Фантазм. Творец реальностей – 3

Игорь Журавлев, 2020

В романе "Фантазм" читатели встретятся с Егором Соколовым и странной девушкой Ольгой. Они погрузятся в историю их первой любви, разворачивающейся в таких далёких уже 70-х, любви наивной и фантастической – на фоне событий 1945 года. Конец войны, парад Победы и… расстрел Сталина и Берии, избрание генсеком ещё молодого Леонида Брежнева с внедренной матрицей из будущего. А ещё читатели встретятся с совсем юными Фиделем Кастро и Эрнесто (пока ещё не Че) Геварой, с дочерью президента США Маргарет Трумэн (здесь тайна!) и многими другими знакомцами и незнакомцами. Невероятная интрига закручивается в этот раз! Читатели погружаются в бездны познания того, кто мы, зачем мы и что есть реальность, нас окружающая. А начинается всё с выстрела странного снайпера в августе 1941 года, убравшего с мировой сцены Никиту Хрущева. В романе две сюжетные линии и судить о том, какая из линий главная придется каждому читателю самостоятельно. Роман «Фантазм» – заключительная книга трилогии «Творец реальностей».

Глава IV

1941 год, СССР.

В окружающей пасторальной тишине звук моторов снайпер, как и рассчитывал, услышал издалека. Игорь посмотрел на часы и удовлетворенно кивнул, словно заранее знал всё, что должно случиться. Впрочем, он и правда, знал это. Вводная была проста и лаконична: «В 15.07 в квадрат… прибудут два автомобиля, где сделают остановку. В автомобиле ГАЗ М-1, в просторечии именуемый «Эмка», находится его цель (фото прилагается). Цель уничтожить». Ну, а дальше уже начиналась привычная работа. И то, что на этот раз его цель находится в прошлом, в котором сам снайпер ещё даже не родился, как и то, что целью является будущий руководитель государства, который в его прошлом десять лет правил страной — это всё мелочи, рабочий момент, к выполнению приказа отношения не имеющий. Игорь, конечно, сразу узнал человека на фотографии. Да и кто в СССР, а если точнее, то сейчас уже в Российско-Азиатской Федерации, как стала называться его страна с 1 января 1987²² года, не узнал бы его? Но у лейтенанта Романова не дрогнула ни одна мышца на лице. На вопрос «Задание понятно, лейтенант?», он четко ответил: «Так точно. Разрешите выполнять?».

И вот он здесь. Как? — хороший вопрос, на который у него не было ответа. Да и всё равно же не поверит никто. Просто два часа назад в полной снайперской экипировке он зашел в «Страну чудес» — так между собой военнослужащие называли большой ангар на территории Центра, прятавшийся в тени раскидистых сосен. Именно из этого ангара они порой отправлялись на выполнение заданий командования в такие места и времена, что лучше об этом вообще не думать, а то свихнешься наглухо. Однако им объяснили, что это не волшебство, а наука. Игорь вспомнил слова Соколова, сказанные ему сразу после вопроса о его отношении к чудесам: «Понимаешь, Игорь, достаточно продвинутая технология практически ничем не отличается от чуда»²³. Он потом долго размышлял над этими словами «психолога» (а он уже давно сообразил, что эта должность капитана Соколова не более чем прикрытие, ширма для чего-то гораздо более секретного и опасного), и понял, что Егор прав. Скажем, человеку, живущему до Рождества Христова, невозможно объяснить, как многотонный железный самолет, да еще груженный многотонной железной техникой, взлетает в небеса и летит там с огромной скоростью. С его точки зрения, это совершенно невозможно и, если он это увидит, то, конечно, посчитает чудом. То же самое и здесь: Игорь видит что-то, что, с его точки зрения, совершенно невозможно, и только поэтому считает происходящее чудом. Хотя, на самом деле, он в этом случае ничем не отличается от далеких предков, увидевших взлетающий самолет. То есть, на первый взгляд — шарики за ролики закатываются, но уже на второй — всё становится на свои места. Да, суперсекретная, не имеющая аналогов в мире, очень продвинутая технология. Не чудо, а наука. А, как известно, чтобы совершенно успокоить современного человека, надо просто что-то непонятное назвать наукой и для него этого объяснения будет вполне достаточно. Он лишь подумает: вот, молодцы эти ученые, чего только не выдумают! Слово «наука», таким образом, превратилось для его современников в аналог слова «чудо» для предков. Те, услышав, что что-то является чудом, вопросы задавать сразу переставали: непонятно, конечно, но ведь чудо же! Так и наши современники поступают совершенно аналогичным образом, когда слышат слово «наука».

Не торопясь, Игорь перевернулся на живот, пристроил винтовку на приготовленный упор, и внимательно разглядев через оптику приближающиеся машины, хмыкнул.

— Кто же у нас сейчас захочет до ветру, а? Неужели сам Никита Сергеевич? — еле слышно прошептал он себе под нос. Оценить шутку было некому, что снайпера вполне устраивало. За годы службы он привык вести внутренний диалог с самим собой, который помогал ему коротать порой длительное время ожидания того момента, когда он сможет сделать один-единственный выстрел. Второго обычно уже не требовалось. Второй выстрел нужен только плохому снайперу.

Словно услышав его слова, машины остановились, и отлично видимый через оптику Никита Сергеевич Хрущёв, выбрался из салона «Эмки». Игорь посмотрел на часы — 15.07, и кивнул сам себе: всё идет так, как должно идти.

— Так вот ты какой, северный олень, — опять чуть слышно прошептал снайпер. Сам он застал времена правления Хрущева, будучи в совсем еще нежном возрасте, и совершенно его не помнил. Почему-то запомнился только анекдот, который отец, думая, что сын не слышит, рассказал маме, и они оба долго смеялись. Анекдот Игорь запомнил:

Звонит какая-то женщина. Трубку снимает жена Хрущева Нина Петровна.

— Попросите, пожалуйста, Никиту Сергеевича, я его соученица.

— Потаскуха ты, а не соученица! Он же нигде не учился!

Игорь тогда ничего не понял в этом анекдоте, лишь долго размышлял над тем, кто такая «потаскуха» и, в конце концов, почему-то пришел к выводу, что потаскуха — это воровка, которая что-то у Хрущева утащила.

Анекдот, между нами говоря, был хоть и смешным, но совершенно неправдивым. Никита Хрущёв всё же учился. Например, летом 1920 года он окончил с отличием партийную школу при политотделе 9-й армии²⁴, хотя чему там могли научить за несколько месяцев? Но, кроме этого, Никита Сергеевич учился еще и на рабфаке Донтехникума в Юзовке, куда поступил в 1922 году, а осенью 1929 года он поступил в Промышленную академию в Москве. Другими словами, образование он имел высшее. Но анекдот есть анекдот! Возможно, тот, кто его придумал, таким образом обыграл воспоминания Хрущёва о своем детстве. Когда Никите исполнилось девять лет, отец забрал его из школы и отправил работать в поле. «Я выучился считать до тридцати, и отец решил, что учения с меня хватит, — вспоминал Никита Сергеевич. — Всё, что тебе нужно, — выучиться считать деньги, а больше тридцати рублей у тебя все равно никогда не будет».

Но всех этих подробностей Игорь Романов, конечно, не знал, хотя с тех детских пор значение слова «потаскуха» он таки выяснил. В школе его, правда, этому не учили, но ведь главная наша школа — это жизнь, а жизнь еще и не такому научит.

***

Прицел ПСО — 1 рассчитан на стрельбу до 1300 метров, а здесь не больше трехсот, поэтому снайпер очень хорошо рассмотрел будущего главу СССР, который теперь никогда им не станет. Мимолетно Игорь подивился этой мысли: он точно знает, что Хрущев правил СССР целых десять лет и одновременно, он понимал, что этого теперь не случится. Как может не случиться то, что уже произошло? Он даже зажмурился на мгновение от этого парадокса, но тут же отбросил все мысли в сторону. Сначала работа, всё остальное потом. И он слился с винтовкой, привычно став с ней одним целым. Глаза и руки делали своё дело, мозг обрабатывал результат и вносил поправки. Расчет траектории полета пули²⁵ — и шкала барабанчика вертикальных поправок (БВП) прицела выставляется на тройку, что соответствует тремстам метрам.

Сам же Хрущёв сквозь прицел выглядел не слишком представительно. Небольшого роста — всего 160 сантиметров, в форменном генеральском кителе с петлицами без знаков различия, белая голова с маленькими ушами и уже приличной лысиной. Он не брился наголо, следуя тогдашней моде советских чиновников, поэтому через прицел отлично были видны светлые редкие волосинки, развеваемые теплым ветерком.

Никита Сергеевич зашел за куст и уже через пару минут выбрался обратно, но в машину садиться сразу не стал, видимо, решив размяться, пока солдаты оправляются. «Надо же», — подумал снайпер, — «прямо всё точно так, как было в инструкции. И откуда они всегда всё знают?». Удивление это стало уже привычным, но от этого не менее загадочным. Инструктировавший его офицер расписал всё, происходящее сейчас перед его глазами, буквально по секундам так, словно самолично отрепетировал с Хрущевым каждый его шаг.

Игорь прицелился точно в середину лба Никиты Сергеевича, когда тот, словно что-то почувствовав, вдруг медленно поднял голову и прищурив глаза, уставился в сторону мельницы. Именно этого момента снайпер и ждал. Не теряя времени, но и не торопясь, Игорь выдохнул и на выдохе плавно потянул спусковой крючок. Часть пороховых газов, следующих за пулей, устремилась через газоотводное отверстие в стенке ствола в газовую камеру, надавила на переднюю стенку газового поршня и отбросила поршень с толкателем, а вместе с ними и затворную раму в заднее положение. Снайпер четко рассмотрел в оптику вдруг появившуюся дырку во лбу падающего человека, которому уже не суждено было стать руководителем СССР (но ведь он уже был им!). И только после этого раздался звук выстрела. Никаких глушителей в данном случае не использовалось, не было необходимости, поэтому звук плеткой стеганул по ушам. Но это был привычный и ожидаемый звук.

Буквально за пару секунд до этого, сердце у Никиты Сергеевича так вдруг тоскливо защемило, а в голове словно вспыхнула красная лампочка — «Опасность!». Он успел лишь прищурить глаза, впившись взглядом в стоящую поодаль старую мельницу и подумать: «Да ладно…», как кто-то со страшной силой врезал ему по лбу. И его не стало.

Вот только что был человек, большой начальник, охраняемый кучей солдат, полный планов и забот, как на ближайшее время, так и на годы вперед. И вот его уже нет. Лишь пустое тело, отброшенное мощной пулей, рухнуло в кусты, за которыми еще живой Никита минуту назад справлял нужду. А как же душа, спросит кто-то, что с ней? — Да кто ж его знает? Наука об этом пока молчит. А попы, как известно всем в СССР, это обычные мошенники, разводящие на деньги невежественных старушек. Потому и слушать их не стоит.

Не больше пары секунд полюбовавшись на поднявшуюся суету, Игорь довольно улыбнулся — работа сделана на отлично, как всегда, второго выстрела не понадобилось. Он подобрал гильзу, сунул ее в карман, встал, отработанными до автоматизма движениями свернул поролоновую подстилку в зеленом брезентовом чехле, пристегнул ее сбоку к рюкзаку специально предназначенной для этого петлей и закинул рюкзак за спину. После чего взял винтовку в руки и внимательно осмотрел все вокруг: не забыл ли чего? — и, не обращая внимания на доносящиеся с улицы крики и беспорядочную стрельбу, прошёл в противоположный угол чердака. Там он остановился, постоял несколько секунд, будто что-то выжидая, и вдруг, шагнув прямо в стену, исчез. А стена осталась — целая и невредимая.

***

Бойцы взвода охраны, подгоняемые сорвавшим голос старшим лейтенантом НКВД Акимовым, обшарили всё вокруг, прошерстили все кусты по обе стороны речки, нашли лежку на чердаке мельницы, но сколько потом ни прочесывали местность, убив на это почти два часа, снайпера словно след простыл. Будто и не было его нигде, кроме как на самом чердаке. Делать нечего, погрузили тело Хрущева в автомобиль и поехали назад, в Полтаву. Пусть там в горкоме решают, что с ним теперь делать.

Трясясь рядом с водителем в кабине грузовика, начальник охраны и старший лейтенант НКВД с тоской думал о том, что будет с ним — сразу расстреляют или просто разжалуют в рядовые и отправят на фронт? Ясно одно — началу блестящей карьеры в самом серьезном ведомстве СССР, кажется, пришел нежданный и трагичный конец. Потому как это именно он начальник охраны, не уберёгший охраняемое высокое лицо, с него и спрос — по всей строгости законов военного времени. Сергей снял фуражку, вытер рукавом гимнастерки обильный пот со лба и неожиданно подумал: а не приказать ли сейчас остановиться, пойти в кусты, якобы по нужде, да и рвануть в лес? Хватятся не сразу, будет какое-то время, вполне возможно скрыться. Немцы рядом, сдаться в плен, рассказать, как он всю жизнь ждал их прихода — авось, не расстреляют. Может, даже и к делу какому пристроят, а? Все лучше, чем безымянная могила позади и шеренга автоматчиков перед тобой.

Но мысль мелькнула и тут же исчезла. Все же старший лейтенант НКВД Сергей Акимов предателем не был, и никогда им не станет. А за случившееся, что ж делать, ответит. Дальше фронта не пошлют, а если даже и под вышку подведут, то ведь всё равно когда-то умирать придется, правда? Так почему бы и не сегодня, день сегодня ничем не хуже и не лучше всех остальных…

Примечания

22

См. роман «Метанойя».

23

Намёк на третий закон Кларка, сформулированный им в редакции своей книги «Черты будущего» (англ. Profiles of the Future) 1973 года: «Любая достаточно развитая технология неотличима от магии».

24

Абрамян К. А. 1937 год: Н. С. Хрущев и московская парторганизация. — М.: РОССПЭН, 2018. — С. 35. — 287 с.

25

Пуля при полете в воздухе подвергается действию двух основных сил: силы тяжести и силы сопротивления воздуха. Сила тяжести заставляет пулю постепенно понижаться, а сила сопротивления воздуха непрерывно замедляет движение пули и стремится опрокинуть ее.