Свидетель жизни

Иван Успенский

С легкостью о непростых жизненных ситуациях. В меру забавные истории из жизни и дневники молодого хирурга, борющегося с раком.

Дорогие мои…

Огромный вклад в мое воспитание внесло общение с бабушкой и дедами. Бабушка по отцовской линии, Евдокия Петровна, умерла еще до моего рождения, потому воспоминание о ней — лишь фото, на полке шкафа в зале.

С бабушкой по линии матери, Раисой Михайловной, у меня связаны одни из самых приятных воспоминаний детства. Я не знаю, как ей это удавалось, но она могла одинаково сильно заинтересовать занятием четверых совершенно разных по характеру внуков (троих сестер и меня, с максимальной разницей в возрасте семь лет). С бабушкой Раей мы играли в индейцев, ходили в походы, собирали грибы, издавали газету, печатая ее на механической машинке, рисовали, играли в карты!.. Именно она научила меня играть в козла (постоянно вспоминал это, когда впоследствии учил своих друзей). Даже сбор ненавистных колорадских жуков вместе с бабушкой превращался в веселую игру. Сейчас, когда годы уже не позволяют чувствовать себя хорошо каждый день (а мне не позволяет химия, или ее последствия), созваниваясь, мы все равно решаем, что «надо держать хвост пистолетом» и смеемся. Всем бы таких бабушек, мир был бы добрее и интереснее. И не надо было бы столько раз объяснять правила игры в козла!

Сейчас я бы многое спросил у обоих своих дедов. Как ни спросить, один, дед Леша, в свое время заведовал всем транспортом в Рязанской области, на постах ГАИ его машине отдавали честь, фронтовик, лично знал Озерова. Дед Вова — заслуженный изобретатель СССР, конькобежец, призер чемпионатов СССР, в войну был мальчишкой, но умудрился где-то обзавестись шмайсером (MP 38/40) и гранатами… Владимир Григорьевич, дед — заводила за любым праздничным столом, отлично пел (правда, для меня любая песня давно минувших дней звучала очень грустно) и рассказывал интересные истории. Летом, в деревне, дед обеспечивал наш «отряд» (двоюродных сестер и меня) луками, стрелами, рогатками, удочками. В общем, всем необходимым для крайне активного детского отдыха. Именно он научил меня косить (настоящей косой, той, что всегда подрисовывают костлявой подруге в балахоне) и поделился фразой, подходящей под самые тяжелые жизненные ситуации: «все приходящее, а музыка вечна!».

Тогда горсткой нейронов, гоняющих возбуждение исключительно по поводу женских форм, осознать всю ценность общения с прародителями было невозможно.

Дедушка по линии отца, Алексей Иванович Успенский — единственный человек, с которым я был знаком, рожденный во втором десятилетии двадцатого века (в 1916-м). Я прожил с ним от рождения до третьего курса института. Жил бы и дальше, но дед умер.

Абсолютно седой, с густой шевелюрой, для меня лет пяти, дед был интересен татуировкой (якорь не правой руке — хотел в мореходное училище, но не срослось) и тем, что из ушей у него росли волосы. Дед сначала забирал меня из садика, потом из начальной школы, попутно пересказывая дневную серию «Богатые тоже плачут». Именно он определил меня в бассейн, водил на соревнования, летом недели проводил в домике на лодочной станции.

Дед Леша очень тепло относился и к моим друзьям, что, впрочем, было обоюдно. Помню, как однажды, в том самом домике на лодочной станции, дед застал нас крайне невыспавшимися и до нитки промокшими, после неудавшейся утренней рыбалки. За окном мерзкий дождь и пронизывающий ветер, а на душе у каждого разочарование и осознание перспективы полчаса переться до остановки в такую вот погоду.

Неспешно разбирая сумку с продуктами и наполняя чайник, он приговаривал: «Молодцы, ребята, давно дружите, не бросаете друг друга. Это хорошо… И дальше будете дружить, помогать друг другу. Это очень хорошо. Будете вместе расти… Если только мир не взорвется к ЕБЕНЕ МАТЕРИ!!!» Расхохотались мы тогда знатно! День наладился…