ВИЧ. Повесть

Иван Правдоруб

Я чувствовал, как внутри моего тела слоняются взад и вперёд микроорганизмы-чужаки. Чинно идут, а потом, когда никто их не видит, ныряют в плохо закрытую дверь, к важным механизмам. Там испортят тумблер, здесь – триггер. Расшатывают соединения и ослабляют гайки. Чтобы в самый неподходящий момент сложная машина пошла вразнос, выкидывая из своего чрева болты, шестерёнки и, заскрежетав, остановилась.

Редактор Максим Гринкевич

© Иван Правдоруб, 2018

ISBN 978-5-4493-6037-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В воздухе резко запахло спиртом, приятный холодок в локтевом сгибе возник всего на пару секунд и тут же сменился резкой болью: в руку ловко вошла стальная игла, противно скрипнув, проходя тонкую кожу и стенку вены. Медсестра ослабила медицинский жгут и от плеча к предплечью прокатилась горячая волна.

Поршень пятикубового шприца медленно пошел вверх, поднимая за собой мою тёмно-красную, почти чёрную, при свете пасмурного утра, кровь. И вновь в моей голове возник вопрос, мучивший меня уже несколько месяцев: «Как же всё так вышло?».

Глава первая. В Орёл

Семьсот сорок седьмой шел на посадку с грацией утюга. С глиссадой было всё в порядке, на пилонах исправно рокотали все четыре двигателя, выдавая нужную мощность, индикатор шасси горел успокаивающим зеленым светом, бубнил автомат, отсчитывая последние футы.

Выдохнув, я осторожно потянул штурвал на себя, выравнивая легендарный «Джамбо». Торец пронесся где-то снизу, задние шасси коснулись полосы, спустя секунду опустился и нос. Вспорхнули вверх интерцепторы, на турбинах включился реверс и самолет понесся по бетону, дробно стуча колесами на стыках и замедляя ход.

Одновременно с этим я почувствовал, как с моей головы кто-то бесцеремонно снял наушники, в которых голос диспетчера отправлял меня на рулёжку. Раздражённый, я крутнулся в кресле:

— Ну, чего надо?

— А неплохо устроился, Витя, — сказал мой начальник, крутя в руках гарнитуру. — Тепло, светло, мухи не кусают, зарплату платят, а для полного счастья — авиасимуляторы в рабочее время.

— Эдик, не нуди! — протянул я, ставя игру на паузу. — Я только из командировки вчера приехал, с утра задач никаких не ставили, а изображать бурную деятельность я не умею, сам знаешь.

— А изображать и не придется, — хихикнул Эдик, разглядывая на моем мониторе панель приборов Боинга. — Полетишь завтра соколом в Орёл!

— Там аэропорта нет, — автоматически заявил я, вспомнив карту полетов центральной России. — Ближайший в Брянске.

— Ну, значит по старинке, паровозиком. Дуй в бухгалтерию с приказом, получишь командировочные, купишь билет.

— Снова полная… корзина огурцов?

— Конечно! Профессиональный пакет с настройкой и инструктажем. Не дрейфь, за пару дней обернешься.

***

— В железнодорожных путешествиях тоже есть своя прелесть, — убеждал я себя, поднимаясь по эскалатору станции метро «Площадь Восстания». — Пёрся бы сейчас на автобусе в Пулково, а тут на метро — раз, и на вокзале. Опять-таки, никаких досмотров, чулочно-носочного стриптиза, выворачивания карманов до последнего металлического предмета.

— Ага, и двенадцать часов вынужденного безделья! — иронично вторил мне внутренний голос. — В плацкарте, на верхней боковушке, возле туалета. Без электрической розетки, в вони грязных носков, перегара и запаренной лапши быстрого приготовления.

— Ну и что, — парировал я, проскальзывая в стеклянные двери выхода и удобнее подхватывая небольшую дорожную сумку. — Зато курить можно, выпить можно! — подтвердил я свои слова глухим стуком пивных банок, встряхнув пластиковый пакет в другой руке.

Дворик Московского вокзала, мощенный серой тротуарной плиткой, навевал преддорожную грусть, ей вторили неистребимые железнодорожные запахи угольного дыма, жареных пирожков и креозота.

Миновав платформы пригородных поездов и пункт досмотра для пассажиров «Сапсана» я вышел к пятому левому пути, где суетились уезжающие маршрутом Санкт-Петербург — Донецк.

В двадцатый плацкартный уже выстроилась очередь моих попутчиков: бабушки с баулами, семьи с чемоданами и типичные гости города на Неве — молодые парочки с рюкзачками.

Я отошел к краю платформы и закурил, ожидая, пока страждущие проникнут в вагон, запихивая многочисленные сумки на полки и под полки, расставляя на столиках пластиковые бутылки с газировкой и дорожной быстро-пищей.

Вознеся глаза к пасмурному летнему питерскому небу, я мысленно попросил заведующего небесной канцелярией по железнодорожным перевозкам, чтобы мне достался адекватный попутчик, который не заляжет сразу после отбытия на нижнюю полку, а оставит на месте откидной столик.

— Господи, я его даже пивом угощу! — прошептал я, добивая в несколько затяжек сигарету.

Словно в ответ на это, с неба хлынул теплый дождик, освежая воздух и дробно стуча по навесу над путями.

***

Мою верхнюю боковушку возле туалета компенсировал сосед снизу — парень лет тридцати, сразу выставивший на стол батарею пивных банок:

— Андрей, до Тулы.

— Виктор, до Орла, — парировал я, громыхнув об стол своим арсеналом. — В командировку.

— А я к маме, — улыбнулся Андрей. — В гости.

Несколько лет назад мне довелось ехать в Тверь и, по счастливой случайности, в купе оказался всего один пассажир — дядька, уже в возрасте. Тяпнув со мной по баночке, он оказался настолько разговорчивым, что спустя пару часов мне казалось, что я знаю о нем всё, начиная от размера обуви и кончая результатами анализов его супруги. Ему просто хотелось выговориться.

Сейчас, дымя в тамбуре и приоткрыв дверь в переход, я почувствовал, что схожее желание одолевает и меня.

— А какого чёрта, — подумал я, душа окурок в пепельнице. — Хочется, значит хочется, значит надо.

Под мерное гудение колес и шлепанье карт из соседнего купе я рассказал Андрею про тридцатитрехлетнего программиста с двухкомнатной квартирой в Купчино, растолстевшей женой и капризным сыном. Про то, как светлое будущее незаметно превращается в давно забытое прошлое, а впереди только геморрой и пивной живот. Про несбывшиеся мечты о туристических маршрутах и рафтинге, ежегодно-обязательные поездки в Геленджик и на дачу, покупку шубы, которую дожирает в шкафу моль, и тонны одежды, которая «когда-нибудь пригодится».

— Приключение, — вдруг сказал Андрей, молча слушавший меня уже второй час.

— Что? — прервал я свое монотонное нытье на полуслове.

— Приключение, встряска. Развейся. Оторвись. Нажрись. Разбавь монотонность жизни.

— Хм! — задумался я. — Мысль хорошая. Что-то я разнюнился. Давай лучше анекдоты потравим. Слышал новый, про Депардье?..

***

Из сонного небытия меня вырвала бесцеремонная тряска. Резко приподнявшись, я врезался головой в багажную полку.

— Через полчаса Орёл, — буркнул проводник, и, убедившись, что я проснулся, удалился в своё купе.

Покряхтывая, я сполз с верхней полки, нащупал ногами туфли, а рукой — мятую пачку сигарет в кармане джинсов и, пошатываясь, побрел в тамбур. Во рту, казалось, ночевала, и не только ночевала, стая помойных котов. Первая затяжка привела меня в чувство, одновременно включив молотобойцев в голове и рвотный рефлекс. И первое, и второе я выдержал героически, докурил сигарету, немного подышал свежим утренним воздухом в вагонном переходе и только потом направился в туалет.

Вывалившись на предрассветный перрон, я был одержим лишь одной мыслью — о крепчайшем, горячем и сладком кофе. Наверняка, он должен был быть на вокзале. Направившись к подземному переходу, я натолкнулся на взгляд высокого парня, который культурно курил около урны.

— Виктор? — утвердительно спросил он.

— Он самый, — кивнул я головой, вспомнив, что орловчане пообещали встретить меня.

— Лёха, — представился встречающий, корректно пожав мою протянутую руку.

Мы прошли в здание вокзала, где мне удалось купить крайне дешёвый, по питерским меркам, но необычайно вкусный кофе, и вышли на привокзальную площадь. Пока я с удовольствием потягивал горячий бодрящий напиток, мой сопровождающий кивками головы и жестами отбивался от таксистов, предлагающих «быстро» и «недорого» отвезти нас в любую точку земного шара, но не дальше городской черты.

Наконец, мы подошли к автомобилю, обособленно стоявшему на краю парковки. Морщась от головной боли, я расслабленно устроился на соседнем сидении.

— Нет, кофе тут не обойдешься, — констатировал Лёха, вновь поглядев на мою помятую физиономию. — У меня тут вроде осталось лекарство.

С этими словами он пошуршал пакетом за сиденьями, вытащил непочатую банку пива и сунул мне в руки.

— А-а-а… — попробовал возразить я.

— А работа подождет. До обеда всё равно все будут заняты, а после трёх я тебя заберу из гостиницы и поедем настраивать вашу чудо-программу.

— Договорились! — облегченно сказал я, предвкушая душ и полноценных сон.

***

С установкой чудо-программы — автоматизированного рабочего места для типографий — я разобрался уже к вечеру. На завтра оставались мелочи и небольшой инструктаж для менеджеров. Гостеприимные ребята-заказчики отправили персонал по домам и чётко намекнули, что без «фронтовых» меня не отпустят ни в какую гостиницу.

С чувством глубокого удовлетворения я расположился в кабинете около стола, где уже в картонной коробке ждала нас свежедоставленная пицца. Егор — коллега Лёхи — ловко откупорил бутылку коньяка и разлил всем нам по стопочке.

— Ну, чтоб работало! — произнес я тост.

Спиртное добралось до желудка, и жизнь показалась на порядок веселее.

Быстро закончившийся коньяк сменило пиво, благо, в холодильнике был достаточный запас, и к десяти часам вечера я был уже изрядно выпившим. Ребята стали собираться по домам, а я, вспомнив вчерашний разговор в поезде, спросил, цитируя классиков:

— А что, невесты в городе есть?

— Кому и кобыла невеста! — парировал Лёха, вызывая по мобильному такси. — Тут недалеко ночной клуб, можешь сходить. Только мы тебе сегодня не попутчики, дома дети-жёны…

— Да не вопрос, как-нибудь сам, чай, не маленький, — улыбнулся я. — Разберусь.

— Ну, тогда до завтра.

Уточнив адрес клуба, я, в предвкушении нескучного вечера, вышел из офиса и нырнул в ночной Орёл.