Совсем не так

Игорь Булатовский

В книгу петербургского поэта Игоря Булатовского вошли стихотворения и поэмы 2017–2018 годов. Игорь Булатовский – автор шести поэтических сборников, стипендиат премии Губерта Бурды для молодых поэтов из Восточной Европы (2005), шорт-листер премии Андрея Белого (2010), стипендиат Фонда Иосифа Бродского (2017).

Песни о простых людях

Good Man Has No Shape

W. S.

Мил-человек, твоя бесформенность

всегда была твоим убежищем,

где ты мог быть любым уебищем

и быть, как быть, и как-нибудь;

и, как ни будь, по вечной присказке

твоей, все было хорошо, милок,

все было плохо, ниже среднего,

и бог горчил, и падал снег

и становился грязью, ветошью,

и вечностью, и грузом очности;

и выходя курить на лестницу,

ты спотыкался: там лежал

соседа труп, с утра не убранный,

и в белый потолок подглядывал;

и было тошно, было радостно,

и, было, лыбилось ебло;

и свет-дружок, почти сокамерник,

старался быть вечерним, искренним,

старался разглядеть лицо твое;

и белолобик шел на взлет…

*

Что с неба сеется, что сыплется?

Не снег, не дождь, не пламя серное —

бог крупной солью солит мясонько,

чтоб стало солоно земле,

чтоб из нее росло соленое,

тяжелое, большое мясонько,

чтоб шло, толкаясь, локти липкие

втыкая в скользкие бока, —

под свет неважный, послепраздничный,

подставить голову широкую

и чувствовать смыканье родины

над ней, садовой и седой,

и гордой, гордой, и не то чтобы

повинной, а — чего не сделаешь

для этих сисек медных, медленных,

матерых, материнских, бля:

пойдешь уродовать юродивых,

мудохать мудрых, править праведных;

так пустота сыновней нежности

родна утробной пустоте…

*

В начале жизни — парта липкая,

тьма, пахнущая мокрой ветошью,

доска коричневая, скользкая,

немилый пот, невнятный мел,

тычки, пинки, вонь туалетная,

грязь подноготная, изустная,

грязь языка, с плевочком беленьким,

и матерок — на ветерок,

и зависть, зависть до бесчувствия —

как онанизм, и слабость отчая,

и материнское бессчастье, и

тоска, и скука, и тиски,

и брусья, и большая родина,

и малая дыра родимая,

и в тесной кофте дура женская,

и в пиджаке дурак мужской,

и смерть какая-то — как вредная

привычка, два по поведению,

замена разом всех училок на

таинственных учителей…

*

Никто не знает, мы ли умерли,

а только знает: кто-то умерли, —

смотря в окно на «Специальную»…

А что смотреть? А что смотреть?

Кого-то в простыне, на про́стыне

обоссанного и обосранного

выносят просто, даже запросто,

как будто мусор — что смотреть?

По узкой лестнице, для этого

не предусмотренной, для этого

не предназначенной, для этого

не спроектированной, бля.

Всем будет легче: детям, воздуху,

Конец ознакомительного фрагмента.