S-T-I-K-S. Тарч

Игорь Демин, 2021

Максим не умеет стрелять, не разбивает кулаками кирпичи, да и драки у подъезда постарается избежать. Он счастлив в браке, воспитывает дочь, дружит с соседями, работает на заводе. Жизнь Максима была тихой и спокойной, наполненной привычными семейными радостями, пока однажды за окнами не заклубился зеленый туман. Жестокий мир Улья каждую минуту перемалывает миллионы человеческих жизней. Что ждет здесь ничем не примечательного человека, кроме боли и страданий?

Глава 1

Туман

Субботнее утро встретило Максима ломотой в висках и нежеланием вставать с кровати. Запланированный ещё неделю назад отъезд жены с дочкой на выходные в деревню к тёще позволил наполнить вчерашний вечер простыми холостяцкими радостями — пивом, парой скачанных с торрентов боевиков и несколькими часами игры в уже забытые компьютерные стратегии. Активные возлияния привели к ожидаемым последствиям: сухости во рту, головной боли и вялости. Повалявшись несколько минут, Максим понял, что в сон уже не провалится. Встал, натянул носки и побрёл на кухню согреваться горячим чаем и будить аппетит. После хорошего завтрака похмелье обязательно ослабнет, а то и вовсе уйдёт, избавив от головной боли и оставив после себя только усталость и внутреннюю опустошённость.

На кухне стоял кисловатый запах вчерашнего пива, а сквозь шторы пробивался мрачный серый свет пасмурного неба — ночью шёл моросящий дождь, сменившийся ближе к рассвету странным зеленоватым туманом. Туман был настолько плотным, что Максим тогда невольно представил, как автомобили на дорогах включают аварийные сигналы и жмутся к обочинам — переждать опасное для быстрой езды время. Максим подошёл к раковине, щёлкнул переключателем на стоящем рядом чайнике и повернул ручку крана — умыться. Кран отреагировал на включение неожиданно — выплюнул немного грязной воды, издал всасывающий звук и, слегка вздрогнув, замолчал.

— Самое время, — вслух сказал Максим и невольно оглянулся на чайник, который уже должен был заворчать, предрекая близкое кипение, но стоял тихо, не подавая никаких признаков работы.

— И что это? Ни электричества, ни воды? — буркнул мужчина, и нажал на выключатель света. Лампочка не зажглась.

— Да что? — негромко выругавшись, Максим поднёс спичку к газовой плите — реакции не последовало. Уже не надеясь на хороший исход и внутренне подготавливаясь к самым худшим новостям, он взял в руки смартфон и некоторое время смотрел на иконку отсутствия связи.

Проблем не хотелось. Не хотелось совсем. Уж слишком ждал он эти выходные. Рассчитывал посвятить их только себе: долгожданному безделью и собственным планам. Сходить в соседнюю пиццерию и пожрать фастфуда. К вечеру нажарить мяса с луком и съесть, запивая горькой настойкой; разобрать балкон, где лежали в основном его личные вещи: велосипед, снаряжение для рыбалки, зимняя резина в пакетах, разбросанные во время последнего ремонта инструменты, и много что ещё, необходимое любому мужчине, но без должного внимания захламляющее всё вокруг. Прожить пару дней в тишине, спокойствии, с необходимостью заниматься только теми делами, которыми хочешь заниматься сам — для любого мужчины в браке бесценно.

Но чем дольше Максим думал о сложившейся ситуации, тем меньше он сожалел о своих планах на выходные. Их загораживали более серьёзные и насущные проблемы. «Что это? Природный катаклизм? Война? Что я проспал? Революция?» — тревожные мысли одна за другой проворачивались в не перестававшей болеть голове. «Надо брать себя в руки. Составить план действий. Прикинуть запас воды. Как-то узнать, что происходит. Узнать, работают ли магазины, и купить всё, что получится. И сразу в машину — ехать за семьёй, или к семье в деревню — в зависимости от результатов. Полный бак заправить, если заправки работают», — сам с собой обсудил Максим, и отправил в себя полстакана стоявшего на столе ещё с ночи сладкого чая вместе с таблеткой болеутоляющего, привычного спутника похмелья.

Проглотил таблетку и подошёл к окну, оценить обстановку. Двор стоял пустой, и такой же серый, как небо. Ранняя осень ещё не оголила деревья, но уже обесцветила их, лишив природу летних красок, а до великолепия золотого бабьего лета было ещё слишком далеко. Судя по небу, сейчас около часа дня. «Раз уже обед, то дело плохо. Магазины уже закрылись. Без света они не работают», — прикинул Максим.

— А где все люди-то?

Во дворе не было ни души. Не сидели на лавочке под молодым высаженным во время общедомового субботника тополем любители утренних возлияний, продавшие зелёному змию душу за лёгкое беззаботное существование. У подъезда не обсуждали проходящую молодёжь не по погоде одетые в тёплые куртки и пальто старушки. Не толкали коляски, пробираясь через бордюры и лужи, молодые мамочки. Не проходили через двор спешащие куда-то по своим делам прохожие. Двор практически никогда не был пустым. Сейчас же — никого.

— Я что, проспал эвакуацию? Да вряд ли. Это проходило бы шумно и громко, да и стучались бы в каждую квартиру.

И тут Максим понял, что тревожило больше всего наряду с безлюдностью улицы — автомобили. Ими были заставлены все парковки. Обычное дело для субботнего утра, но совершенно непонятное для обеденного времени. Если все жители вдруг куда-то решили уехать, то почему не на своих машинах? Это же самое очевидное при опасности. Схватил ключи, документы, деньги, запрыгнул в автомобиль и, с ходу набрав скорость, вырывался из каменных джунглей.

Надо валить в деревню. Возможно, коммунальный коллапс — это ненадолго. Но исчезнувшие разом вода, газ, свет и мобильная связь упорно намекали на обратное. Да и отсутствие людей на улицах напрягало не меньше — надо было срочно выбираться за пределы квартиры и пытаться понять, что он проспал из-за вчерашней, кажущейся теперь такой несвоевременной, пьянки.

За окном раздался душераздирающий женский крик. Он привёл Максима в ступор и спровоцировал резкий выброс адреналина. Сердце застучало. Волосы на теле встали дыбом. Женщина кричала где-то тут, во дворе, и скорее всего — совсем рядом с домом. И не так, как кричат, убегая от перепившего мужа или подбегая к упавшему с качели ребёнку — а от смертельного ужаса, отчаянного понимания, что кричать бесполезно, но не кричать — не получается. Звук её голоса леденил кровь и парализовал мышцы. От него хотелось спрятаться, забиться в дальний угол, зажать уши и долго их не отпускать, пока опасность не пролетит мимо.

Крик раздался ещё раз и больше не повторялся, сменившись на негромкий странно звучащий рык крупного животного. Собака? Слишком уж громко для собаки. Да и вряд ли даже самый крупный пёс, напав на человека, сможет прекратить его крик вот так, за одно мгновенье.

Зачем-то крадучись — хотя чего бояться у себя в квартире, скорее наоборот, надо чем-то вооружиться и бежать спасать женщину — Максим подошёл к окну кухни и, стараясь не высовываться из-за занавески, посмотрел вниз. Увиденное вогнало его в состояние неподвижного недоумения. Между подъездами, чуть дальше парковочного кармана, у детской площадки стоял на четырёх лапах огромный зверь тёмного серого окраса. Согнувшись над чем-то, что, скорее всего, только что было кричащей женщиной, монстр методично склонял морду, отрывал от тела куски и глотал, не жуя. Размером с хороший джип, зверь не имел ничего общего ни с одним живым существом, о которых знал Максим. Да и вообще не имел ничего общего с земными организмами: cпина, бока и задние ноги были покрыты толстыми пластинами, наслаивающимися друг на друга как чешуя; передние лапы походили скорее на руки, длинные, мощные, увитые выпирающими буграми мышц. Монстр был похож на собаку, льва и броненосца одновременно, но поражал не столько внешним видом, сколько размером. Не бывает таких огромных хищников.

Дам-м-м! Сильный удар во входную стальную дверь раздался по квартире громким вибрирующим звуком, едва не вызвав у и так порядочно испуганного Максима приступ «медвежьей болезни».

— Чёрт, так и обделаться не долго, — выдохнул он, отшатнувшись от неожиданности от окна и схватившись, чтобы не упасть, за столешницу кухонного гарнитура.

Дам-м-м! Удар снова повторился, заставив хозяина квартиры отойти ещё дальше, вглубь комнаты, и затаиться.

Максим подождал немного, прокрался в коридор, стараясь не производить даже шороха, и осторожно выглянул в «глазок». В центре лестничной площадки, боком к нему, стоял пожилой человек. Узнать его хозяин квартиры не смог, но это не удивило. В дом они с женой и дочерью переехали три года назад, и узнать всех жильцов времени не хватило.

Открывать дверь и бросаться в расспросы желания не возникло. Было что-то в положении мужчины неуловимо тревожное. Да и удары совсем не походили на вежливый и осторожный стук. Этот дядя скорее с разбегу бился головой о дверь, чем стучал.

Еле дыша, Максим старался понять, что в поведении мужчины напрягало. Человек стоял боком к двери, не меняя позы, но взгляд при этом был направлен в одну точку, куда-то в пересечение лестниц. Туда, где ничего интересного происходить точно не могло. При этом тело мужика слегка раскачивалось — видимо, он перекатывался с носка на пятку и обратно, монотонно и совершенно бессмысленно.

Вдруг голова непонятного субъекта резко дёрнулась вправо, в сторону лестницы на следующий этаж. Мужчина неожиданно заурчал: именно заурчал, как кошка, только на более низких тонах, словно в звуки примешивалось ещё и рычание пса. Причина беспокойства скоро прояснилась — по лестнице спускался человек или кто-то, похожий на человека. Существо медленно переступало со ступеньки на ступеньку, как будто каждый шаг давался с трудом, и тоже угрожающе урчало. Сойдя на последнюю ступень, оно остановилось и полностью предстало перед Максимом. Даже с натяжкой существо нельзя было назвать инопланетным — обычная женщина лет тридцати, почему-то вышедшая в подъезд в халате, растрёпанная, с головы до ног вся чем-то обляпанная, остановившаяся поболтать со знакомым. Вот только общение их происходило с помощью весьма странных звуков, больше похожих на попытку двух хищников запугать друг друга перед дракой.

Простояв так с минуту, существа перестали урчать, и женщина зашагала дальше, по лестнице вниз. Мужчина же опустился на корточки, по большей части пропав из поля зрения, и начал делать странные движения, как будто что-то подбирал с пола и ел. Максим присел и отодвинул со сквозной замочной скважины небольшую задвижку. Увиденное заставило его отшатнуться с громким отчётливым ругательством. Максим завалился на спину и с грохотом упал на обувную стойку.

Сдержать болезненный стон не получилось. Мужчина постарался замереть, но звук его падения был услышан. За дверью снова раздалось отрывистое урчание, и громкое «дам-м-м!» возвестило о том, что существо снова попытается взять квартиру штурмом. Что теперь делать, Максим сообразить не успел, так как в подъезде начало происходить что-то новое.

Одна из дверей на лестничной площадке открылась, и вслед за этим раздался необычный звук, как будто большой крепкий арбуз уронили на пол, где он с мягким глухим шлепком треснул, расплескав вокруг красные внутренности. Уже не заботясь о бесшумности, Максим прильнул к замочной скважине и в первый раз за утро обрадовался: у лестницы стоял Кирилл, сосед и хороший знакомый Максима. Он выглядел угрожающе: в руках большой топор для рубки дров, за спиной ружьё, а одежда заляпана кровью. Кирилл стоял на площадке и, тяжело дыша, смотрел на лежащего на полу мужика с наполовину размозженной головой. Топор был взнесён для нового удара, но не опускался — видимо, было уже незачем.

Преодолевая страх, Максим открыл дверь и обратился к соседу:

— Кирилл?

Сосед при звуке открывающейся двери перегруппировался для новой атаки, но, увидев друга, опустил оружие и расслабился.

— Кирилл? Ты в курсе, что тут творится? — Максим старался, чтобы голос не дрожал, — И кто эти уроды?

Кирилл негромко выругался и, указывая топором на один труп за другим, сообщил:

— Этот — Колян с пятого этажа. Эта — тётка с четвёртого, пенсионерка. А это, — он показал на разорванное, наполовину съеденное тело девчонки под ногами: — Наташка с шестого. Знаешь её?

Максим только сейчас понял, что трупов на площадке было три. Первый — мужика, которого Кирилл убил только что. Второй — пожилой женщины, завалился на ведущую вниз лестницу и был почти незаметен. Их головы были рассечены ударами топора, из трещин натекла почерневшая кровь, а лица застыли отвратительными нечеловеческими масками. Между ними, прямо под ногами соседа, лежало тело девушки лет двадцати пяти. И вот оно уже пострадало всерьёз: его разорвали в нескольких местах, вывернули наружу локтевые суставы, обглодали мышцы, вскрыли грудь. Тело лежало лицом в сторону, и только благодаря причёске и цвету волос Максим смог распознать в нём ту девушку, с которой частенько встречался в подъезде. Она всегда проскакивала мимо, оставляя лёгкий сладковатый аромат, волнуя идеальными формами, цоканьем каблучков и задорным улыбчивым «здрасте». От неё всегда оставалось странное чувство двойственности: то ли радоваться, что вот такие девушки здороваются тобой уважительно, напоминая, что ты уже взрослый отец семейства; то ли огорчаться оттого, что время ухлестывания за красотками прошло, и можно только смотреть им вслед, с лёгкой грустью и толикой гордости вспоминая свои молодые годы. А теперь её тело лежало на лестничной площадке залитого кровью подъезда, разодранное на куски теми, кто ещё вчера был её соседями.

Максима начало мутить. Он старался не смотреть на трупы, отводил глаза, но отходящие от первоначального шока органы чувств начали награждать всей полнотой впечатлений. В нос ударил запах крови и испражнений. Желудок тут же подкатил к горлу. Максим рефлекторно сжал большой палец левой руки внутри кулака и надавил — такой нехитрый способ иногда помогал справиться с рвотным рефлексом.

— Давай оттащим пониже, — предложил Кирилл, заглянул на лестницу, ведущую на второй этаж, и нагнулся над телами. Максиму пришлось наклониться и ещё раз взглянуть на лежащие вповалку трупы: на лужи крови, вылетевшие из разбитых голов кусочки мозгов, обглоданные кости, оторванные куски мяса — и тошнота накатила неудержимой волной. Он понял, что не устоит на ногах, шагнул назад, упав на колени рядом с открывшейся настежь дверью, и его непрерывно выворачивало несколько минут, накрывая раз за разом, даже когда сташнивать было уже нечем.

Самостоятельно оттащив тела вниз, Кирилл подошёл к всё ещё склонённому Максиму и, похлопав по щеке, спросил:

— Дома есть кто?

Максим ослабевшим голосом попытался что-то сказать, но в итоге только мотнул головой. Кирилл оглянулся в сторону своей квартиры и тихо сказал:

— Пошли тогда к тебе.