Наследие. История Потерянного

Игорь Александрович Боженов

За время действия романа «Наследие» автор и читатели наблюдают, как главный герой крепнет и развивается, из юного искателя справедливости превращаясь в непобедимого и жестокого бойца в мире постапокалипсиса.

Глава 2. Страх и преклонение

День назад, заброшенный архитектурный комплекс у Нового Белграда

Автомобиль остановился резко, практически не имея тормозного пути. Остановка произошла у старого, заброшенного здания, бывшего когда-то частью архитектурного комплекса, прямо за Новым Белградом. Когда то комплекс был частью городского архитектурного ансамбля, но сейчас находился практически на отшибе, относительно современных границ города. Из автомобиля вышли трое, водитель и два пассажира, и направились ко входу в здание. На улице уже было прохладно, легкий ветерок был обычным явлением для ночного пригорода. Борис Зхаржевский, вглядываясь во тьму, и стараясь не споткнуться, шел неуверенно, но изо всех сил старался не отстать от своих провожатых. Он уже успел пожалеть, что попросил прямой аудиенции со strahlend`oм, но и предположить не мог, что его будут ждать в таком месте. Также странным казалось то, что он находится неподалеку от крупного конфедеративного города. Тем не менее свет в конце коридора, в который они зашли после входных дверей, говорил о том, что в здании действительно кто-то есть. Зхаржевский нервно сжал записную книжку во внутреннем кармане. Что-то ему подсказывало, что эту встречу он затеял зря. Несмотря на это, он все же шел дальше, подозрительно поглядывая на своих провожатых. Они нервно сверялись с НПК на своих запястьях, выбирая верный маршрут среди паутины заброшенных коридоров бывшей многоэтажки. Борис внимательно изучал путь, чтобы в случае чего, без оглядки броситься наутек. Все втроем они повернули в очередной коридор, и Борис увидел тускловатый свет, идущий от одной из комнат. Дверь в нее была открыта. Старая, обшарпанная, она раньше была дубовой, или может даже кедровой, но сейчас на ней остались следы облупленной краски, трещины размером с палец и меньше, а кроме того явные следы повышенной влажности. В здании было холодно, на пригород давно спустилась ночь. Зхаржевского завели в комнату, и усадили на стул, обитый старой, бывшей когда-то бархатной обивкой. На обивке когда то красовались позолоченные нити, причудливые узоры и прошитые бисером цвета оформления. Два сопровождающих Бориса построились у противоположной для него стены. Заложив руки за спину, они стояли ровно, соблюдая практически идеальную выправку, поддерживая усилием воли идеальную осанку. Зхаржевский видел, что под диагонали от него, в конце одной из стен (ближе к углу), была такая же старая, ободранная дверь, с отломанным верхним углом, из-за чего ее целостность была слегка нарушена. Будто ком подступил к горлу Зхаржевского. Что-то ему снова подсказывало, что он зря проявил дерзость и побеспокоил столь жуткую персону. Но пути назад уже не было. Борис ждал, настолько спокойно, насколько мог. Прошло не более минуты, и дверь отворилась. Зхаржевский затаил дыхание… В комнату вошел мужчина, атлетического телосложения, с волосами ниже плеч, короткой бородкой и щетиной. Он был весь закрыт черным, доходящим до пола балахоном, на центральной части которого красовался вышитый символ. Борис его никогда не видел, и все же попытался запомнить его. Инстинктивно он встал, и попытался изобразить учтивый поклон, согласно правилами этикета. Мужчина в черном спокойно сел в кресло в центре комнаты таким образом, что Зхаржевский был сзади него, а лицом он смотрел на тех, кто привез Бориса сюда.

— Господин Борис. Или, быть может, лучше, «Старый Крыс»? — вторая часть фразы была произнесена тише, с небольшим нажимом. Зхаржевский рухнул на свое место, чуть не отбив копчик об загнутую к низу спинку стула. «Откуда он знает» — пронеслось у него в голове, и тут же вспомнились страшные слухи о божественности человека, аудиенцию с которым он просто вытряхнул из своих «коллег по цеху», не добившись, против своего обыкновения, хотя бы вразумительного ответа, с кем ему приспичило говорить. Мужчина, будто не замечая реакции и неподдельного смущения собеседника, продолжал:

— Итак… Вы пришли, чтобы передать мне то, о чем я просил? И, по неясной для меня причине, вызвались сделать это лично, выказав тем самым недоверие к моим подчиненным. Ответьте, почему Вы так поступили?

Комок стал явно ощутимее и тяжелее. Дыхание начало перехватывать. Зхаржевский дважды был близок к панике. Один раз это было, когда в составе штурмовой группы он проводил зачистку около двадцати лет назад, их обстреляла бронетехника из засады, а второй… сейчас. Собрав волю в кулак, Борис поднялся. Краем глаза он заметил, что данный жест, несмотря на то что по этическим нормам можно было его трактовать как почтение, не был одобрен спутниками strahlend`a. Они заметно напряглись, один из них даже сунул руку за пазуху, очевидно проверяя боевую готовность оружия. Несмотря на это, Борис остался стоять:

— Strahlend, я верно понимаю?

Молчание. Борис лишь увидел, что напряжение у его бывших сопровождающих усилилось. Второй также начал проверять внутренние карманы. Он услышал скрип, значит мужчина в кресле выпрямился. Имея небольшие познания в области психологии, Борис Зхаржевский понял, что его слушают внимательнее. Ободренный такой реакцией собеседника и посторонних слушателей, он продолжил говорить:

— Да. Я прибыл сюда, дабы встретится с Вами лично, и вручить добытый мной документ. Уверяю, это не связано с моим страхом, или, упаси Боже, недоверием к Вашим людям. Я просто хотел увидеть, кому я помогаю.

Повисла в воздухе пауза. Мужчина в балахоне встал с кресла. Борис по прежнему не видел его лица в анфас, и не мог бы его запомнить. К тому же впотьмах он уже слабо различал даже, где конкретно стоит его таинственный собеседник. Через пару минут этим собеседником пауза была прервана:

— Хм. Увидеть меня? Разве слов обо мне недостаточно? Или Вы сомневались в моей Божественной воле?

У Бориса екнуло под сердцем. Попался… Кто-то сдал его с потрохами. Интересно даже, чем теперь кончится для него такая «дерзость».

— Уверен, — продолжил мужчина после минутной паузы. — увидев хотя бы мою тень Вы отбросили все сомнения, и, может быть, готовы стать моим подданным, как и те прекрасные люди, что привели Вас сюда, не убоявшись моего гнева. А если совсем начистоту. — мужчина повернулся к Борису лицом. — Попав сюда, Вы не можете уйти, не дав клятву верности.

Борис изменился в лице. Но видно было, что не столько слова возбудили в нем ужас и неподдельное удивление, сколько лицо, которое предстало ему теперь прямо под источником света, будто специально, чтобы он мог его рассмотреть, как художник рассматривает пейзаж, прежде чем перенести его на полотнище. Около трех минут Борис стоял недвижимо, пытаясь вымолвить хоть слово. Наконец, он пересилил свое недомогание, и еле слышно произнес:

— Вы же….

Ночь спустилась на Ливницы. Пошел мелкий дождь. Арсений сидел в грязи, прислонившись спиной к одному из отброшенных взрывом танков. Он давно снял броню, превозмогая боль во всем теле. Ужасно болели ранения, к тому же и голова с правой стороны, как будто в виске был расплавленный металл, а вместо глаза металлический шарик, который кто-то катал туда сюда в глазнице. Арсений поднял свои руки к глазам. Грязные, в оборванных остатках черной формы, с ожогами и ранами они выглядели жалко. Капли дождя стекали вниз с остова танка на плащ, волосы, и лицо. Сделав усилие, через боль, Арсений вытер воду со щеки. Дождь становился сильнее, и он принял решение лечь под танк. Отодвинувшись чуть вперед, он лег, и на локтях, лежа спиной вниз, начал движение назад, прямо под остов бронемашины. От нее еще веяло теплом, эпицентр взрыва оказался близко, и нагрел броню за ту долю секунды, которую длилось соприкосновение того и другого. Арсений залез под танк, насколько мог. Судя по тишине, и прекрасной слышимости дождя, который как барабанная дробь бил по танку, в городе не осталось ни души. Может быть за исключением диких крыс. Арсений попытался закрыть глаза, но стоило ему это сделать, как перед ними возникала девушка, утащенная рейдерами неизвестно куда. Арсений про себя проклял свою затею. Прежде чем ввязываться в такое побоище, надо было обеспечить убежище ей и Михаилу… Арсений ощущал огромную вину и свою ответственность за произошедшее. Это он, не желая того, подставил их обоих. Нужно было уходить другим путем, не напарываясь нарочно на основные силы. Его удивляло, почему Крыс не убил его, или хотя бы не забрал к себе в рабство. Это было странно, т.к. еще большие психологические муки Арсений бы испытал, будучи в шахтах или на заводах Конфедерации. Чего Крыс хотел добиться, оставляя ему жизнь? Этот вопрос мучил не меньше, чем чувство вины, и Арсений попытался отгородить свое сознание от них, чтобы хоть немного поспать и восстановить силы после серии ранений и боев. Он крутился под танком, насколько позволяло пространство еще пару часов, и затем, когда боль в голове утихла, смог наконец сомкнуть глаза.

Утро пришло нежданно, и принесло с собой еще одно происшествие. Проснулся Арсений от того, что кто-то его дернул за часть брюк. Затем действие повторилось, и Арсений окончательно вернулся к реальности. Он показал, что проснулся, подтянув ноги к себе, и, упираясь в днище танка руками, «выехал» вперед на спине, как слесарь-механик по обслуживанию самодвижущейся техники. Солнце ударило в глаза, и заставило зажмурится на мгновение. Потом он открыл их не без труда, голова снова ныла, хоть и не так сильно. Освещенные утренним солнцем, последствия побоища и взрыва выглядели еще страшнее и убедительнее, чем в вчерашних сумерках. Слегка покрутив головой, его взгляд остановился в паре метров от своего укрытия. Неизвестный рылся в мусорных баках, выискивая что-то, и позвякивая жестью и низкопробной сталью, из которой они были сделаны. Он выкидывал оттуда бумагу, жестяные банки и даже обломки оружия. Арсений поднялся, все еще неуверенно стоя на ногах, но ощущая, что регенерация сделала свое дело. Перелом руки немного зажил, и ушибы на ногах почти не ощущаются. Солнечное сплетение как то странно болело, ноющей, будто исходящей изнутри болью. Арес понял, что именно этот человек только что трогал его, очевидно проверяя, есть ли еще жизнь в его случайном «попутчике». Арсений, стараясь не напугать, хлюпал по воде сапогами, и подойдя, стал рядом, а не за спиной:

— Кто Вы, и почему до сих пор в городе?

Неизвестный повернулся к нему лицом. Это оказался старик, довольно дряхлый, с небольшой, но уже окладистой седой бородой. Она была не очень густа, но все же довольно заметна, и наверняка выделяла своего владельца среди бездомных:

— А где же мне еще быть? Ты, сынок, жив. Рад, безмерно рад. Я думал, что во вчерашней резне никто не уцелел.

Арсений внимательно присмотрелся к старику. Несколько секунд ему хватило, чтобы понять, что вчера в гонимой карателями толпе он его не видел. Это, само собой, навело его на следующий вопрос:

— Вы.. видели все вчера? Откуда же, я не помню Вас в толпе беженцев?

Старик скрупулезно, но все-таки довольно безуспешно, продолжал что-то искать в мусоре, отбрасывая ненужный, с его точки зрения, хлам. Выдержав недолгую паузу, он ответил:

— Я видел все. И вчера, и десять, и двадцать лет назад… Все зачистки прошли при мне, и при том мимо меня. Во всех я остался жив. Но что же до тебя, мой юный собеседник? Как выжил ты?

— Я сражался.

— Да, я видел. Видел. — старик, кряхтя, сел на один из низких мусорных баков, прикрытых крышкой. — Старый Крыс оказался проворнее, правда?

Арсений удивленно взглянул на старика еще раз. Чутье ему подсказывало, что ему можно верить, и все же… откуда он видел и слышал все, если не находился в толпе. В этом обстоятельстве Арсений был уверен целиком и полностью.

— Да. Проворнее. Хитрее. Умнее. — Арсений стиснул зубы в бессильной злости.

Старик продолжал сидеть на мусорном баке, будто на стуле.

— Найди свой клинок, юноша. Он тебе еще пригодится здесь. А кроме того, — старик медленно поднялся, поправляя свои лохмотья. — Предлагаю пойти со мной. В таком состоянии ты не сможешь преследовать рейдеров, а даже если и настигнешь каким-то чудом, то девушку свою не спасешь. — Арсений поднял брови. Старик на это действие никак не среагировал. — Тебе надо отдохнуть хотя бы в чуть более приличном месте. Не под танком. А также… ну вообщем пойдем, потом скажу. — старик довольно живо засеменил в направлении центра города, и Арсений последовал за ним. Солнце уже во всю грело, высушивая землю еще сильнее, а грязь превращая в пыль.

Три часа пополудни того же дня. Новый Белград, личная резиденция наместника

Солнце освещало город, бликами отражаясь в стеклянных стенах и крышах небоскребов. Иногда небо было трудно увидеть из-за аэростатов и дирижаблей, но все-таки, по первому взгляду в это голубое небо можно было понять, что день наступил солнечный и жаркий. Борис Зхаржевский спокойно стоял у входа в резиденцию наместника, ожидая, пока его призовут. Он пришел на 10 минут раньше запланированного времени встречи, и потому не переживал о том, что мог прийти не вовремя. Около резиденции кружили «ангелы», напоминая всем и каждому, что бдительно стоят на страже покоя Нового Белграда. От их крыльев тоже отражался солнечный свет, и потому, когда они поднимались высоко, их можно было принять за солнечных зайчиков, прыгающих по идеально ровной поверхности. Зхаржевский внимательно смотрел на них, как вдруг его потрогали за плечо:

— Господин Борис?

Зхаржевский довольно резко повернулся, но тут же отвесил учтивый поклон, как бы извиняясь за прошлое действие.

— Господин Наместник. Рад, чрезвычайно рад Вас видеть. Вы позволите пройти с Вами в Ваш кабинет?

Наместник кивнул, и жестом попросил Бориса Зхаржевского пройти за ним внутрь. Войдя, Борис увидел обширный холл, пол в котором был выложен плиткой цвета малахита. В центре холла была большая колонна, по форме напоминающая вытянутый параллелепипед. С каждой грани на входившего смотрели выдержки из кодекса Чести подданного Верховного Комитета Конфедерации. Борис шел за наместником, оглядываясь по сторонам. Через минуту они вошли на широкую лестницу, ведущую наверх. Борис хотел поинтересоваться, почему они не воспользовались лифтом, но потом раздумал. Ему не хотелось утомлять наместника пустыми разговорами, когда они еще даже не дошли до кабинета, и не обсудили главные вопросы, интересовавшие Зхаржевского. Пока он думал об этом, наместник повернул в коридор. Борис проследовал за ним. Они прошли в довольно большой кабинет, наместник указал Зхаржевскому на кожаное кресло рядом с собой. Борис присел, через мгновение робот-разносчик принес им обоим по бокалу красного сухого вина. Наместник задумчиво повертел его в руке.

— Борис Зхаржевский. И что же Вы хотели бы получить, у меня в резиденции? Почему аудиенцию не принять по общим правилам, в приемной?

— Господин Наместник… Я полагаю Вам знакома данная бумага? — Борис достал из папки аккуратно сложенную, напечатанную кустарно бумагу. На ней было несколько строк текста, а также все тот же странный символ, который наместник видел пару дней назад, на принесенной стариком бумажке. Зхаржевский молча положил бумагу на письменный стол наместнику. Гаррот взял ее в руки. На него «смотрел» все тот же странный символ, состоящий из перекрещенных между собой полос, и завивающейся змеи, изображенной схематически, вокруг. Наместник внимательно всматривался в символ, и совсем не обращал внимание на печатный текст. Голос Зхаржевского послышался где то вдалеке:

— Господин, прочитайте текст. Я думаю он окажется для Вас, как для представителя официальной власти, очень любопытным.

Гаррот перевел взгляд от символа на буквы. Голос Зхаржевского, слегка трескучий и отдающий хрипотцой, неплохо справился с задачей вывести наместника из задумчивого состояния. На бумаге значилось следующее:

«Жители Конфедерации!

Гегемон Восточного предела прослышал о беззакониях, которые на вашей земле творят ставленники Верховного комитета. Гегемон предлагает защиту и милость в обмен на подчинение и верность. Желающие перейти в подчинение Гегемона могут прийти на пограничный пункт в любой точке прохождения государственных границ.»

Наместник поднял глаза на Зхаржевского:

— То есть Вы увидели данную бумагу, прочли ее, и захотели показать мне?

Зхаржевский кивнул. Наместник пытался по выражению его лица понять, говорит ли он правду. Судя по спокойным глазам и ненапряженным скулам, Борис не лгал явно, но что-то, возможно, все-таки скрывал. Гаррот знал, что Зхаржевскому не стоит доверять полностью и беззаветно, так как всему городу было известно, что он имеет связи с преступным миром и использует их в своих интересах, когда это нужно. Как бы то ни было, сейчас он сообщил информацию государственной важности практически во «вторые» руки в государстве. Гегемон открыто заявил о себе после практически двухгодичного перемирия. Его государство снова набирает сторонников с территории подконтрольной ВК. Это тревожный знак. Наместник имел дело с войсками Гегемона пару лет назад, когда состоял в ОТГ под началом капитана Прея. Тот бой он не забудет никогда…

Два года назад, около государственной границы

Ночь была наполнена тьмой, плотной настолько, что она казалась смолой, разлитой на какой-то зеркальной поверхности. Приграничные вышки молчали, освещая люминесцентными лучами округу. Внизу, под вышками, стояли укрепленные огневые точки и автоматические турели, как правило спаренные с зенитными пулеметами. Неподалеку, обычно скрытые до поры в шахтах, покоились средства ПВО. С холма напротив велось наблюдение, оснащенный тепловизором разведчик пытался найти следы пребывания около вышек посторонних. Около часа ситуация не выдавала никаких нарушений. Тишину прорезало лишь пение птиц и стрекот сверчков. Лориен, одетый в военную походную форму, представляющую из себя черные плотные брюки, кожаные сапоги со стальными подошвами, и бронежилет в виде рубашки, с нашивками «Черной гвардии». Через пару минут тьму прорезали лучи матового яркого света. Около границы проехал бронетранспортер, остановившись около одной из вышек. Солдат-наблюдатель присмотрелся внимательнее. Из бронетранспортера вышли несколько человек, вооруженных АГСМ и парой запасных ППМ. Наблюдатель приблизил вид насколько возможно. На форме приехавших красовались странные символы, представлявшие собой перекрещенные полосы, опоясанные змеей, знак Гегемонии Восточного предела. Солдат свернул свой переносной «наблюдательный пункт», и быстрым, практически бесшумным шагом направился вниз с холма к рядом стоящему кустарнику. Внутри него прятались двое, Лориен и капитан Прей.

— Господин капитан. Докладываю. Рядом с линией границы в данный момент остановился бронетранспортер без опознавательных знаков. Из него вышли несколько человек, на их военной форме расположены символы Гегемонии.

— Доклад принял. Лориен, в твое начало двое разведчиков. Разведайте ситуацию. В бой не вступать, это приказ.

Лориен коротко отдал честь и поднялся с земли. К нему присоединился докладывающий. Вместе они проследовали снова к вершине холма. Наверху, неподалеку от прошлого места наблюдения находился прикрывающий снайпер. Лориен жестом указал ему, чтобы он проследовал за ними. Группа прошла холм, и спустилась с него по другую сторону. Укрывшись в близлежащем кусте, они снова начали наблюдение за предполагаемым противником. Незнакомые солдаты приготовили оружие к бою, и резко открыли огонь по вышкам. С одной из них вниз упало два тела, со второй послышались ответные выстрелы, и скоро из куста стали видны трассеры. Заработали пулеметы, издавая механический вой и простукивания от выстрелов. Вольфрамовые сердечники разбивали не только землю, но и без проблем пробили броню вражеского ТСП, за которым попытались укрыться солдаты. Одному из них оторвало руку, и кровь хлестнула на пару метров вверх по диагонали. Он завалился на бок, оставшейся рукой придерживая рану. Второй попытался оттащить его, не покидая линии, которую прикрывала простреленная бронемашина. Заработал сигнал тревоги, из казарм неподалеку от вышек выбежали к подбитому броневику несколько бойцов-пограничников. Неизвестный открыли шквальный огонь, скрываясь от пулеметного «дождя» за остовом бронемашины. Ему пришлось оставить раненого, чтобы удержать в руках оружие. Одного из пограничников он снес сразу, второму раздробил ноги. Остальные упали на землю, и открыли огонь очередями из положения лежа. Более точная стрельба из нужного положения дала свои плоды. Один из них попал в неизвестного нападавшего, пробив насквозь его жилет в областях плеча и живота. Тот выпустил оружие от боли. Судя по повисшей бессильно руке, заряд перебил мышцы и кости. Лориен наблюдал за этой безумной атакой, и не мог понять, какой смысл столь малые силы бросать на приграничный пост. Среди шума стрельбы до его уха долетели звуки двигателей. Он резко обернулся к своим:

— Рядовой Матиас, липкую мину, живо!

Матиас начал рыться в заплечной сумке, тем временем Лориен прислушался снова к окружающим звукам. Шум все нарастал, что-то довольно быстро приближалось в эту же точку. Наконец Матиас нашел мины, одну из них передал Лориену, вторую оставил себе. Через пару минут, словно подтверждая тонкость слуха Лориена, из-за дальнего холма вылетели два ТСП, открыв огонь из станковых пулеметов. Лориен помнил, что приказ капитана был ясным и четким — «В бой не вступать». Но в условиях открытой войны не помочь пограничным войскам значило бы военный трибунал. На разведчиков, по законам ВК и Конфедерации, не распространялись стандартизированные статьи и методы. В их отрядах подчинение командованию ставилось превыше всего. Но Лориену казалось, что это граничит с предательством. Пока что он сохранял «холодный» рассудок. Через 5 напряженных минут ТСП остановились там же, у вышки. Их огонь нейтрализовал пулеметные установки и остатки приграничного взвода. В одном из ТСП открылись задние двери, и оттуда выпрыгнула вражеская ОТГ из 6 человек. Перейдя на быстрый бег, они сократили дистанцию до подбитого ТСП, обстреляв по пути пограничников. Со стороны вышки вылетели несколько фриз-гранат, через пару секунд они достигли цели и разорвались. После того как пыль рассеялась, окружающий воздух немного охладился. Со стороны вышки открыли огонь, но заряды разлетелись в стороны, вызвав снопы искр. Один из вражеских бойцов блокировал выстрелы псионикой. Заряды, врезаясь в «щит», расплывались будто бы в нем, отлетая через миг в стороны, в зависимости от угла попадания. «Блокиратор» взмахнул свободной рукой, и телекинезом метнул в сторону стрелков тяжелый люк от ТСП, отлетевший в результате обстрела пулеметным огнем. Стрельба стихла, со стороны вышки снова послышался шум, и еще одно тело упало вниз. ОТГ попыталось прорваться дальше. Снова открыли огонь по их позициям со стороны вышки. Все как по команде припали к земле, псионик заблокировал всех щитом снова. От него отлетела добрая сотня выпущенных зарядов, и по его кивку остальная часть группы быстро побежала вперед, выбегая из под щита. «Догадались» — подумал Лориен. Дело в том что между выстрелами пулемета есть десять секунд перезарядки ленточных барабанов. В это время группа и решила подобраться ближе к вышкам, чтобы вырубить последнюю ОТ. Раздался взрыв, и Лориен понял, что пулемет они взорвали пластидом. Псионик снял блокирующий щит, и спокойно направился к ТСП, который стоял рядом. Открыв задние двери, он довольно грубо вытянул оттуда девочку со связанными руками и заклеенным липкой лентой ртом. Она громко плакала и почему-то стонала. Лориен подумал, что она ранена, но крови не было видно. Возможно, повреждены внутренние органы? Он занервничал. Внутри боролись два начала. Одно из них говорило ему, что нужно сию секунду атаковать и спасти ребенка. Второе напоминало о необходимости соблюдения приказа, и тем самым заставляло сидеть на месте. После пары томительных минут, он снова посмотрел вперед. Солдат подтащил ребенка к лобовой части бронемашины. «Что он задумал?» — пронеслось у Лориена в голове. Он дал знак рукой снайперу, сидящему неподалеку. Тот послушно взял на мушку предполагаемого врага. Лазерная точка прицела светилась прямо на шейных позвонках сзади. Лориен приготовил мину в руке. Специальный состав напоминал пластилин, и ему можно было придавать форму. Чтобы его взорвать, необходимо было «обдать» его огнем, или хотя бы выстрелить из оружия с горящим принципом поражения, типа СВМ, ППМ, или АГСМ. На эту роль подходила также легкая пиромантия, буквально одна, прицельно брошенная, искра. Пиромантией Лориен владел, и потому мог заставить мину детонировать почти бесшумно. Он слепил из взрывчатой массы шарик, напоминающий снежок. Тем временем солдат уложил ребенка на лопатки прямо на лоб бронемашины. Он достал откуда то обрывки не очень толстого каната, и принялся привязывать девочку, проводя канаты под ведущими мостами машины. Где то впереди зашевелилась снова основная ударная группа. Они, очевидно, уже разделались с оставшимися приграничными отрядами. Вдруг солдат, привязавший девочку, обернулся к кустам, где скрывались разведчики:

— Выходите с поднятыми руками. Мы знаем, что Вы там. Если в течение минуты Вы не выйдете, и не сложите при этом все оружие, я разорву ее. — он указал на связанного ребенка. — ТСП на части.

Лориен про себя выругался, очень грубо. Солдат был сенсором. Он сразу засек их. От сенсора практически нет спасения. Они посылают легкий сигнал от своей нервной системы, и получают в ответ отраженным от всех поверхностей в области облучения, по принципу действия сонара. Задача сенсора научится выделять необходимый минимум, дабы не быть обнаруженным самому, а также выучить рельефы предметов, в том числе живых, гуманоидов или животных, которые ему придется вычислять, чтобы сразу определить кто перед ним, и тепловизором подтвердить или опровергнуть полученные данные. Лориен слишком поздно понял, что их уже засекли. Ему показалось, что уже нет другого выхода, как вступить в бой, как вдруг за его спиной он ощутил чье то присутствие. Через секунду послышался шепот капитана Прея:

— Он засек Вас? Похвально. И в то же время, для Вас, познавательно. Нужно учитывать способности вражеских сенсоров, и не подходить настолько близко. Вы в прямой досягаемости. Сквозь стену или землю сигнал не пройдет. Нужно уметь прятать себя. Ладно, не время для лекций. Собирайте все, и уходим.

Лориен резко обернулся, настолько, что зашелестели ветви. Капитан укоризненно и с выговором посмотрел на него, намекая что по звуку в них могут прилететь выстрелы.

— Капитан, там ребенок! Девочка! Ее убьют, если мы не выйдем. Осталось 20 секунд. Они пригрозили, что в течении минуты разорвут ее с помощью бронемашины.

— Спокойно, сержант. Без эмоций. Это война.

Лориен стиснул зубы и сжал рукоять клинка, висевшего за спиной. Бронемашина погазовала, колесами выбрасывая комья грязи. Напряжение нарастало, и будто бы уже витало в воздухе, материализуясь словно существовавшее в реальности. Вражеский солдат обернулся к ТСП, и махнул рукой…

Вверх взметнулась струя крови. Культя, которая осталась от руки, бессильно повисла книзу, орошая алой струей форменные военные брюки, стекая по ним вниз, к земле, окрашивая темно-коричневый грунт в бордовый. Неизвестный солдат увидел перед собой противника, который как в танце, крутнувшись на одной ноге, взмахнул клинком. Сталь пролетела в миллиметрах от горла. Дверца ТСП резко открылась, и оттуда выпрыгнул автоматчик, быстро вскидывая на плечо АГСМ. Он прицелился штатным коллиматором в спину своего противника. Нажатие на спусковой крючок… и от стрельбы ствол увело в сторону. Заряды пролетели сквозь густой кустарник, срывая кое-где ветви и кусочки коры. Один из зарядов неожиданно отскочил от невидимого препятствия в сторону стрелявшего. Солдат слишком поздно понял, что препятствием был быстрый как мысль удар плоскостью клинка. На броню ТСП брызнули капли алой жидкости. Стрелок, удерживая рассеченное горло, медленно оседал на бронемашину. Второй солдат, чудом не получивший удар в шею, попытался убежать, но не успел. Он ощутил у себя на носке сапога чужую ногу, и на долю секунды прикосновение холодной стали заставило его закатить глаза.. Голова, отсеченная идеальным отточенным клинком, упала наземь и покатилась прочь. Неизвестный противник остановил свой смертельный танец, оглядываясь вокруг. С клинка на землю капала кровь. Из кустарника выбежали двое гвардейцев, и принялись развязывать ребенка. Степенно и медленно из тех же кустов выбрался капитан.

— Замечательно, Лориен. Никогда не видел, чтобы головы слетали так быстро и четко. Только вот это бессмысленно. Ты собираешься каждую шавку, — капитан искоса глянул на девчушку — спасать? Или мы все таки займемся делом?

Лориен заложил клинок за спину. Медленно он подошел к девочке, и взял ее на руки. Девчушка обхватила его за шею, и трясясь от страха, головой уткнулась ему в плечо. Лориен, крепко держа ее, подошел к капитану:

— Вы хотели бы, чтобы я оставил ее умирать?

Капитан злобно сверкнул глазами:

— Я хотел бы, чтобы ты выполнял приказы. А также не доставал клинок при первом же поводе.

Лориен подошел еще ближе, буквально лицом к лицу к Прею.

— Я не Ваша шавка, капитан.

Прей молча положил руку на эфес своего клинка. В отличии от бойцов более низкого ранга, он носил его в ножнах, закрепленных у пояса. Глаза его засверкали от несдерживаемого потока ярости и злости. Капитан просто сверлил глазами Лориена, крепче прижимавшего к себе незнакомую девочку. Так прошло около минуты. Вокруг было слишком тихо, но верхушки деревьев, окружавших холм кольцом, зашевелились как то особенно резко. Поднимался ветер. На холме напротив, показалась темная фигура. Капитан Прей оторвал взгляд от Лориена, и посмотрел в сторону неизвестного. Окружающая тьма скрывала его истинный вид, но было в нем что-то такое, что холодило кровь в жилах. Прей сделал шаг назад:

— Хватай свою пигалицу, и сматывайтесь отсюда. — еле слышно прошипел он Лориену.

Тот резко обернулся, и это спасло жизнь девочке. В паре сантиметров от того места, где была ее голова, опертая о плечо мужчины, пролетел метательный нож. Лориен выхватил клинок, и тут же отбил второй в сторону. Капитан встал позади на изготовку.

— Далеко метает, черт. На таком расстоянии невозможно прицелится. Будь начеку, он владеет модификацией глаз.

Незнакомая фигура на мгновение растворилась во тьме. Лориен огляделся вокруг. Тишину нарушали только птицы, начавшие просыпаться к утру. Капитан изо всех сил вглядывался вперед. Шорох пожухлой травы сбоку заставил его повернуть голову в сторону. Одно мгновение продлилось вечность…

Раздался истошный вопль. На малышку брызнула кровь. Лориен, за секунду убрав меч в ножны, подхватил свободной рукой тело капитана, пронзенное в грудь ножом. Подняв глаза, он увидел ту самую загадочную фигуру прямо перед собой. Резко направив энергию в ноги, Лориен, удерживая тело рукой, а девочку прижав в торсу, отпрыгнул назад, приземлившись прямо на толстую ветку дерева, стоявшего позади. Возле его ног в нее же воткнулась пара ножей. Неизвестный занес руку для нового броска, но вдруг резко остановился:

— Не так быстро.

Неведомая сила отбросила его в сторону, и над головой пролетел клинок. Незнакомец уклонился, отпрыгнув на пару шагов, чтобы вернуть себе равновесие. Лориен уже поставил девочку у ствола, и свободной от тела капитана рукой применил телекинез. Неизвестный, оправившись от удара, резко прыгнул вбок, вытянув вперед руку. В ту же секунду ствол дерева у кроны разорвался в щепки. «Вакуумная пуля» — пронеслось в голове у сержанта, но тут же раздался небольшой взрыв с краю ветви. Противник стоял на колене, снова собирая энергию в руке. Лориен резко положил тело капитана поперек ветки, и спрыгнул вниз, по кошачьи разбегаясь в сторону врага. Неизвестный противник выпустил энергию резко, но сержант мягко уклонился в сторону, и взвился в воздух, ударяя ногой с разворота. Враг отбил удар локтем и используя инерцию, отскочил. Лориен упал на руку, и провел замах ногой с другой стороны. Его пятка с тяжелой подошвой угодила прямо в подбородок неизвестного противника. Тот подлетел вверх, и Лориен, используя «призрачный шаг», подхватил в подскоке торчащий в земле клинок. Пропуская через него энергию, он взмахнул мечом. Описав дугу, Лориен остановил его перед собой. Еле заметно от клинка полетела во врага полоса энергии, разрезая потоки воздуха перед собой. Тело противника в воздухе распалось на две половины… и рассыпалось на осколки.

— «Иллюзия», — пронеслось у Лориена в голове, как вдруг его способности сенсора проявили себя. Он явно ощутил позади постороннего. Резко обернувшись, он встретился клинком с метательным ножом противника, а тот, в свою очередь, резко выпрыгнул из кустарника, и, приземлившись руками на плечи Лориена, схватил того за форму и резко бросил вперед, используя свою инерцию, сам приземлившись ногами на землю. Лориен коснулся ногами земли, и резко воткнул меч в землю, пытаясь остановить инерцию броска. Тем временем его новый враг разбегался, занеся нож, чтобы атаковать. Сержант, не дожидаясь сближения, резко вытащил меч, и дважды взмахнул. Трава на земле прижалась ниже, а кое-где отсекалась. Оставались также неглубокие, но длинные борозды прямо в грунте. Поняв в чем дело, неизвестный противник отскочил от прежней траектории вбок, тут-то его и настиг второй удар. Будто по шву разорвалась его форма, от груди до капюшона, прикрывавшего голову. Брызнула кровь. Ноги резко подкосились, и враг сержанта поскользнулся на траве. Бессильно упав, он пролетел еще около метра прямо к дереву, в которое попадал своими атаками. Лориен заложил клинок за спину, и медленно подошел к своему противнику.

— Кто ты такой, и что тебе нужно?

Враг не ответил. Он лишь злобно улыбался, показывая пальцем на свою рану. Лориен сначала не понял, что он хочет сказать. Сержант на всякий случай вытащил меч снова.

Вдруг его противник резко вскинул руку, и из нее вверх вырвался метательный нож. Он полетел в ветку с девочкой, что невольно заставило Лориена пусть ненадолго, но резко поднять глаза вслед за ним. Его чуткий слух едва уловил шорох внизу, но было поздно. Он ощутил довольно сильный хлопок по ребрам, и увидел пластид, от которого, назад и влево, тянулась блестящая под рассветным солнцем фитильная нить. «Черт» — пронеслось у него в голове, и оторвав взгляд от пластичной взрывчатки, он повернулся в направлении хода нити. Его противник прекращал бег, и в прыжке повернулся в сторону сержанта. «Черт бы тебя побрал» — повторил Лориен у себя в голове. Злобно ухмыляясь, его враг поднес к нити палец, из которого шел легкий дым….

Раздался мощный взрыв….

В дыму и пыли, опадали книзу комья земли и грязи, сдобренные запахом гари, и немного обожженные огнем. Также за ними сыпались вниз ошметки, похожие на военную форму. Противник сержанта Лориена стоял, держась за свою серьезную рану, и от потери крови ослабевал. Еле стоя на ногах, он смотрел вперед, сквозь пыль и дым стараясь разглядеть хоть что-нибудь. Внезапно он ощутил, что позади кто-то применил «призрачный шаг». Сенсоры легко ощущают это из-за легких колебаний энергии псионика в пространстве. Он резко обернулся, но слишком поздно. Клинок пронзил его по диагонали, прорезав сердечную мышцу и через секунду неизвестный начал захлебываться кровью. Лориен держал меч на вытянутой руке, стоя также вполоборота, и придерживая свое предплечье.

–

Его чуткий слух едва уловил шорох внизу, но было поздно. Он ощутил довольно сильный хлопок по ребрам, и увидел пластид, от которого, назад и влево, тянулась блестящая под рассветным солнцем фитильная нить. «Черт» — пронеслось у него в голове, и оторвав взгляд от пластичной взрывчатки, он повернулся в направлении хода нити. Его противник прекращал бег, и в прыжке повернулся в сторону сержанта. «Черт бы тебя побрал» — повторил Лориен у себя в голове. Злобно ухмыляясь, его враг поднес к нити палец, из которого шел легкий дым…. Сержант резко выдернул руки из защитного жилета, к которому и зацепился пластид, и «призрачным шагом» ушел за дерево в мгновение ока.

Раздался мощный взрыв… Он даже поднял часть земли с того места, где только что стоял сержант. Она разлетелась по сторонам, часть ударилась о дерево.

—

— Ты слишком опрометчив. — Лориен вытащил клинок, обагренный кровью, и тело его противника рухнуло наземь. Сержант вложил клинок в ножны за спиной, и наклонился к поверженному врагу. Резко он сдернул капюшон…. и не поверил своим глазам. Перед ним лежал подросток, младше его примерно на 3—4 года. Кровь уже текла по его форме, и окаймляла рот багровой пеленой.