Академик

Игорь Алгранов, 2018

В твоем мире что-то не так. Оказывается, с неба без конца падают не только звезды для «загадать желание». Один из таких «метеоритов» с руками, ногами и дурной головой чуть не прикончил тебя, так что пришлось сделать это с ним. Зато он оставил после себя, кроме кучки бурой пыли, странный амулет. И понеслась… Кто знает, сколько их еще будет, а ты один на всю Тайю. И двоих ты уже упустил. Этот сезон звездопада не к добру, и это дело нужно как-то разгребать, ведь «звезды» уже начали изменять твой мир под себя.Содержит нецензурную брань.

Глава 5. Гоша

Всполох. Двумя неделями ранее.

Гоша не любил рано вставать.

Какое счастье, что в питерской академии Права некий бесконечно мудрый «чел из деканата», составляя расписание, чаще всего ставил на первые пары «перваков» и второкурсников! Гоша учился на третьем, и занятия его потока в основном начинались со второй, иногда даже с третьей пары.

Красота! Уважают «старичков», когда захотят, — подумал он, потягиваясь в теплой кровати, не желавшей отпускать ленивого студента на волю. Вставать и правда сильно не хотелось. Тело прилично болело после вечерней тренировки. Последний спарринг случился особенно жестким — против Гоши поставили здоровяка Коляна, работавшего охранником в какой-то секьюрити-шараге. Колян был не слишком умен, но зато решителен и быстр на расправу и при любом удобном случае пускал вход свои умения. Кто-то из приятелей Коляна как-то рассказывал Гоше в раздевалке, как тот стерег какой-то что-ли магаз что-ли дорогих вин и, не разбираясь, по одному лишь подозрению в краже, сходу пробил какому-то бедолаге аккурат в переносицу. Тот, говорили, упал как кегля и больше не вставал, пока не приехали менты и скорая. Коляну все сошло с рук.

Вот и вчера Колян по своему обыкновению был напорист и пробивал очень жестко. Гоша едва успевал уходить с линий атак этого бронепоезда из мира охранного дела. Но пару-тройку раз все же пропустил в корпус и голову очень болезненные удары. Правда, и Гоша, в конечном счете, в долгу не остался и даже умудрился красивым и быстрым «маваши» отправить быка в нокдаун. Чем тот был немало озадачен и позже, прощаясь на выходе из зала и сжав до хруста своей огромной клешней ладонь Гоши, потребовал скорого реванша. Гоша и сам был удивлен неожиданной победе на татами и при расставании кое-как отшутился от навязчивого амбала. Сам он не отличался особой крепостью и габаритами — обычный парень, как сказал бы кто-то, глядя со стороны. Среднего роста и такого же телосложения, а также ничем не примечательной внешности…

Вставать все же пришлось. Хоть и ко второй паре, но сегодня опаздывать было никак нельзя. Ему просто необходим этот зачет по трудовому праву — последняя надежда для допуска к зимней сессии, как ни крути! Гоше очень не хотелось бегать за несговорчивыми преподами перед самыми праздниками, а то и после них. Долгов и так было предостаточно.

Размяв тело парой растяжек и ката, — благо просторная бабушкина сталинка с высоченными потолками позволяла делать хоть сальто, — Гоша сбегал в душ, потом на кухню — заварить крепкого зеленого чая. Утро выдалось на редкость солнечным и холодным, что Гошу очень порадовало. Питерская зимняя темень, помноженная на гнусную черную слякоть первых двух недель декабря, навевала на приезжего сибиряка-студента тягостные мысли. А тут, пожалуйста, в полном согласии с классиком — мороз и солнце! Красота!

Гоша наскоро сложил высокий бутерброд из продуктов, заранее заботливо нарезанных бабулей для любимого внука — доброй половины батона, щедро смазанной сливочным маслом, толстенного куска сыра, такого же — колбасы, и добавил сверху листьев салата. Окропив получившуюся «башенку» майонезом, — для полнейшей калорийной и вкусовой завершенности композиции, — Гоша с блаженством откусил от всего этого великолепия, а запил великолепие вкуснейшим горячим чаем. Замычав от восторга и продолжая жевать, он включил «ящик». Невероятно красивая ведущая новостей с неподдельно серьезным видом вещала последние новости. Оказывается, в последнее время участились случаи внезапного и необъяснимого исчезновения людей самых разных слоев общества, тем не менее благополучных, не маргинальных и т.д. и т.п… Все эти случаи объединяет странная особенность… Пресс-служба метрополитена отрицает любую причастность спецслужб и криминальную составляющую…

Гоша слушал вполуха, жевал и смотрел в окно на снующих внизу по набережной людей, проезжающие машины, троллейбусы, автобусы. Взгляд его упал на фотографию лучезарно улыбавшейся девушки на дверце холодильника, и Гоша враз погрустнел.

«Мы не подходим друг другу, понимаешь?»

Катя всегда была точна и тактична в формулировках. Пожалуй, даже сверх необходимого. Что и говорить — прирожденный юрист. Не единожды Гоша слышал при расставании от прежних избранниц: «Ты мне не подходишь, понимаешь?». Что обычно означало не то, что они сами подходили любому, а то что им это было и не нужно. Одним своим существованием и достоинствами они способны осчастливить любого, не то что середнячка вроде Гоши. И кандидату стоило соответствовать. Где-то он даже читал про подобное — «таковы особенности воспитания во многих семьях с целью создать основу для…»

Он снова посмотрел на фото. Внутри привычно защемило, и чтобы отвлечься, он вперил взгляд в телевизор. Сюжет про исчезновения уже закончился, и брутальный коллега Фила Коннорса порадовался окончанию затянувшегося слякотного периода, а затем начал с помощью литературных изысков маскировать необходимую информацию о погоде, между делом не забыв помянуть восхитительно эффективный препарат от геморроя.

Спустя четверть часа Гоша вышел на улицу, и от яркого солнца и блеска редких снежинок ему снова захотелось жить. Насилу отбросив унылые воспоминания, он перешел улицу и бодро зашагал по мосту через Черную речку к метро.

Зайдя в метро, быстро пройдя турникет, привычно погладив его карточкой, и встав на эскалатор, Гоша по обыкновению начал ненавязчиво рассматривать окружающих. Утренний плотный пассажиропоток давно схлынул, и народ на эскалаторе, упакованный в разнокалиберную зимнюю экипировку, состоял из обособившихся на две-три ступеньки вверх-вниз одиночек или же кучковался малыми группами по общим интересам, в составе коих групп Гоша безошибочно и быстро узнавал беззаботных собратьев-студентов. Некоторые, правда, все же имели на лицах печать легкой озадаченности ввиду неминуемо приближающейся сессии.

Завидев стоящий у платформы поезд, Гоша решил пробежаться, хотя в принципе и не опаздывал. В два прыжка преодолев расстояние от эскалатора до последнего вагона, едва не защемленный схлопывающимися створками, он запрыгнул в полупустой последний вагон.

Вагон почему-то оказался без пола.

Нет, пол имелся! Но Гоша провалился, прошел сквозь него словно бы с усилием, как тупой бабулин нож сквозь контрабандное финское масло, которое он полчаса назад вопреки всем санкциям невозбранно намазывал на свой шикарный бутерброд! Секунду он наблюдал происходящее как в замедленном кино: остальные пассажиры спокойно ходили по этим прочным стальным листам, рассаживаясь на свободные диванчики вдоль стенок вагона. Внезапно динамики прохрипели и завыли нестройным хором: «Следующая станция з-з-з-з…» На последнем слове их будто заклинило. И мгновенно все исчезло, унесясь куда-то вверх.

Гоша падал в черную бездну. Ему стало так страшно, что перехватило дыхание, и он даже не мог кричать. Последний раз он так жутко падал лишь во сне, и то лет пять тому назад…

Где-то там, наверху, остались вагон метро, станция, а еще выше — бабуля со своей чудесной питерской квартирой, мечтой гуляки-студента, престижная академия Права с некоторой перспективой вылететь без надежды на хорошее трудоустройство по специальности… И бесконечно милая и любимая студентка Катя, которую Гоша — он все еще верил! — однажды смог бы вернуть…