Когда-то в той жизни

Иван Семенович Паластров

– Пойдём, Шайтанка, посмотрим, кто там, может мишка в гости пожаловал, – позвал он собаку, на ходу заряжая ружье картечью. Собака кинулась впереди хозяина, звонко лая. Шайтан вышел на берег реки и увидел, что его лодку угоняет какой-то мужик. Собака бегала по косе и яростно лаяла, но достать вора она не могла. – Вуйя, зачем моя лодка крал? Убью, шайтан! – и вскинул ружье. Выстрелы прогремели одновременно, с Шайтана сорвало его старенькую шапку, которую он не снимал ни зимой, ни летом.

Настоящий

Семёныч проснулся, немного полежал с закрытыми глазами, потом с хрустом потянулся и сел. В вагончике было прохладно. В сентябре на Чукотке ночи были уже холодные, и за ночь всё выстывало. Напротив зашевелился Грач, видно было, что он тоже проснулся, но не хотел первым вставать, чтобы разжечь огонь в небольшой железной печке.

— Ладно, не притворяйся… вижу, что не спишь. Сейчас затоплю печку. Омлет будем на завтрак делать, — толкнул Грача в бок Семёныч. Вагончик стоял на участке «Омчак», где звено бульдозеристов делали вскрышу торфов. Посёлок прииска был километрах в двадцати через перевал. Дороги ещё не было и приходилось по неделе работать и жить в вагончике в полевых условиях, за что прииск платил 50% от тарифа к основному заработку, деньги тоже не лишние. Их смена только началась. Семёныч растопил печку и поставил на неё чугунную сковородку. Пока она нагревалась, сделал болтушку из сухого молока и яичного порошка. Вскоре сковорода нагрелась, он бросил кусок сливочного масла, которое сердито зашипело и растеклось по сковороде, затем вылил туда болтушку. По вагончику поплыл вкусный запах омлета. Грач, не выдержав этого аппетитного запаха, скинул одеяло, быстро встал и оделся. Семёныч поставил эмалированный чайник на печку и сказал:

— Завтра твоя очередь вставать

— Договорились, — хмыкнул про себя Грач. Он знал, что этого не будет, Семёныч всегда встаёт раньше его. За окном послышался рокот подъехавших бульдозеров.

— Вот и наши со смены подъехали, как раз к завтраку, — сказал Семёныч. Дверь открылась и в домик вошли двое: это были напарники, которые работали на вскрыше торфов в ночную смену. Один из них «Солдат», друг Грача — они вместе колесили по приискам Колымы и Чукотки, всегда были вместе и работали на одном бульдозере. «Солдата» звали Лёха. Он всё время ходил в солдатской пилотке времен войны, поэтому его и прозвали Солдатом. Лёха был небольшим, жилистым, на спор мог согнуть в дугу тракторную монтировку.

— Грач, я сбегаю на факторию, там, говорят, сигареты болгарские с фильтром закинули. Надо купить пару блоков, — сказал Солдат другу, открывая огромным ножом банку с тушенкой, — если что, прикроешь меня, я отработаю. Нож у Солдата был знатный — отковал его кузнец из шатунного болта, с ручкой из лосиного рога. С ножом он не расставался никогда.

— Иди, думаю, вернёшься к вечеру, чего тут идти-то — километров пятнадцать по руслу ручья, — ответил Грач другу. Солдат плотно позавтракал, выпил кружку крепкого, как чифирь, чая, засунул нож в ножны, встал и и сказал:

— Я быстро, часов через семь-восемь вернусь, — и вышел из вагончика.

Семёныч с Грачём сели за рычаги бульдозеров и поехали на полигон. Днём была их смена. Прошло восемь часов, Солдата не было, не было его и к началу его смены.

— Что-то нет Солдата, не случилось ли что, всё-таки тундровая тайга, мало ли что… — забеспокоился Грач о друге.

— К утру если не придёт, надо идти искать, — сказал Семёныч, — напиться он не мог, на фактории спиртного нет.

он не мог, на фактории спиртного нет.