прикрикнуть на нее, велеть, чтоб приняла более дерзкий вид. Такой, смущенной и скромной, она казалась настолько прелестной, что у каждого нормального мужчины могла пойти кругом голова. Молодой человек вполне отдавал себе отчет в том, что сейчас, в тисках этих блоков, он не способен оказать черному магу достойное сопротивление. Одно заклинание с его стороны — и все, заступник будет валяться на полу, неподвижный, и сможет лишь смотреть, что станет вытворять хозяин замка с его сестрой.

Арман помолчал. Рикардо тоже не произносил ни слова и, к счастью, на Моргану не смотрел. Он ковырялся в тарелке.

— Ладно, — продолжил Руин. — Попробуй сам оценить произошедшее с точки зрения законов Асгердана.

— Я живу не в Асгердане.

— Но ты клановый. Или ты отказываешься от клана?

Рикардо бросил вилку и отвернулся. Девушка вздрогнула, подняла глаза на хозяина замка и в растерянности потянулась к графину с вином. Налила, опрокинула залпом и поморщилась. С недоумением посмотрела на графин. По распространившемуся запаху Руин машинально отметил, что вино не слишком хорошее. Моргана, выросшая при дворе властителя Провала и жившая потом в семье такого обеспеченного человека, как один из лучших (и один из богатейших) юристов Центра — отец Морганы, Мэльдор.

— Я не отказываюсь от клана, — глухо ответил он. — Но это не твое дело. Ответь мне, законник, если клан Блюстителей Закона Асгердана дал согласие на рейд против Мортимеров, так какие претензии к черным магам?

— Блюстители Закона? — Руин медленно поднялся с кресла.

Моргана перевела на брата ошеломленные глаза. Потом снова посмотрела на Рикардо.

— При чем тут Блюстители Закона? — не выдержала она, привставая тоже, но, наткнувшись на предостерегающий и довольно холодный взор Руина, замолчала. Она поняла то, что он хотел ей сказать: не лезь в разговор мужчин.

— Ответьте, сударь Алзара, при чем тут Блюстители?

— Я не обязан вам ничего отвечать, — раздраженно ответил Рикардо. — Я сам ничего не знаю. И знать не хочу. Хватит. — Он зло уставился в тарелку. — Есть будете или приказать унести?

— У меня нет аппетита, — хмуро ответил Руин.

— Ну неразумно. Время приближается к полудню. Мадам, хоть вы перекусите.

Девушка, не поднимая головы, отрицательно покачала головой. Рикардо растерянно оглядел сперва ее, потом и мужчину.

— Вы что же, полгода будете от еды отказываться?

— Разумеется, нет, — ответил Руин. — Но прежде чем мы приступим к еде, хотелось бы прояснить кое-что еще. Зачем вам, черным, понадобились Мортимеры?

— Да не то чтоб именно Мортимеры, — пробурчал Алзара. — Не обязательно. Нашим магам нужны были белые чародеи любого уровня силы. Всем известно, что уж клановые-то поголовно обладают магическим образованием. Потому было решено, что объектом нападения станет один из кланов. Конкретно — Мортимеры.

— И выбор пал на Мортимеров потому, что Блюстители Закона выразили свое согласие, не так ли?

— Я этого не говорил.

— Говорил. Но, впрочем, это и неважно. Насколько я понимаю, над пленными будут производиться опыты. Замечательно…

— Руин… — испуганно прошептала Моргана.

— Сестра, успокойся. Подожди. Но согласись, Алзара, результат исследования вряд ли будет полным, если вы будете изучать только слабых магов.

— А у нас не только слабые есть, — похвастался Рикардо.

— Будешь говорить, что вам в плен дался кто-нибудь из наших архимагов? — презрительно усмехнулся Руин.

— Нет. Архимаги не дались. Но наши ребята захватили одного старшего магистра. Леди Кервин Мортимер. Знаешь такую?

— Знаю. — Руин смотрел на хозяина замка, не отрываясь. — Разумеется. Только не боишься ли ты, что Асгердан не замедлит ударить в ответ?

— С чего это? Да вы, Мортимеры, уже всех достали. Центр с удовольствием избавится от вас, я уверен…

— Ну, Рик, то, что ты говоришь, не слишком-то вежливо, — прозвучало из двери. Оттуда выглянул Ринальдо, махнул рукой и снова пропал. Ненадолго. Из дверного проема он появился, таща за собой Спиногрыза. — Особенно странно звучит подобное суждение в свете твоего романа с девушкой из клана Мортимер.

— Да? — заинтересовалась Моргана. — С кем?

— Ах, какая банальная причина поступка, который иначе, как предательством, и не назовешь, — картинно воскликнул Руин. — Нелады с центриткой, не так ли? Вопрос личной мести.

— Да ее давным-давно в живых нет! Когда это было-то! — завопил побагровевший Рикардо. — И потом — мои дела — не твое дело, Арман-Мортимер. Не лезь в мою личную жизнь!

— Где уж там твоя личная жизнь. Была бы личная, если бы мы не сидели у тебя в плену, Алзара! — ответил взбешенный Руин. Он так и не присел обратно, и теперь этим двоим, рыжему и темноволосому, казалось, вот-вот предстояла драка. — Ты что, сам не понимаешь, что ты подлец?

— Так, господа, господа. — Ринальдо с завидной ловкостью ввинтился между ними. — Вы квиты. Ты, Рик, начал первый, нахамил — теперь тебе ответили. И довольно об этом. Сударь… Если не ошибаюсь, вас зовут Руином, верно? Сударь, сперва надо разобраться в деле во всех подробностях. А потом уже бросать обвинения. Рик, утихни.

— Да я ему… мозги вышибу!

— И не подумаешь. Ты сам записал этого пленника за мной. Он — мой пленник, и мозги ему могу вышибать только я. Так что руки прочь. Руин, присядьте, и давайте перекусим. Мэрлот, вина тащи! Да не эту кислятину. Если нет приличного вина, принеси лучше пива.

— Да, хозяин, — величаво произнес белобрысый гремлин и, поклонившись, исчез.

— Как вы назвали гремлина? — переспросила изумленная Моргана.

Ринальдо повернулся к ней — и ненадолго замер. Медленно поклонился.

— Мадам?.. Мои приветствия. Вы… Вас ведь зовут Морганой, я не ошибся?

— Нет. — Она неуверенно протянула ему руку, к которой Лайварро галантно прикоснулся губами. — Вы не ошиблись. Прошу вас, отпустите меня.

— Отпусти ее, Рино, немедленно, — сумрачно велел Алзара. — Раз уж так, то она-то — моя пленница. И нечего приставать к девушке.

— Я леди не держу, — примирительно сказал Ринальдо. — В отличие от тебя, я никогда не забываю о куртуазности. Наконец-то наш холостяцкий замок украсит своим присутствием прелестная дама… А вот и пиво. Спасибо, Мэрлот… Конечно, грех предлагать женщине пива, но я все же рекомендую — отличный напиток.

— Я не откажусь, — сказала Моргана. Взяла кружку и принюхалась. — Сказать по правде, это пиво лучше, чем это вино.

— Мэрлот, убери это вино и вылей его!

— Что все я да я, — проворчал гремлин. — Будто других нет. Сейчас пришлю кого-нибудь из младших, — и величаво ушел.

— Он, можно сказать, патриарх местного гремлинского рода, — объяснил Ринальдо Моргане. — Потому иногда ведет себя вызывающе. Ну да ему можно.

— Не вызывающе, — возразила девушка. — Он очень достойный гремлин. Гордый — так это и хорошо.

Поколебавшись, за стол сел Руин, устроился в своем кресле и Рикардо — надутый и разозленный, но молчаливый. Впервые за время знакомства с ним упорно молчал Спиногрыз, притулившийся на свободном местечке и недоверчиво разглядывающий содержимое тарелок. Жизнь приучила его с недоверием относиться к новой, необычной на вид и запах еде, а в этом мире вся еда была ему непривычна. С тех пор как перебрался с Ладжера на остров Рикардо, он ходил полуголодным, категорически отказывался от фруктов, картофеля, свеклы и моркови и очень осторожно ел мясо.

Вот и теперь, откромсав себе кусок свинины, Спиногрыз сперва обнюхал его со всех сторон, потом осторожно попробовал на язык. Руин поглядывал на мальчишку с любопытством, не забывая, впрочем, следить за сестрой и Ринальдо, который плотно принялся за ней ухаживать. По ищущему взгляду девушки можно было догадаться, что она с удовольствием держала бы на расстоянии непрошеного кавалера, если б умела, но тот вел себя так умно и вежливо, что поводов оскорбиться не появлялось. Взгляд Морганы стал тревожным, умоляющим.

Обед получился странный. Ринальдо и Моргана почти не замечали, что отправляют в рот — один был занят ухаживаниями, другая — попытками донести до сознания кавалера, что его внимание неуместно. Руин и Рикардо сумрачно ковырялись в тарелках, им было не до еды. Впрочем, сумрачны они были по разным причинам, но оба — всерьез. Ну а у Спиногрыза были свои проблемы — он все не решался попробовать пиво, хотя этот напиток его серьезно заинтересовал.

Наконец, убедившись, что все пившие пиво до сих пор живы и покосившись на учителя, торопливо налил себе кружку. Проглотил.

— Эй, Спиногрыз, тебе сколько лет? — возмутился Рикардо.

— Да я не помню. А что?

— Пиво можно только с двадцати лет.

— С восемнадцати, — поправил Ринальдо.

— Это у тебя на родине с восемнадцати. У нас по-другому.

— Откуда вы родом, Ринальдо? — хмуро спросил Руин.

— Издалека. Из другого мира.

— Я понимаю. А из какого? Я о нем слышал?

— Вряд ли. Да и какая разница, как он назывался, — сдержанно ответил Ринальдо. — Его уже давно не существует.

Все, смущенные, что разговор случайно коснулся того, чего лучше бы и не касаться, вежливо помолчали несколько мгновений. Под шумок Спиногрыз допил пиво и звучно икнул.

— Извините, — выдавил он.

— И потому ты теперь живешь здесь? — спросил Арман.

Ринальдо лишь пожал плечами.

— Надо же где-то жить.

— И ты имеешь что-нибудь против центритских кланов?

— Ровным счетом ничего. Окажись я тогда на Белой стороне, сейчас воевал бы против Рика. — Лайварро улыбнулся другу. Тот ответил свирепым взглядом. — Сказать по правде, я еще только привыкаю к вашим традициям и нравам. Трудно осваиваться в новом мире. Я уже тридцать лет пытаюсь привыкнуть.

— К чему?

— К законам Черной стороны. К тому, что они называют законом. К принципу вседозволенности, если точнее.

— Что за принцип? — заинтересовалась Моргана.

— Самый простой принцип. Закон на стороне того, кто сильней.

Руин покачал головой.

— Я думал, подобное возможно только в Провале. Что тут можно сказать… Знаете, господа, если закон государства не защищает слабых, такое государство рано или поздно обречено на гибель. Я это понял, когда немного пожил в Асгердане. После Провала — разительный контраст.

— Что ж, я готов согласиться, — осторожно произнес Ринальдо. — Одно лишь под вопросом — насколько быстро настигнет государство эта гибель.

— Так, начались отвлеченные разговоры, — прорычал Алзара. Ни один, ни другой из беседующих мужчин головы в ответ не повернули.

Рикардо раздраженно дернул плечом и отвернулся, делая вид, будто все в порядке. Только тут он заметил, что его ученик, которому на вид было не больше пятнадцати, продолжает тянуть понравившееся пиво из большой стеклянной кружки. Он только-только сдул пену с новой порции и пригубил ее, с любопытством кося глазами на темный напиток. Глаза у него были мечтательные. Алзара подскочил к парнишке и отнял у него кружку.

— Ты что же творишь. А? Сказано — до двадцати лет нельзя.

— Да мне, кажется… — робко возразил Спиногрыз.

— Меньше пить надо, тогда и казаться не будет. — Замечание показалось ему таким остроумным, что он буквально расплылся в довольной улыбке. Взгляд его поблескивал слегка хмельным огоньком — хозяин замка набрался и сам не заметил, как и когда. Он совершенно незаметно для себя и окружающих выпил три полных бокала вина.

— Но, учитель, если я не допью, куда же девать этот волшебный напиток? Неужели обратно в бочонок?

— Обратно нельзя, — назидательно объяснил Рикардо. Задумчиво оглядел остатки пены, а потом осушил кружку.

— Рик, не увлекайся, — предупредил Ринальдо. — У тебя башка слабая.

— Да иди ты к черту! — возмутился тот. — Что ты мне — папа? Мама? Спиногрыз, налей мне еще!

— Да, учитель.

Рикардо быстро выцедил вторую кружку и устремил пристальный взгляд на ученика. Осуждающе воскликнул:

— Да ты, никак, пьян!

Совершенно трезвые глаза Спиногрыза просияли.

— Простите, учитель!

— Вот-вот. Безобразие. Налей-ка еще.

— Рик! — снова вмешался Ринальдо.

— Иди к черту!

— Уф! — Лайварро помотал головой. Взглянул на Моргану, на Руина. — Пойдемте. Все, пошло-поехало. У Рика бывает. От огорчения. Пойдем… Мэрлот! Пришли своих ребят, пусть следят за хозяином, чтоб купаться не полез.

Сперва Ринальдо повел пленников — брата и сестру — по замку: показать, что где в замке можно найти. Показал столовую, спальни, библиотеку, ткнув пальцем в сторону лестницы, ведущей в донжон, объяснил, что туда ходить нельзя, показал скромных размеров бассейн, больше похожий на огромную каменную чашу, наполненную водой, привел и в сад. Но, заметив, что Моргана уже начала шататься от усталости, что она побледнела, а под глазами легли темные круги, Ринальдо повел ее в спальню, где гремлины уже заканчивали застилать постель.

Моргана с облегчением спряталась в ванной, а Ринальдо вопросительно посмотрел на Руина.

— Ну что, теперь тебя отвести в спальню?

— Почему же нет. Отведи.

Лайварро показал Арману приготовленную для него комнату. Молодой маг обратил внимание и на дверь с массивными скобами и засовом снаружи, и на витые решетки на окнах (впрочем, подобные стальные «украшения» подобного рода защищали все окна замка, исключение составляли лишь огромные окна галерей — там стояли деревянные решетки, и по ним карабкался виноград). И то, и другое напоминало — забывать о том, что он здесь пленник, не следует. Руин прошелся по комнате, потрогал столбики кровати, кованую лампу-бра, куда следовало вставлять свечу, огромный неуклюжий комод с грубыми ручками.

Первая мысль, пришедшая ему в голову, звучала примерно так: «Да уж, эстетическое чувство эта комната оскорбляет». Разумеется, молодой человек не произнес вслух ничего подобного и даже не поморщился, приоткрыл дверь в ванную, заглянул туда и спугнул группку гремлинов, игравших в городки тюбиками пасты, флакончиками шампуня, баночками жидкого мыла и зубными щетками.

— Там — чистое белье, там — полотенца, — сказал Ринальдо, неопределенно махнув рукой. — Ладно, я тебя оставлю.

— Нет, подожди. Твой приятель мне не пожелал толком отвечать, в чем дело. Может, ты скажешь?

— Да я понимаю еще меньше, — улыбнулся Лайварро. — Ты не волнуйся так. Рик — парень нормальный. Ничего он не сделает твоей сестре. Сестре же? Вы похожи.

— Это все говорят.

— Не сделает. Не тот он парень. Пощечина, полученная от женщины, погружает его в бездны самоуничижения. И потом — он давным-давно влюблен. Его возлюбленной нет в живых, но чувства-то есть. Он мне об этом по пьяному делу не раз говорил. Девушка из твоего клана, кстати.

— Кто же?

— Маргрита Мортимер.

— Она числится пропавшей без вести, — бесстрастно поправил Руин.

— Она уже давно пропала, и ни слуху, ни духу. Если до сих пор не нашлась, так вряд ли теперь найдется.

— Что с того? Мой старший брат вообще считался мертвым и при этом нашелся.

— Это ликвидатор-то?

— Именно.

Улыбка стерлась с лица Ринальдо. Он посмотрел на Руина очень серьезно.

— Вот уж кому точно нельзя попадать в плен. Не выживет.

— Будем надеяться, что ему хватит соображения и удачи не попасться… Скажи, а почему бывший центрит живет здесь, на Черной стороне, ты тоже не знаешь?

— Рик почти ничего не рассказывал. Я лишь знаю, что он, кажется, сильно поссорился с отцом, и вот результат… Ладно. — Лайварро поднял развернутую ладонь. — Болтать можно до бесконечности, а ты уже на ногах не стоишь. Это никуда не годится. Ложись-ка отдыхать. А я пойду попробую уложить Рика. Он, как переберет пива, начинает буянить.

Он кивнул и вышел из комнаты, аккуратно прикрыл за собой дверь.

Но Руину не спалось. Он заглянул в ванную (гремлины уже успели прибраться и исчезли), ополоснул лицо холодной водой и вышел в коридор. Постоял, вспоминая, где находятся покои сестры. Тихо приоткрыл ее дверь — Моргана спала, завернувшись в одеяло, хотя летом под ним, наверное, было жарко. В углу копошился гремлин — он пытался протащить в узкий гремлинов лаз огромное скомканное полотенце. Арман плотно закрыл дверь и прогулялся до террасы, но выходить на нее не стал, потому что оттуда доносились голоса Рикардо Алзара и двоих других обитателей замка. Рикардо кричал:

— Лей еще! Лей! Давай! Спиногрыз, ты меня уважаешь?

— Конечно, учитель, — грустно звучало в ответ.

— А ты, Рино? Уважаешь?

— Рик, ты пьяная скотина. Пойдем, я тебя спать уложу.

— Пошел к черту. Я трезв, как… как полено… как колено… в смысле, как стекло. А сейчас мы пойдем купаться!

— Рик, прекрати.

— А все центриты — сволочи. Особенно Алзара и Мортимеры. Жизнь несправедлива. Почему одни — мои родичи, а вторые — самые богатые люди во Вселенной? Это несправедливо. А раз несправедливо, то почему же так? Вот чего я не понимаю, Рино!

— Давай-давай… Пошли баиньки, ты, борец за справедливость.

Руин тихо отступил за угол. Мимо него шныряли гремлины с подносами и кружками, двое протащили почти пустой бочонок. Они потоптались перед лазом, поколебались и понесли бочонок дальше по коридору, наверное на кухню. На человека, пусть даже пленника, они не обращали никакого внимания. Молодой маг пошел за ними, но по пути свернул в библиотеку и посмотрел несколько книг. Походил по замку.

Он то и дело морщился, разглядывая обстановку или интерьер, но на самом деле запоминал расположение комнат, лестниц и зал и старался обратить внимание на любую мелочь, которая могла бы иметь для него значения. В библиотеке он осмотрел все бумаги, лежавшие на письменном столе, прочел письма. Конечно, чужие бумаги читать вроде как считается недостойным, но Руина заботила судьба сестры, и ради нее он считал незазорным поступить так.

Он вынул из конверта и пробежал глазами письмо. Оно было адресовано Рикардо, подписано неким Байремом. Очень кратко, буквально в нескольких строчках, выражалось одобрение молодому магу и его другу, что они так хорошо и добротно составили схемы, расчеты и изготовили опытные образцы отличных, прекрасно действующих блоков с дополнительными свойствами. Далее им поручалось составить схемы приспособлений для выделения и обработки белой магической энергии, а также накопительных кристаллов. В конце следовало напоминание, что старательные маги получили достойную награду за предыдущие усилия (награду в виде права внеочередно выбрать себе двух пленников), и намек, что за успешную, выполненную в кратчайшие сроки работу последует столь же щедрая и достойная награда.

Руин аккуратно свернул письмо и вложил его обратно в конверт. Задумчиво положил на стопку бумаг.

— Ну-ну, Алзара, — произнес он едва слышно. — Ну-ну…