Дом Вредных Детей

Игорь Коваль, 2023

Вредничать – это хорошо или плохо?А в каких случаях вести себя плохо – хорошо?Не слушаться, нарушать правила, лениться и капризничать – все это может пойти на пользу?Ответить на эти вопросы предстоит девятилетней Мии, которая обычным субботним утром поссорилась с родителями и пожелала оказаться в месте, где нет “этих доставучих взрослых”. Ее желание исполняется.Девочка попадает в странный дом, где знакомиться еще с четырьмя детьми. Все они очутились там явно не из-за того, что перевели бабушку через дорогу.Чтобы вернуться домой, детям предстоит объединиться и по-новому посмотреть на себя. А также столкнуться нос к носу с самыми опасными монстрами из всех – с ВРЕДНЯМИ – собственными Вредными Привычками.

Привет!

На обложке этой книги (прямехонько над названием) написано мое имя, что как бы намекает на то, что автором этой истории являюсь я, и тут не поспоришь, но если быть откровенным — это не совсем так.

Эту историю я записал со слов одной замечательной девочки по имени Миа.

То, что ты сейчас прочтешь, произошло с ней на самом деле, хотя, соглашусь, в это трудно поверить. Но я ей поверил. Почему? Ну потому что я давно ее знаю и плюс ко всему — она никогда не врет — представляете, не умеет она этого.

Сейчас Миа уже совсем взрослая, но она прекрасно помнит, с чего началось и, самое главное, чем закончилось это приключение.

Я очень буду рад, если ты сделаешь свои выводы после прочтения.

Ох, завидую тебе!

Приятного путешествия!

ГЛАВА 1

МИА

— Миа, сколько тебе лет?

— Почтидевять (в одно слово).

— А кем хочешь стать, когда вырастешь?

— Белкой-летягой!

По сути этого достаточно, чтобы понять, кто такая Миа, и, чтобы не терять ни секунды твоего драгоценного времени, я готов мгновенно перейти к самой истории. Но, дорогой мой друг, законы жанра и различные книжно-литературные правила, заложником которых я оказался, взявшись за написание этой книжки, говорят о том, что я должен побольше рассказать тебе о главной героине, и тут, признаюсь честно, я с огромнейшим удовольствием сделаю это.

Миа была миниатюрной, в меру рассеянной, но ужасно любознательной, почтидевятилетней девочкой. Если не брать во внимание то, что с ней произошло, и о чем я собираюсь тебе рассказать, она казалась совершенно обычной. Но было в этой девочке кое-что, что все-таки чуточку отличало её от других. Нет, она не читала мысли животных, не гнула взглядом столовые приборы, не привлекала пением птиц и насекомых. Было в ней кое-что покруче — она ходила в библиотеку. Согласись, сегодня это так же странно, как летать в школу на дирижабле.

Стоит заметить, что это огромное, безлюдное здание, хранящее в себе десятки тысяч книг, она посещала исключительно по собственному желанию. Что сказать — Миа была повернута на чтении. Так же, как и все дети, она любила мультики, но если приходилось выбирать между мультфильмом и научной документалкой, то она почти всегда склонялась в пользу второго.

Если бы Миа оказалась в кругу твоих сверстников, ты бы наверняка обратил внимание на еще одну странность. Она не зависала в телефоне. Но зато она зависала в жизни.

Бывало услышит какую-нибудь фразу или увидит что-нибудь на первый взгляд совершенно обыкновенное, и воображение в её голове начинает рисовать такие картинки, что ничего ей не остается, как просто стоять и смотреть на них. — «Опять зависла» — говорят в этот момент родители. Сделать с этим что-либо совершенно невозможно, так как происходит это представление в её голове само по себе. Воображение, которым обладала Миа, можно назвать Страшно Богатым.

— Но, послушайте, — скажешь ты. — У меня точно такое же воображение!

И ты абсолютно будешь прав. Потому что у каждого ребенка, до определенного возраста, существует такая способность. К сожалению, только некоторые из вас сохранят её до глубокой взрослости, а остальные даже удивятся, если им напомнишь, что они обладали таковой. Поэтому давай сойдемся на том, что Миа была вполне обычной девочкой.

Итак, на чем я остановился? Ах да…

Миа была миниатюрной, в меру рассеянной, ужасно любознательной почтидевятилетней девочкой. Иногда, как говорили её родители, на неё нападали вредность и лень. Откуда нападали, как они выглядели и почему из всех девочек Солнечной системы они выбирали именно ее, Миа понятия не имела. Было известно только то, что вредность и лень как-то по-особенному пахли. Потому что в минуты, когда Миа не хотела делать уроки или заправлять кровать, папа оглядывался по сторонам, принюхивался и с серьезным лицом говорил:

— О, опять вредностью запахло.

Или с прищуром спрашивал:

— Что, лень напала?

— Никто не нападал, — отвечала Миа. — Я просто не хочу!

Как по мне, «не хочу» — это честный ответ, после которого, собственно, и добавить нечего. Однако взрослые пошли дальше и придумали великое и ужасное «ЧЕРЕЗНЕХОЧУ». Попробуй ЧЕРЕЗНЕХОЧУ, говорят. Но как сделать что-то ЧЕРЕЗНЕХОЧУ, когда фундаментом всего этого является НЕ ХОЧУ? Поэтому пока у Мии с легкостью получалось все только ЧЕРЕЗХОЧУ, а ЧЕРЕЗНЕХОЧУ никак не получалось. Все дела, которые нужно было делать ЧЕРЕЗНЕХОЧУ, Миа называла НЕХОЧУЧНЫМИ, и, по мнению Мии, этих НЕХОЧУЧНЫХ ДЕЛ с каждым годом становилось все больше и больше. Иногда за день их набиралось столько, что на ХОЧУЧНЫЕ ДЕЛА вовсе не оставалось времени. Мии было непонятно, почему чистить зубы важнее, чем строить космическую станцию из маминых кастрюль? Почему вовремя лечь спать важнее новой интересной книжки? Почему борщ важнее шоколадного яйца, ведь в яйце — игрушка, а в борще — капуста? Непонятно. И самое обидное то, что за всеми этими НЕХОЧУЧНЫМИ ДЕЛАМИ стоят два самых любимых человека, Мама и Папа.

Еще у Мии был верный друг — скотчтерьер по имени Тяпа. Она получила его в качестве мотивационного подарка за отличное окончание учебного года. Сам Тяпа не знал, за что он был подарен, и поэтому просто любил свою хозяйку всем своим маленьким скотчтерьерским сердцем. И, если честно, ему все равно, какие отметки Миа приносит из школы. Зато очень не все равно ему было, когда его вовремя кормили, выгуливали и чесали за ухом. Первое время все так и происходило. Но потом, когда нападение лени на Мию участились, устаканенный график Тяпы стал претерпевать некоторые изменения. В такие минуты Тяпа начинал метаться по комнате с выпученными глазами и скулить как фронтмен инди-рок-группы. И Мии тогда ничего не оставалось, как выбираться из теплой постели и выходить на утреннюю прогулку, не взирая на то, что падает с неба, а оттуда, бывает, падают совсем неприятные вещи, особенно осенью или зимой. Поэтому со временем и утренняя прогулка с Тяпой была занесена в список дел «ЧЕРЕЗНЕХОЧУ».

ГЛАВА 2

КОШМАРНАЯ СУББОТА

Эта история началась в субботу. Миа обожала субботы. Субботы это вам не какие-то там воскресенья, когда отдыхаешь и думаешь только о том, что завтра в школу, считаешь каждую минутку и изо всех сил стараешься так наиграться, чтоб хватило до следующих выходных (тут, конечно, больше устанешь, чем отдохнешь). То ли дело суббота: просыпайся, когда захочешь, а на завтрак сырники со сгущенкой, а главное — «Великий Семейный Поход» — именно так называла Миа семейные прогулки с заходами в кафе и поеданием различных видов мороженого. Когда «Великий Семейный Поход» начинал свое шествие в кино или музей, то часть семьи в виде Тяпы передавалось соседке тете Нине, которая обожала этого бородатого симпатягу и баловала его при любой возможности.

В эту субботу Миа проснулась от того, что на нее напала стая медуз, в которую она угодила, ныряя за жемчугом где-то у берегов Мадагаскара. Стаей медуз оказался язык Тяпы, а весь Тяпа уже навострился на утреннюю прогулку. Но у Мии были другие планы. Необходимо было срочно построить крепость для кукол, потому что в любую минуту на них могли напасть межгалактические захватчики (если верить книжке, которую Миа читала вчера перед сном).

Но как только Миа выстроила фундамент толстенными энциклопедиями, её позвала мама:

— Миа, ты умылась?

— Нет, — ответила Миа и пожалела, что не умеет врать.

— А зубы почистила?

— Ну мама, — почти проскулила она.

— Да или нет? — ждала ответа мама.

— Нет, — сердито ответила Миа.

— Ну тогда бегом.

«Почему именно сейчас и почему всегда бегом? — подумала Миа. — Как вообще бегом можно чистить зубы?»

И Миа сразу представила, как она участвует в забеге Чистильщиков Зубов на Чемпионате Мира по Личной Гигиене. В пижаме с единорогами она стоит на первой дорожке. В одной руке тюбик с пастой, в другой — щетка. На соседних дорожках разминаются еще 9 участников. Полный стадион болельщиков, они галдят и улюлюкают. Вот человек на бровке поднял два пистолета. Спортсмены заняли позиции и встали в стартовые позы. Первый выстрел! И все выдавили пасту на щетку, отбросив тюбики. Второй выстрел! И все сорвались с мест. Нужно бежать очень быстро и очень тщательно чистить зубы. За чисткой зубов, сверкая белоснежными улыбками, очень внимательно следят строгие судьи. Соперники вырываются вперед, оставляя Мию далеко позади. Вдруг шум и гвалт прекращается и стадион начинает скандировать: «Миа! Миа! Миа! Миа!». Это придает Мии сил, и она, не переставая орудовать щеткой, начинает набирать скорость. Обгоняет одного, второго, третьего и, наконец, все участники остаются у неё за спиной. До финишной ленты всего пару метров, стадион ревет: «Миа! Миа! Миа! Миа!». Но тут крик стадиона превратился в знакомый голос:

— Миа, ты опять зависла? — папа смотрел на нее в упор.

Моргнув несколько раз, Миа огляделась в поисках стадиона. И, не обнаружив его, разочарованно поплелась в ванную. Тяпа уже метался у входной двери и выразительно поглядывал на поводок. Миа быстро умылась, почистила зубы, натянула свой любимый желтый спортивный костюм (Тяпа увидел в этом хороший знак и замахал хвостом), но вместо коридора побежала в гостиную. Там на полках находился необходимый стройматериал — папины пластинки. Стены из папиных пластинок получились высокими и неприступными. Оставалось придумать из чего соорудить крышу. Но в этот момент вновь раздался голос папы:

— Миа, застели кровать.

— Не сейчас.

— Сейчас, — настаивал папа.

Тогда Миа в ускоренном режиме, по упрощенной схеме (что означает просто накинуть покрывало на смятую постель) заправила кровать и мигом вернулась на стройку. Тяпа следовал по пятам, жалобно поскуливая.

Итак, крыша. Миа обежала всю квартиру, пока, наконец, ее взгляд не упал на мамину шкатулку с украшениями. Руки сами собой превратились в стрелу подъемного крана, который, вовсю пыхтя, стал перетаскивать шкатулку с маминого трюмо на строительную площадку. Однако Тяпа, чей переполненный мочевой пузырь диктовал свои приоритеты, вцепился в штанину хозяйки. Миа от неожиданности потеряла управление и драгоценный груз с грохотом разлетелся по полу. На шум прибежали родители. Миа стояла посреди коридора, усыпанного украшениями, а в углу сидел испуганный Тяпа, из-под лап которого растекалась огромная лужа. По глазам родителей Миа поняла, что с ней сейчас «серьезно поговорят».

Шкатулка и украшения уцелели, но настроение было испорчено. Миа осталась без «Великого Семейного Похода», а Тяпе явно был необходим собачий психолог. Предвкушая, что на «Конкурсе Кошмарных Суббот» эта Суббота займет первое место, расстроенная Миа утопала к себе в комнату (топая громче обычного) и закрыла за собой дверь (хлопнув ею гораздо громче обычного).

А как иначе? Она была в гневе. Усевшись в свое кресло она тут же подумала: «Вот было бы классно оказаться в месте, где нет этих НЕХОЧУЧНЫХ ДЕЛ и этих доставучих взрослых, которые заставляют делать эти НЕХОЧУЧНЫЕ ДЕЛА».

Рассуждая об этом, Миа сидела и калякала ручкой в открытке, которую они сделали вместе с папой для мамы. Просто так, от злости и досады. И ей было все равно, что папа может учуять этот неприятный запах вредности, который уже явно появился в воздухе. Где-то глубоко в душе Миа понимала, что поступает плохо, но эмоции были сильнее и она продолжала портить открытку, как вдруг…

ГЛАВА 3

ХВАТАЙСЯ!

Спину обдало порывом свежего и прохладного ветра, как бывает, если зимой резко открыть окно. Послышался тонкий звук колокольчика. Миа обернулась и увидела Тяпу. Он смирно сидел у окна и не моргая смотрел на свою хозяйку. Миа глянула на запертую дверь и подивилась, откуда он тут взялся. В его глазах было что-то неуловимо странное, а на ошейнике позванивал маленький круглый колокольчик. Миа была уверена, что раньше колокольчика на нем не было. Какое-то время они просто сидели и смотрели друг на друга, затем Тяпа произнес:

— Тебе не стыдно?

Миа от неожиданности вздрогнула.

— Ты считаешь это нормально? — вновь произнёс Тяпа.

Миа должна была испугаться и закричать, но глубокий, низкий, бархатистый голос Тяпы, вообще не сочетающийся с телом маленькой лохматой собачки, наоборот заставил ее улыбнуться.

— Тяпочка, если ты из-за этого случая, то я обещаю, что больше такого не повторится. Мы теперь каждое утро будем с тобой гулять, столько, сколько захочешь. Прости, я не знала, что это так на тебя подействует.

Тяпа как-то не по-собачьи прищурился и спросил:

— Что тебя не устраивает?

То ли Тяпа задал правильный вопрос, то ли что-то было в его умном взгляде, но у Мии внутри всколыхнулось все, что так долго копилось. И полилось:

— Что меня не устраивает? Да все меня не устраивает! Надоели! Сделай то, сделай сё, это нельзя, то нельзя. Сколько можно? Почему нельзя делать только то, что хочется, есть только то, что хочется, ложиться спать, когда хочется и играть только в то, что хочется, и тебя, — Миа указала на пса, — выгуливать, когда мне хочется! — Она сложила руки на груди и надула щеки.

Тяпа хитро посмотрел на неё:

— Почему нельзя? Можно. Представь, что такое место, в которое ты так хочешь попасть, существует. Там можно делать все что вздумается, и, никто из взрослых тебе и слова не скажет. Знаешь почему?

— Ну и почему?

— Потому что их там нет, — сказал пёс и как-то жадно облизнулся.

— Неправда, — отвернулась Миа.

— Правда, — голос Тяпы теперь был совсем близко.

Миа повернулась и увидела, что пес уже сидит перед ней на столе. Девочка подскочила и завертела головой, оглядывая комнату: как ему удалось так быстро переместиться из одного места в другое? Пёс пристально смотрел на свою хозяйку и Миа только сейчас заметила, что у собаки совсем не Тяпины зеленые глаза.

— Хочешь покажу? — сказал он и опять облизнулся.

Девочка застыла. Ситуация совсем не укладывалась в голове. Она посмотрела на дверь, за которой были её родители и, судя по запаху, мама уже дожаривала сырники. Догадка, ясная, как день, промелькнула у нее в голове: «Я опять зависла!». И тогда она с легкостью ответила:

— Хочу!

Тогда Тяпа спрыгнул со стола и уселся рядом. Его и без того длинная белая борода за несколько секунд удлинилась еще больше и стала огненно рыжей. Тяпа привстал на задние лапы и начал расти. Когда он поравнялся с Мией, его собачий нос уменьшился, а шерсть исчезла. Тяпа рос и рос, пока перед Мией не появился очень высокий человек в длинном халате, цвет которого постоянно менялся. Человек был таким высоким, что ему пришлось наклонить голову набок, чтобы не задеть потолок. Вьющиеся рыжие волосы аккуратно спадали на бледное, вытянутое лицо. Рыжая борода была собрана в крепкую тугую косу, в которой поблескивали маленькие медные колокольчики. Большие зеленые глаза не моргая смотрели на девочку.

«Так меня еще не заносило», — подумала Миа.

Великан, звеня колокольчиками, протянул девочке конец своей рыжей бороды:

— Хватайся.

Миа уверенно взялась за бороду-косу. Халат великана засветился яркими цветами и Миа почувствовала, как её тело теряет вес. Свет от халата становился все ярче и ярче, в ушах засвистело, Миа закрыла глаза. Через секунду все стихло.

ГЛАВА 4

ДОМ

Тишина. Миа подождала еще какое-то время, но ничего не происходило. Тогда она открыла сначала один, а потом и второй глаз. Великан исчез. Тяпы тоже нигде не наблюдалось.

«И что это было?» — подумала она. Миа все еще сидела за своим столом. Она глянула на открытку, которую еще мгновение назад успешно портила, но она была как новенькая.

Миа опять прислушалась. Уши, привыкшие к городскому шуму, отметили абсолютную тишину. Она подошла к окну. На улице не было ни души, все словно застыло. Миа глянула на дверь: «Не слышно, как мама суетится на кухне… видимо, она уже дожарила сырники… а почему тогда не зовет?»

Девочка присела на кровать.

Может, тишина так подействовала на Мию, а может странное послевкусие от фантазии, но злость и негодование как рукой сняло. Она вспомнила слова папы «всё можно исправить». Настроение само собой поднялось и ей жутко захотелось извиниться за утреннее происшествие, и крепко-крепко обнять своих родителей.

«Пора спасать эту субботу», — решила Миа и направилась на кухню. Открыв дверь своей комнаты, она остолбенела.

Коридор исчез. За дверью не было ничего, что должно было бы там быть. Ее окатило затхлым воздухом с запахом земли и сырости. Так пахнет что-то очень старое и заброшенное. Миа закрыла дверь, отказываясь верить своим глазам.

Она вновь подбежала к окну, надеясь, что там найдется какая-то подсказка. За окном была привычная детская площадка, правда, безлюдная. Ничего необычного, ни на земле, ни в воздухе, кроме птицы, точнее, ее полета. Птица долетала до определенного места на небе и, достигнув его, вдруг исчезала. А через некоторое время вновь появлялась там, откуда начинала свой полет, и так снова и снова. «Что происходит?» — Миа опять рванула к двери и открыла её. Ничего не изменилось. Коридора не было. Девочка была в замешательстве, но единственный способ разгадать эту загадку — идти дальше. Что, собственно, Миа и сделала.

Деревянный сырой пол сразу напомнил, что она босая.

“Тут пригодились бы чешки, которые связала моя бабушка, — подумала Миа. — Но они как раз и лежали в коридоре, которого больше нет! — сама себе ответила девочка”. Как только глаза привыкли к темноте, она огляделась и ахнула. Увиденное заставило Мию вновь убедиться в том, что она находится во власти своих фантазий. Ведь не может быть, что за несколько минут кто-то перестроил целый дом.

Бесчисленные лестничные пролеты пересекали пространство в самых разных направлениях и на самой разной высоте. Некоторые пролеты были такими узенькими, что казалось по ним может пройти только кот или эквилибрист. Другие лестницы выглядели так, будто их оторвали от крыльца деревенского домика. Были величественные полукруглые мраморные лестницы, какие бывают в огромных особняках. Одни были с перилами, другие без. Некоторые находились под наклоном, а некоторые и вовсе вверх тормашками. Одни словно наспех сколотили из досок, другие же поражали красотой и сложностью исполнения. Были обычные бетонные пролеты как в доме в котором жила Миа. Были пролеты выложенные из камня, похожие на те по которым Миа бегала прошлым летом в Черногории. Пролеты из железных листов и прутьев будто часть стрелы от башенного крана, и просто веревки, хитро сплетенные в подвесные мосты, подобно тем, что натянуты через ущелья в диких джунглях Амазонки. Казалось, кто-то собрал все лестницы мира и рассыпал их по воздуху. Такое мог сделать, подумала вдруг Миа, ребенок, которому дали огромный конструктор и сказали «делай что хочешь».

Приглядевшись, Миа заметила, что ступенчатая неразбериха все же не была совсем бессмысленной. В ней прослеживалось несколько путей. Два или три пути шли, вверх и вниз, еще с десяток расходились в разные стороны. Миа подумала, что у любого дома, даже у такого несуразного как этот, должен быть вход и он явно где-то внизу. А всем известно, что, если есть вход, то должен быть и выход. Поэтому она потуже завязала шнурки на штанах своего ярко-желтого костюма, накинула капюшон и начала спускаться.

Осторожно, чтобы не поскользнуться (а с босыми пятками поскользнуться на лестнице может даже очень ловкая девочка), она перепрыгивала с одного пролета на другой. Лестницы уходили все ниже и ниже, но так как в этом пространстве не было потолка или хотя бы неба, ей уже было сложно сказать, как далеко она ушла. Но чем ниже спускалась Миа, тем холоднее и темнее становилось. Запах земли и плесени усиливался. Когда стало совсем темно Миа остановилась. Она обняла себя руками и уже подумывала вернуться, как вдруг, в самом низу заметила что-то похожее на дверь. Старые лестничные пролеты сужались и соединялись у этого места. Миа направилась к двери.

Да, это была дверь. Старая, если не сказать древняя. Несколько обветшалых деревянных ступенек, которые вели к ней, казалось вот-вот рассыплются, если наступить на них. Миа стояла, не зная как поступить. “Двери для этого и существуют, чтобы их открывали”, — подумала девочка и вбежала по скрипучим ступенькам, и толкнула дверь. Та со стоном приоткрылась.

Миа увидела кровать, стеллаж и детскую качалку-лошадку, которая, как ей показалось, немного покачивалась. Миа вознамерилась войти, как вдруг — БУМ! — кто-то на верху лестничной неразберихи хлопнул дверью. Энергичный топот эхом прокатился по всему воздушному лабиринту.

Кто-то может быть и испугался, случись такое, но Миа, хоть и вздрогнула от неожиданности, тут же решила, что должна узнать, кто это. Не подумав даже закрыть только что открытую дверь, она помчалась туда, откуда доносился шум. На очередной развилке (мраморная лестница привела ее сразу к трем пролетам), Миа стала судорожно выбирать, куда ей бежать дальше. На одной из ступенек она заметила обертку от шоколадки. Калейдоскопом закрутились картинки в её голове: наверняка тут орудует паукообразное чудовище. У него маленькие ручонки, совсем как у ребенка. Ими он аккуратно раскладывает на ступеньках сладости, а затем скрывается в темноте, неслышно ступая своими мохнатыми лапами. «Интересно, сколько уже детей попалось на эту приманку — подумалось Мии, — тут ведь и дураку понятно, что это ловушка, а тот, кто пойдет по конфетному следу, будет съеден».

Фантазия уже начала рисовать перед ней кровожадные сцены того, как именно пакуобразный монстр расчлиняет своих жертв, но тут снова раздался топот. На этот раз гораздо ближе. Миа двинулась дальше, смело перешагнув через обертку. Здесь было светлее, чем там, откуда она только что пришла. Дорога из лестниц, по которой прошла Миа, привела ее к очередной двери. Но эта дверь отличалась от первой — она была в глубоких порезах и царапинах. Дрожащей рукой Миа толкнула её.

Помещение, которое открылось перед девочкой, было похоже на чердак или мансарду. Окон не было, но в помещении было светло как днем и разгадывать эту световую загадку у Мии не было ни времени, ни желания. Разглядывая старые балки под потолком и обшарпанный деревянный пол, нельзя было не заметить старый, несуразный буфет, стоящий четко посередине комнаты. Кажется, с его дверцей что-то случилось: она вся была исполосована мелом. Другой мебели в комнате не было. Тут же на полу валялись огрызки мела, пачки из-под снеков и какие-то вещи. У дальней стены комнаты лежали матрасы с подушками и одеялами, всего четыре.

— Где это я? — вырвалось у Мии.

— Там, где тебя очень быстро найдут, — произнес чей-то голос.

ГЛАВА 5

ПЯТАЯ

— Кто здесь? — Миа огляделась.

— Прячься, — повторил голос.

«Да куда прятаться-то? — в замешательстве подумала Миа, — здесь кроме этой рухляди ничего нет». Миа посмотрела на дальнюю стену, у которой были сооружены спальные места: «спрятаться под покрывало» — решила она. Но, пробегая мимо буфета, остановилась как вкопанная. На полу сидел и смотрел прямо на нее… мальчик. Он молча указал на место рядом с собой. Миа послушно села. Тишина.

— А ты… — шепотом начала девочка.

— Тсс — перебил мальчик.

— А что это за… — попыталась снова Миа.

— Тсс — повторил незнакомец.

Послышался топот. Миа замерла. Кто-то приближался. Судя по гулу шагов у этого кого-то явно было больше двух ног. Скрипнула дверь. Многоногое ступило на пол и медленно стало подкрадываться. Миа глянула на мальчика. Тот практически не дышал и крепко зажмурился, отчего стало еще страшнее.

— Туки-туки! — закричало многоногое разными голосами.

Миа сжалась в клубок и закрыла голову руками. Но вместо нападения ее окатил детский смех. Медленно, словно черепаха вылезающая из панциря, Миа подняла голову. На нее с интересом смотрели четыре ребёнка примерно ее возраста: незнакомец в очках, мальчик с короткими волосами в аккуратной одежке, и две абсолютно одинаковые девочки. Вся компания улыбалась.

— О, глядите-ка, свеженькая, — весело воскликнула одна из одинаковых.

«Что значит “свеженькая” — подумала Миа, — я что, колбаса какая-нибудь?»

— Даша имела в виду, что ты новенькая, — вмешался незнакомец в очках.

— Я не Даша! — фыркнула одна из одинаковых.

— Прости, Недаша — спокойно парировал мальчик. Он продолжал пристально смотреть на Мию.

— Ч-т-о з-д-е-с-ь п-р-о-и-с-х-о-д-и-т? — Миа поспешно встала с пола.

— Мы играем в прятки, — с гримасой «это же очевидно» ответила Недаша.

— А вы кто? — Миа повернулась к мальчику в очках.

— Я Костя, — представился незнакомец — судя по всему, я появился здесь первым.

Костя был в грязных зеленых шортах и несвежей футболке с логотипом какой-то компьютерной игры. Он продолжал:

— Это Даша и Маша, — Костя махнул в сторону близняшек, — или наоборот.

Близняшки весело и одинаково помахали Мии. Все в этих девочках было одинаковым. Их одинаковые белокурые косички, одинаково растрепанные, лежали на одинаковых розовых ветровках. Одинаковыми были и пышные юбки и черные ботинки с одинаково развязанными шнурками. Единственная деталь, которая их все-таки отличала друг от друга это розовая прядь волос на челке — у Маши зачесанной на левую сторону, у Даши на правую, или наоборот — Миа еще на разобралась кто где.

— Они появились следующими, — продолжал презентацию Костя. — А это Даня, — большим пальцем руки он указал на мальчика рядом с собой. Тот увлеченно грыз ногти, не отрывая глаз от Мии.

— Я Даниэль, — обиженно поправил мальчик и продолжил свое нехитрое занятие.

— Ну конечно, — закатив глаза, согласился Костя. — Он четвертый.

Даниэль был весь как с картинки: аккуратная короткая стрижка, светлая футболка-поло со множеством засохших пятен в районе груди, серые короткие брючки и черные туфельки. «Так по-взрослому наряжают детей на праздники» — подумалось Мии. Только чумазый нос говорил о том, что он просто маленький мальчик. На вид он был самым младшим из всех.

— Ну а ты по ходу пятая, — заключил Костя. — Как тебя зовут?

Миа не сразу вспомнила свое имя, так была огорошена происходящим. Но потом собралась:

— Миа. Я Миа.

— Приятно познакомиться, — улыбнулся Костя.

После недолгой паузы одна из одинаковых (скорее всего Даша) вдруг вскрикнула:

— Ой, Миа, а покажи своё место!

— Да! Да! Покажи! Покажи! — затараторили остальные. И вторая из одинаковых (соответственно Маша) уже протягивала ей кусочек мела.

— Какое место? Что вы от меня хотите?! — ничего не понимая, отбивалась Миа.

— Ай, дай покажу, — вырвав из рук Маши кусок мела, Даша юркнула за буфет. Остальные, подталкивая Мию, поторопились за ней.

ГЛАВА 6

ПАРК АБСТРАКЦИОНОВ

Даша остановилась у дверцы буфета, той самой, исполосованной мелом. Остальные, немного расступившись, то и дело поглядывали на Мию. «Ну ты сейчас, подруга, обалдеешь», — вот такие у них были выражения лиц. Даша полоснула мелом по дверце и открыла её. Всех окатило свежим воздухом. Миа стояла и пялилась в старый дурацкий буфет, за дверью которого только что появилось новое, бесконечно огромное, удивительное пространство. Еле-еле оторвав взгляд, она посмотрела на ребят, но те лишь довольно ухмылялись. Даша вошла первая и кивком пригласила Мию. Миа несмело переступила через порог и оказалась на круглой открытой смотровой площадке с прозрачным ограждением и мягкими пуфами. Как в картинной галерее, подумала Миа. Пуфы были кстати, потому что увиденное заставила Мию присесть. Вокруг смотровой площадки высились странные сооружения. Плоские, как лист бумаги, или объемные, как скульптуры, черно-белые и цветные, круглые, овальные, квадратные и треугольные, громадные, словно небоскребы и маленькие как собачьи будки. Некоторые были соединены между собой завитками и линиями. И, хотя, конструкции выглядели очень и очень непривычно, в них явно был какой-то смысл. В целом, было ощущение, что смотришь на картину в стиле…

— Абстракция, — помогла Даша закончить мысль Мии. — Моя страсть — абстракция и аттракционы, — Даша деловито выхаживала перед Мией. Затем она раскинула руки и торжественно, словно объявляя важного гостя, произнесла — Добро Пожаловать в мой Парк Абстракционов!

— Креативно, — пробормотала Миа.

— Я тебе сейчас все покажу, — потирая ладоши сказала хозяйка. — Вот здесь, — Даша подняла в воздух руку и, словно увеличивая картинку на экране телефона, разомкнула большой и указательный пальцы. К огромному удивлению Мии, подчиняясь этому движению, целый кусок парка увеличился и приблизился. Даша ткнула пальцем в трассу «Американских горок», которая лихо закручивалась в десятки узлов:

— «Американские Корги».

— Корги? — не поняла Миа.

— Ну, все как на американских горках, только вместо кресел корги.

— Живые? — уточнила Миа.

— Конечно живые, — удивилась Даша. — Какой кайф на дохлых кататься? Короче, — смахнув ладонью горки (часть парка встала на место), Даша приблизила другую часть. — Вот здесь «Колесо Оборзения». Можно оборзеть по полной. Вот «Лавка с Отмороженым». Советую отмороженое со вкусом мороженого — оно самое вкусное. — Даша перешла на шепот, — но не прикасайся к вОнильному — завоняешься.

— А зачем тогда оно? — так же шепотом спросила Миа.

— Это для Маши, — подмигнула Даша и продолжила экскурсию. — Вон там «Радионеуправляемые машинки».

Миа увидела лабиринт, густо усеянный далеко небезопасными ловушками.

— Там от тебя вообще ничего не зависит, — с каким-то азартом пояснила Даша. — Но показать я хочу тебе вот это, — Даша одним движением приблизила высоченную вышку с гнездом на самой вершине. — Это аттракцион «Птерокактили».

Миа вскинула брови.

— Значит, как он работает: ты надеваешь мягкий и абсолютно безопасный костюм яйца и ложишься в гнездо. Звучит сигнал и к гнезду прилетают два огромных Птерокактиля. Хватают тебя и несут в другое гнездо, — Даша провела пальцем по горизонту от вышки к вышке. — По пути они тебя перебрасывают друг другу, кидают, швыряют, хватают, поднимают и снова роняют, чтобы поймать практически в метре от земли — жу-у-у-уть.

— А почему «Птерокактили», ведь правильно же «Птеродактили»? — поинтересовалась Миа.

— А ты прокатись и узнаешь, — зловеще ответила Даша.

Миа сглотнула слюну.

— Ну что, с чего начнем? — запрыгала Даша.

— Э-э-э, — растерялась Миа, не ожидав такого поворота событий. — Нууу, давай…

Но выбрать аттракцион помешала Маша. Ворвавшись в “Место Даши” она схватила Мию за руку и со словами, — теперь моя очередь, — выволокла ее из буфета.

Здесь скорее всего нужно пояснить: проникать в “Место Даши” получалось только у Маши. И наоборот. Видимо это связано с их одинаковостью. Остальным же в “НеСвое Место” попасть невозможно. Если только тебя не пригласил сам хозяин. Не спрашивай как это работает — я не знаю.

ГЛАВА 7

ВЕЛИКАЯ “М”

Маша подняла с пола первый попавшийся кусок мела и залихватски черкнула им по буфету (на секунду показалось, что буфет даже ойкнул). Затем она взялась за ручку и глянула на ребят. Все, кроме Мии, заткнули уши пальцами и прикрыли глаза.

— А это зачем? — спросила Миа, но было уже поздно — вспышка яркого света и рёв сотен тысяч голосов вырвались из приоткрытой дверцы. Маша затащила Мию в этот орущий свет.

Стоило им сделать несколько шагов, путь им перегородили два огромных охранника в черных костюмах и солнцезащитных очках.

— Это со мной, — повелительным тоном сказала Маша.

Громилы послушно расступились. Один из них сухо объявил в рацию:

— “Эм” здесь.

И тут началось: к ним навстречу выбежала девочка такого же возраста как и Маша, с темными, собранными в пучок волосами, в очках, в белой блузке, черном пиджаке и черной юбке чуть ниже колен. На ногах у нее были туфли на каблуках, какие девочкам ее возраста носить не рекомендуется. Но она их и не умела носить, судя по её изнеможённому лицу и усилию, с которым она пыталась удержать равновесие. В одной руке она держала папку, в другой рацию, из уха торчал наушник. Она обратилась к Маше с явным лебезением:

— У нас все готово.

Маша проигнорировала это послание и только щелкнула пальцами. Получилось у нее это как-то неловко и по-детски. Появились еще 5 точно таких же девочек-помощниц, только одеты они были иначе: две явно были гримёршами. У них были прозрачный поясные сумки, полные кисточек и других штучек, которые Миа видела на мамином трюмо. Три другие, видимо, были костюмершами — они держали в руках ворох блестящей одежды Все они заглядывали в рот Маше и ждали распоряжений. Маша улыбнулась Мии, — до встречи, — бросила она и зашагала дальше. Свита двинулась за ней. Мию подхватили еще две такие же девочки, не весь откуда взявшиеся, и куда-то ее повели. Миа интуитивно догадалась, что находится за кулисами, где в полном разгаре идет подготовка к шоу. Она пару раз спросила у девочек, куда они ее ведут, но ответа не получила. Те только улыбались. Тем временем гул тысяч голосов нарастал. Наконец девочки-помощницы довели Мию до двери с табличкой «V.I.P». Они аккуратно усадили ее на неожиданно удобный и мягкий, как мамины сырники, диван. В комнате без единого окна было темновато. Перед диваном стояла тумба с огромной красной кнопкой, один в один как в шоу «Голос». «Всегда хотела это сделать», — подумал Миа и шандарахнула по кнопке.

Комната зашевелилась. Она явно куда-то двигалась. Затем комната остановилась и стены стали прозрачными. То, что Миа увидела, заставило ее непроизвольно хрюкнуть. Она висела посреди стадиона в прозрачном кубе, а прямо под ней была сцена, залитая ярким светом прожекторов. Сцену окружала ликующая толпа. Все просто бесновались — от этого танцевальный партер и трибуны (которых Миа насчитала 15) походили на бушующие океанские волны. Ор, который издавала эта толпа, одновременно и пугал, и приводил в неописуемый восторг. Беснование продолжалось какое-то время, пока вся толпа не стала скандировать, сначала хаотично и невнятно, а затем более организованно и отчетливо, а потом и вовсе в унисон, как единый организм: — Ма-ша! Ма-ша! Ма-ша! Ма-ша!

Засветились огромные экраны, из середины сцены выехала светящаяся стойка с микрофоном. Стадион затих. К микрофону грациозной походкой подошло что-то очень блестящее и в перьях. В этом наряде было сложно узнать Машу, но это была она. Стадион молчал и звенел от напряжения. Было ощущение, что эта огромная масса людей превратилась в гигантскую живую пружину, которая все сжималась и сжималась. Сотни тысяч глаз следили за каждым движением кумира в перьях.

Маша одарила толпу взглядом, а затем томно, почти шепотом произнесла:

— Привет.

Описать, что дальше началось на стадионе, не взялся бы ни один из великих ныне живущих и уж тем более умерших мастеров эпистолярного жанра (это я про писателей и драматургов разных). Потому что такое не поддается описанию. Папа Мии — любитель слушать пластинки и параллельно рассказывать об исполнителе, — однажды познакомил дочку с творчеством английской группы под названием «Жуки». Видео с их черно-белого концерта произвело на Мию невероятное впечатление. Если честно, её поразили не песни группы, а то, что творилось в зале во время их выступления. Так вот, если бы эти «Жуки» хоть одним глазком увидели, что здесь происходит, то они просто обзавидовались бы. Публика безумствовала и верещала, словно тысячи выбросившихся на берег касаток. Кто-то прыгал как заведенный, кто-то — то пытался добраться по головам до сцены, а кто-то и вовсе падал в обморок от нахлынувшего приступа счастья. Чудо в перьях по имени Маша, как показалось Мии, просто стояла и наслаждалась происходящим.

Так бы все и продолжалось, если бы из-за кулис не выбежала вторая Маша, не та, которая Немаша, а та, которая наоборот — Даша. За Дашей гнались два верзилы-охранника по очереди выкрикивая в рацию: — Здесь «Дэ», здесь «Дэ»! — Но оказавшись на сцене, они замерли. Подбежав к Маше, Даша перехватила у сестры головной убор с пестрыми перьями и водрузила себе на голову, — бе, бе, бе, бе, бе! — кривляясь и явно пародируя сестру, прокричала Даша.

Стадион, как по команде, замер.

— Ну, Даша, отдай! — заныла Маша, пытаясь дотянуться до перьев.

Стадион снова взорвался.

— Трям прям плюм пум тюм! — отбиваясь от сестры пролепетала Даша в микрофон. Стадион снова затих.

— Это моё!!! — завизжала Маша и набросилась на Дашу. — Стадион снова взревел.

«Ну, хоть теперь понятно, как это работает» — подумала Миа, наблюдая как девочки под улюлюканье толпы катаются по сцене. «Пора отсюда выбираться», — решила Миа и нажала на кнопку. Стеклянный куб спустился на сцену. Миа вышла и направилась к выходу. Заметив, что новенькая уходит, сестры как ни в чем не бывало прекратили борьбу и побежали за ней. Поравнявшись с Мией, Маша стала по частям сбрасывать свой наряд. Одинаковые помощницы, будто выросшие из-под земли, молча шли следом и подбирали детали костюма.

— Кто это? — спросила Миа, указывая на помощниц.

— Одноклассница, — ответила довольная Маша. — Много умничает в школе.

Как только они вышли из буфета, перья, которые были на голове у Даши, исчезли.

— А где? — удивилась Миа.

— Оттуда ничего нельзя вынести, — поправляя очки, пояснил Костя. — Как тебе? Впечатляет?

Миа кивнула.

— Это Маша еще не пела, — с ухмылкой продолжил Костя.

— Да мне эта не дала, — и Маша снова набросилась на Дашу. Даша, смеясь и уворачиваясь, стала убегать, петляя зигзагами.

— И так постоянно, — вздохнул Костя, провожая сестер взглядом. — Моё хочешь посмотреть? — обратился он к Мии.

— Если можно, — скромно ответила она.

— Можно, — и с каким-то уважением он полоснул по буфету мелом.

ГЛАВА 8

МАСТЕРСКАЯ УДИВИТЕЛЯ

Костя приоткрыл дверцу, пропуская новенькую вперед. Уже готовая ко всему, Миа перешагнула через порог буфета.

«Что это?» — удивилась Миа, но виду не подала. Но Костя все равно спросил:

— Ты удивлена?

Миа ничего не ответила. Перед ней была… обычная комната, обставленная мебелью из Икеи. Этот диван, стол, рабочий стул и стеллаж узнает любой ребенок, где бы он не родился. Здесь, где она ожидала самого необычного, привычное удивляло не меньше стадиона с фанатами.

Ох уж эта вездесущая Икеа. И Миа подумала, что если бы вдруг её похитили инопланетяне, (она представила существ в виде слайма и почему-то цвета фуксии, которые противно чвякают во время передвижения), и затащили бы её на свою космическую тарелку для исследований, то в их лаборатории, где Мии сто процентов вставили бы в глаза какие-нибудь штуки, она бы точно застала двух-трех слаймов, которые, тыкая своими щупальцами в инструкцию по сборке, ругаясь и булькая, собирали бы стеллаж из Икеи. И на вопрос: «А как так вышло?» — слаймы просто бы пробулькали: — «А что? Это удобно».

Но честно говоря, икеевская мебель — это всё, что было здесь «обычного». Всё остальное требовало объяснений: что это за провода? Что это за микросхемы? Что это за приборы? Что это за детали? Ощущение, что сюда заехал R2D2 (это был единственный робот, которого она вспомнила) и так сильно чихнул, что его разнесло на мелкие запчасти.

«Что это за место?»

— Это папина мастерская, — словно услышав ее вопросы, пояснил Костя.

— Это и есть «Твоё Место?» — растерянно спросила Миа.

— Раньше здесь все было иначе, — ответил Костя, глядя на паяльник на рабочем столе от которого шел дымок. — Скажем, было немного веселее. Но потом все почему-то изменилось.

— И чем твой папа занимается?

— Занимался, — поправил её Костя.

Миа знала, что в подобных случаях говорят: «Извини, я не знала и всякое такое», но она просто промолчала.

— Он был Удивителем, — гордо произнес Костя.

— Кем? — Миа присела на диван.

— Это мы его так называли, — улыбнулся Костя, — а он утверждал, что простой изобретатель. Ну вот смотри — это Плед-обнимашка, — Костя взял со стеллажа плед и бросил его Мии.

Она рефлекторно поймала его. Развернула, покрутила в руках, «плед как плед» и накинула на плечи. Вдруг кто-то подошел сзади и обхватил её. Она обернулась, но там никого не оказалось. Это обнимался плед. Миа замерла, а кто-то невидимый поглаживал ее предплечья. У Мии округлились глаза. Костя, довольный достигнутым эффектом, продолжал:

— Это он сделал для Мамы. Папа часто уезжал на какие-то симпозиумы и выставки, и чтоб мама не скучала сделал его. Мама очень заботится о пледе, ведь если он выйдет из строя, то его уже не починить, потому что никто не понимает как он устроен, — Костя пожал плечами. — А это он соорудил для бабули, — мальчик снял коробку с какого-то механизма. Миа даже пискнула от неожиданности, но плед, словно говоря «ну тише-тише», успокоительно ее погладил. Перед Мией обнажились две человеческие руки, обрубленные по кисти. Руки держали вязальные спицы. Рядом был небольшой экран. Конструкция находилась на миниатюрной тумбе с колесиками.

— “ВЯЗ”, версия 3.0. — торжественно представил механизм Костя. — Все бабушки обожают вязать и моя не исключение. Она бы обвязала всю планету, но… старость. И тогда папа сделал это, — Костя указал на тумбочку с руками. — Перед тобой третья версия, как ты успела заметить из названия. Первые две были, мягко говоря, небезопасными, но не будем о грустном. Итак, как он работает, — Костя нажал на экран. — Выбираем часть тела, пусть будет голова. Какой твой любимый цвет?

Конец ознакомительного фрагмента.