Коэффициент человечности. Сборник рассказов

Иван Тихонов

Жизнь началась с чьей-то доброй воли. Как же понять, что ваша воля действительно добрая, что мы действительно живые в этом материальном, на первый взгляд, самодостаточном мире? Герои рассказов сборника «Коэффициент человечности» попробуют ответить на этот вопрос.

История

Иногда, чтобы остаться рядом, надо отпустить друг друга.

Андрей

«Как можно стать самостоятельным, если все время выполнять чужие указания и распоряжения?» — думал Андрей, наблюдая, как поплавок его удочки плавно качался на небольших волнах местного водного канала.

Волны разбивались о бетонное ограждение канала и, отражаясь, создавали рябь на воде. Солнечные лучи играли в этой ряби, и было довольно сложно следить за поплавком. Но Андрея сейчас это практически не волновало.

Он был уже давно женат. Жена была сильная, умная и властная. Андрей понимал, что если он выполнял ее указания, он чувствовал спокойствие и облегчение. Фактически результатом его жизнедеятельности был не результат самих действий, а спокойствие его жены. Если бы жена все время его пилила, он бы развелся. Но женщина она была достаточно мудрая, поэтому вознаграждала мужа скупой похвалой, конечно, если он делал то, что она ему говорила. Если же он начинал перечить, она всегда находила действенные меры по принуждению мужа к «здравому смыслу» (как она это понимала).

Андрей был хорошим человеком и всегда шел на уступки, хотя время от времени высказывал свое недовольство. Такая ситуация длилась годами. Затем к ним пришли неприятности. Сначала сильно заболела жена. Она пролежала в больнице полтора месяца. Дом и их единственный ребенок остались на Андрее. Сказать, что он сильно устал, — это ничего не сказать. Он был полностью вымотан и истощен. Жену выписали из больницы. Но дома она все равно была на постельном режиме. Андрей продолжал все делать. И затем заболел сам Андрей. Вначале он не воспринимал это всерьез, но через три дня дело дошло до госпитализации. Он отказался. Но он практически ничего не мог делать. Андрей просто лежал в постели. Состояние не улучшалось. Жена была очень слаба, но она, видя, как тяжело Андрею, начала потихоньку что-то делать по дому. Внезапно ей стало хуже. Опять скорая. Ожидание. Равнодушие. Что это? Что происходит? Равнодушие. Неужели это единственное спасение в данной ситуации? У Андрея не осталось сил думать о других. В голове крутилась только одна мысль: «Я выживу, я обязательно выживу».

Как ни странно, сконцентрировавшись на этой мысли, Андрей через пару дней почувствовал себя лучше. Дома был бардак. Жена лежала под капельницей. Сына на время забрала теща, видя безысходность ситуации. Хотя до этого модная и современная мама жены отказывалась брать внука больше чем на день. Андрей потом должен был отработать данную «щедрость». Он попытался начать готовить, но его тут же свалило в постель. Скоро он понял, что надо просто лежать и ни о чем не переживать. К своему удивлению, он понял, что даже не надо переживать о лежавшей под капельницей жене. Только свыкнувшись с такой «ужасной» мыслью, он постепенно начал приходить в себя.

Как ни странно, жене тоже стало лучше. Первую неделю после того как они смогли наконец начать что-то делать, они практически не разговаривали. Только улыбались друг другу, и каждый старался делать, что мог. Сделали генеральную уборку, закупили продукты. Андрей забрал сына домой. Жена приготовила вкусный ужин. Впервые за три месяца семья собралась за необычайно вкусным ужином вместе. Ели молча. На следующий день Андрей чувствовал себя довольно хорошо и со странной для себя уверенностью сказал жене, что пойдет на рыбалку. Неожиданно для себя он не попросил у жены разрешения пойти на рыбалку, а просто сказал, проинформировал о своих намерениях. Жена сразу согласилась, хотя он от нее этого не просил. Раньше бы это казалось очень странным, но теперь, после болезни, это выглядело на удивление естественно. Казалось, у нее просто нет сил «протаскивать» свою волю, прикрываясь благом семьи.

Искусственный водный канал был примерно в километре от дома. До женитьбы Андрей почти каждый вечер рыбачил там. Но потом хорошо, если выбраться на рыбалку удавалось раз в месяц. Со временем он привык. Но он не понимал, почему он привык. Раньше ему казалось, что без рыбалки он бы не смог. Но потом привык. Главное — не раздражать жену. Вероятно, удовольствие от того, что она относительно спокойна в случае его послушности, перевешивало удовольствие от рыбалки. Но Андрей начал понимать это только сейчас, после болезни.

Теперь он наблюдал, как поплавок играл на мелких волнах, и обдумывал неожиданно пришедшую мысль. «Если я выполняю чужую волю, разве я становлюсь самостоятельным? Я работаю, зарабатываю и при этом не самостоятельный? — мысль не давала покоя Андрею. — Все мое удовольствие от жизни — это удовольствие от того, что я удовлетворяю амбиции других людей дома и на работе. Но самое неприятное, что мне это нравится. Раз я променял это на рыбалку».

Солнце клонилось к горизонту. Андрей собрал удочки и пошел домой. Хотя мысли были тяжелые, настроение Андрея было не то чтобы хорошее, но, главное, спокойное. Он был на рыбалке, и он был спокоен.

Он зашел в квартиру. Жена готовила на кухне. Андрей разулся и прошел на кухню. Жена варила щи. Он налил себе стакан воды и выпил. Жена заправляла щи зажаркой. Андрей посмотрел на нее. Она очень похудела за время болезни. Лицо было осунувшееся и бледное. Халат теперь был для нее большим и висел на ней, как мешок. Пожалуй, только новый маникюр говорил о том, что она тоже приятно провела время. Неожиданно Андрей понял, что она была необычайно красива. Он никогда не думал, что у него такая красивая жена. Она поставила сковородку, вытерла о полотенце ладони, подошла к Андрею и обняла его.

Людмила

«Как можно стать самостоятельной, если все время принуждать кого-то выполнять свои указания?» — думала Людмила, смотря, как нейл-мастер обрабатывала пилкой ноготь ее указательного пальца.

Она уже несколько месяцев не была на маникюре. Теперь наспех подрезанные ногти наконец снова станут изящными и красивыми. Но Людмилу сейчас это практически не волновало.

Она давно уже была замужем. Муж у нее был добродушный, умный и покладистый. Людмила понимала, что все, о чем она попросит, он сделает. Это очень затягивало. Тем более она была сильной и властной женщиной. Иногда муж мог взбрыкнуть, но она всегда могла найти слова и вернуть его в «стойло». Людмила очень гордилась своей семьей. Муж и ребенок слушались ее. Она могла хвалиться ими. Семья не в пример соседям или знакомым. Иногда раздражала только мама своей «свободой». Но ворон ворону глаз не выклюет. Такая ситуация продолжалась уже долго. Затем внезапно наступили проблемы. Людмила сильно заболела. Через несколько дней ее госпитализировали. В больнице она пролежала полтора месяца. Болезнь истощила ее. Людмилу выписали из больницы домой на постельный режим. Дома она видела, как сильно был измотан ее муж. Внезапно муж сам заболел. Через несколько дней он уже не мог это скрывать. Вызвали скорую. Предложили госпитализацию. Он отказался. Она очень старалась помочь ему. Со слезами на глазах от бессилия, морального и физического, она смогла уговорить маму забрать сына к себе. Но как только она начинала готовить или ухаживать за мужем, ей становилось плохо. Через несколько дней она свалилась. Муж вызвал скорую. Ей поставили капельницу. Белый потолок, капельница, ожидание. Равнодушие. Что это? Что происходит? Равнодушие. У Людмилы не осталось сил думать о других. «Я должна выжить. Я обязательно выживу», — была ее единственная мысль, цель и мотивация.

Как ни странно, сконцентрировавшись на этой мысли, через несколько дней Людмиле стало легче. Она смогла осознать, что происходило вокруг. Она видела, как Андрей старался за ней ухаживать. Но только начинал чувствовать себя еще хуже. Она видела безысходность и испуг на его лице. Но ей почему-то было все равно. Нет. Не потому что она за него не переживала. Ей просто было все равно. Еще через пару дней она смогла встать с кровати и с удивлением и непонятной усталой радостью обнаружила, что мужу тоже стало лучше.

Первую неделю после того как они смогли начать ухаживать сами за собой, они почти не разговаривали. Только улыбались, и каждый старался делать то, что мог. Убрали квартиру. При помощи курьерской службы заполнили холодильник продуктами. Андрей смог поехать за рулем и забрал сына домой. Людмила воодушевилась и приготовила вкусный ужин. Впервые за три месяца все собрались за ужином. Ели молча. На следующий день с утра муж сказал, что собирается пойти на рыбалку. Людмила почему-то обрадовалась. «Как хорошо, — думала она, — он может пойти на рыбалку. Значит, практически выздоровел». Она подумала, что сама очень хочет сделать себе что-то приятное. И решила пойти на маникюр. Десятилетний сын сильно удивился, что ему одному разрешили остаться дома почти на весь день и даже разрешили играть в приставку.

Маникюрный салон был примерно в километре от дома. Людмила позвонила, и оказалось, что ее мастер сможет подойти. Нейл-мастер очень переживала за Людмилу и готова была работать только за рассказ о том, как она перенесла болезнь. До замужества Людмила делала маникюр каждую неделю. После — примерно раз в месяц. Но он был гораздо дороже и качественнее. В этом плане ее все устраивало. Главное — это семья и руководство семьей. Она гордо несла это знамя собственного достижения и значимости. Без нее все время занимались бы какой-то «ерундой». Печальный пьяница и малолетний балбес. Куда они без нее.

Теперь, смотря, как нейл-мастер обрабатывает ее ногти, она обдумывала неожиданно пришедшую мысль. «Как можно стать самостоятельной, если все время принуждать кого-то выполнять свои указания? Я поддерживаю такую сложную организационную форму взаимодействия, как семья, и я не самостоятельная? — мысль беспокоила Людмилу. — Все мое удовольствие от жизни — это удовольствие от того, что кто-то удовлетворяет мои амбиции. Но самое ужасное, что мне это нравится. Просто нравится».

Придя домой после маникюра и увидев, что мужа еще нет, Людмила решила сварить щи. «Плевать на новый маникюр, — думала она, — он хочет вкусной еды. Ведь мне так приятно, когда ему хорошо». Странно, но Людмилу вообще не волновало, что она портит новый маникюр в процессе нарезки овощей.

Она добавляла зажарку в бульон, когда муж вошел на кухню. Когда он наливал себе воды и пил, она смотрела на него. Он исхудал, и его лицо было бледное и осунувшееся. Одежда висела мешком на исхудавшем теле. Неожиданно Людмила осознала, что ее муж был необычайно красивым. Она и подумать не могла, что он так красив. Пока она ставила сковородку, он подошел к Людмиле и обнял ее.

Страдайте, грешные кумиры.

Не для того старалась я,

Чтоб вы в плену своей квартиры,

Не прокляв, поняли себя.