Блогерша

Евгения Михайлова, 2017

«Зина поставила на пол третью пустую бутылку из-под пива, живописно разложила прямо на деревянном столе большую жирную селедку, буханку черного хлеба, порванную руками на куски, кусок сала и огромную луковицу. Подумала и смачно отгрызла от луковицы большой кусок. Какая жалость, что через монитор не распространяются запахи. Зина поставила на стол три не начатые бутылки с пивом. Разложила куски старой газеты, как салфетки. Затем налила большую пивную кружку до краев, пригубила, сознательно оставив кромку пены над верхней губой, – и начала делать селфи…»

© Михайлова Е., 2017

© ООО «Издательство «Э», 2017

* * *

Зина поставила на пол третью пустую бутылку из-под пива, живописно разложила прямо на деревянном столе большую жирную селедку, буханку черного хлеба, порванную руками на куски, кусок сала и огромную луковицу. Подумала и смачно отгрызла от луковицы большой кусок. Какая жалость, что через монитор не распространяются запахи. Зина поставила на стол три не начатые бутылки с пивом. Разложила куски старой газеты, как салфетки. Затем налила большую пивную кружку до краев, пригубила, сознательно оставив кромку пены над верхней губой, — и начала делать селфи.

Она мастер деталей. При обработке фотографий Зина не скроет, а усугубит говорящие подробности: красные щеки с сеткой капилляров, капли пота на носу, рот в жирном блеске с прилипшей рыбной косточкой на нижней губе. В творческом экстазе Зина развивала психологический колорит собственного портрета. Высыпала на стол горку семечек, поплевала шелухи, оставила несколько чешуек на подбородке.

Она умудрялась пить, есть, управляться с палкой для селфи, краем глаза видеть общий план в зеркале. Для главного эффекта Зина пролила пиво на свою большую, расплывшуюся грудь без лифчика под синим платьем, а затем достала из корзинки на террасе самый крупный помидор, установила его себе на голову, это как нельзя лучше привлекало внимание к волосами цвета пронзительный блонд с откровенно темными корнями. К этой прелестной композиции требовалось особое выражение лица, и Зина изобразила нетрезво-блудливую улыбку и утопила свои небольшие и очень проницательные по жизни глаза в мокрых складках.

У нее это здорово получалось: стереть с лица ум, даже намек на серьезность и, конечно, следы горького опыта, оставить только смешную придурковатость и броню толстокожести.

Какая жалость, что на самом деле у Зины как раз тонкая кожа. Слишком тонкая. Наверное, дело именно в этом. Зина научилась себя защищать самым примитивным способом — нападением. И заодно придумала себе уникально острое, особое развлечение. Отвлечение.

Она тщательно помыла руки, умылась, переоделась, загрузила снимки, обработала, выделив и усугубив мешки под глазами, брыли и морщины, оценила результат и долго хохотала. До тех пор, пока слезы не покатились из глаз стального цвета, которым никто не разрешит плакать ни от боли, ни от беды.

«Ревите от смеха!» — сказала Зина своим глазам. Они так надоели ей тем, что видят не то, что нужно. Из-за них она насмотрелась до рвоты на горе и смерть, на грязь и позор.

Зина выложила снимки, написала короткую призывную преамбулу и любовно выложила три слова, те самые, за которые ее забанят по жалобам тупых и завистливых лицемерок. А преамбула у нее в принципе одна и та же, просто никогда не повторяется ни по словам, ни по форме. Сейчас это приветствие. К тем, кто непременно себя узнает и взвоет от собственной узнаваемости и уязвимости.

«Вы, конечно, поняли: я пью за ваше здоровье. За ваше жвачное и стадное здоровье. За то, чтобы вы многие лета топтались в собственном навозе и чтобы по праздникам вам давали лизнуть батог и сапог».

И волшебные три слова. Поехали. Она нажала «отправить», удобно устроилась в кресле, сейчас начнется это кино.

У Зины сотни тысяч подписчиков, из них две трети ее люто ненавидят, борются с ней как с явлением, ловят повод излить проклятия и выдать весь свой набор убогих, утробных оскорблений. Они! Ее! Как они могут ее оскорбить — эти опарыши, которым ничего не известно ни о жизни человека, ни о такой сложной вещи, как душа? О том, что существует еще и мозг, многие не узнают никогда. И Зина получит сейчас от них то единственное, что они могут дать мыслящему человеку. Она насладится их бессильной и бессмысленной яростью, украдет у них время, в течение которого они не будут жевать.

Она ответит на каждый выплеск злобы и оскорблений. Да еще как ответит! Перед каждым ответом Зина пристально рассматривает фото на аватарке. Как она умеет припечатать, многие уже знают. Многие уже сбежали, ушли навсегда зализывать раны. Потому что Зина — мастер характеристик. Ее могут назвать только старой уродкой и алкоголичкой. А у нее для них шикарный набор интеллектуальных определений, которые разнесут в пух и прах любое самомнение, посеют такие сомнения и фобии, что кому-то будет противно смотреть на себя в зеркале до конца дней.

— Ну, давайте, дурашки. Полетели, — нежно шепнула своей аудитории Зина.

И тишина ее деревянного домика через минуту наполнилась штормом и ураганом людских страстей. Для Зины началась потеха. Все было как всегда, одни и те же оскорбления, ругательства, проклятия и даже угрозы — найти ее дом по описаниям в тексте и снимках в альбоме. Поджечь, ее избить или изнасиловать, несмотря на то что она такая старая уродка.

Конец ознакомительного фрагмента.