Акулья гора

Игорь Винниченко

Близкое будущее. Земля покорена пришельцами-рептилидами. Стас Бельский выходит из тюрьмы после отбытия пятнадцатилетнего срока заключения за участие в боевых действиях против пришельцев. Наш герой видит перед собой удивительно благополучный мир, где решены все социальные проблемы, и единственным делом для человечества остается воспроизведение себе подобных. Углубившись в ситуацию, Стас с ужасом узнает, что пресловутые «воспитательные заведения» для детей являются поставщиками деликатесных продуктов для пришельцев, которые питаюся ими. Оказывается, что война окончилась благодаря сговору пришельцев и политических элит нашей планеты. Удачный расклад позволяет Стасу вмешаться в ход событий и переломить ситуацию. Это можно назвать победой, если не думать о проблемах с совершено развратившимся человечеством.

6

Когда он уже шел к выходу через огромный холл, какой-то человек вдруг поднялся с дивана у стены и пошел к нему навстречу. И хотя Стас не обратил на него особого внимания, какое-то внутренне напряжение тотчас же сковало его.

— Простите, — услышал он.

Он нервно обернулся, и увидел рядом довольно молодого человека в каком-то пестром пончо.

— Это вы Бельский Станислав Семенович? — спросил тот.

— Что вам угодно? — хмуро спросил Стас.

— Я бы хотел с вами поговорить.

Стас нервно вздохнул.

— А кто вы такой?

— Крис Вердиев, — представился тот. — Преподаватель из Тульского университета, занимаюсь историей. Случайно оказался в Верейске, и вот такая удача!

— Удача?

— Узнал, что тут появились вы, Станислав Семенович. Для меня это грандиозная удача.

Стас качнул головой. Ему это удачей не казалось.

— И что вам угодно?

— Станислав Семенович, дорогой! — всплеснул руками Крис. — Вы же для нас просто кладезь информации! Вы же реальный участник тех событий, не так ли?

— Разве я один такой?

— Увы, вас уже совсем не так много, — вздохнул Крис. — Не желаете посидеть в кафешке, я вкратце объясню, что мы от вас хотим.

— Мы?

— Историческое общество при университете.

Стас пожал плечами.

— Как вы меня поймали?

— Да, действительно, — хихикнул Крис. — В полиции мне отказались дать ваш адрес, но я знал, что вы непременно придете сюда на регистрацию, вот и сижу здесь уже около часа, выжидая вас.

Они направились к выходу.

— Отказались дать мой адрес? — удивился Стас.

— Ну да, вы ведь только что из лагеря… Считается, что вы в стрессовом состоянии.

Стас вздохнул, соглашаясь в этом вопросе с полицией.

Он вышли на улицу, и Крис указал на другую сторону.

— Там вон есть приличная кофейня! Надеюсь, я вас не напрягаю?

Стас не ответил. В заведениях общепита ему бывать еще не приходилось, но он не ждал от них неприятных сюрпризов.

В кафе было уютно, и почти совсем не было народа. Официантки в мини-юбках шелестели между столиков, раздавая самые сладкие улыбки. Крис заказал кофе, и миловидная официантка, бросив быстрый взгляд на Стаса, пошла исполнять заказ.

— Понимаете, — начал Крис. — Общество испытывает огромный дефицит в информации о прошлом. После войны они несколько лет вытаптывали всякие воспоминания, а когда спохватились, оказалось, без этого наша жизнь неполноценна!

— В самом деле? — подивился Стас. — Так вас интересует история войны?

— Конечно! — воскликнул Крис. — Это же высокая трагедия, это же живой миф! Представьте себе картину уничтожения Нью-Йорка, или гибель Москвы!..

— Тогда уж Китайский провал, — заметил Стас.

Именно там, в Китае после чудовищного энергетического удара были особенно крупные жертвы.

— Собственно говоря, атака объединенной базы тоже была актом трагедийным, — заметил Крис. — Вы же знаете, они все были повязаны на свою базу… Погибло немалое количество бойцов.

В той атаке участвовали спецназовцы, и все погибли во время взрыва. Но Стас не мог забыть охватившего всех чувства приближающейся победы, которое потом было так грубо прервано притоком новых сил противника.

— Простите, — остановил его Стас. — А вы сами где были?

Крис чуть смешался.

— Когда война была закончена, мне было пятнадцать лет, — сказал он. — И все годы войны мы прятались то в одном убежище, то в другом. Можете представить, что мы там пережили.

— Могу, — кивнул Стас. — Но вы довольно быстро от всего этого отошли, верно?

— Конечно, это удивительное явление, — согласился Крис. — Мы ведь все ждали, что все!.. Конец света!.. А получилось, что победители сделали для нас куда больше, чем мы могли ждать в случае своей победы. Практически, уже через десять лет все следы этой страшной войны были ликвидированы. Рептилиды вкачали в нас невероятные средства.

— Почему они так сделали? — угрюмо спросил Стас.

— Это эффект загадочной рептилидской души, — рассмеялся Крис. — Я сам не сразу смирился с поражением, как и многие, но, в конце концов, осознал, что наше поражение по сути явилось нашей победой.

— То есть, нам вообще не следовало воевать, да?

— Получается, что так, — кивнул Крис. — Вас это расстраивает?

Стас промолчал.

— Так чем вы занимаетесь в своем историческом обществе? — спросил он.

— Восстанавливаем ход событий, разумеется.

— Для кого?

— Для всех любителей истории! Конечно, запрос общества на историю войны пока не достаточен для серьезной работы, но мы верим, что будущие поколения оценят наши поиски.

Стас только хмыкнул.

— В частности, нас интересует крымский эпизод войны, — сказал Крис. — Он очень мало изучен, свидетелей почти не осталось, документов тоже. Это же было в самом конце, когда сопротивление практически добивали.

— До капитуляции оставалось еще около полугода, — напомнил Стас. — После того, как мы взорвали их базу в космосе, появилась надежда. Но тут пришли новые корабли из Болота, и нас стали давить.

— Вы ведь были в Крыму?

Стас кивнул.

— Кого вы знали из известных лиц?

— А кто вас интересует?

— Ну, генералы Стечкис, Найманов, Агабян… Маршал Гремин, наконец.

Стас покачал головой.

— Я был в чине старшего лейтенанта, — сказал он. — Кого из начальства я мог знать?

— Но вы выжили!

— Потому что в момент взрыва я был под землей. Мне пришлось еще не меньше недели раскапываться…

— Представляю, что вы увидели, когда выбрались.

— Пустыню, — кивнул Стас. — Воды в Крыму никогда толком не было, а я почти в центре полуострова! И все разглажено, как катком проехали. Это действительно была образцовая пустыня. Прежде чем меня напоили, я совсем высох…

— А кто вас подобрал?

— Уцелевшие остатки армии собирались со всех сторон. Меня подобрал патруль на джипе… К тому времени в Крыму уже лютовали каратели рептилидов, знаете, такие — с рогами.

— Их называют барсифы, это самое воинственное племя среди рептилидов. И самое дикое. Ну, в их смысле, конечно, — он понизил тон. — Об этом не принято говорить, но именно с ними связаны случаи каннибализма.

— Такие случаи подтверждены? — спросил Стас угрюмо.

— У нас по рукам ходил вольный перевод одного рептилидского поэта, — сообщил Крис. — Так там об этом пишется прямо. Наши говорить об этом не осмеливаются. Так сколько вас уцелело?

— Поначалу собралось около тысячи человек, — сказал Стас. — Но каратели разыскали нас и напали… Осталось около сотни.

— Значит, вы все-таки видели маршала Гремина.

— Он был очень плох, — покачал головой Стас. — Умер за неделю до того, как нас сняли американские десантники.

— Это был великий человек. Все мгновения его жизни заслуживают нашего особого внимания.

Стас бросил на него быстрый взгляд.

— Думаете, дойдет до того, что мы будем прославлять наших героев?

— Непременно! — воскликнул Крис. — Собственно говоря, рептилиды и сами выражают восхищение нашим сопротивлением. В конце концов, ведь у нас практически не было шансов противостоять их нашествию. Но наше политическое руководство страшно боится реваншистских настроений, и давит все в зародыше. Однако, наше университетское общество прикрыто Наблюдательным советом, поэтому нас не трогают.

— Что за Наблюдательный совет?

— Это оккупационная администрация. Но они стараются не вмешиваться в наши дела, и потому вреда от них нет. Зато пользы немало.

Стас посмотрел на него тяжелым взглядом.

— Значит, теперь все в порядке?

— Если вы о рептилидах, то все в полном порядке. Они даже склоняются к идее широкой компенсации всех наших потерь.

Стас поставил на стол чашку.

— Почему же меня тогда держали пятнадцать лет в лагере?

— Вы же понимаете, — развел руками Крис. — Это наши власти, которые считают себя святее папы римского. Всю борьбу с реваншизмом ведут именно они, определив в реванше сосредоточение сил зла. Им так удобно.

— Выглядит гнусноватенько, — заметил Стас с усмешкой.

— Как и многое вокруг, — согласился Крис. — Но с другой стороны, исследование конфликта продвигает нас по линии онтологии, позволяет понять самые глубинные смыслы бытия. Ведь вы наверняка судите эту историю по-своему, и никакие успехи нашего быта вас не успокоят.

— Я стараюсь не быть категоричным, — буркнул Стас.

— И ваша позиция имеет свои основания, — кивнул Крис. — Мы должны учитывать все мнения, и только тогда мы получим картину, более или менее адекватную.

— Так что вы от меня хотите?

— Ваш рассказ о тех временах, — сказал Крис. — Мы предполагаем собрать общество, подать общую позицию в виде презентации, а потом поговорить обо всем этом с вами. Люди будут задавать вопросы, а вы — отвечать.

— Похоже на допрос в комиссии по военным преступлениям.

Крис усмехнулся.

— Нет, нет, мы куда доброжелательнее. Вы в принципе ничего не имеете против?

— Пока я ничего не могу сказать, — отвечал уклончиво Стас. — Дайте мне устроиться, осмотреться, определиться. У меня ведь пока еще голова идет кругом. Племянница меня героизирует, а двоюродная сестра зовет в любовники. Это может шокировать…

— Я понимаю, — кивнул с участием Крис. — Сексуальный вопрос обрел несколько другое звучание, и вы, как священник христианской церкви, наверное, озадачены. Но после таких сокрушительных потерь рептилиды считают себя просто обязанными восстановить численность населения, поэтому они активно поощряют деторождаемость.

— Они просто ангелы, — кивнул Стас холодно.

— И вы сами это поймете и признаете, — уверил его Крис. — Когда с вами связаться?

— Скажем, через неделю, — сказал Стас.

— Договорились. Простите меня за мою активность, но я серьезно отношусь к своему делу.

Стас остался в кафе, а Крис поспешно ушел.

Этот интерес исторического общества к событиям в Крыму не представлял для Стаса никаких загадок. Маршал Гремин был одной из центральных фигур Сопротивления, и с его именем были связаны самые главные тайны войны. В лагере от Стаса все пятнадцать лет добивались сведений о маршале, и немудрено, что это любопытство перешло на период освобождения. Как уже сказал Крис Вердиев, их ведь так немного осталось, ветеранов той войны.