Королевство Саудовская Аравия. История страны, народа и правящей династии Аль Са’уд

И. П. Сенченко, 2022

Книга, предлагаемая вниманию читателя, – это познавательное историко-этнографическое путешествие в прошлое и настоящее земель, входящих сегодня в состав Королевства Саудовская Аравия; увлекательный рассказ об обычаях, традициях и нравах арабов Верхней Аравии; информативное повествование об их жизненных ценностях, о промыслах и ремеслах, о легендарных племенах и семейно-родовых кланах, о прославленных правителях и вождях племен, выдающихся военачальниках и знаменитых сказателях, поэтах и летописцах, о сохранившихся во времени древних мегаполисах и фортах. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Часть I

Древняя Аравия

Путешествие по лабиринтам времени

Древнегреческие географы делили Аравию на три части: «песчаную, каменистую и счастливую»; а арабские историки и «землеописатели» прошлого — на пять провинций: Йемен (Йаман у аравийцев, включая Хадрамаут, Махру, ‘Уман, то есть Оман, Аш-Шихр и Наджран), Хиджаз, Наджд (Неджд), Тихаму (Красноморское побережье полуострова между Йеменом и Хиджазом) и Йамаму.

Автохтонами Аравии, «арабами первичными» или «арабами первородными», своды «аравийской старины» называют племена людей-великанов: ‘ад и самуд, таем и джадис, ‘амалик и джурхум. В преданиях арабов Аравии о них говорится как об «арабах утерянных» или «арабах угасших» (‘араб ал-байда).

Родоначальником ‘адитов сказания племен и народов Древней Аравии именуют ‘Ада, сына ‘Уза, отцом которого был ‘Арим, внук Ноя. ‘Адиты поселились в Хадрамауте (район в Южной Аравии). Шаддад, сын ‘Ада, основал там «царство могучее, раскинувшее со временем власть свою на многие земли в Аравии и даже в Двуречье» (Месопотамии). «С войском великим, — гласят своды «аравийской старины», — он победно дошел до границ Хинда» (Индии). В царстве своем заложил Шаддад ибн ‘Ад город-сад, легендарный Ирам, «ставший зримым символом величия и славы, могущества и богатства рода его, древнего и знатного». Город этот, «красоты дивной», арабы прозвали «осколком Рая на земле». Но обуяла адитов гордыня безмерная. Не прислушались они к словам пророка Худа, посланного к ним Господом. За что и были повержены «ураганом страшным, ревущим и свирепым». И когда стих он, то валялись повсюду ‘адиты, подобно стволам деревьев пальмовых, срубленных (1).

Самудиты, гордый народ Хиджра (аехаб ал-Хиджр\ который упоминается в Коране, произошли от Самуда, сына Гетера, сына ‘Арима, сына Сама (Сима), сына Нуха (Ноя). Потомки Самуда расселились в землях Хиджаза, где «высекли себе дома в скалах». Со временем некоторые рода их отодвинулись в Наджд (Неджд). Когда впали саму биты в идолопоклонство, то послал к ним Творец пророка Салиха, дабы вернуть их на путь истинный. Но не вняли они проповедям и наставлениям Салиха, за что и поплатились, погубленные «ветром буйным», ниспосланным на них Господом (2). И «исчезли с лица земли» самудиты, и повторили судьбу ‘адитов — стали еще одним «угасшим народом» Аравии.

Племена таем и джадие (их «обиталища», как следует из сочинений знаменитого арабского географа ‘Абд ар-Рашида ал-Бакуви, находились в Йамаме) считались потомками Лаваза ибн ‘Арима ибн Лаваза ибн Сама (Сима). Родом оттуда — вошедшая в предания арабов Аравии ал-Зарка’ ал-Йамама, женщина, отличавшаяся, по выражению именитого арабского географа ал-Идриси (1100–1165), «остротой зрения и прелестью глаз», «видевшая опасность на расстоянии одного дня пути». В честь нее сначала главный город тех земель (Джав в прошлом), а потом и весь край тот, известный прежде как ‘Аруд, что значит «лежащий поперек», пишет арабский принц-интеллектуал и географ Абу-л-Фида’ (1273–1331), арабы Аравии стали называть Йамамой. Царствовал в уделах племен таем и джадие, сообщает ал-Бакуви, павших в межплеменной борьбе, человек по имени ‘Амлик (в других источниках — ‘Амликан), «жестокий тиран, вершивший суд над ними по своему усмотрению». «Как рассказы о тасме», скажет сегодня коренной житель Аравии, услышав нечто такое, во что трудно сразу поверить. О человеке дальновидном и предусмотрительном заметит, что он «видит лучше, чем ал-Зарка’ ал-Йамама». Ведя же речь о чем-то имевшем место в далеком прошлом, молвит, что то, о чем он говорит, произошло давным-давно, еще во времена ‘адитов и самудитов.

К «арабам первичным» собиратели «аравийской старины» причисляют также ‘амаликитов и джурхумитов. Первые из них, сложившиеся в племя ал — ‘амалик, «титаны Аравии», люди-гиганты, произошли от ‘Амлака, внука Сама (Сима), сына Нуха (Ноя). Вторые, джархумиты, — от Джархума, который находился вместе с Ноем в Ковчеге. Поселились они в Аравии, отодвинувшись из Двуречья, но, как и ‘адиты, и другие «арабы первичные», — «не сохранились» (3).

Когда «первичных арабов» не стало, то историю Аравии продолжили писать «арабы вторичные». Эту группу древних народов «Острова арабов», рассказывает арабский историк Ибн Халдун (1332–1406), составляли племена, ведущие свою родословную от Кахтана (библейского Иоктана), потомка Сима, сына Ноя. Й’араб, один из сыновей Кахтана, сделался родоначальником кочевых племен Нижней Аравии, а его брат Химйар — оседлых.

Предания арабов Аравии гласят, что тринадцать сыновей Кахтана, потомка Сима в четвертом поколении, дали начало «арабам чистым» (мут’ариба), йеменитам или кахтанитам, как они фигурируют в летописи «временных лет» Аравии, то есть аборигенам Южной Аравии. Сказания седой старины повествуют, что потомки Й’араба в память о своем легендарном предке нарекли одно из мест их обитания в Йемене Землей Й’араба {Ард ал-Й’араб), или просто Араба, а самих себя себя — арабами {нас-эль-‘арабили кратко — Араб). Широко разойдясь со временем по Аравии, они стали именовать все тамошние земли «Островом арабов» (Джазират-эль-‘араб) и «Обителью/местом обитания арабов» (Даират-эль-‘араб) (4).

И, наконец, к последней группе древних народов Аравии, к «арабам натурализовавшимся» (муст’ариба), историки прошлого относят исма’илитов-‘аднанитов, племена Северной Аравии. Из трудов Ибн Халдуна (1332–1406), следует, что 12 сыновей Исма’ила, сына Ибрахима (Авраама) от египтянки-наложницы Хаджар (библейской Агари), смешавшись с Аднанитами, потомками ‘Аднана, брата Кахтана, и джурхумитами, потомками Джурхума, сына Кахтана, образовали группу крупнейших племен Верхней Аравии — «арабов третичных».

В начале XVI в., когда португальцы, огнеми мечом пройдя вдоль побережья Южной Аравии, в 1507 г. появились у скалистых берегов легендарного островного Королевства Ормуз, свои претензии на доминирование в Персидском заливе высказывало, наряду с ним, Королевство Эль-Джубур, являвшееся в то время главным «центром силы» Северо-Восточной Аравии. Заложило его в Восточном Неджде, в конце XV столетия, несколько крупных родоплеменных кланов племени ал-джубур, переселившихся туда в XIV в. с Бахрейна (недждцы звали их «арабами Востока»). В состав Королевства Эль-Джубур с тогдашним «домом власти» в Неджде вскоре вошли оазис Эль-Хаса с портом Эль-Катиф, а потом и острова Бахрейнского архипелага, и территории нынешних Кувейта и Катара, и острова Файлака и Тарут. Все земли эти — до подпадания их под власть племени ал-джубур — управлялись в той или иной форме Ормузом (5).

Власть джубуритов над Бахрейном (Дильмуном и Авалом в прошлом), Файлакой и Тарутом установил шейх Сайф ибн Замиль ибн Хусайн ал-‘Амри, второй владыка этого легендарного королевства Аравии. Правил им, по словам арабских историков, достойно, и власть в руках своих держал твердо. Предания сохранили рассказы о щедрости и внимании шейха Сайфа к нуждам соплеменников.

При его преемнике, шейхе Аджваде ибн Замиле, «пределы Королевства Эль-Джубур раздвинулись», говорится в сказаниях аравийцев, и подвластным ему сделалось все Восточное побережье Аравии. Он выстроил добрые отношения и широкие торговые связи с индийским Мусульманским Королевством Бахмани. Благодаря этому, а также контролю джубуритов над портами Арабского побережья Персидского залива, «богатства в их земли потекли рекой».

В 1506 г. шейха Аджвада ибн Замиля сменил на троне его сын, шейх Мухаммад ибн Аджвад, взявший титул владыки Неджда, короля Бахрейна и других подвластных ему земель в Прибрежной Аравии. Затем бразды правления в Королевстве Эль-Джубур перешли к шейху Мукрину ибн Аджваду ибн Замилю, брату шейха Мухаммада. Он вступил в жесткую схватку с Королевством Ормуз за доминирование в Персидском заливе. Последовали дерзкие и опустошительные набеги племени ал-джубур совместно с состоявшими в союзе с ним несколькими крупными племенами Восточной Аравии на подвластные Ормузу поселения и порты на побережьях Ас-Сирр (нынешние ОАЭ) и Эль-Батина (Оман). И Королевство Эль-Джубур, сообщают хроники тех лет, «раскинуло власть свою до Ормуза» (6). В годы правления шейха Мукрина роль и место Королевства Эль-Джубур в структуре морской торговли в бассейне Персидского залива заметно усилились.

Опрокинули господство джубуритов в Персидском заливе португальцы. Склонив к ногам своим Королевство Ормуз и его доминионы в Нижней Аравии, они перешли к активным действиям в Персидском заливе. У них не остались незамеченными ни настроения шейха Мукрина относительно сохранения доминирующего положения Королевства Эль-Джубур в Восточной Аравии и недопущения туда Португалии, ни его практические шаги в данном направлении, в том числе контакты с турками по выстраиванию военного союза в этих целях. Согласно сведениям, приводимым португальским историком Жуаном ди Баррушом (ок. 1496–1570), автором исторических «Декад Азии», посвященных деятельности Лиссабона в бассейне Индийского океана и в зоне Персидского залива в период с 1497 по 1538 гг., португальцам стало известно об этих контактах. Их агенты доносили, что шейх Мукрин встречался в Мекке с наместником султана в Святых землях и обсуждал с ним данный вопрос. Убеждал, в частности, турок оказать ему помощь в строительстве судов, необходимых для проведения задуманной им военно-морской кампании против Ормуза (речь шла о фустасах, парусниках, наподобие итальянских галер XV–XVI веков, но более быстрых) (7).

Реагировали португальцы на полученные ими сведения жестко и решительно. В конце 1521 г. их военно-морская эскадра выдвинулась с Ормуза. Командовал ею капитан Антонио Коррейа. В состав эскадры входили 7 португальских боевых кораблей с 400 португальскими солдатами. Приданный им отряд ормузцев состоял из 3 000 лучников, размещенных на 200 парусниках. Эскадра попала в шторм и ее изрядно потрепало. Поврежденные парусники возвратились на Ормуз (8).

К схватке с португальцами властелин Королевства Эль-Джубур подготовился. Расставил дозорно-сторожевые посты, морские и наземные, на пути португальцев от Ормуза до Бахрейна. Создал мощный оборонительный рубеж вдоль побережья Бахрейна. Расположил отряды племенных ополчений у Эль-Катифа и на северной оконечности полуострова Катар. Главные силы укрыл за стенами бахрейнского форта. Представлены они были отрядом всадников-бедуинов, численностью в 300 человек, и 11 000 пешими воинами. В схлестке с португальцами на стороне арабов принимали участие 20 мушкетеров из Басры и отряд персидских лучников.

Используя огонь палубной артиллерии, португальцы смяли заградительные рубежы аравийцев, проломили стены форта, и, высадив десант, захватили цитадель арабов. Шейх Мукрин погиб. Смертельно раненый, скончался на поле боя. Дабы уберечь тело шейха Мукрина от надругательств португальцев, арабы племени бану джубур попытались под покровом ночи тайно перевезти его с острова на материк, в Эль-Катиф, вместе с отходившими туда остатками своего ополчения во главе с шейхом Хамидом, племянником шейха Мукрина. Однако парусник с телом погибшего шейха перехватил морской сторожевой дозор португальцев. Капитан Антонио Коррейа собственноручно обезглавил бездыханное тело владыки Королевства Эль-Джубур, а отрубленную голову доставил на Ормуз. Там ее выставили на всеобщее обозрение на центральной площади города. За «усмирение Королевства Эль-Джубур и пленение Бахрейна» король Португалии высочайше повелел титуловать своего капитана — Антониа Коррейа Бахрейнским, а герб рода Коррейа пополнить новым элементом — «головой мавра в тюрбане с короной» (9).

Покорив Королевство Эль-Джубур, поставив под свою власть Бахрейн, полуостров Катар и Эль-Катиф, португальцы разместили на побережье Восточной Аравии и на нескольких островах вдоль него дозорно-сторожевые посты. Бахрейн, являвшийся крупнейшим перевалочным пунктом морской торговли между Ормузом и Эль-‘Убаллой, «торговыми воротами» тех лет в Месопотамию, и служивший также коммерческим мостом, связывавшим Ормуз с Недждом и Хиджазом, португальцы начали активно использовать для доставки индийских товаров в земли Верхней Аравии и Месопотамии. С Бахрейна и с полуострова Катар стали вывозить, в свою очередь, жемчуг и лошадей чистой арабской породы (в основном в Индию, где они пользовались повышенным спросом) (10).

Следующим «господином» Северо-Восточной Аравии арабские историки называют племя бану халид с «домом власти» в Эль-Хасе. Заложил независимый удел этого племени и установил первенство бану халид в племенной структуре всей Северо-Восточной Аравии легендарный шейх Баррак I.

Родоначальниками крупнейших ветвей племени бану халид, отодвинувшихся в Эль-Хасу в 1557 г., являются, согласно сказаниям аравийцев, потомки прославленного арабского полководца Халида ибн ал-Валида. Сам он принадлежал к клану бану махзум, одному из трех, наряду с бану хашим и бану ‘абд ад-дар, знатных кланов курайшитов, «господ Мекки». Клан ал-махзум, рассказывает А. И. Акрам в своем сочинении «Рыцарь пустыни. Халид ибн ал-Валид», отвечал за военные вопросы в племени бану ку-райш\ разводил и объезжал лошадей, на которых курайшиты совершали набеги и походы; занимался военной подготовкой мужчин. Когда Пророк Мухаммад умер, Халиду, которого Он нарек Мечом Аллаха, исполнилось 24 года.

Все свои сражения с противниками Халид предварял поединками-единоборствами. Особенно зрелищной в преданиях арабов Аравии фигурирует его схватка с персидским богатырем по прозвищу Хазармард, что значит Могучий, «равный по силе тысяче воинов». Сразив его мечом, пишет арабский историк и богослов ат-Табари (839–923), Халид уселся на грудь перса и приказал подать ему еду (11).

Халид ибн ал-Валид — это военный гений (так характеризует его генерал-лейтенант А. Акрам, один из лучших исследователей военного искусства Халида). Ни в одном из 40 крупных сражений (не считая мелких бесчисленных сшибок и боев) он ни разу не потерпел поражения.

Племя бану халид из неджской конфедерации племен ал-рабиа решительно не приняло сюзеренитет турок, явившихся к ним незвано. Воспротивившись им, говорится в сводах «временных лет» Аравии, обнажили воины бану халид мечи, и потеснили чужаков — османов из земель своих предков.

Году где-то в 1660-м племя бану халид под предводительством шейха Ибн ‘Арай’ира (правил с 1651 г.) захватило Эль-Катиф, а в 1670 г. во главе с его сыном, шейхом Барраком I (правил 1669–1682), изгнало турок и из всей Эль-Хасы. Турецкий губернатор этой богатой оазисной провинции, Омар-паша, четвертый по счету после занятия Эль-Хасы османами, «сдался на милость» Барраку I, осадившему его крепость-резиденцию в Эль-Хуфуфе, гланом городе Эль-Хасы.

Утвердив в Эль-Хасе власть племени бану халид, он раздвинул границы своего удела на территории нынешних Катара (1670) и Кувейта (1680). Восстановил и укрепил все порушенные турками военно-сторожевые посты. Разместил в них дозорные отряды. Построил склады и караван-сараи на перекрестках торговых путей, пролегавших по тамошним землям. «Навел повсюду тишину и порядок». Стал предпринимать набеги на соседние с его уделом земли Неджда, в том числе на Эль-Харадж, Судайр и ‘Арид.

Племя бану халид, властвовавшее в Северо-Восточной Аравии на протяжении более 200 лет, выделялось среди других племен Неджда (Наджда у арабов) отменной выучкой воинов, их отвагой и боевым духом. Успешно отражало попытки могучих соперников, вынашивавших планы насчет того, чтобы ущемить права племени бану халид на территориальные владения в данной части Аравии. Примером тому — жесткое противостояние с шарифами Мекки (Макки у аравийцев), которые пытались, и не единожды, подчинить себе племя бану халид. Один из самых кровопролитных походов, предпринятых ими в этих целях, датируется арабскими историками 1581 г. (12).

Вожди племени бану халид, повествуют предания арабов Аравии, правили в своих землях справедливо, «по совести и по уму». Твердой рукой удерживали в них «тишину и порядок». Поощряли торговлю, мореплавание и жемчужную ловлю.

Кочевые племена Северо-Восточной Аравии, признававшие верховенство в крае племени бану халид и присягавшие на верность его вождям, обеспечивали безопасное передвижение торговых караванов, ходивших с грузами из прибрежных портов, в том числе из тогдашнего Эль-Кута (Кувейта), в Неджд и Джабаль Шаммар, в Басру, Багдад и Алеппо.

Контроль над племенными вотчинами в их уделе шейхи племени бану халид осуществляли из двух «центров власти» в оазисе Эль-Хаса — из городов Эль-Хуфуф и Эль-Мубарраза. Оттуда же они совершали дерзкие набеги {газу) на Хиджаз и на земли Южной Месопотамии, на располагавшиеся там города и рынки, где «наталкивались на мечи» воинственного племени ал-зафир, сообщает Ибн Бишр, прославленный летописец Неджда и хронист ваххабитов.

Во времена властвования в уделе племени бану халид шейха Садуна ал-Хамида (правил 1691–1722), сменившего шейха Мухаммада ал-Хамида (правил 1682–1691), жительствовать в земли этого удела перебралось с его разрешения племя бану ‘утуб (выходцы из Неджда). Упомием о нем еще и потому, что оно сыграло ключевую роль в становлении независимых племенных уделов на территориях нынешних Кувейта и Бахрейна во главе с властвующими там и поныне семейно-родовыми кланами Аль Сабах и Аль Халифа соответственно. Сформировали племя бану ‘утуб семейно-родовые кланы из племенного союза бану ‘аназа, одного из крупнейших и влиятельнейших в Неджде, владевшего 1 млн. верблюдов (13).

Союз этот состоял из трех колен «арабов благородных», автохтонов Северной Аравии (14). В каждом из них насчитывалось по 60 тыс. мужчин, способных носить оружие. Воины племени бану ‘аназа слыли искусными наездниками и лучниками, отличались смелостью и отвагой на поле боя.

Название племени бану ‘утуб происходит от слова «атта-ба», что значит «переступить порог». Бану ‘утуб — это «люди, переступившие порог родных земель» и ушедшие жить, перекочевывая с места на место, в «чужие края» (15). Подтолкнула их к переселению из Неджда, считают такие авторитетные исследователи истории Восточной Аравии, как историк Ахмад Мустафа Абу Хакима и полковник Харальд Диксон, служивший английским политическим агентом в Кувейте, сильная засуха, вызвавшая мор домашнего скота и голод (16). Сказания арабов Аравии гласят, что, «лишившись божьей милости», дождя, многие племена Неджда вынуждены были оставить родные земли.

Покинув Эль-Афладж и Вади-эль-Хадар, места их обитания (дайры) в Неджде, семейно-родовые кланы племени бану ‘утуб, собравшиеся впоследствии в Кувейте, мигрировали вначале в долину Эль-Давасир, где рассчитывали найти пастбища для скота. Ожидания их не оправдались, и они отодвинулись на полуостров Катар. С разрешения шейха Мухаммада ал-Мусаллама, вождя племени ал-мусаллам, управлявшего тем краем от имени шейха племени бану халид, поселились в районе нынешней Зубары. Занялись там новым для них делом — рыболовством и «жемчужной охотой». Научились строить суда. Прожили в Катаре более 40 лет. Затем племена бану ‘утуб и ал-мусаллам сильно повздорили. По словам историков, — из-за разногласий по вопросу о выплате дани. И тогда, теснимые племенем ал-мусаллам, семейно-родовые кланы племени бану ‘утуб «разошлись оттуда на своих парусниках по разным сторонам» (конец 1700 г.). Одни из них направились в Южную Месопотамию, и осели в районе Басры. Другие перебрались в земли персов, в том числе в Абадан, а также на остров Кайе (Киш у персов). Третьи проследовали на северо-восток Прибрежной Аравии.

Те кланы племени бану ‘утуб, что отодвинулись с полуострова Катар в район Басры, занялись сопровождением торговых караванов, ходившие в Багдад, Эль-Хасу и Алеппо, а также перевозкой грузов морем между Басрой и Бахрейном. Одновременно с ними переместились в район Басры и те семейно-родовые кланы племени бану ‘утуб, избравшие в свое время местом проживания Бахрейн. Схлестнувшись там с племенем ал-хувал-ла и опасаясь актов кровной мести с их стороны, они покинули Бахрейн и присоединились к соплеменникам, обосновавшимся в землях Южной Месопотамии (17).

Первое письменное упоминание о племени бану ‘утуб, как следует из работ кувейтских историков, содержится в депеше (датируется 1701 г.) губернатоа Басры Али-паши (управлял городом в 1701–1705 гг.) турецкому султану. В ней говорится о присутствии «арабов Неджда» в лице племени бану ‘утуб в местечке Мехран, что неподалеку от Басры, и об их «неодобренном им желании» поселиться в самой Басре (18). Сообщается, что племя это насчитывало тогда примерно 2 тысячи человек и владело 150 парусниками.

Впоследствии с разрешения шейха племени бану халид около 200 семейно-родовых кланов племени бану ‘утуб осели в Эль-Куте (нынешнем Кувейте) (19). Произошло это году где-то в 1710-м. Причиной, подтолкнувшей бану ‘утуб к уходу «чуть подальше от беспокойной Басры», отмечает в своем исследовании Б. Дж. Слот, послужила сумма обстоятельств-происшествий, а именно: разрушение Басры наводнением в 1704 г.; ее тотальный грабеж племенем мунтафиков в 1706 г.; и недозволение турок на жительство ‘у тубам в самой Басре (20).

Небольшую летнюю резиденцию со сторожевой башней в месте рыболовецкой стоянки на берегу бухты, где располагается сегодня столица Кувейта, заложил в 1680 г. упоминавшйся уже нами вождь племени бану халид шейх Баррак I. В прилегавших к ней и как бы опоясывавших ее нескольких строениях он расквартировал сторожевой отряд, контролировавший передвижение караванов между Эль-Хасой и Басрой. Со временем вокруг резиденции-форта шейха выросло поселение, положившее начало образованию нынешнего государства Кувейт (21).

В выстроенной им крепости-резиденции Баррак I хранил продовольственные и оружейные запасы, а во время летнего пребывания там «вершил суд»: «разбирал обиды» и решал споры обитавших в округе племен.

Поселение, возникшее у крепости, и всю местность Крейн (Грейн у европейцев) вокруг него бедуины именовали Кувейтом (имя уменьшительное от слова «кут», что значит небольшое сооружение с оборонительными стенами в целях защиты от нападений, иными словами, — «крепостца»). Так на карте Аравийского полуострова появился Эль-Кувейт, столица одноименной, богатейшей в наши дни монархии Аравии, управляемой семейно-родовым кланом Аль Сабах.

Словом «кут», к сведению читателя, бедуины называли только то укрепленное строение, что располагалось вблизи воды: реки или моря, озера или болота (22).

После смерти шейха Баррака I (1682) власть в уделе племени бану халид перешла, напомним, в руки его брата, шейха Мухаммада ибн ‘Арай’ира ал-Хамида (правил 1682–1691). Как и его предшественник, он подумывал о том, чтобы сделать из поселения Эль-Кут «маленькую Бассору» (Басру) на побережье Залива. И поэтому всячески способствовал развитию тамошней торговли.

Той же линии придерживались и его преемники — шейхи Са’дун ибн Мухаммад (правил 1691–1722) и ‘Али ибн Мухаммад (правил 1722–1736).

Со временем неподалеку от Эль-Кута, в Зубаре, что на полуострове Катар, появилось еще одно владение племени бану ‘утуб. Основал его семейно-родовой клан Аль Халифа, отодвинувшийся туда в 1766 г. из Эль-Кута. Перебравшись со временем на Бахрейн (1782), катарское крыло бану ‘утуб, возглавляемое шейхами из семейства Аль Халифа, образовало там независимое шейхство (княжество) Бахрейн.

Управление землями на самом полуострове Катар в годы миграции туда семейно-родового клана Аль Халифа находилось в ведении рода ал-Мислим из племени ал-джубур, всесельного некогда, как уже упоминалось в этой книге, хозяина Восточной Аравии. Катар принадлежал в то времемя племени бану халид.

Удел племени бану халид в Северо-Восточной Аравии, повествует кувейтский историк Ахмад Мустафа Абу Хакима, был богат жемчужными отмелями. Располагал двумя крупными, стратегически важными для всего района портами: Эль-Укайр и Эль-Катиф, что в провинции Эль-Хаса. Они играли заметную роль в поставках индийских, персидских и африканских товаров в Центральную Аравию, а также в тогдашние владения Османской империи как в самой Аравии, так и в Южной Месопотамии, и в Сирии. Активно подключилось к торговле края и племя бану ‘утуб, пришедшее в земли нынешнего Кувейта в начале XVIII века. Тогда-то тамошний удел их и стал фигурировать в речи купцов и мореходов «торговой гаванью» и «морскими воротами» Внутренней Аравии.

Хотя племя бану халид владело многими портами в Северо-Восточной Аравии, «морским народом», по выражению прибрежных арабов, оно так и не стало. Вопросами «морского извоза» (перевозкой грузов по морю), строительством судов и обслуживанием портов занимались находившиеся под защитой племени бану халид и платившие ему дань племена, непосредственно проживавшие в тех местах, в том числе и племя бану ‘утуб. Крупные морские флотилии, к слову, имелись в то время у легендарного племенного союза кавасим (резиденция верховного шейха располагалась в Ра’с-эль-Хайме) и у султана Маската.

Смерть шейха Садуна (1722) обернулась острой схваткой за власть. Верх в ней одержал шейх ‘Али ибн Мухаммад (правил 1722–1736). Будучи человеком энергичным, он какое-то время удерживал в подчинении племени бану халид и земли своих вассалов в Северо-Восточной Аравии, в том числе и в Эль-Куте (Кувейте). Вместе с тем, трещина, появившаяся в монолите единства и сплоченности племени бану халид, стала понемногу расползаться, что и пошатнуло власть бану халид в подконтрольных ему землях Северо-Восточной Аравии. Вожди крупных племен, формально сохраняя лояльность племени бану халид, все больше и больше на деле демонстрировали настроенность на обретение независимости.

В 1729 г. шейх ‘Али ибн Мухаммад назначил одного из своих родственников главой паломнического каравана, шедшего из Эль-Хасы в Мекку с пилигримами из числа местного населения и жителей Катара и Бахрейна. При передвижении по территории Неджда караван подвергся нападению со стороны племени бану мутайр. Хаджжиев нещадно ограбили. Во время стычки полегло много паломников из знатных семейств в Эль-Катифе и на Бахрейне (23).

Нападение на богатый паломнический караван, находившийся под защитой племени бану халид, племя-налетчик осмелилось совершить, полагая, что набег этот останется безнаказанным. Основанием для такого предположения послужили распри, сотрясавшие тогда, после смерти шейха Са’дуна (властвовал 1691–1722), правящее семейство племени бану халид, распавшееся на два противостоявших друг другу крыла, жестко соперничавших за власть.

Сюзеренитет бану халид простирался на земли от Эль-Хасы до самой Басры. Находились под ним и несколько дайр (мест традиционного обитания племен) в Неджде. Дело в том, что до 1745 г., то есть до начала действий эмиров Эль-Дир’иййи из династии Аль Са’уд по расширению границ своих владений, шейхи крупных племен Неджда являлись самостоятельными, независимыми правителями, со своими «центрами власти». Многие из них владели в оазисе Эль-Хаса богатой недвижимой собственностью — финиковыми садами. Шейху Эль-‘Уй’айна, к примеру, сообщает кувейтский историк Ахмад Мустафа Абу Хакима, принадлежала там пальмовая роща, приносившая ежегодный доход в 60 тысяч золотых риалов (24). Этим, говорит он, и объяснялось большое влияние вождей племени бану халид среди шейхов целого ряда провинций в Неджде.

Ярким примером тому — странички из жизни Мухаммада ибн ‘Абд ал-Ваххаба, основателя ваххабизма, религиозно-политического течения в исламе, о котором мы еще обстоятельно расскажем читателю в следующей части этой книги. Когда группа его последователей в Эль-‘Уй’айне, где он развернул свою деятельность, начала на практике применять проповедуемые им нормы жизни и поведения, в том числе забивать камнями женщин, заподозренных в супружеской неверности, то их действия не пришлись по душе тамошней торговой элите. И они обратились к своему шейху, ‘Усману ибн Му’аммару, с просьбой «угомонить ваххабитов». Не найдя у него понимания и поддержки, «стали искать помощи» у шейха Сулаймана (правил 1736–1752), племянника шейха Баррака I и тогдашнего вождя племени бану халид, который, как они знали, имел влияние на шейха ‘Усмана. Поскольку шейх Сулайман покровительствовал торговцам, то недвусмысленно дал понять шейху Эль-‘Уй’айна, что ежели тот не приструнит Ибн ‘Абд ал-Ваххаба и продолжит защищать его, то это может сказаться на тех доходах, что он получает из Эль-Хасы. Намек шейх понял — и вскоре Ибн ‘Абд ал-Ваххаб покинул Эль-‘Уй’айн, перебрался в Эль-Дир’иййу, в удел Саудов, где и укрылся. Это, в свою очередь, явилось впоследствии одной из причин острого противостояния ваххабитов с племенем бану халид, закончившегося в 1795 г. захватом ваххабитами Эль-Хасы (25).

Надо сказать, что отношение горожан и кочевников Эль-Хасы к населению Неджда было в целом теплым и дружественным. Неджд и Эль-Хасу населяли арабы Аднани, племена коренных народов Северной Аравии. Род правителей Эль-Хасы из племени бану халид принадлежал к колену раби А, одной из могущественных ветвей арабов Аднани. Когда в Неджде случались засухи, а происходило это довольно часто, то племена Неджда, как гласят их сказания, «укрывались от зноя и голода» в Эль-Хасе, богатой пастбищами, финиковыми деревьями и огородами. Страшная засуха 1722 г., сообщают хронисты Неджда, буквально вымела оттуда все его население. Места для всех пожелавших укрыться в Эль-Хасе не хватило, и многие племена ушли в окрестности Басры и в другие земли Двуречья.

Узы Аднанитов, связывавших бану халид с племенами Неджда, нисколько, однако, не сдерживали их от набегов {газу) на земли Неджда, в том числе на удел Саудов с центром в Эль-Дир’иййе. К середине XVIII в. племя бану халид, «хозяева северо-восточного угла Аравии», повествуют арабские источники, представляло собой главного соперника Дир’иййского эмирата, сделавшегося «центром силы» Неджда. В случае объявления войны племя бану халид могло выставить под седлом 30 тысяч воинов (26).

В начале 70-х годов XVIII столетия племя бану халид совершило очередной дерзкий набег на Неджд. Захватило и разграбило Бурайду в провинции Эль-Касим, что посреди Аравийского полуострова. Правители оазисов Неджда склонялись уже к тому, чтобы признать над собой власть бану халид. Но именно в это время оборвалась жизнь шейха Са’дуна (правил 1691–1722), воинственного предводителя племени бану халид. Среди племенной верхушки произошел раскол, и схватка за власть покачнула сюзеренитет бану халид в Северо-Восточной Аравии.

Следует отметить, что пикировка и грызня, как в самом правящем семействе, так и среди племенной элиты, сотрясали, то и дело, племя бану халид. Очередная «внутриплеменная лихорадка», как называли бедуины тяжбы и раздоры между кланами, завершились в 1752 г. изгнанием из Эль-Хасы шейха Сулаймана (правил 1736–1752). Он перебрался в Эль-Харадж, где в том же году и умер. Империя бану халид ослабла, как никогда прежде, и затрещала по швам. Следствием всего этого стало обособление от бану халид и обретение большей самостоятельности целым рядом подвластных ему племен, в том числе и племенем бану ‘утуб в землях нынешнего Кувейта.

Годы правления шейха ‘Араиира ибн Дуджайна ибн Са’дуна, возглавившего племя бану халид в 1752 г., ознаменовались нескончаемой чередой войн с ваххабитами.

В 1758 г. он предпринял поход против Эль-Дир’иййи, «логова ваххабитов», но взять город так и не смог.

В 1762 г. ваххабиты совершили ответный набег на Эль-Хасу, центральную область удела бану халид. Хотя их и остановили, и отбросили, но они отчетливо продемонстрировали свои намерения и цели, равно как и возросшую консолидацию сил и возможностей. Двумя годами позже, в 1764 г., дважды пытался захватить Эль-Дир’иййю, столицу ваххабитов, шейх ‘Арай’ир ибн Дуджайн ибн Са’дун, вождь племени бану халид. Однако сделать это не смог, что также свидетельствовало о грядущих изменениях в расстановке сил среди племен Верхней Аравии (27). В 1774 г. шейх ‘Арай’ир скончался.

Вождем племени бану халид стал шейх Са’дун II (правил 1774–1786). Именно в этот период времени эмират ваххабитов, кратно окрепнув, установил власть свою над всем Недждом. К 1780-м годам захватил почти всю Центральную Аравию, после чего нацелился на Эль-Хасу, оплот племени бану халид. Первый после 1762 г., рекогносцировочный, если так можно сказать, наскок на Эль-Хасу эмир Са’уд предпринял в 1784 г. (в ответ на набег шейха Са’дуна на Эль-Касим в 1782 г.). Начиная с этого времени, «узрев немощь племени бану халид», начал планомерно раздвигать границы своего эмирата в сторону прибрежных арабов.

В 1788 г. эмир ‘Абд ал-‘Азиз при поддержке Ибн ‘Абд ал-Вах-хаба основательно укрепили фундамент власти Саудов в заложенном ими эмирате, — установили в нем наследственное право на трон. И привели к присяге шейху Са’уду (сыну эмира ‘Абд ал-‘Азиза), как наследному принцу, население всех городов и провинций эмирата.

В 1791/92 г. шейх Са’уд вторгся в земли Северо-Восточной Аравии и захватил Эль-Катиф, а его военачальник Сулайман ибн ‘Уфайсан предпринял очередной бросок на Катар. К 1795 г. племя бану халид, окончательно поверженное ваххабитами и навсегда вычеркнутое ими из списка «центров силы» Восточной Аравии, полностью утратило свою власть над этим районом Аравийского полуострова и сошло с политической сцены «Острова арабов» (28). Независимый удел племени бану халид в оазисе Эль-Хаса с подконтрольными ему землями и племенами в Центральной и Северо-Восточной Аравии просуществовал с 1557 по 1795 гг., и пал под натиском ваххабитов. Последний вождь этого племени вошел в анналы истории арабов Аравии введенным им законом, приговаривавшим человека, «посягнувшего» на яйцо хубары (дрофы), к смертной казни.

В 1795 г. ваххабиты, овладев Эль-Хасой, вышли к побережью Персидского залива. Их «продвижение на восток» имело целью получить доступ к портовым городам, через которые индийские и европейские товары поступали в Неджд (29).

В 1795 г. ваххабиты организовали поход на Зубару, что на территории полуострова Катар. Командовал их войсками генерал Ибрахим ибн ‘Уфайсан, выигравший схватку с племенем бану халид за Эль-Хасу и назначенный эмиром ‘Абд ал-‘Азизом Аль Са’удом губернатором этой богатой восточной првинции. Многие жители Эль-Хасы, в том числе Баррак ‘Абд ал-Мухсин и Дувайхис, два последних лидера племени бану халид, поверженные ваххабитами, бежали и укрылись в Зубаре, тесно связанной с Эль-Хасой. Это обеспокоило ваххабитов. Они полагали, что семейно-родовые кланы племени бану халид во главе с их старейшинами и вождями, отодвинувшись в Зубару, могут объединиться с зубарцами и союзными им племенами на полуострове Катар и начать действовать, чтобы вернуть Эль-Хасу. И поэтому решили поставить Зубару под свой контроль, и как можно скоро. Взять город ваххабитам удалось, как отмечает историк Абу Хакима, отрезав его от источников пресной воды. Колодцы, снабжавшие Зубару питьевой водой, располагались в полутора фар саках (10–12 км) от города. Путь между колодцами и Зубарой охраняли несколько дозорно-сторожевых постов. Зубарой ваххабиты овладели. Но вот поживится там им оказалось нечем. Военной добычи (гана’им), на которую они так рассчитывали, чтобы расплатиться ею и с участниками похода, и пополнить казну {бейт-эль-маль) своего эмира, они там не захватили. Дело в том, что, оставив Зубару под покровом ночи перед ее решающим щтурмом ваххабитами и уйдя морем во главе с шейхом Сальманом ибн Ахмадом Аль Халифой на Бахрейн, торговцы и другие жители города прихватили с собой и все накопленные ими богатства. Перебравшись из Зубары на Бахрейн, шейх Сальман поселился в выстроенной им, хорошо укрепленной цитадели в южной части острова, в Эль-Джаве, — специально для надзора за действиями ваххабитов на полуострове Катар.

Угроза Зубаре со стороны ваххабитов стала просматриваться уже в 1780 г., когда они начали предпринимать регулярные набеги на племя бану халид в Эль-Хасе. Служа убежищем для жителей Эль-Хасы, покидавших свои земли из-за насилий, чинимых ваххабитами, род Аль Халифа в Зубаре вызывал этим сильное раздражение у ваххабитов, равно как и род Аль Сабах в Кувейте, также укрывавший у себя беженцев из Эль-Хасы. Обостряло злобу ваххабитов в отношении уделов ‘утубов в Зубаре и Кувейте и то, что они решительно воспротивились их действиям в Северо-Восточной Аравии. И особенно чинимым ими и их союзниками грабежам караванов, разбоям на море и захватам судов, что крайне негативно сказывалось на торговых делах Зубары и Кувейта, их доходах от морской и караванной торговли. И ваххабиты решили, что, как только представится возможность, они «силой меча» подведут уделы бану ‘утуб под свою власть.

Враждебную настроенность ваххабитов против уделов бану ‘утуб в Зубаре и Кувейте порождало и само учение ваххабитов, призывавшее своих последователей вести бескопромиссные войны со всеми теми, «в уделах которых бытуют ширк и бида’». Иными словами, с теми, в землях которых, помимо мусульман, проживают еще и христиане, и иудеи, и огнепоклонники, где наличествуют свобода вероисповеданий и разного рода новшества и нововведения, не освященные Кораном, а значит — недозволенные. Бахрейн еще до подпадания его в 1783 г. под власть рода Аль Халифа, ваххабиты вообще объявили «землей ширка» и «уделом рафидитов», как они называли властвовавших там в то время персов-шиитов.

Алчные аппетиты ваххабитов в отношении обоих уделов племени бану ‘утуб в Кувейте и Зубаре подпитывали богатства этих крупных и динамично развивавшихся рынков Персидского залива. Объявив членов племени бану ‘утуб мушрикинами, приверженцами ширка, ваххабиты вывели их имущество из-под защиты закона и сделали своей потенциальной добычей. Богатства же крупных и влиятельных семейно-родовых кланов племени бану ‘утуб, составлявших, по выражению ваххабитов, «основу процветания уделов ширка», — именовали добычей, перво-наперво подлежащей изъятию.

Следует сказать, что Зубара, как порт беспошлинной торговли, привлекал к себе всеобщее внимание, в том числе торговцев Эль-Катифа и Эль-‘Укайра. Если Эль-‘Укайр обеспечивал продовольствием и другими товарами Эль-Хасу, то Эль-Катиф снабжал ими центральные города Наджда (Неджда) — Эль-Дир’иййю, Эль-Рийад (Эр-Рияд) и Манфуху (30).

Забрав в 1795 г. в свои руки, вслед за Эль-Хасой, и земли на полуострове Катар, ваххабиты обязали шейхов всех обитавших там племен и особенно тех, кто управлял городами и поселениями на побережье, вовлеченными в жемчужный промысел и морскую торговлю, платить им дань.

Под натиском ваххабитов племена Северо-Восточной Аравии, стали становиться, согласно древнему обычаю аравийцев, под защиту этого нового крупного «центра силы» Верхней Аравии. Издревле такими считались либо самое могучее в том или ином крае Аравии племя, либо самое авторитетное и сильное в военном отношении в той или иной части Аравии шейхство. До ваххабитов таковыми в Северо-Восточной Аравии выступали Королевство Эль-Джубур и племя бану халид. «Защитник» брал с «подзащитного» дань. Того, кто платил ее добровольно, «защитник» рассматривал как часть своего племени, а дайру (место обитания) либо удел (шейхство) данника, — как часть своей территории. Всеми делами на местах по-прежнему заправляли шейхи-данники (31).

Заключая договор о защите, стороны согласовывали размер дани. Формы ее были разными: фиксированная сумма золотых или серебряных монет; доля от ежегодных таможенных сборов; часть от сезонного урожая фиников; оговоренное количество голов верховых животных (лошадей и верблюдов). Некоторые «защитники» брали дань «живой силой»: по требованию своего «защитника» данник выделял ему установленное договором количество мужчин с оружием — для участия в организуемых им набегах на несоюзные племена или в походах в «чужие земли».

Дань называлась словом «хува», смысл которого — «братский/добровольный платеж в обмен на защиту» (32). Когда же одни племена силой накладывали дань на другие, то те, которых «ставили на колени», делались вассалами; права и свободы таких данников серьезно ущемлялись.

Обычай «предоставления защиты», известный среди племен Аравийского побережья как «дахала» (смысл слова — защита ищущего убежища и укрытия), — это священная традиция и канон жизни аравийцев прошлого. Если у кого-либо возникали претензии к подзащитному, то он должен был предъявлять таковые его «защитнику» (33). Встав под защиту более сильного племени подзащитный оказывался, как тогда говорили, под «сенью чести» своего «защитника».

Именитые путешественники-портретисты Аравии прошлого, посещавшие Неджд, отмечали, что этот район Северной Аравии был известен не только своими лошадьми чистой арабской породы, но и богатым животным миром. Там обитали дикие козы и кабаны, газели и зайцы, быки и антилопы, и даже страусы. Кстати, мясо страусов в племенах Древней Аравии считалось деликатесом. Страусиные перья и кожи нарасхват раскупали торговцы Дамаска и Багдада. За одну кожу страуса, сообщает С. Цвемер, давали сумму, равнявшуюся 40 американским долларам. Половинка маленькой кофейной чашечки (финджана) со страусиным жиром (его использовали в Аравии как лекарство) стоила половину турецкого меджидие. Пучком страусиных перьев украшали копье шейха. Копье с перьями страуса, воткнутое у в хода одного из шатров на становище племени, означало, что шатер этот — жилище шейха и «дом власти» племени. Бедуины Аравии, рассказывает известный российский востоковед Н. П. Остроумов, называли страуса «верблюдом в царстве птиц» (34).

Гордостью бедуинов Неджда вообще и Джабаль Шаммара в частности были лошади чистой арабской породы. Слава о них гремела по всему миру. Закупать лошадей приезжали в Джабаль Шаммар торговые агенты-представители правящих династий практически всех крупных держав Европы, включая Российскую империю. Лошадь, сказывали бедуины, понимает все, как любой человек, потомок Адама, и не достает ей лишь языка (35).

Особое отношение у недждийцев, да и у других аравийцев, по словам всех известных путешественников-исследователей Аравии, притом повсюду, и в городах, и в селах, — к журавлю и аисту. В Аравии до сих пор бытует поверье, что журавль и аист — это принявшие облик птиц души переселившихся в Рай добрых людей. В сезон их миграции они прилетают, дескать, вместе с ними на «Остров арабов», чтобы, обернувшись на время в людей, пожить среди них и согнать грусть-тоску по родным землям. Посягать на аистов и журавлей, «почтальонов добрых вестей и хороших предзнаменований в семейной жизни», как их величают арабы Аравии, нельзя. Журавлей и аистов, умирающих во дворах жилищ аравийцев, они обязательно хоронят под кронами деревьев.

А вот реакция арабов Аравии и особенно жителей Неджда на ворона — прямо противоположная. Появление ворона при выходе из дома местные жители там до сих пор воспринимают как знак грядущего бедствия и разлуки. По одной из легенд, первой птицей, которую Нух (Ной) выпустил с ковчега, чтобы она осмотрелась вокруг на предмет обнаружения суши, был не голубь, а ворон. Так вот, покинув ковчег, он на него не вернулся. С тех самых пор арабы Аравии, ведущие свое начало от Сама (Сима), сына Нуха (Ноя), считают ворона «недобрым предвестником». В прошлом с вороном в тамошних племенах связывали предзнаменования о «скитальчестве и долгом расставании с родными землями».