Вертикальный барак. Зайцев

Иван Шаповалов

Алчный продавец недвижимости мастерски впаривает кусок бетона неординарному покупателю, вдобавок оказывает ему услуги коучинга.

© Иван Шаповалов, 2023

ISBN 978-5-0059-6384-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Действие происходит в респектабельном офисе знаменитого и легендарного агентства недвижимости. Основательница и она же владелица солидной организации — Лайма Гаясовна Жабонян, разговаривает по телефону со своей единственной и сверхопекаемой дочерью.

ЖАБОНЯН: Да, доча!

МАРМЕЛАДА ШОКОЛАДОВНА: Ой, мам, ну что ты меня как маленькую — тридцать два, уже большая!

ЖАБОНЯН: Да сколько бы тебе лет не было, ты же навсегда для меня дочерью останешься. А, что я к тебе по имени отчеству должна обращаться — «Мармелада Шоколадовна, как дела»?

МАРМЕЛАДА ШОКОЛАДОВНА: Сами назвали, теперь стесняются! Да нормально дела!

ЖАБОНЯН: Ты мне договорчик переделай, я тебе скрины вышлю.

МАРМЕЛАДА ШОКОЛАДОВНА: А «чё» эти умники душные… Косяки нашли?

ЖАБОНЯН: Да эти буквоеды прожорливые… Дотошные, прямо до тошноты оказались. Договор, как конституцию, почти весь переписали, а трещину на несущей стене так и не заметили. И представляешь, что удивительно, даже на подтопленный заплесневелый фундамент должного внимания не обратили. И, что самое главное — за буквы они героически бились до помутнения сознания, в запятых рьяно колупались до потери пульса, а на коммуникации не по СНИПу — совершенно без претензий! Буковки в бумажке всё внимание на себя забрали, а реальный объект их устроил. Теоретики-ботаники. Да-а, лох не мамонт! Столько «Лунтиков» кругом, только и успевай отовариваться. Так что, бумажку только исправить и всё…

МАРМЕЛАДА ШОКОЛАДОВНА: А, ну норм, подправим бумажку, это же проще чем фундамент подправить?!

Смеются.

ЖАБОНЯН: Ну всё донь! У меня новые букашки-покупашки.

Скромно заходит интересный посетитель с выразительным портфелем внушительных размеров. Яркий представитель интеллигенции с тонкой настройкой хрупких чувств, умело прячущий свою широкую эмоциональную палитру, как-будто бы в своём замысловатом чемоданчике.

Захар Яковлевич Зайцев — мелкий чиновник, старший специалист архивного отдела, архивовед-магистр — искуснейший мастер документооборота. Дотошный педант: довольно строгий в выполнении мелочных формальных требований, пытливо вникающий во все мельчайшие детали, въедливо аккуратный и чрезмерно ответственный книжный червь. Самоуглублённый интроверт, почти аутист, с особенным чувствительным типом нервной деятельности, с гипертонусом конечностей и лёгкими приступами панического расстройства. Самый обычный, вполне нормальный, хорошо вписывающийся в социум, хоть и тревожный социофоб, уверенно перерастающий в высокофункционального социопата, совсем не клинического и даже рядового, но он об этом даже и ни на секунду не догадывался.

Зайцеву когда-то посчастливилось получить два высших образования, сверх того имелись ученные степени. Ну и как водится, в условиях поганенького капитализма, — круглый отличник по жизни, крепко застрял под началом твёрдых троечников. И это вполне себе нормально, ведь отличники почти всегда работают на троечников. Этот закостенелый факт сегодняшним днём не перепрыгнуть. Троечник не зубрит, а значит, хотя бы изредка думает, ну хотя бы чем есть. А главное высвобождается уйма времени на приобретение более жизнеспособных и полезных социальных навыков. Троечник — практик, делает ошибки, но не боится их так, как их боится теоретик-отличник. Однобокий отличник зубрит и тренирует хорошую память, знания для него сама цель, его воображаемый мир идеален, а в столь стерильных условиях перфекционисту страшно ошибаться. Такой механизм-автопилот нужен системе, высококвалифицированный бот-раб не имеющий критического мышления, действующий строго по инструкции — идеальный винтик большого злого механизма.

Захар Яковлевич, фигура неоднозначная, порой со стороны кажется немного нелепым и не логичным в своих суждениях и действиях, на то, есть ряд вполне обоснованных, хоть и не очевидных причин. Поскольку ему доступен значительно широкий пласт реальности, ввиду фиксирования большего объема информации из вне, он вынужден опираться не только на явные для всех факторы, оттого и кажется несколько странным. И что интересно: сложные жизненные задачи щёлкает как орешки, простые же вещи для него сложны, поскольку видит в них подвох, к тому же пытается узреть объём и скрытый смысл. Он просто особенно видит и чувствует окружающий мир, в силу некоторых особенностей. Захар — синестет, он видит некий коктейль из звуков, запахов и мыслей, а так же чувствует их вкус. Слышит в широком диапазоне цвета, а буквы и цифры видит разноцветными — он не болен, просто его мозг совершенно необычайным и волшебнейшим образом смешивает сигналы органов чувств. Захар, всю свою жизнь, весь этот мир видел в формате эклектики, через большой объем эмоций и он до некоторого времени даже и не догадывался, что другие видят всё по другому — сильно проще. Любая яркая эмоция выдавала такой ассоциативный ряд, что он мог, отключившись от социума на некоторое время и залипнуть в своей параллельной реальности на долгие минуты и часы. Со стороны могло показаться, что он противоречив и не логичен, но это более высокий порядок логики, где за этим сложнейшим хаосом, обычному человеку в силу своей нормальности, невозможно было углядеть множество взаимосвязей между предметами и процессами. Ведь, любые противоречия в более высокой мерности — и не противоречия вовсе, даже наоборот — взаимно дополняющие звенья. Он всегда чутко слышит трески и шёпоты всепроникающей физической материи, вследствие чего напрасно тревожится по пустякам и тратит много жизненной энергии впустую. Иногда ему кажется, что его тело состоит из воска, а внутри пустота, но это уже ощущения несколько инной своеобразной настройки психики, быть может абсолютно другая симптоматика более серьёзного заболевания. И даже это, ещё не самая любопытная особенность его восприятия. В его психике встроена одна очень занятная и уникальная специфичность, которая искривляет квантовую механику его внутреннего мира. Ведь, ему порой кажется, а может даже совсем и не кажется, в этом он сам ещё до конца не разобрался, что в его, вполне реалистичных и красочных снах, он проживает жизни разных людей: от простых бичей на лавке до великих личностей, причём, как из ныне живущих, так и легендарных исторических персонажей. Ко всему прочему, в последнее время каким-то, просто наичуднейшим образом, непонятно откуда прикрутилась дополнительная, ну просто любопытнейшая волшебная опция: он стал чаще замечать, что может создавать альтернативную реальность в прошлом, которая впоследствии меняет естественный и привычный ход событий. Возможно, в этом и нет никакой мистики — элементарная квантовая физика. Но, ведь, весь фокус в том, что он осознает разные ветки реальности одновременно, что недоступно простым смертным. Иными словами, — виртуальное ментальное путешествие с проживанием эмоций и полным погружением в одного из влиятельных и значимых персонажей с элементами изменения событий, путём свободного выбора большого количества открытых вариантов. Ну а если принять за истину, что сон это не какая-нибудь там галлюцинация, а реальность другой мерности более высокого порядка, то вполне объяснима причинно-следственная связь его сновидений и его сновидений наяву.

С аутическим погружением и всё глубже заныривая в свой внутренний мир, он иногда не совсем понимал, да даже бывало совсем и не мог понять, в каком настоящем он живёт: в своём старом или в собою исправленном чужом новом или вновь исправленном опять старом. Порой его реальность проистекала сразу множеством сознаний или может быть одним, но несколькими виртуальными людьми, при чём во сне и наяву одновременно, но сон и явь он не всегда различал. Это сложно объяснимо словами. Наверное, лучше не углубляться в этот мало изученный, так теперь уже называемый, феномен Зайцева.

Зайцев заходит в офис. На фоне скудных коридорных декораций внутреннее убранство помещения выглядит ни много ни мало — музеем искусства. Стены по справедливости должны иметь статус, как минимум, объекта культурного наследия. Бросая беглый взгляд на необычайного декора стену, Захар замечает довольно-таки занятную экспозицию. На самом почётном месте, ярко сияет золотой багет картины, там, где обычно висит портрет известной личности на все заморские княжества самого главного человека какой-нибудь административно-территориальной единицы. Но, на чудном полотне изображён, не лик важного властьбезумца, а шикарнейший ультрасовременный небоскрёб в тёплых лучах заката. Модный и известный художник всенепременно вложил всю свою огромную чистую душу в это необычайно-божественное творение. Зайцеву заметно нравится нетленное изображение, он видит и чувствует что-то своё, родное. Затем, вдруг неожиданно для себя, он видит в изображении небоскреба символ технократического общественного строя, а в образе солнечного заката — конец Кали-юге. Задумчиво и одобрительно, еле заметно покачивает головой, погружаясь в глубокую скважину своих воспоминаний, доставая от туда коллекцию тёплых радостных ощущений. Витая в облаках и смакуя купаж забытых им эмоций, старается включится в момент окружающей действительности, в здесь и сейчас. Резко взбодрившись, начинает разговор.

ЗАЙЦЕВ: Доброго дня! Разрешите окунуться в вашу расприятнейшую атмосферу!

ЖАБОНЯН: Здравствуйте! Да пожалуйста, вливайтесь!

ЗАЙЦЕВ: Хорошо у вас тут, уютно, так и хочется с вами посотрудничать.

ЖАБОНЯН: А вы такой игривый, наверное и не женат к тому же.

ЗАЙЦЕВ: Совсем ни разу!

ЖАБОНЯН: Совсем без отношений? Подозрительно!

ЗАЙЦЕВ: Нет, ну почему же, есть отношения…

ЖАБОНЯН: В таком случае, не распыляйтесь зазря, сосредоточтесь на даме сердца! Ну что же, тогда, без излишних душных презентаций и тошных прелюдий запустим процесс оформления. Так, подпишем бумажку, для начала, вот, возьмите.

ЗАЙЦЕВ: Да, понимаю… Что же вы так сразу… Как, теперь уже выяснилось, обознался. Напридумывал себе бог весть что, показалось увидел родственную душу, а без этого в наше время никуда, любая красота меркнет, ещё раз извините, обознался…

ЖАБОНЯН: Ничего-ничего, вроде как комплимент получился. Что же вас сюда привело?

Несмотря на свою не погашенную кармическую задолженность, в виде гнусной ипотеки, Зайцев самоотверженно отважился занырнуть в навоз ещё поглубже и пуститься во все тяжкие — бедолага решил рискнуть и снова вложиться в сомнительный объект недвижимости с мутной историей. Долгострой, заброшка, снова долгострой и снова заброшка, а теперь уже реставрация административного здания в жилое, выдаваемое за строящийся жилой дом — вот это «подарок»! И ни заниженная ставка, где застройщик своими подозрительно высокими скидками по кредиту великодушно делился с покупателем, ни окончательная заниженная стоимость нисколько не удивили нашего алчного покупателя. Ну, а раз, щедрая ипотечная распродажа, его ни сколько не смутила, а умопомрачительный дисконт продавца, даже наоборот, бешено мотивировал, то «Милости просим!». Не вопреки, а благодаря этому Захар оказался здесь.

ЗАЙЦЕВ: Скажу честно, соблазнился сладкими ценами на квадратные метры, всё устраивает по такой-то приятной стоимости! Очарован сверхвыгодным предложением на столько, что даже не готов выискивать подвох. Стоп! А надо бы, а то я уже нафантазировал себе щедрый дисконт за хорошо фаршированный квадратный метр. Конечно, инфраструктурка хромает…

ЖАБОНЯН: Почему же?

ЗАЙЦЕВ: Ну, прямо скажем: «не открыточный пейзаж». Прогалина между скопищем оврагов — это и есть дорога?! А заброшенная придомовая территория? Тоскливые траншеи… И вообще, зачем я всё это перечисляю, вы же сами всё прекрасно видите.

ЖАБОНЯН: Всё в процессе!

ЗАЙЦЕВ: Какой ёмкий и замечательный ответ! И всё же, излишняя подозрительность надёжнее слепого доверия! Как бы на схематоз не нарваться?!

ЖАБОНЯН: Я вас умоляю! Какие ещё схематозы?

ЗАЙЦЕВ: А какие угодно: от смены бенефициаров и компенсаций до фиктивных банкротств с переуступкой прав, да хоть со страховыми… Да и ещё миллион-миллион-миллион разных схем! (На распев).

ЖАБОНЯН: А вы, я смотрю, подготовились… К выискиванию подвоха. Вы наверное криминальные новости часто смотрите?!

ЗАЙЦЕВ: Нет, я часто по сторонам оглядываюсь, смотрю и вижу: какая дичь кругом творится! Мир великолепен — я по прежнему удивляюсь, как младенец. Такое кругом творится, просто безумие, жесть! Кругом обман…

ЖАБОНЯН: Зачем же вы тогда здесь?

ЗАЙЦЕВ: Рискнуть уж больно хочется, кусочек жирненький урвать, пока другие не расхватали!

ЖАБОНЯН: А! Жадность! Вот и к чему же тогда, спрашивается, вся эта осведомлённость, рассудительность и горький опыт, если жадность всё одним хлёстким махом перечеркнёт?! Такие вот, стадные поведенческие модели… С вами наши грядки никогда не засохнут, ибо лох — не так уж и плох!

ЗАЙЦЕВ: Опять вещаете на своём запутанном. Что же вы такими скользкими намёками да издёвочными манёврами хотели мне сказать?

ЖАБОНЯН: Не гонялся бы ты алчный товарищ за дешевизной, а то помимо мошеннических рисков, поскольку дом не сдан, ещё и инвесторских рисков насыпят выше крыши. Это дешевизна слишком дорого обходится и по деньгам и по времени и по силам и по нервам и как следствие здоровью. Скупой платит трижды, ещё и получит шиш! Я полагаю мои слова не произведут существенной коррекции поведения, но это так, для проформы, типа «клиент ознакомлен — претензий не имеет».

ЗАЙЦЕВ: Ничего себе, а я думал вы меня на коленях упрашивать будете?

ЖАБОНЯН: Нет, у нас тут очереди из дураков с драками…

ЗАЙЦЕВ: Я, так понимаю, процент готовности дома перевалил за 80 процентов? А то как-то, ещё раз повторюсь: не хочется на схематоз нарваться с вашими дрявыми компенсациями.

ЖАБОНЯН: Невероятные темпы строительства, сегодня-завтра заселение!

ЗАЙЦЕВ: Меня обычно подобного рода фразы аж в ступор вводят, поскольку сильно лохотроном вонять начинает!!!

ЖАБОНЯН: Поберегите связки, они вам, возможно, когда-нибудь ещё пригодятся. Сегодня утром аж 95 процентов было!

ЗАЙЦЕВ: Ух ты! Значит, по закону, обязаны достроить?

ЖАБОНЯН: Ну конечно же, тем более, что у нас реконструкция. В красочном буклете почитайте — там всё подробно описано и даже красиво нарисовано, а что не понятно — спрашивайте!

ЗАЙЦЕВ: Самые главные вопросы обычно опосля возникают!

ЖАБОНЯН: Так вы и потом спрашивайте!

ЗАЙЦЕВ: А потом, боюсь, уже не у кого, да и не с кого будет спрашивать…

ЖАБОНЯН: Ну зачем же вы так… Намекаете прямо на недобропорядочные… Серые схемы…

Я вас дорогой мой покупатель не заставляю, не упрашиваю и даже не подталкиваю. Пожалуйста, читайте, смотрите, изучайте, ради Бога, вас никто даже не торопит! Квартирки отлетают, как гамбургеры в Макдональдсе!

ЗАЙЦЕВ: Не люблю мороженные котлеты.

ЖАБОНЯН: Это всего-лишь сравнение. Читайте!

Зайцев одевает обычные прямоугольные очки, берёт в руки, с виду такой же обычный чёрно-белый договор. В следующее мгновение, с горячим желанием что-либо подправить и исковеркать, с превеликим нетерпением начинает пристально изучать текст. И почти сразу, как будто испугавшись, резко останавливается, сильно склонившись перед документом и как-то неестественно гибко, даже для йогина или гимнаста, при этом немного странно и болезненно скрючившись, затем, как грифон, поднимает голову и удивлённо смотрит на Жабонян. У Зайцева резко пересохло в горле так, что напряглись мышцы шеи, затем судорожно подпрыгнул кадык, вследствие вновь возобновившегося глотательного рефлекса, одновременно блеснув запанкой, Захар резко ослабил воротник, расстёгивая верхнюю пуговицу ослепительно-белой сорочки и немного дрожащей рукой похлопал по листам документа. Чутка поколебавшись, нервно выдохнув сквозь редкие зубы, закатив глаза в потолок, как буд-то бы надеясь там что-то увидеть, решил выдавить из себя хоть какую-то речь.

ЗАЙЦЕВ: Оторопеть! Хотелось правда сказать популярнее, но приходится сглатывать матерные эпитеты, дабы удержаться в рамках литературной культуры речи и не скатиться в современный лексический ад. Это, что вообще такое? Может это шутка такая?

ЖАБОНЯН: Что-то не так?

ЗАЙЦЕВ: Да, наверное всё так, только вы сейчас совсем немножечко издеваетесь! Это, что за бумажка? Откуда она у вас?

ЖАБОНЯН: Да чего же там вас так сильно пугает?

Зайцев, не хрустнув ни одним хрящом, медленно возвращается из пугающе-гибкой змеиной позы в своё первоначальное естественное положение.

ЗАЙЦЕВ: Боюсь изнасиловать вас своей скромной просьбой… А вы почитайте, не сочтите за принуждение, почитайте… Меня не буквы пугают, меня уже вы пугаете! Вы же вроде нормальный человек, пиджак задом наперёд не одет, рукава не длинные. Вы что творите?! У вас предметом договора является пена для бритья?

ЖАБОНЯН: (Секунду помедлив). Ой, это мне дочка подсунула, она у меня на юриста учится, ещё и КВН-щица, у них шутки такие современные.

ЗАЙЦЕВ: Вы это сказали, даже ни на секунду не поморщившись, то есть для вас это в порядке вещей?! Норма?! Нет, просто удивительно, как человек может далеко зайти в своих алчных устремлениях! А мне говорили контора серьёзная, а вы здесь цирк устраиваете! Перед вами, всё-таки не сброд какой-то, а человек заслуживающий уважения.

ЖАБОНЯН: А мне с моим астигматизмом вы все — одно большое бесформенное пятно.

ЗАЙЦЕВ: А можно, как-то повежливее?! Вы слишком бесцеремонно себя ведёте.

ЖАБОНЯН: Хорошо, пылинки сдувать не обещаю, но постараюсь вас не обидеть, а если будете плакать, я даже извинюсь.

ЗАЙЦЕВ: Ну, что же вы хамите всё время, может, как взрослые люди, без хамства обойдёмся? Вдруг, получиться?

ЖАБОНЯН: Что же вы такой впечатлительный и нервный?

ЗАЙЦЕВ: Ну, какой есть. А договорчик, что же, бесследно канул или всё же найдётся?

ЖАБОНЯН: Извините, сейчас… Да где же… Ах вот же… Да нет же… Да вот же или нет же, ах вот он красавец — договор, предварительный…

ЗАЙЦЕВ: Ну, давайте: почитаем, изучим… Вымотали вы меня бешеным ритмом своим — середина дня, а я, уже выжатый как лимон — чувствую себя полутрупом!

ЖАБОНЯН: Ага, то что вы астеник, сожалею, но это никак не моя вина. Когда баланс энергии не в нашу пользу…

ЗАЙЦЕВ: Спасибо за экспресс-диагноз! Опять же… Заболтали вы меня. Так, а почему у столь замечательного предварительного договора нет срока действия, вы, вообще, планируете со мной договор купли-продажи заключать? Или вы хотите, что бы я за предоплату у вас бессрочно забронировал квартиру и ещё вместе со мной таких же как и я счастливых пятьсот человек… Я не пойму, вы меня обмануть что-ли хотите?

ЖАБОНЯН: Я? Вас? Побойтесь Бога!

ЗАЙЦЕВ: Понятно! Паузы выдаёте! Значит всё-таки обмануть хотите!

ЖАБОНЯН: Да нет же конечно! Забыла помощница дату прописать, сейчас всё переделаем! Вообще же не проблема! Я предлагаю вам лучшие условия сделки.

ЗАЙЦЕВ: Фу, как заскриптованно! Так, а изменения в договор внести я могу?

ЖАБОНЯН: Нет!

ЗАЙЦЕВ: Интересно! Это почему же? В ядерном распаде ваших фраз, противоречия в одной секунде разговора — это рекорд! Вы безусловно являетесь печальной жертвой локального мышления. Есть конечно ещё один вариант: вы гениальный манипулятор!

ЖАБОНЯН: Да что же вы там опять нагромоздили?! Я ломаю скрипты — бойтесь своих желаний! Стандартный договор, варианта два: соглашаться или нет.

ЗАЙЦЕВ: Ну, здесь мои интересы, явно не учитываются.

ЖАБОНЯН: А здесь, я устанавливаю правила!

ЗАЙЦЕВ: Что вы говорите?! Вы активный разносчик тягосных вибраций. От вас у меня настроение поломалось.

ЖАБОНЯН: Ну надо же, какая нежная цаца! Успокойтесь! Здесь я хозяйка, как скажу так и будет!

ЗАЙЦЕВ: Это вряд ли! «Потребитель всегда прав!» — не слышали?! Да и какой-то у вас маленький клочок воображаемой власти.

Жабонян, после агрессивного восклицания, резко и неестественно, как-то даже наигранно и лживо улыбаясь, слегка покачивая головой и поигрывая всем туловищем, смягчилась и добавила.

ЖАБОНЯН:…Естественно, в рамках жилищного кодекса.

ЗАЙЦЕВ: Вот, не надо мне тут хрен в уши вкручивать. Нет, ну настроение конечно же испорчено, причём окончательно и бесповоротно!

ЖАБОНЯН: Ой, ну прямо-таки бескожный клиент попался, с тонкой душевной организацией. Готова возместить это неудобство… Кофе попейте с вафлями!

ЗАЙЦЕВ: Вот это компенсация! Да что мне ваш кофе! А вафли… Нет, спасибо! У меня высокий вкусовой порог! Пирожки-тошнотики и то вкуснее! Да и к тому же они у вас горелые, вафли эти ваши.

ЖАБОНЯН: Пирожки-тошнотики пол века назад, вместе с усами-соплями в моде были, вспомнили тоже. Эх, ничего вы не понимаете в колбасных обре… В высокой кулинарии, это же знаменитый цыганский колер!

ЗАЙЦЕВ: Во-во оговорочка… Ага, этот ваш, как вы говорите: «цыганский колер», печень враз убьёт — ешьте сами! Да и потом, вы меня ставите в уязвимое положение. По универсальному правилу взаимного обмена, ваше кофе с вафлями, меня сильно обяжет: впоследствии я сделаюсь гораздо лояльнее, а значит обязательно появится тошнотворная склонность соглашаться со всеми спорными моментами в этом сомнительном договоре. В оконцове я подпишусь под не выгодными для меня условиями нашего с вами письменного соглашения, а это, уж вы меня извините, не равноценный обмен. После подписания поменяется представление о самом себе, вместе с мироощущением впридачу, а значит, я с большей вероятностью соглашусь на возможные нежелательные для меня дополнительные предложения, поскольку перейду в автоматический режим биоробота — режим согласия и выполнения нужных вам просьб и заданий, то есть, неизбежно стану инструментом чужих интересов. Так, что пока я не поставил подпись, моё критическое мышление работает на высоких оборотах и что не мало важно, наиболее объективно. А после подписания все мои сомнения рассеяться, поскольку мой личный выбор и чувство собственной правоты будут играть не только главную роль, но и как следствие: сильно против меня. А пока я не сделал, возможно, столь опрометчивый шаг, у меня есть шанс разумно и хладнокровно взвесить все «за и против». Усыпить меня хотите?! Нет, не прокатит! Психология…

ЖАБОНЯН: Аж лоб нагрелся… По-моему, это вы сейчас так душнили, что, как раз-таки, чуть меня не усыпили. И вообще, высокий показатель недоверия к окружающей среде всему виной, а я всего-лишь часть этой среды, не более того. Голубчик, вы излишне рефлексируете. Ваш негативный опыт в прошлом, оскорбляет меня сейчас в настоящем.

ЗАЙЦЕВ: Как же душно!

ЖАБОНЯН: Это наверное, потому что вы душный! Психология, значит, говорите… Скорее зомбирование…

«Смотрите сколько подопытных!» — кричит эксперементируемый!

ЗАЙЦЕВ: Это анекдот?

ЖАБОНЯН: Смешной правда?!

ЗАЙЦЕВ: Нет, нисколько!

ЖАБОНЯН: Зато про вас! Слушайте, а может вам в кофе растворитель тоски добавить, а может просто налить?

ЗАЙЦЕВ: Да, что же вы ко мне пристали со своим кофе… Так… А я что по вашему на тоскливого алкаша похож — в день-деньской набухиваться?!

ЖАБОНЯН: Да что же вы Ежиков…

ЗАЙЦЕВ: Я Зайцев!

ЖАБОНЯН: Ах, да, извините! Да что же вы такой наскипидаренный?! Успокойтесь! У нас вот, между прочем, пол администрации водку за обедом хлещут, только в путь! Не пьянки ради — здоровья для!

ЗАЙЦЕВ: Какая чудовищная мотивация! Я рад за них, завидую их здоровью с хорошей ферментативной системой и счастливому чувству безответственности. А это вы сейчас серьёзно?

ЖАБОНЯН: Вы про что?

ЗАЙЦЕВ: Про администрацию!

ЖАБОНЯН: Ну да!

ЗАЙЦЕВ: Ну вы скажете тоже: администрация! Шутите?

ЖАБОНЯН: Нет!

ЗАЙЦЕВ: А вы сами-то видели?

ЖАБОНЯН: Я не только видела, но и слышала и систематически наблюдаю и даже представьте себе, отбиваюсь как могу от их навязчивых предложений. Я не собираюсь разрушать свой организм в обмен на укрепление, якобы, нужных банных связей, так и здоровья не хватит. Вы вообще в каком измерении существуете?! Они же тут всех спаивают!

ЗАЙЦЕВ: По-моему это вы меня, только что споить хотели, а своё здоровье бережёте… А, по поводу этих товарищей… Ну, тогда даже не знаю, что вам и сказать… Ну разве что… Администрация разная бывает…

ЖАБОНЯН: Да без разницы! Обычные красномордые чиновники, с разъетыми панцирями, с сильной отдышкой от собственной важности, вечно участвующие в соревновании самоварных животов. От ЖЭКа до городской, все без исключения гранёнными стаканами за воротник запрокидывают во время длинного беззаботного обеда!

ЗАЙЦЕВ: Прям-таки все без исключения? Помнится вы только что сказали: добрая половина.

ЖАБОНЯН: Ну так и всё же правильно: та половина, что синячет — все без исключения!

ЗАЙЦЕВ: Как у вас хорошо получается цепочку логическую в нужное русло направить!

ЖАБОНЯН: А-то! Я асфальт грызть не стану! Так вот… Пузырёк смотрите какой аппетитный!

ЗАЙЦЕВ: Да я же вам сказал…

ЖАБОНЯН: Зашитый что ли?

ЗАЙЦЕВ: Да что же вы… Вся эта обстановочка, знаете-ли, сильно накаляет… Вся эта несерьёзность, хамство, отсутствие компетентности… Нет, это плохой знак!

ЖАБОНЯН: Откуда же все эти суеверия? Вы же не ребёнок и не древний человек, чтобы во всякого рода глупости верить?!

ЗАЙЦЕВ: Нет! Но я верю!

ЖАБОНЯН: Здрасти, да что ж такое?!

ЗАЙЦЕВ: Что такое?

ЖАБОНЯН: Ну вы же современный человек! Помощница в пробке вам договор делала, сидя за рулём, невнимательно, согласна! Причём здесь чертовщина? А вафли, так это вообще последний писк моды, блэк вафля…

ЗАЙЦЕВ: Ой, ну прекратите вы… Причём здесь эти вафли горелые, Бог с ними! Меня договор интересует.

ЖАБОНЯН: Я же говорю, бывают накладки, помощница накосячила, а я её перепроверить и проконтролить не успела.

ЗАЙЦЕВ: Ладно, вот как-то убедительно сейчас было, вот от себя даже не ожидал, но согласен с вами, согласен! Давайте, что там…

ЖАБОНЯН: Ну вот, ваше благородие, всё исправили. Я уже боюсь надругаться над вашей тонкой душевной организацией… Можете подписывать, милейший.

ЗАЙЦЕВ: Да, подождите вы издеваться, дайте ещё на три раза прочитаю! Нет, «ну опять — двадцать пять!» Вы, что снова глумитесь или у вас фляга свистит, а вы и не в курсе?!

ЖАБОНЯН: Да что же опять такое!

ЗАЙЦЕВ: Ля-ля-ля… Тра-та-та… У-гу-гу… А, вот! Вот она фразочка роковая, глаз режет неимоверно: «Я нижеподписавшийся оплачиваю информационные услуги!» Это ещё, что за хрень?! Какого чёрта? Какой грубый и дилетантский, лохотронский прием.

ЖАБОНЯН: А… Это совсем не то… Не то, что вы подумали. Так это с другим договором перепутали! Вот возьмите!

Зайцев начинает читать новый договор.

ЗАЙЦЕВ: Да итит твою мать! Да хватит уже меня мурыжить. Это что за предоплата? Вы что думаете в десятый раз читать не стану вновь исправленный договор? Не на того наткнулись! Знаю я ваши схемы! Так… Нет… Вы уже давайте… Или-или… Я с вами уже язык русский забывать начал. Вы дайте мне не другой, не заготовку, не черновик, не детский рисунок, не пробник, а тот, тот самый, который МОЙ!!! Мой договор!!!

ЖАБОНЯН: Не кричите! Это не прилично! Вы же понимаете?! Сейчас всё будет!

ЗАЙЦЕВ: Да я у вас уже битый час сижу!

ЖАБОНЯН: Тринадцать минут вы здесь находитесь!

ЗАЙЦЕВ: У вас тут таймер что-ли?! Согласен образно выразился! Но тем не менее! Сейчас шарик быстрее крутится, а время снова подорожало, а вы меня тут мурыжите. Доколе…

ЖАБОНЯН:…Мне слышать эхо древних лет… На старославянский перейдём?

ЗАЙЦЕВ: Издиваетесь? Издиваетесь! Ещё раз! Доколе… (Убедившись, что собеседница молчит и не желает вставлять юморные колкости, продолжил). Это будет продолжатся? Я уже теперь, стесняюсь спросить!

ЖАБОНЯН: Сейчас возьмём нужный образец и делов!

ЗАЙЦЕВ: Я не пойму? Это анализы что-ли?! Что за бред?!…

Да, давайте уже, нужный который! Именно для нашего с вами случая, не информационный лохотрон, не «пена для бритья», а предварительный, ну или уже ДКП на худой конец!

ЖАБОНЯН: А вот ДКП нашёлся!

ЗАЙЦЕВ: А предварительный значит мы не хотим!

ЖАБОНЯН: Почему!

ЗАЙЦЕВ: Потому! Давайте тогда смотреть объект, а уже потом ДКП! Иначе смысл?

ЖАБОНЯН: Ну да, согласна! А вы, я смотрю, немножечко разбираетесь… А вот и предварительный! Всё, сейчас с вами и составим в две секунды!

ЗАЙЦЕВ: Прям в две секунды! Дай Бог! Хотелось бы в час уложится, мне на работу ещё бежать. Я так-то на обеде! Вместо гастрономического фестиваля крафтовых деликатесов пришлось к вам зарулить. Теперь вы понимаете, чем я пожертвовал?!

ЖАБОНЯН: Невосполнимая утрата во имя благого дела…

ЗАЙЦЕВ: Да, что же вы… На всё воля Божья. Хотя бы не разочаруйте меня.

ЖАБОНЯН: Да вы, я смотрю, любитель разделить свою ответственность с высшими силами!

ЗАЙЦЕВ: Нет, не разделить… Я всего-лишь маленькая букашка, от которой в сущности своей ничего и не зависит…

ЖАБОНЯН: Да не тряситесь вы так, букашка маленькая. Уложимся!

ЗАЙЦЕВ: Вряд-ли! Мне необходимо удостоверится в юридической чистоте сделки, чтобы отбросить все лишние риски. Я не хочу, как болванчик всем бесконечно доверять! Всякий раз, когда я кому-то верю — абсолютнейшим образом чувствую себя идиотом. И вроде бы цепляюсь за светлые крупицы продажных душ и опять обманываюсь и в который раз снова и снова, чувствую себя идиотом!

ЖАБОНЯН: Ладно — это всё лирика, что вам нужно для подавления ваших навязчивых страхов?

ЗАЙЦЕВ: Ой ли?! Для этого мне необходимо проверить ряд документов. Дьявол кроется в деталях, знаете ли, так что… Для начала мне нужна выписка из Росреестра, если всё ровненько и нет никаких ужасных обременений, лишних ограничений и никому не ненужных споров то…

ЖАБОНЯН: Вы подпишите?!

ЗАЙЦЕВ:…То я бы хотел ознакомится с выпиской из ЕГРН, если всё ровненько со всей цепочкой замечательных собственников то…

ЖАБОНЯН: Теперь-то точно подпишите?!

ЗАЙЦЕВ: Проверим наличие сходства данных паспортов и документов на этот распрекрасный объект недвижимости, если…

ЖАБОНЯН: Если всё ровненько, то подпишем? Ну так как, готовы купить свою мечту?

ЗАЙЦЕВ: Вы меня торопите. «Эффект закрывающейся двери» на мне не сработает. Не знаю… Мне нужно, как бы это не звучало, переспать с этой мыслью.

Конец ознакомительного фрагмента.