Тайны Чудесного леса. Пушистый ёж

Иван Бутаков, 2016

В Чудесном лесу, в котором долгие годы не обитают хищные звери, ежи живут своей размеренной жизнью с ее причудливыми обычаями и традициями. Маленький ежонок Герман, самый младший в большой семье Грей, переживает из-за отсутствия колючих иголок, уже появившихся у всех его сверстников. С пышной шевелюрой вместо колючек он чувствует себя не таким как все. Он познает мир вокруг, ищет ответы на свои вопросы, учится любить и дружить.

Глава 3. Кем не быть или быть некем?

На следующее утро Герман проснулся гораздо счастливее. Он встал намного раньше будильника, умылся, почистил зубы, собрался, схватил пару кусочков пирога и, поцеловав сонных маму с папой, выбежал на улицу.

— Куда это он в такую рань? — изумленно поинтересовался папа.

— За Бориком. Он хотел извиниться за то, что обманул его, — ответила мама и они, зевая, побрели на кухню.

Герман быстро добежал до дома своего друга и, так как комната его располагалась на первом этаже — не стал будить остальных членов семьи и постучал в окно. Хоть и не сразу, но, недолго сопротивляясь, Борик встал и подошел к окну.

— Ты чего в такую рань? — еле проговорил еж.

— Хотел извиниться, пока есть время до школы, — с улыбкой ответил Герман.

— За что? За то, что разбудил что ли?

— Давай выходи, а то придется еще извиняться за то что не оставил тебе яблочного пирога, — сказал Герман, и это подействовало лучше любого будильника. Через несколько минут друзья сидели на бревнышке у ручья и уплетали пирог.

— А я сразу все понял, — сказал Борик, получив порцию извинений и признание Германа. — Я просто ждал, когда ты сам сознаешься.

— Ага, — весело отреагировал Герман. — Ты бы не заметил, если бы даже с тобой за партой сидел ни я, а старый дикобраз. И храпел ты так, что у меня смола начала таять, — друзья, немного посмеявшись, доели остатки пирога.

— Ну да. Ничего я конечно не заметил. Разве что запах от тебя был какой-то новый. Кстати на счет запаха, ты уже выбрал себе ремесло? — спросил Борик и вопрос этот был очень серьезным и важным. Ведь каждому ежу во втором классе следует определиться с ремеслом, так как следующий год обучения в высшей школе будет в основном по ремеслу, выбранному ими, после него они становятся подмастерьями.

Нет. Таков был ответ Германа, который он дал Борику и самому себе. Вопрос был настолько острый, пугающий и волнующий, что при одной мысли об этом он впадал в ступор, а мысли заходили в тупик, так и не найдя лучшего ответа, чем короткое нет.

Отец Германа был счетоводом, а мать швеей. А так как ежи были очень консервативны во всем, они чаще всего от поколения к поколению занимались одним и тем же ремеслом, а это его категорически не устраивало. Жуть как не хотелось ему ни шить, ни считать, что то неумолимо тянуло его, что то волшебное сказочно интересное, не однообразное, что то чему возможно еще не дано названия, по крайней мере, в их маленькой мирке. Так и не сумев понять свой внутренний зов, Герман, чье сознание сильно взбудоражилось, твердо решил поговорить об этом с мамой"Она мудрая, обязательно даст совет" — подумал он.

— А ты выбрал? — задал встречный вопрос Герман.

— Я хотел бы работать в хранилище запасов или в пекарне, или на консервировочной… — Борик закрыл глаза и мечтательно запрокинул голову.

— Но боюсь, что к еде меня вряд ли подпустят, — раздосадовано заметил он.

— Это почему еще?

— Шутишь, я так сильно люблю еду, что все решат, что я зазимую прямо там в хранилище, а когда все проснуться от спячки, то открыв священные двери хранилища, обнаружат там меня… и только меня. Никаких запасов, грибов консервированных, сушеных, яблок в сахаре, груш, компотов, капусты… — и пока они шли до школы, Борик перечислял и перечислял все, что только можно было законсервировать, вымочить, засолить, закрутить и засушить с упоением произнося каждый ингредиент.

В школе был урок правописания и чтения, читали наискучнейшую повесть в трех частях с таинственным и многообещающим названием"секреты и тайны вышивания", написанную много лет назад пожилой ежихой, прапрабабкой одноклассника Германа, Вениамина, который считал себя потомком какого-то графа. Но с ним мы еще познакомимся позже, а вернемся к литературе, которая была в таком прискорбном и плачевном состоянии, что сегодняшнее увлекательное путешествие в мир ниток был приключением по сравнению с прочими книгами. Все что писалось раньше и, иногда, писалось в это время, было, по большей части, пособием для различных ремесел, в которых подробно были выложены секреты мастерства, многолетний опыт поколений. Да конечно это было очень важно с точки зрения образования по всем профессиям, но стоит ли это читать маленьким ежатам, которые хотят радости и веселья. Думаю, нет.

Начитавшись вдоволь, ученики побежали гулять. Нужно же было как-то взбодриться. Герман решительно настроенный заняться своим будущим, гулять не пошел. Вместо этого он побежал к маме, она как раз была в швейной мастерской, где работала с двумя его старшими сестрами и другими ежихами.

Внутри мастерская напоминала ярмарку тканей, которыми были увешаны все стены и усыпаны столы, а за некоторыми столами они даже летали. Высоко подпрыгивая, чуть ли не до потолка, они плавно приземлялись на тоже место, откуда пытались удрать. Подойдя поближе чтобы узнать причину их полетов, Герман обнаружил за одной из куч пожилую ежиху, суетливо роющую среди кусков разных материй, непрестанно нашептывая себе под нос:"красный ситец, красный ситец, красный ситец…"да с такой скоростью, что слова были еле различимы. Завидев любопытного ежа, дама замерла, слегка прикрыла глаза и чихнула так, будто терпела и откладывала это всю жизнь. Вся куча от такого порыва обвалилась, а дама приняла такой строгий и грозный вид, что Герман на секунду испугался и начал пятиться назад, но, так же, неожиданно лицо ее переменилось, глаза расширились в изумлении, улыбка расплылась от радости — красный ситец! — закричала она поросенком. — Нашла! — добавив это, она тут же вскочила и куда-то убежала.

За следующей кучей тканей сидела маленькая ежиха, она была старше Германа, но судя по всему только недавно начала работать. Она ничего не искала, а закрыв мордочку лапками, тихо плакала.

— Привет, я — Герман, — решил подбодрить ее он.

— Привет, я — Лерония, — утерев слезы, выговорила она. — А ты чего здесь? Никак на работу? Мой тебе совет — вдохни как можно больше воздуха и беги отсюда что есть сил, это место ужасно…

— Нет, я еще мал. И по правде сказать, еще не решил, кем хочу быть, но твой совет учту. А что с тобой случилось? — поинтересовался он.

— Я уже третий день ищу синий хлопок, и все безрезультатно, я обошла всю мастерскую вдоль и поперек и так ничего не нашла, — пожаловалась Лерония. — А ты? Раз ты не на работу, так чего пришел?

— К маме, миссис Грей, где ее найти?

— Следующая комната, там ты ее обязательно найдешь.

— Спасибо Лерония, и успехов в поисках. Уверен, ты найдешь что ищешь.

— Спасибо Герман.

Ежик вошел в следующую комнату. Комната была огромна, портнихи сидели за столами, кто-то шил пыхтя, кто-то напевая. Швей было много, и все они были заняты работой, не поднимая головы. Тут в комнату вошла ежиха и с порога выпалила:

— Радостная новость, девочки! У мистера и миссис Филипп на днях родятся детки, и по словам доктора… у них будет тройня, две девочки и мальчик.

Все с восторгом приняли это известие. И одна лишь истеричная дама, с которой мы уже познакомились, похлопав в ладоши, резко переменилась в лице.

— Божечки-ежечки, — воскликнула она, схватившись за голову. — Мы же ничего не успеем! Этих бы одеть, а тут еще одни! А они не смогут отложить это на недельку?

— Нет, Грета, — ответила ежиха с новостями.

— Тогда что мы сидим, мне еще нужно найти розовую фланелевую ткань, — сказав это, она пулей вылетела в предыдущую комнату в поисках нужной ткани. Остальные опустили головы еще ниже и начали работать вдвое быстрее, а Герман, найдя наконец маму, оторвал ее от дел чтобы поговорить.

— Что ты тут делаешь? Почему не гуляешь со всеми? Что-нибудь случилось?

— Все в порядке, просто у меня был неотложный разговор о моем будущем ремесле, но теперь очень захотелось обсудить твое.

— Давай, только очень быстро.

— Почему вы так долго ищете ткани?

— Ммм… — очевидный вопрос застал ее врасплох. — В последнее время столько работы, что совсем не до порядка, а когда и наведем, то очень быстро все снова приходит в такой вид.

— Ты уж конечно меня извини, — начал Герман деловито. — Но ведь искать один кусок ткани по несколько дней, так младенцы из семьи Филипп получат свои пеленки ближе к школе, а учебники будут носить не в портфеле, а заворачивать в эти пеленки.

— И что же ты предлагаешь? — поинтересовалась мама.

— Я думаю, что нужно рассортировать все ткани по типу и цвету, а для того чтобы порядок никогда не нарушался, у вас должен быть сортировщик, который будет заниматься только этим.

— Любопытно. Нужно об этом подумать. Так чего же ты хотел?

— Я думаю, какое ремесло мне выбрать, а как ты выбрала свое?

— Это в нашем роду передавалось от поколения к поколению.

— А если бы тебе это не нравилось? Как бы ты поступила в этом случае?

— У меня не было особого выбора, мы начинали шить раньше, чем говорить. Любовь к ремеслу приходит не сразу, главное приносить пользу обществу, бездельников никто не любит. Вот, например, мы шьем одежду, которая нужна всем, а кто-то делает ткани, которые нужны швеям. Тебе просто нужно найти, то, что ты умеешь лучше всего.

— Но я ничего не умею.

— Тогда к чему у тебя лежит душа.

— Вот именно, я ничего не видел такого, к чему бы потянулась моя душа.

— Попробуй сходить к отцу, вдруг ты прирожденный счетовод, — попыталась помочь мама и Герман, решив больше ее не отвлекать от работы, тут же направился к папе.

В отличие от мастерской, офис отца не был таким большим. Пара тесных кабинетов, с усыпанными бумагами столами, за которыми располагались несколько ежей, и они все разом клацали на калькуляторах. Герман подошел к столу отца и сел рядом.

— Привет малыш, — поприветствовал он сына, не отрываясь от расчетов. — Какими судьбами?

— Да вот со своей судьбой не могу разобраться.

— Что стряслось? — спросил папа, посадив сына к себе на колени.

— Я должен понять, к какому ремеслу у меня лежит душа, — ответил ежик.

— Хм… — задумался отец. — Может тебя конечно это расстроит, но работа взрослых ежей не всегда увлекательна и интересна. Зато она имеет очень большой смысл и пользу. Я например, считаю сколько нашей деревне нужно продуктов чтобы все были сыты и хранилище было заполнено едой, которой хватит всем после зимней спячки. А ведь кто-то эту еду собирает, кто-то заготавливает, а кто-то следит и вовремя сообщает об испорченных продуктах. Все эти ежи важны, мы как одна семья, прикрываем друг друга делая каждый свое дело, — сказав это, он задумался.

— А мне то, что делать?

— Тебе? Ты о чем? Ах, да, — вспомнил отец. — Реши, чем бы ты мог быть полезен.

— Спасибо, — разочарованно вздыхая, ответил Герман. — Теперь-то я точно решу все свои проблемы.

— Ну, вот и славненько, а мне пора работать.

— Кстати, — спохватился ежик. — Слышал новость? В семье Филипп будет пополнение.

— Как? — удивился отец. Хотя вроде уже не ребенок, чему тут удивляться.

— Да, тройня, две девочки и мальчик, — добавил Герман, чем явно озадачил отца, а старый еж за соседним столом, видимо тоже услышавший эту новость, смял лист бумаги, который тщательно заполнял и переполненный досадой съел его.

Да уж, ну и дела, думал Герман, сидя у ручья со своим другом, где еще утром они поедали пирог. Они смотрели как течет ручей и говорили.

— Взрослые работают, не отрывая головы, неважно кто — швеи, счетоводы, пекари, им всем не до развлечений, — говорил Герман, пока Борик кивал время от времени и смотрел на воду. — Так что не думаю, что есть какой-нибудь смысл искать ремесло, к которому лежит душа. Наверняка и это со временем перестанет приносить радость, — друзья еще немного посидели в тишине и тоскливо побрели по домам.

Было еще рано, когда Герман подошел к своему дому. Медленно шаркая лапами, он вошел в пустой дом, как неожиданно с кухни раздался голос мамы и донесся аромат пирогов с вишней.

— А ты чего так рано? — ворвавшись в мамины объятия, спросил ежик.

— Я послушала твой совет, и мы все вместе навели порядок, рассортировав все ткани по типам и цветам. Кроме того выбрали кто будет сортировщиком и едва мы справились с этим, как работа пошла во много раз быстрее. Спасибо за совет, малыш, — и мама обняла его еще крепче. Надо же, только он был переполнен чувством неминуемой утраты детства, как вдруг совсем новое невиданное ранее чувство овладело им.

— Как же все-таки радостно быть полезным, мама, — сказал Герман. — А кого сделали сортировщиком?

— Новенькую ежиху, Лерония, кажется. Она так воодушевилась новым назначением, оказалось, что у нее талант все сортировать, — ответила мама, и от этого Герману сделалось еще радостнее.