История села Мотовилово. Тетрадь 4

Иван Васильевич Шмелев, 1976

Дневник русского крестьянина Шмелева Ивана Васильевича, в котором он описал историю родного села Мотовилово Арзамасского района Нижегородской области. В четвертой тетради автор делится детскими воспоминаниями о жизни в русском селе в 20-е годы.

Религия. Ступени жизни.

Все три семейства: Савельевы, Федотовы и Крестьяниновы были религиозными. Сам Василий Ефимович Савельев редко, когда пропускал заутреню или обедню. Он в церкви даже стоял на левом клиросе и пел невзрачным своим тенорком. Любовь Михайловна тоже набожная женщина, их дети так же приучены с детства посещать церковь во время богослужения. Санька увлёкся так, что по двунадесятым праздникам без разбудки сам вставал в два часа ночи, зажигал лампадку перед иконами, а сам отправлялся в церковь к заутрене. В большие праздники он с Гришкой Додоновым надевали стихарь, становясь послушниками, прислуживали свяществу. Санька иногда читал шестопсалмие.

Иван Федотов с женой Дарьей так же частенько посещали церковь, их дети парни пореже. Разве только один Павел не отставал от отца с матерью.

Семья Крестьяниновых считается особенно религиозной. Сам дедушка Василий, родовой патриарх, ведет свое родословье чуть ли не с Адама. В семье он с сыном Федором держит крепостной порядок, но из-за недолюбливания попов, из-за того, что они, будучи священнослужителями, содержат у себя на дому недозволенные их сану (по их мнению) разные рояли, физгармонии и прочее, Дедушка с Федором предпочитают у себя на дому чтение библии и богослужение в виде импровизированных заутрени или обедни. Дедушка справляет за попа, Федор за дьякона. В их басовитый богослужебный гуд иногда вплетается старушечий голосок бабушки Дуни.

Тётенька Александра — старая дева, сестра дедушки Василия, участия в пении не принимает. Она занята хлопотами по приготовлению пищи для семьи. Сама хозяйка Анна сидит на лавке, тоже не поет, а только слушает. Детей Алёшу, Мишку и Паньку стараются проводить в церковь. Алёша вообще проходит церковь мимо, Мишка с Панькой если в зимнее время — отсиживаются в сторожке-богадельне, а летом слоняются в церковной загороди, сидя на лавках под тенью берёз и сирени, курят или из побуждений озорства смотрят, кого бы толкнуть или над кем-нибудь невежественно созоровать — кому-нибудь плюнуть на спину или к спине повесить соплю (по их мнению — часы), потом хихикать и хохотать от удовольствия, поощряя свое отвратительное похабное и варварское поведение.

Савельевой бабушке Евлинии в церковь ходить некогда, она сидит и нянчится с малышами-ребятишками, но она любит дома петь богослужебные стихиры. Она обычно поет одна: «Совет превечный», «Врата адовы», «Неимамы», «Житейское море», «Верую», «Достойно», «Отче Наш». Но говеть в Великий Пост она отпросится у Любови Михайловны и всю Христовую неделю ходит в церковь, не пропуская ни заутреню, ни обедню, ни вечерню.

Дедушка Крестьянинов хотя и малограмотный, но библию читает регулярно и познал ее чуть ли не наизусть. У них в избе на стене две красочные офсетной печати картины: одна изображает ступени лестницы человеческой жизни, а на другой изображён Страшный Суд. К картине Страшного суда дед обычно подводил разбаловавшихся ребят и, показывая на эту картину, назидательно предупреждал: кто озорует и отца с матерью не слушается, того бог в огонь посадит, а на том свете его вот что ожидает. А на картине изображено, как грешники, подпираемые цепью, невольно приближаются к пасти дракона, из которой пышет неугасимый огонь, готовый пожрать грешных людей. Вторая — нравственно-поучительная, на житейскую тему: «Ступени жизни». О картине ступеней человеческой лестницы, дедушка обычно вел пояснительную, нравоучительную беседу уже с более взрослыми людьми. На картине этой изображены житейские ступени человеческой жизни в хронологическом порядке, от его рождения и до смерти. Нижняя часть картины очертана полукругом, который изображает собой вид церковного свода, храма. В левой стороне изображено крещение народившегося, появившегося в жизнь человека, а в правой стороне свода изображён момент отпевания того же человека, прожившего свой век до глубокой старости и теперь уже лежащего в гробу. Поверх этого свода изображены ступени жизни этого человека. Сначала ступени идут по восходящей вверх и, достигнув наивысшей, кульминационной точки, пошли по нисходящей линии вниз. Между ступенями — десятилетний период времени, прожитого человеком. На первой ступени человек изображён мальчиком. Ему десять лет от рождения. Беззаботно играя мячиком, на лице у него беззаботная, радостная улыбка, какая бывает только у детей. Вторая ступень. Тот же человек изображён юношей, ему двадцать лет. Он значительно вырос и стал вполне взрослым, на его лице пробивается мелкий пушок, где должны быть усы и борода. В руках у юноши книги, он студент. Детская беспечность с беззаботными забавами и играми остались позади и безвозвратно. На третьей ступени человек изображён мужичком в тридцать лет. Он уже не один: рядом с ним стоит подруга жизни. Взаимно любящая пара поднялась еще на ОДНУ СТУПЕНЬ — им по сорок лет. Около них сын и дочь. Пятая наивысшая ступень жизни человека изображена в виде стола, за которым сидит целая семья. Во главе семейства пятидесятилетний, достигший полного расцвета, бравый мужчина. Шестая ступень изображена уже на нисходящей. На ней изображён шестидесятилетний мужчина с первыми морщинками, появившимися на его лице. Усы и буйно отросшая борода указывают на пожилой возраст человека. У него на руках и на руках его жены по малышу. Это их внучата — потомки. Седьмая ступень. Человеку семьдесят лет. Он заметно постарел: седая голова, седая борода с усами. На его лице глубокие морщины. Неразлучно рядом с ним стоит его спутница старушка. Они спустились на две ступеньки. На восьмой ступени седой сгорбленный старик, сидя, опершись на клюшку. Ему восемьдесят. Он стал дряхлеть и уже почти ничего не слышит. Он одинок — около него уже нет его спутницы-старушки. Она умерла. Девятая ступень. Беспомощный, девяностолетний, едва живой старик, достигший глубокой старости человек. Его теперь ничто не интересует, да и им теперь мало кто интересуется. Часто лежит в постели, едва согревая свое дряблое и зябкое костлявое тело, он не может без посторонней помощи даже поесть. Его кормят внуки и подают ему попить. Он плохо видит и совсем оглох. Мысли его смутно припоминают отдельные моменты в его жизни. В голову частенько забредает мысль о скорой смерти «чтобы не мешать семье». Троекратный удар колокола извещает о смерти человека. Человек умер, его тело, лишившись жизни, лежит в гробу в той же церкви, где его крестили. Теперь его отпевают и скоро опустят в могилу, где он превратится в прах небытия. Старики умирают — место пожилым освобождают. Человек родился, чтобы умереть! Таков неумолимый закон жизни.

Конец ознакомительного фрагмента.