Конструктор миров: Венец созидания. Том 4

Ибратжон Хатамович Алиев

«Я пересматриваю свои записи, свой рассказ. Он точен – ни один факт не пропущен, ни одна частность не раздута. Это достоверная повесть – часть истории, о невероятной экспедиции в удивительный „Семург“. Мы совершаем экспедицию в этот чудесный мир в недрах бескрайнего космоса, ещё не доступных земному человеку, но подвластный жителю „Семурга“; но прогресс культуры, возможно развитие людей, откроет для всего этого когда-нибудь свободные пути, открытые для всех!» – Вадим Александрович Вавилов.

Глава пятая. Неорганическая химия и история

― Вовсе нет, Вадим Александрович, в нижней части находятся излучатели электронов с электромагнитами, как видите, на этом чёрном пятне. Благодаря этому ионизирующее излучение поглощается или отклоняется этим потоком, если же оно не имеет заряда, что определяют малые детекторы на поверхности такой пробирки, то образуются поглощающие ядра, а именно атомы свинца, обычной или тяжёлой воды, которые прекрасно поглощают это излучение, а затем эти атомы просто превращаются в ток, либо стекают на низ пробирки, поэтому эти пробирки всегда имеют под собой небольшие подносы.

— Великолепно! Из обычной пробирки, вы умудрились организовать целый комплекс! — удивился Родион Михайлович.

— Рад слышать это от вас, господа. Кстати, вот это измерительная пробирка, для анализа, то есть она определяет и передаёт на компьютер, который находится рядом с ним, параметры находящегося внутри вещества.

— Но как пробирка может так просто проводить химический анализ?

— Очень просто, молодой человек, облучая вещество изнутри слабыми частицами, направляя их из своего излучателя, при помощи электромагнитов. Каждый отскок фиксируется датчиками.

— Эти датчики настолько малые, что их невозможно разглядеть? — подметил Вадим Александрович.

— Разумеется, Вадим Александрович. Это тонкая поверхность внутри пробирки, по которой регулярно пропускается ток, и одновременно эта плёнка не входит во взаимодействие со стенками, поскольку между ними находится тонкий слой уплотнённого аргона, который, как известно, вовсе не входит ни в какие реакции, ибо является инертным или если угодно, благородным элементом. Как только ответное излучение, попадает на поверхность этого проводящего слоя, то он изменяет ток в одной из вариаций благодаря тому, что компьютер уже просчитал все возможности, то он просто констатирует наличие одной из них. К примеру, что на одну из координат, попала частица — вылетевший протон с определённой энергией, а такое может быть только если он отскочил от определённого атома, под определённым углом или потерял энергию, только на такой процент — объяснил господин Абдуллах.

— Но, если результаты совпадают?

— Родион, уверяю вас, что такого быть не может, поскольку компьютер моделирует процессы с погрешностью слишком малой, чтобы были одинаковые результаты. Ни одно устройство на Земле, из-за малой процессорной мощности, не может так рассчитывать — утверждал учёный.

— То есть здесь также сводится к компьютерным мощностям. Весьма интригующе, господин Абдуллах.

— Конечно, Вадим Александрович и ваше отдалённое знание этих областей, говорит о необходимости их подробного изучения, что пошло бы вам уж точно в пользу. Думаю, с колбами, плоскодонными и круглодонными, а также коническими — Эрленмейера или Вюрца, химическими, капельными, делительными воронками, капельницами, часовым стеклом и кристаллизаторами мне вас знакомить нет необходимости, ибо они довольно популярны на Земле.

— Как я вижу, здесь у вас не только они, но и установки для проведения синтеза различных химических соединений, господин Абдуллах?

— Да, Родион Михайлович, здесь имеются установки для электролиза воды, соляной кислоты, а также их синтезирования. Рядом с ними синтезаторы различных кислот, в зависимости от общих составляющих и настроек, от соляной, до карбонатной, наряду со всеми солями. Ведь, создавая любой химический элемент таблицы Менделеева, от водорода, до известного на Земле Оганесона, я должен был создавать из них новые соединения, а также уметь их обрабатывать. Ведь только тогда я мог полноценно получить любой ресурс, который мне необходим. Будь то золото, хрусталь или серебро. Даже те кристаллы, которые вы имели честь наблюдать, вместе со всеми драгоценными камнями созданы, благодаря контролю за их молекулярной структурой. Ведь, если вспомнить, тот же уголь состоит из углерода, как и алмаз, несмотря на их явное внешнее отличие — пока говорил господин Абдуллах, все его слова демонстрировались на голограммах, делая эту лекцию более понятной.

— Я вспомнил! Эти два алюминиевых шара, которые по объёму и составу одинаковы, но имеют различные массы, которые мы нашли в пещере? Каким образом они были образованы? — глаза юноши загорелись от мысли.

— Довольно просто, Родион, ведь достаточно было изменить радиус вращения электрона, а по теории, моего уважаемого коллеги Нильса Бора, он определяется электрической постоянной, числом «пи», номером орбиты, приведённой постоянной Планка или постоянной Дирака, массой электрона, зарядом ядра и зарядом самого электрона. Легче всего я мог изменить массу электрона, изменив количество Умидон, внутри него, что я и сделал. Поэтому в одном шаре один тип электронов, которые вращаются по малой орбите и на тот же объём вмещают больше атомов, а во втором обычные атомы.

— Это удивительно! Вы просто прекрасно разбираетесь в материаловедении, и неорганической химии! Получается, именно таким образом вам удалось синтезировать самые различные материалы. Воссоздать с самого нуля каждый атом и придав ему необходимую химическую обработку, создавать соединения. А те вещества, которые как по нашему представлению, напрочь нарушают все законы, просто воссозданы на более малом уровне, ведь вы уже не раз такое демонстрировали, при объяснении этих технологий. Это гениально!

— Конечно, профессор, иначе как бы я смог воссоздать весь свой мир. Да, это мне далось далеко не сразу, но благодаря синтезу самых различных соединений, мне удалось всё организовать так быстро. Кстати, вот это один из моих любимых соединений — он показал на малую прозрачную каплю на дне пробирки. — По сути, это обычная вода, но её электроны запутаны и как только я отправляю протоны и электроны к её запутанной копии — господин Абдуллах прошёл немного вперёд, оставив эту пробирку.

Он подошёл к небольшому устройству, по виду напоминающий принтер или другую подобную технику. Нажав на несколько кнопок на высвечивающейся панели, он взял шланг и, вставив его в небольшое отверстие на этом устройстве, протянул второй его конец к другой колбе с такой же каплей воды.

— Это устройство просто сталкивает частицы, образуя новые химические элементы, здесь я ввёл генерацию водорода и кислорода, в пропорции 2 к 1, то есть воду. А теперь, запуск!

На глазах Вадим Александровича и Родиона Михайловича, по шлангу потекла струя воды, которая начала вливаться в пробирку, мгновенно исчезая, со временем становясь всё больше, словно из рога изобилия. Но в этот же миг эта вода начала появляться во второй колбе, становясь всё больше и больше, вот уже она вышла из краёв и начала наполнять тазик, под колбой. Господин Абдуллах внимательно на это смотрел, затем ввёл на клавиатуре, которая стояла рядом с ним, новые значения, передаваемые на пробирку, как гласила надпись на голограммном экране. В этот же миг вода начала вздыматься в вверх сама по себе, отчего Родион Михайлович и Вадим Александрович опешили и застыли на месте, принимая образ некого здания.

Со временем эта живая субстанция увеличивалась, уже выходя за пределы таза и становясь всё выше, пока учёный с восторгом наблюдал за этими превращениями, а его гости разинули рты от удивления, поднимая свой взор всё выше и выше, за удивительным чудом, пока господин Абдуллах не нажал на кнопку, и всё это водное сооружение в миг не превратилось в лёд. Теперь перед ними находилось огромное ледяное сооружение! Творение человеческого гения, сгенерированное из обычной капли! Если бы это видели первобытные люди, то восхваляли бы учёного, видя в нём божество, когда как настоящий Творец мира дал возможность осуществления этих невероятных чудес венцу своего творения посредством разума.

Монета номиналом 1 талер 1852 года «Новой картины»

Монета номиналом 2,5 талера 1852 года «Новой картины»

― Именно так просто можно было организовать многие конструкции — объяснил господин Абдуллах, подойдя к профессору и положив тому на плечо свою руку.

— Я понимаю, что вы генерировали ток из своего «Электрона», я понимаю, что вы сталкивали частицы и из этого получали водород и кислород, которые превращались в воду, я даже понимаю, что вы передали его благодаря запутанным электронам на орбитах этих двух капель атомов, на дне каждой из колб, поэтому во второй колбе воды стало так много. Но, господин Абдуллах, вода не заряжена электрически, она же нейтральна. Как же вы тогда ей управляли?

— Как только она вышла из второй колбы, мне оставалось вставить её в усиленное магнитное поле, тогда на время любое вещество становится магнетиком, а образовать нужное магнитное поле, при помощи потока электронов, вовсе не трудно, поэтому я могу также расправляться с любым, даже нейтральным веществом, просто превращая его в магнетик.

— Великолепно, это гениально! Вы понимаете это, Родион? — восхищался профессор, он размахивал руками, а его густые брови смешно приподнимались.

— Да, профессор. Это невероятно, это просто невероятно. Даже из диэлектрика можно сделать такой магнетик? — юноша брался за голову от шока.

— Да, Родион Михайлович, даже из диэлектрика, просто нужно более сильное поле, а в моём распоряжении поле любой мощности, какая только душе угодна и всё благодаря моему «Электрону».

— Если же вы так прекрасно оперируете с неорганической химией, то как же вы работаете с органическими веществами?

— Отличный вопрос, профессор. И я заявляю, что с большим удовольствием, готов вам всё это продемонстрировать, господа! Прошу пройти за мной.

Господин Абдуллах начал идти по этому загадочному лабиринту, проходя мимо самых различных частей и отделов, на которых было довольно много различного оборудования. Конечно, многие из них имели довольно специфический и странный вид, что дополняло в их образе таинственность.

— Господин Абдуллах, хотелось бы кстати, узнать о вашем настоящем образовании, если на это имеется возможность — заговорил во время их пути, осматриваясь по сторонам, Родион Михайлович.

— Да, разумеется — господин Абдуллах организовал пару стульев, после чего присел сам и предложил присесть товарищам. — Моё обучение начиналось сразу со школы в 2010 году, ибо я не ходил в детский сад, а после завершения обучения в школе на отлично, я благополучно поступил в Ферганский Государственный Университет, где смог проучится, но затем, после осуществления ряда моих работ, и конечно же, ряда отрицаний, я как вам уже известно попал в прошлое. И уже там, мне удалось также окончить Кембриджский Университет в Великобритании, который был основан в 1209 году и Оксфорде, образованный в далёком 1096 году, на которых я обучался параллельно.

Слова правителя слышались очень даже странно, ведь товарищи прекрасно помнили всю историю.

— Господин Абдуллах, — прервал учёного Вадим Александрович. — Кажется, вы несколько запамятовали, ибо вы попали в прошлое в 2017 году, затем прибыли в Европу, поступив в Оксфордский университет, получив степень бакалавра, и только после этого написали магистерскую диссертацию, которую не успели подать на рассмотрение, а учебники Оксфорда остались в созданной вами же машине, которая осталась в пучинах Кашмира, если мне не изменяет память.

— Разумеется, я ничего не забыл, а просто вы поняли мой пересказ несколько прямо, как это обычно бывает у вас, землян — такое замечание несколько удивило гостей, но еле заметная улыбка господина Абдуллаха, легко сгладила ситуацию. — Я прибыл 17 марта 1859 года в неизвестный город, то есть на тот момент, мне уже было порядка двадцати лет. И если подсчитать, что если я попал в прошлое в 2017 году, то я должен быть семиклассником, а для поступления в университет необходим аттестат, который мне удалось заполучить в одной из школ Германии.

Тогда я по случаю, встретив директора этой школы, смог поспорить с ним при свидетелях, заявив о своём происхождении, что если я смогу сдать экзамен его класса, то он примет меня в его школу. Замечу, что этот господин, Адельфар Биссинг, постарался на славу, чтобы одолеть меня, но после моей блистательной победы, он был вынужден меня принять. Отмечу, что тогда проходило обучение в уровневой системе, отличной от привычной нам с вами модели обучения. А после получения аттестата, я поступил в оба университета.

— То есть, если заняться поиском вашего имени, то нам найдётся имя Странника? — поинтересовался Родион Михайлович.

— Вовсе нет, молодой человек. Я забыл отметить, что такая история у меня произошла дважды. После прибытия в Германию, мне выпала честь получить небольшое состояние. В тот день, благодаря мальчишке, который дал мне три монеты: одну монету номиналом в 1, другую в 2,5 и третью в 0,5 гроша 1852 года, где изображён молодой портрет короля Пруссии Фридриха Вильгельма IV, мне удалось их заложить, чтобы выиграть в одном из турниров, которые стали популярны после введения Наполеона ещё в 1815 году.

— То есть, вы воспользовались игрой времени, вам ведь были известны победители всех турниров благодаря тому, что вы прекрасно знали историю — догадался профессор.

— Совершенно, верно, Вадим Александрович, и таким образом я заработал 2 000 талеров или 12 000 франков, что было весьма прилично. Этого мне вполне хватило для организации своего небольшого предприятия. Тогда меня знали под именем Амалрик Майера, что к слову означало Амалрик — власть работы и Майер — управляющий владением. Затем же, когда мне удалось напрочь изменить свою внешность у довольно любезного человека, господина Виллафрида, то я уже предстал в свет как юный Винзенз Нойманн — новый человек, тогда-то я и открыл своё предприятие, перед этим взяв кредит у банкирского дома, как бы вы думали, у самого господина Ротшильда. На сумму в 50 000 талеров или триста тысяч франков, на что благородно согласились, конечно, сыграло роль моё состояние и разговор о моём арабском происхождении, ибо в тех бумагах я числился якобы по настоящему имени Али ибн Абида, сына знаменитого богача.

Затем же на эту сумму, я собрал свои механизмы для шитья, нанял рабочих и из производства драгоценных материалов за минимальные усилия, смог иметь своё состояние, правда на это у меня ушёл целый год, но я стал более-менее влиятельным, уплатив свой кредит. Хотя на создание моего «Электрона» не хватало. Затем, как я вам уже сказал я поступил в одну из Германских школ, правда представившись уже Бартолдом Шульцом, родственником знаменитого Винзенза Нойменна, который тогда якобы уехал. Сразу же я также поступил и во вторую школу, но уже в Швейцарии, как Бастия Штайнер, сын отбывшего в Рим аббата Крестоффела.