ИСП – 65!

Сборник, 2019

В этом году Интернациональному Союзу писателей исполняется 65 лет. По случаю юбилея принято собирать друзей и получать подарки. Но иногда приятно немного нарушить традиции и подарить что-то самим. Поэтому мы собрали под одной обложкой произведения наших авторов. Эта книга – подарок для них и для вас, дорогие читатели. А для Интернационального Союза писателей лучшим подарком будет, если вы зачитаетесь этим сборником и вас порадует талантливо написанная проза и поэзия наших современников.

Деронн Наталья

Мои родители в год моего рождения еще находились в деревне ссыльных политических «из бывших» — изба и два барака на лесоповале.

В этой избе, в тайге на Урале, я родилась. Но окончила школу не для ссыльных, а с иностранным уклоном, лучшую в г. Перми, затем сельскохозяйственную академию им. Прянишникова с замечательными преподавателями. Позже работала на кафедре политической экономии в медицинском институте, вела семинарские занятия, была научным сотрудником, инженером-исследователем, писала диссертацию.

В конце 80-х — начале 90-х стало важнее и интереснее уйти в бизнес. Открыла научно-исследовательскую фирму с внешне-экономической деятельностью, а покинула бизнес в 2009 году. Преподавала детям в школе бизнеса в Перми по собственным методикам: бизнес-начала для самых маленьких, писала книжку «Детям о бизнесе». Поддерживаю волонтерство.

Урбанический синдром № 1 Просто — не примитивно

В моду вернулись широкие брови. Брови продолжают ресницы.

Пушистые брови делают глаза выразительными. Она хотела бархатные глаза княжны Мэри. Лермонтов. Милый герой её школьного времени. Она долго разглядывала себя в зеркале.

Нашла в шкафчике старую зубную щётку в треснувшем футляре. Почему она не выброшена?

У нее всё было аккуратно разложено по баночкам, коробочкам, перевязано тесёмками.

Всё подписано. Врач-психолог сказал ей:

— У вас городская болезнь. Урбанический педантизм.

У неё везде был строгий порядок. У бухгалтера нет такого. В каждой коробке она точно знает, что лежит.

Она часто подписывала, что, где, когда купила.

Надписи делала сама. Сама выбирала шрифты весь вечер. Потом дотошно приклеивала их скотчем на коробку.

Их было множество, пустых баночек от кремов, духов, конфет, бисквитов. Почему она не выбросила эту старую щетку?

Она вытерлась. Маленькая, кривая, розовая, линялая, жёсткая.

Она сама тоже жёсткая. Немодная.

Психологи это связывают с жёсткостью? Она разочарованно провела щёткой по бровям. Надо причёсывать.

Тогда они будут лучше расти? Взлохматила.

Они стали выглядеть шире. Когда-то она выщипала брови нещадно. Был в моде старый Голливуд.

Она больше не хочет быть жёсткой, линялой, маленькой, старой.

Теперь каждое утро она причёсывала грубой щёткой брови. Лохматила их до красноты. В отчаянии бросала щётку далеко в шкафчик. Это нарушало прежние привычки. Это меняло характер. На следующий день она снова отыскивала щётку. Снова старательно чесала брови.

Вскоре она обрадовалась. Её брови начали расти. Они стали шире. Почти пушистые. Тогда Она пошла в магазин. Долго искала баночку, вазочку, что-нибудь. Обстоятельно. Нашла! Купила. Новую. Дома долго придумывала надпись. Моя старая зубная щётка? Надежная щётка? Нет.

Моя расчёска для бровей. Нет.

Старая щёточка для новых бровей.

Нет. Наконец вывела красиво: «Щётка «Княжна Мэри».

Урбанический синдром № 2 Мужчина и его кукла

Так случилось, что мужчина остался один. Дети выросли, разъехались далеко. Однажды осенью он шел вдоль реки, вдруг услышал: кто-то тихо скулит. Поглядел — то была маленькая собачонка. Совсем маленькая. Злые люди выбросили щенка в реку, но его прибило к веткам дерева. Так он выжил. Мужчина взял его к себе в дом. Стали они жить вдвоём. Вместе ели, вместе ходили за хлебом, вечером смотрели телевизор. Собака выросла большая, черная, мохнатая. Мужчина стал оберегать свою Чёрную. Он ходил с ней гулять подальше от других собачьих стай. Он был уверен, что делал все правильно. Но оказалось, что собака уже ждет щенков. Делать было нечего. Вскоре пришлось мужчине принимать роды. Щенки оказались слабые, два вовсе уродливые.

Не странным это показалось мужчине. Разве могло быть иначе?

Когда-то маленькую собачонку выбросили в холодную реку.

Сама Чёрная была совсем слаба.

Мужчина кормил щенков из соски. На следующий день остался один щенок. Собака нежно вылизывала его, но этот, последний, тоже не выжил. Черная сильно скучала по нему, скулила, не пила, не ела.

Она бродила по дому, заглядывала во все углы, пока не забилась в самый дальний. Там она стала тихо умирать от тоски. Мужчина тоже. Потом вспомнил что-то, пошел в чулан:

− Видно, отдали соседским ребятам. Плюшевого медведя не нашлось.

Принес он только старую смешную куклу. Чёрная эту куклу схватила в зубы, спряталась с ней в уголок. Прошло несколько дней, она всё таскала её в зубах. Больше собака не скулила, стала есть.

Так они живут в одном доме: мужчина, собака, старая детская кукла.

Урбанический синдром № 3 Про Васю с Федей

Сначала все бабушки, дедушки бывают маленькими девочками, мальчиками. Девочкой мою бабушку звали Лёля. Жила она в деревянном доме в центре старого города.

Дом был в два этажа, с резными оконцами мезонина, с верандой в цветах. Двор с палисадником вокруг дома был обнесён узорчатым забором из свежего дерева.

Дедушка смастерил забор, резную крышу, гордого петуха на ней.

В палисаднике цвела сирень. Василий Павлович был настоящий дедушка: седой, с густой кудрявой бородой. Он был добрый, мудрый, всегда спокойный.

Лёля после гимназии помогала деду в столярной. Весело болтала про своих одноклассниц. Подолгу слушала рассказы деда. Он любил вспоминать себя мальчишкой. В церковном хоре они пели вместе с Федей.

− Теперь Федя Шаляпин поет в Париже, в Опера Гарнье. — Дедушка говорил уважительно.

Столярный рубанок в руках Василия Павловича ловко ездил по деревянной доске. Стружки падали золотыми завитками на зелёную траву. На втором этаже распахнулись окна. Тяжелые кисти сирени наполнили гостиную ароматом.

− Ва-сечка, Лё-лечка! Домой, обед стынет на столе! — Бабушка Ольга Ивановна звала. — Не забудьте стру-ужки собрать с лужа-айки!

Ветер тихо качал белую кисею занавесок.

Прошло много лет.

Нет давно Шаляпина, нет дедушки с бабушкой.

На месте дома с палисадником стоит кирпичная школа.

Лёлька выросла образованной. Приезжала работать в Париж.

Летом она сидела с книгой в Люксембургском саду.

Неподалёку семейство с детьми на зелёном газоне устроило пикник. Пели птицы. Смеялись дети.

Вскоре подул ветер. Стал накрапывать дождь. Пикник закончился.

Все уходили. Отец семейства напоследок оглянулся.

Чистота осталась.

Он вернулся бережно приподнять зелёную свежую траву после пикника.

На жёсткой скамье за двадцать франков Лёлька услышала родной певучий голос из распахнутых окон:

− Не забудьте стру-ужки собрать с лужайки!

Ветер донес запах деревянных кудряшек.

Пахло сиренью из палисадника в России.

Снова падали золотые завитки на зелёную траву.

Тихо качалась белая кисея занавесок.